***
Ещё утром Ли Джихун не подозревал, как сложится его день. Накануне сестра, Ли Джиу, объявила, что будут гости, но он проигнорировал: ну какие гости у сестры, она только с подружками общалась и всегда прилично, даже скучно. В крайнем случае он уйдёт гулять, ему было, куда пойти. Когда заявилась лучшая подруга сестры, Ивон, Джихун хмыкнул. Он так и знал! И не удивится, если больше никто не придёт. Забрав с кухни миску с ванманду, приготовленными мамой по его просьбе, Джихун закрылся в своей комнате. Каникулы, наушники, все дела — ему найдётся развлечение без привлечения посторонних. А сестра может заниматься своими планами вместе с Ивон. Дальше случилось невероятное. Джиу объявила, что уедет с ночёвкой в горы — то ли в кружок записалась, то ли для исследования студенческого, Джихун не понял. Но отменить поездку даже ради Ивон она не может. А Ивон переночует у них дома. У Ивон кое-что случилось, её надо приютить и обогреть. С родителями Джиу всё уладила, а теперь и Джихуну сообщила. Он ведь поможет? Джихун глупо пялился на сестру, соображая, чего именно требовалось от него. Ивон — взрослая, она сама о себе позаботится. Родители согласны приютить её, так какие вопросы к нему, к Джихуну? Если она волнуется, что родителей тоже дома не будет… То зря волнуется: на сон Джихуна это не повлияет, он в чужие дела нос совать не собирается. В ответ пришлось выслушать много слов. Очень много слов. Некоторые были обидные. Ивон вмешалась, сказав, что они с Джихуном поладят, так что Джиу может отправляться в горы со спокойной душой. Ивон будет хорошо там, где всё пропитано заботой её лучшей подруги. Ивон очень благодарна, что её приютили. Джихун не вовремя вздохнул и тут же услышал: — Вот и славно. Тогда вы друг за другом и присмотрите. Ты за Джихуном, а Джихун за тобой. Он не даст тебе впасть в уныние, а ты отвлечёшь его от бесконечных игр. Джихун и Ивон синхронно кивнули. Джиу подхватила рюкзак, обняла подругу, махнула рукой Джихуну и ушла. Джихун и Ивон остались одни в прихожей, переглянулись и разошлись по комнатам: Джихун к себе, Ивон к Джиу. Они столкнулись на кухне спустя два часа. Джихун объелся ванманду и заглянул выпить горячего чая, а Ивон… Проголодалась, наверное. Джихун не успел задуматься над этим, заплаканное лицо подруги сестры бросилось в глаза и странным образом отозвалось в душе. У Ивон и правда что-то плохое случилось. Что-то очень плохое. — Нуна, сделать тебе кофе с маршмеллоу? — предложил Джихун искренне. — Может, чего-нибудь хочешь? Мороженое, например? Ивон поджала губы, шмыгнула носом, аккуратно провела под глазами пальцами, словно проверяла, не осталось ли там влаги. — Не хочу сладкое, — заявила она. — Да? — растерялся Джихун. Его сестра Джиу любила заедать проблемы мороженым, потому запас последнего в морозилке не иссякал, это даже стало семейной шуткой. Но если Ивон не хочет мороженое, то как её успокоить? — Я вообще не голодна, — добавила Ивон. Джихун не успел удивиться, зачем она оказалась на кухне, она продолжила: — Не могу даже думать о еде. Слезинки покатились из её глаз. Джихун впервые видел, чтобы слёзы вот так, крупными прозрачными капельками одна за другой стекали по щекам. Джиу плакала иначе, она не стеснялась Джихуна и родителей и рыдала со всхлипами, жалобами, размазывая слёзы по лицу. Чтобы не оставалось сомнений, насколько ей плохо. Правда, Джиу не затягивала трагедию и быстро успокаивалась. А Ивон как будто смутилась, что Джихун увидел её слёзы. Её надо было срочно отвлечь, успокоить. Притвориться, что не заметил. — Может, сыграем?.. Или посмотрим фильм, тут обещали показать «Поезд в Пусан 2», я его так и не посмотрел. Джихун соврал: он смотрел этот фильм, и только поэтому вспомнил название из случайно увиденной программы телеканалов. Ивон посмотрела с подозрением. — Это же ужастик. — Она нахмурилась. — А впрочем, подойдёт лучше слюнтявой романтики, которой не бывает в жизни. Она презрительно фыркнула, развернулась к выходу и исчезла в коридоре. И только тут Джихун заметил, что Ивон была с книгой. Эта книжка, явно прочитанная много раз, осталась на углу кухонного стола возле стакана с водой. Джихун поднял книгу, невольно обратив внимание на многочисленные сердечки в оформлении, — хотел вернуть Ивон, забывшей книгу. И замер. Вгляделся в картинки на обложке, в название. Распахнул книгу на случайной странице… «…не доводилось испытывать никогда раньше. Но Кассандра уже решила, что пойдёт до конца — она станет следующей королевой, когда принца Каспиана коронуют. И то, что принц Каспиан оказался красивым, умным и, кажется, очарованным ею — приятный бонус, не более. Кассандра знала, какими опасными бывают сильные чувства, и поклялась, что её любовь к принцу никогда — никогда! — не переступит грань безумия страсти. Как бы сладко он не целовал сейчас…» Джихун захлопнул книжку и внимательнее посмотрел на обложку. — Бред какой-то. Заграничный. — Ты скоро?.. — заглянула на кухню Ивон и ахнула. Подскочила к Джихуну и куда медленнее забрала книгу. — Спасибо, что нашёл. Забыла нечаянно. Идём? — Ты не против, если я себе возьму мороженое? — отозвался Джихун, всё ещё раздумывая над Ивон и книгой. Ванманду странным образом улеглись в желудке и уже не давили изнутри, мешая дышать, мороженое вполне влезет. К тому же заявлять, что не нуждаешься в мороженом — одно дело, а другое — отказаться, когда оно стоит перед тобой, а тебе плохо. — Не против. Я уже включила телевизор. По какому каналу зомби? Этого Джихун не помнил, потому веско ответил: — Разберёмся. Зомби в программе были назначены на поздние вечерние часы, после парочки дорам. — Ошибся немного, — пожал плечами Джихун. Мороженое стояло на столике и могло улучшить настроение Ивон, потому Джихун уселся на диване и подчёркнуто-заинтересованно смотрел на экран. На фигуры в ханбоках, прогуливающиеся под цветущей хурмой. В исторических дорамах чаще дворцовые интриги и бесконечные трагедии, так что ничего похожего на прочитанное в книге показать не должны. Ивон села рядом. — Кажется, я смотрела эту дораму. Сейчас она ленточку обронит. Джихун упрямо смотрел в телевизор. Обронить ленточку ещё не слюнтявая романтика, это может привести к обычному недоразумению со смертями из-за подстав и обмана. — А он её потом будет искать, потому что влюбился. «Он может её и не найти», — оптимистично подумал Джихун и подвинул мороженое к краю, молча протянул Ивон запасную ложку. — А когда он её найдёт, она уже будет наложницей короля, — взяла ложку Ивон. Она зачерпнула немного мороженого, отправила в рот. — М-м-м. И они попробуют сбежать, — она зачерпнула ещё мороженого. — И их казнят, — мрачно закончил Джихун. Его бы устроил этот вариант, он казался далёким от романтики. — Да. Но сначала король будет приставать, требуя объяснить, как она могла предпочесть его вот этому вот. Приставать в смысле домогаться. Ты уверен, что хочешь посмотреть? — То есть это та самая слюнтявая романтика? — сдался Джихун. Ивон кивнула. — Тогда лучше поиграем. Гонки или драки? Ивон подвинула к себе мороженое. — Просто так играть неинтересно. — У нас с тобой ничего нет. — Всегда можно сыграть на желание или на щелбаны. Джихун представил, как отвешивает щелбан Ивон. Никакого удовольствия! — Лучше на желание. Так он и оказался в караоке один на один с танцующей Ивон. Кто же знал, что она своё единственное выигранное желание загадает сразу, а не отложит на потом, как это сделал он со своими. И Джихун знал, что загадать так же точно и с размахом, как Ивон, у него не получится. Не хватит ни духу, ни фантазии. — Развлеки меня, — загадала Ивон. — Я сама знаю, чем, ты просто будь рядом.***
Ивон смущала Джихуна. По его мнению, не следовало ей танцевать так перед младшим братом подруги. Джихун вдруг вспомнил, что он ещё школьник, пусть и старшеклассник. Это наедине с собой и рядом с друзьями ощущались мужественность и зрелость, а тут… Разве можно так танцевать? Это неприлично и не красиво вовсе. Но потом Джихун видел лицо Ивон и понимал: меньше всего её интересовали артистичность и художественность. Она — танцевала. А он просто был рядом. Кола в бокале выдохлась. Джихун опрокинул в себя остатки и захватил из вазочки горсть орешков. Ничего другого они не стали заказывать, потому что пришли сюда не кушать. — Может, тоже хочешь? — упала на сиденье рядом Ивон. — Чего? — Спеть. Как мало орешков насыпали. Жмоты. Ивон склонилась над столом, ища, чем перекусить. Короткие волосы прилипли к мокрой коже. Спущенная к локтям рубашка открывала майку, глубокий вырез майки выставлял ровные позвонки прямо перед Джихуном. Разноцветные бегающие лучи игрались с тенями на той части спины Ивон, на которую засмотрелся Джихун. «Нуна… Не надо», — ни к чему конкретному мелькнуло в голове. Просто Ивон никогда не была так близко к Джихуну. Он не попадал на её орбиту. Его не притягивало настолько, чтобы разглядывать линии лопаток, кромку майки, мокрые завитки на шее, капельки пота. Всё это было лишним в привычном мире Джихуна. Как и печаль, которую Ивон затанцовывала, отказавшись заедать мороженым. — Так что? Будешь петь? — обернулась Ивон. Перед глазами Джихуна оказалось её лицо. Обычное лицо симпатичной девушки, не красавицы, без макияжа, с кругами под глазами и припухшее, но с округло очерченным подбородком, аккуратным ртом, прямым носиком и ясными глазами. Которыми она внимательно смотрела на Джихуна. — Долго думаешь. Отомри. — А можно не петь? — отозвался Джихун. — Всю колу ты уже выпил, — ответила Ивон. Джихуну почудился упрёк, мол, больше тебе заняться нечем. — Жажда мучила, — оправдался Джихун. Ивон рассмеялась, хлопнула его по плечу. — Ты и правда забавный. Джихун невольно улыбнулся. Если Ивон уже лучше… — Нуна! — Спой. Ты же умеешь, мне Джиу говорила. — Ивон не отводила взгляда, следила за Джихуном. Ему от этого даже шевелиться не хотелось, казалось, что встать с дивана уже опасно. Уж лучше он тут притихнет, незаметный. — Ладно, не хочешь — не надо. Будешь тогда смотреть, как я танцую. Ивон подмигнула, и Джихун вспыхнул. Неужели она понимала, как ужасно и смущающе-неловко выглядела? И неужели вот так нравится танцевать девушкам, когда они остаются наедине с собой? Ивон точно не как парня притащила Джихуна в караоке, он же младшенький, так было всегда. Когда Ивон встала, покачнувшись как пьяная, Джихун отвёл глаза. Танцевала Ивон отвратительно, но что-то всё-таки отзывалось в Джихуне на её телодвижения. И нет, эротичным её танец он бы не назвал. Оттого неловкость сковывала Джихуна, вросшего в сиденье диванчика в комнате караоке, — неужели и правда парню не сдержаться, оставшись наедине с девушкой, как твердили замшелые старики? — Ой, подай сумку, — обернулась Ивон. — Там салфетки в кармашке, жарко что-то. Джихун кивнул, разворачиваясь к сумке, брошенной в дальний угол. Потянулся, подцепил за ручку, подтащил. И всё это не вставая с места, будто оно его оберегало от лишних приключений. — Быстрее, Джихун. Смелее, — торопила Ивон, пританцовывая на месте и обмахиваясь руками. — Да вот уже, — пропыхтел Джихун. — Нуна, где?.. — Из распахнутой сумки на Джихуна смотрела недавняя книжка в сердечках. — Нуна? — зачем-то спросил Джихун, таращась на книгу. — Не нашёл? — Ивон оперлась коленом на диван, склонилась к сумке. — В кармашке же, вот, — протянула она руку. «Это же твоя сумка!» — недовольно подумал Джихун. — Кстати, занятное чтиво, имей в виду. Ты её второй раз уже видишь, если и третий наткнёшься, то, считай, судьба. Придётся приобщиться к мировой мудрости. — Шуточки твои… Но книжка выпала из сумки и бесстыдно шлёпнулась Джихуну на колени. Ивон села рядом. Близко. Воткнувшись коленями в бедро Джихуна. — Могу даже посоветовать, на что обратить внимание. Хочешь? Проверено на собственном опыте, не совру ни словом. Разве что про то, про что тебе вроде бы рано, — с явным сомнением вгляделась в лицо Джихуна Ивон. Он промолчал. Возражения бурлили в нём. Но это же Ивон! Подруга старшей сестры! Он столько лет выносил их потуги поучать его, привыкнув игнорировать несущественное. И у Ивон какое-то несчастье, вдруг ей поможет высказаться? — Вот смотри. Самое верное средство размягчить мозги девушке это нежный поцелуй. Смотри-смотри, — Ивон листала книгу прямо на коленях Джихуна. Ему и отстраниться было некуда. — Так, ладно, тут в принципе везде одно и то же. Вот, нашла, смотри, — подняла она раскрытую книгу. — тут у нас честолюбивая героиня, она хорошая, ты не подумай, это обстоятельства так сложились. Так вот, героиня точно знает, что ей нужно и как это получить. И тут появляется принц. Настоящий принц, имею в виду. Он появляется и осыпает героиню ненавязчивыми, но отчётливыми знаками внимания. Прямо почти открыто признаётся в чувствах! Нежно-нежно целует! А вот тут, смотри-смотри, — подсунула книгу под нос Джихуну, — героиня начинает таять. Буквально. Она помнит про цель и обещания себе, но нежность принца… А он ещё и собой хорош, и со всех сторон хорош. В общем, героиня начинает думать: «вот принц в меня влюблён — это же хорошо? Это же не я влюбилась, мне только выгода, так пусть любит». И расслабляется. Считает, что на этом фронте у неё полный контроль и всё отлично. Победа. Практически тыл. А принц всё целует и целует. Нежно так. Но постепенно добавляет страсти, начинает чего-то там ожидать от героини. А она уже расслабилась, ей и не жалко лишний час с ним погулять, пообниматься. Это же не проигрыш, это же приносит удовольствие. Джихун жалобно посмотрел на Ивон. Зачем ему пересказ книги? Это правда может пригодиться? Но он не принц, чтобы увлечься незаинтересованной девушкой и целовать её без конца. Это… странно же! — И вот, когда героиня привыкла к любви принца и любезно отвечает ему взаимностью… Не любит, нет! Или думает, что не любит ещё. Но точно считает его своим! Вот тогда и начинается самое интересное. Тогда-то и всплывают всякие обстоятельства, которые героине следовало учесть и решить в самом начале, когда поцелуи принца были нежными, а она точно его не любила. Ивон откинулась на спинку дивана, отодвинув колени, захлопнула книгу, положила её между собой и Джихуном. Он уставился на книгу. Вместо смущающего тепла коленей Ивон у него теперь была книга. И ладно бы — книга! Книженция непонятного содержания, явно далёкая от классической литературы. — Нуна, что это за книга? Где ты её взяла? Ивон удивлённо вскинула брови. — Это? — лёгкий кивок на пространство между ею и Джихуном. — У подруги взяла почитать, думала отвлечься. Это роман для женщин, не обращай внимания. Джихун кивнул и отвернулся. Потянулся к бокалу. — Открою секрет, — колени Ивон снова уткнулись в бедро Джихуна. — Намекну только. Написанное в этой книжке и правда сказка для женщин. Потому что про неземную и непременную любовь каждой героине. В жизни так не бывает. — Она вздохнула. — Но полезное можно найти и тут. Это же женские фантазии сексуальные, — в её голосе послышались мечтательные нотки, — представляешь, какие откровения можно узнать? Джихун аккуратно поставил бокал, осторожно вытащил книжку, запавшую к спинке дивана, когда развернулась Ивон. И раскрыл наобум. «…персиковые округлости, прикрытые последним слоем тончайшего кружева, манили сладостью. Принц Каспиан… Нет, просто Каспиан — восхищённо выдохнул и потянул тонкую ленту, вдетую в кружево. Он и пальцем не тронул ещё Кассандру, а она уже трепетала от предвкушения… …Одним плавным движением Каспиан развернул Кассандру к зеркалу. — Смотри, какая ты красивая, — жарко шептал он, а его руки сжали, приподняв, нежные округлости. Тончайшее кружево стыдливо льнуло к телу, соскальзывая к ногам, открывая прелести Кассандры… …давление усилилось. Между разведённых коленей…» Ивон дёрнула книгу. Ойкнула. Торопливо перелистнула несколько страниц: — Лучше вот тут. Как же ты сразу угадал… Джихуну стало жарко. — Может, мне не надо об этом знать? Всё-таки это секрет. Будет нечестно, если… — По-твоему, я тебя плохому учу? — вскинула голову Ивон. Глаза её блестели, но Джихун не понял, почему. — Не это пытался сказать. Нуна! — Он потянул книгу к себе, чтобы закрыть её и спрятать обратно в сумку. Чтобы Ивон вернулась к танцам. Чтобы не вспоминать только что увиденные строчки. Но она не позволила. — Ты должен узнать сейчас! Пока не сделал больно какой-нибудь девушке! — Нуна! — Я за тебя переживаю! — Нуна, но я не собираюсь обижать девушек! — Если будешь их целовать, имей в виду, что должен нести за это ответственность! — Нуна!.. — задохнулся от возмущения Джихун. — А если это девушка меня поцелует? Тогда как быть? Она понесёт ответственность? Он даже фыркнул нечаянно: ведь бред же! Когда его в прошлом семестре поцеловала О Миран, сказав, что понравился, — она что, сразу получила на него права? Какая ответственность легла на плечи О Миран, подруги друга, которую Джихун видел в тот вечер впервые? Или Джихун теперь ответственен за чувства О Миран? Да они не виделись больше! Правда, имя её Джихун запомнил — первый поцелуй всё-таки, приятный такой, льстящий. — М-м, надо подумать, — нахмурилась Ивон. Но книгу не отпустила, так и тянула на себя, ожидая, когда Джихун утратит бдительность. — Такое тоже может быть. Почему бы и нет. Джихун почуял, что выигрывает в споре. Или, хотя бы, что позиция его не так безнадёжна, как казалось изначально. Он склонился над книгой к Ивон: — Получается, виноват тот, кто поцелует первым? Если я дотерплю, пока девушка не выдержит, то и ответственность на ней? — Сказала же, мне надо подумать, — почти прошипела Ивон, тоже склонившись над книгой. Её лицо оказалось совсем близко. — Пойдём домой, ты там зомби обещал. Джихун кивнул. Торжество распирало его. Он одним махом закрыл тему про поцелуи и визит в караоке. Ему больше не надо ни думать, ни помнить про увиденные строки и танцующую нуну. Зомби замечательно украсят остаток вечера! Кино Ивон не понравилось. Она фыркала и фырчала почти всё время. Джихун дёргался, каждый раз не ожидая, что происходящее на экране вызовет такую реакцию. Его фильм вполне устраивал. Лишь к середине фильма Джихун сообразил, что Ивон боялась и пыталась это скрыть. Ей бы и правда подошло что-нибудь более спокойное в плане смертей и катастроф. И он «нечаянно» задел пульт, переключив канал. Какое-то время оба молчали. Яркая картинка солнечных тропиков на экране щедро делилась теплом и светом. — А каналы для взрослых у вас есть, интересно? — поинтересовалась Ивон. Джихун подумал, что ослышался. — Хотя да, это лишнее. — Нуна, — осторожно позвал Джихун, — мне уйти? — Почему так решил? — Не знаю. Подумалось, — пожал плечами Джихун. Но мысль, что он смущает Ивон своим присутствием, заставляет её сдерживаться, отвлекает от того, что ей было бы интереснее, не оставляла его. Вдруг Ивон и правда предпочла бы смотреть канал для взрослых? Не смотреть же с ней. — Останься, — добродушно сказала Ивон, легонько хлопнув Джихуна по коленке. — С тобой веселее. — Что будем смотреть? А ещё: доедим мороженое? Всё равно придётся завтра новое купить. — Мороженое давай, кино — не знаю, — согласилась Ивон и встала. Посмотрела сверху. — Идёшь? Джихун думал, что они съедят мороженое перед телевизором, но Ивон утянула его на кухню и там усадила за стол. — Кстати, — заговорила она, облизывая ложку, когда в ведёрке показалось дно. — С очерёдностью поцелуев не всё так просто. Джихун подпёр голову рукой, облокотясь на стол. Мороженое ему в принципе не хотелось, а тут повод не ковыряться, изображая аппетит. — Если ты сознательно избегаешь целовать первым, чтобы облегчить себе жизнь, то ты уже… хм… плохо поступаешь. А если при этом подталкиваешь девушку, чтобы она поцеловала тебя, то ответственность лежит однозначно на тебе! Джихун был согласен с Ивон, но предпочёл возразить: — А если оба одинаково хотят? То есть оба уже готовы к поцелую, это будет считаться как «я подтолкнул»? А если девушка просто опередила меня? — Если оба согласны, то ответственность пополам, — уверенно заявила Ивон. Джихун улыбнулся: — Но как я узнаю, что девушка меня не подталкивала к поцелую, не соблазнила, так сказать? — И уже тише, будто размышляя, добавил: — Как ни посмотри, проще избегать поцелуев вообще. Ивон подпрыгнула на табуретке, ударив ложкой по столу. — Как это без поцелуев?! — А про соблазнение меня ты не расслышала? — тут же отозвался Джихун. — Джихун, — не обратив внимания, продолжила Ивон, — поцелуи это очень важно! — И я о том же, — ровным тоном ехидничал Джихун, — важно не поцеловать, чтобы не пострадать. — Поцелуи это… Да, пострадать… — вдруг сникла Ивон. Она сгорбилась, склонилась над ведёрком мороженого. Джихуну показалось, что она почти заплакала. — Нуна, прости, — тронул он за плечо. — Не хотел тебя обидеть. — Это не ты, — еле слышно отозвалась Ивон. — Напомнить об этом тоже не хотел. Она всхлипнула. — Нуна, — встревожился Джихун. Подался к Ивон, двумя руками погладил по плечам, чуть тормоша. Не видя её лица, он не мог понять, помогает ей его забота или нет. — Я в порядке. Просто… — она завозила пальцем по столу, вырисовывая восьмёрки. — Получается, что я сама виновата. Не пойму только, почему так больно и откуда чувство, что меня обманули. — Нуна… — Джихун не мог ответить ни на один вопрос. Он до сих пор не понимал, что случилось у Ивон, лишь догадывался, что она рассталась с парнем. То есть, что парень в её горе точно фигурировал. Но дело же обычно в деталях! — Так, надо доесть мороженое, а завтра утром сходим вместе. — Ивон распрямилась, расправила плечи. Руки Джихуна опали, ненужные. Но он только обрадовался внезапной бодрости Ивон — ведь она справится, да? — Хорошо, — ответил Джихун, почти успокоенный. — Иди уже спать, — улыбнулась Ивон. — Хватит со мной возиться, как с умирающей. И спасибо тебе.***
Джихун не смог заснуть. Проваливался в дрёму и снова выплывал из неё, чем-то потревоженный. Ещё и душно было. Смирившись, что нормально уснуть просто так не получится, он отправился в ванную. Как только сполоснёт лицо, станет понятнее, чего не хватало для сна. И вот, когда холодная вода полилась в ладони, а Джихун уже склонился над раковиной, морально готовый к обжигающему холоду на горящей коже, дверь открылась. — И ты не спишь? — Ивон зашла и встала около раковины, оперлась на неё ягодицами. — Ты не холодной водой случайно умываться собрался? — А что? — растерялся Джихун, распрямляясь. Вода стекла с наклонённых ладоней, лишь струя задевала пальцы. — Не поможет, — авторитетно заявила Ивон. — Я уже попробовала. Джихун заметил льющуюся без дела воду и закрыл кран. — А что делать? — спросил он, не ожидая получить действенный совет. Он и сам подозревал, что легко сон к нему не придёт. Ивон дёрнула плечом: — Не знаю. — И улыбнулась. Джихун почесал бровь и только тут заметил совсем неформальный вид Ивон. Он, конечно, давно к ней привык, и она часто ночевала у сестры, да и днём не сказать, что ходила наглухо застёгнутая. Но ночью… Зная, что в квартире больше никого… После всех разговоров про поцелуи и канал для взрослых… — Пожалуй, попытаюсь уснуть. Спокойной ночи, нуна, — отступил Джихун, делая вид, что не смотрел на ноги, подчёркнутые короткими шортами, и не заметил грудь, проступающую под тонкой майкой. — И тебе, — отозвалась Ивон. Грусть, с которой обречённо смирились, прозвучала в её голосе. Джихун переступил порог и остановился, схватившись за дверной косяк. — Настолько больно? Ивон, успевшая уплыть в свои мысли, вскинула голову. Джихун увидел, как она сглотнула, и это взволновало его. Она так мужественно держалась… И ведь сестра не просто так поручила Джихуну помочь подруге. — Наверное, я на стадии осознания всё ещё. Иди спать, Джихун, я тоже лягу. — Если высказаться поможет, я выслушаю. Всё равно сон не идёт. Не всё пойму, — робко пошутил он, — но это и к лучшему?.. Джихун сомневался в том, что предложил. Он не представлял, как правильно выслушивать такие исповеди. Просто молча сидеть рядом недостаточно? — Спасибо тебе, конечно, но мне и правда лучше, просто душно сегодня. Да, в духоте всё дело… — А та книжка, она тебе помогла? — честно попытался ещё раз Джихун. — О-о-о, запомнилась тебе? Дать почитать? — Не надо, — махнул Джихун, решив, что зря настаивает. Ивон взрослая и больше понимает в жизни, в отношениях — или что там у неё случилось. Она разберётся. Справится обязательно. А завтра и сестра приедет, недолго осталось. — Я встречалась с Чансобом год, а теперь не могу вспомнить, чем он мне так понравился. Только ужасное чувство несправедливости. — Нуна, это… — А ещё тоска. Бесконечная, тянущая тоска. По поцелуям и близости. Не подозревала, что мне так нравилось с ним целоваться и обниматься. — Наверное, это и правда приятно, — промямлил Джихун, мучительно вспоминая, как мама обычно утешала Джиу. Как же сильно отличались Ивон и Джиу в «печали»! — Приятно, — признала Ивон, оттолкнувшись от раковины и направившись на выход. К Джихуну. — Даже читать о них приятно. Это протяжное, насмешливое «приятно» заставило Джихуна сжать губы и остаться на месте. Будто он должен выстоять перед задирой в драке, хотя бы продемонстрировать неустрашимость. Ивон прошла мимо, не задев и не заметив его напряжения. — Кстати, мы книжку не забыли в караоке? Не смогла найти. Ивон остановилась за пределами падающего из ванной света и развернулась. Джихун уже не так отчётливо видел округлые бёдра и выступающие соски, потому смотрел без опаски. Он прислонился к дверному косяку, чувствуя, что самое страшное миновало. — Мы точно её забрали. Ты её в сумку положила, я видел. Ивон вздохнула. — Похоже, что так. Но вот когда я успела её оттуда достать? И где это случилось? Джихун пожал плечами. Тянуло улыбаться. Ивон снова Ивон, лучшая подружка сестры, знакомая с детства. А всё вот это вот, непонятное и тянущее в животе, просто случайность, навеянная вольными разговорами. — Можем поискать. — Лучше утром. Да, всё утром. И книга, и мороженое. Иди уже спать, Джихун, не соблазняй нуну, она и так в растрёпанных чувствах. Джихун пошатнулся. Открыл рот, чтобы возразить, прояснить, потребовать объяснений и опровержений. Слова не шли. Слишком много мыслей толпилось в голове, и среди них одна смущающе-приятная: он соблазнителен для Ивон. Ивон хихикнула. Или так показалось Джихуну. Удалилась в темноту коридора, почти пропав из виду. И вдруг вернулась. Джихун не успел дёрнуться, как пальцы Ивон впутались в его волосы за ухом, мягко надавили, склоняя. — Считай, что соблазнил, — ошарашила Ивон. Приникла к Джихуну и поцеловала, уверенно и крепко, не давая отстраниться, пока не разомкнула его губы. — Нуна, я не… — И я не, — насмешливо прервала его Ивон, прежде чем снова приникла к губам. Джихун поддался сразу. Закрыл глаза, расслабил губы, готовый повторять за Ивон её движения. С той подругой друга, чьё имя неожиданно стёрлось из памяти, поцелуй был иным — не поцелуй, а так, жалкая копия, тень, намёк. — Нуна, я… — не зная, чем хочет поделиться, шепнул Джихун и замолчал. Ивон целовала дальше. Он осмелился обхватить Ивон руками. Ткань майки и правда оказалась мягкой и тонкой — он отлично ощущал прижавшееся женское тело, жаркое, гибкое, волнующее. Ему показалось, что Ивон застонала, когда он толкнулся языком в её рот. Он задохнулся, когда Ивон качнула бёдрами, задев вставший член, наверняка специально. — Нуна, я… — Ивон. Назови меня по имени, — с придыханием оборвала его Ивон. И более привычным голосом пояснила: — А то как в детском саду. — Ивон, — послушно произнёс Джихун, с удивлением пробуя её имя. Он не смог вспомнить, называл ли её так когда-нибудь. Если только в мыслях. В награду Ивон опять поцеловала. Её пальцы массировали Джихуну затылок, и это оказалось неожиданно приятно. Он не знал, что ему понравятся чьи-то руки в его волосах. Или это только про руки Ивон? А ещё грудь и живот Ивон, прижавшиеся к его груди и животу, — это тоже порождало в теле волны тепла и необыкновенной лёгкости. И волшебной нежности, которую хотелось подарить, выплеснуть, в которой тянуло утонуть. Вместе. Ладони осмелели и стиснули Ивон, пальцы легли аккурат в выемки между рёбер. Где-то там, за хрупкими косточками, билось сердце, это его ритм стучал в ушах Джихуна, управляя движениями губ, языка. Ивон отстранилась резко. Внезапно. Всё ещё в его руках, она уже оставила Джихуна в звенящем недоумении. Не вырываясь из его ладоней, она оборвала поцелуй, отняла головокружительную сладость, и лишь частое, напряжённое дыхание ложилось невесомым туманом на подбородок и шею Джихуна. Он молчал. Он бы и дальше целовался, уплывая в нечаянное удовольствие. Но он понимал, почему следовало остановиться. Что ж, Ивон сделала это первой. Она оказалась ответственнее и разумнее. Ответственнее… — Нуна… Ивон? — не удержался Джихун, уже готовый выпустить живой соблазн из ладоней и не спешащий их разжимать. — Один вопрос, — его голос, пониженный и приглушенный, звучал непривычно хрипло. Ивон подняла растерянный взгляд. — Как быть с ответственностью? Этот поцелуй… Ивон облизала припухшие губы, сбив Джихуна с мысли. Её взгляд стал виноватым. И забавно-шаловливым. — Я не готова, — шепнула она. И чуть громче продолжила: — Простишь? — Ивон? Нуна? — Джихун не знал, как ему называть подругу сестры теперь, в этот момент, когда губы ныли после поцелуев, которые определённо закончились. — Я виновата, да. И я признаю, что ответственность явно на мне, — её вид всё больше походил на привычный Джихуну. Ивон становилась нуной, той, к которой Джихун привык с детства. Но она не вырывалась из его рук, лишь чуть отстранилась, чтобы было удобнее разговаривать. — Джихун, предлагаю пропустить вопрос с ответственностью и оставить случившееся просто поцелуем для удовольствия. Джихун хмыкнул. Его устраивало, что Ивон не настаивала на продолжении, на встречах, обязательствах. На мгновение он представил, что встречается с ней официально, и картинка ему не понравилась. Поцелуи, определённо приятные, непременно дополнятся объявлением сестре и родителям, что Джихун теперь с Ивон, свиданиями, парной одеждой, тысячей мелочей, которая вдруг всплыла в памяти — он видел, слышал такое, но всё это казалось далёким, непонятным, несвоевременным. Ему и правда рано. — В общем, — ладони Ивон спустились с шеи Джихуна и легли на плечи, — я побуду безответственной, как-нибудь переживу эти муки совести. — Я согласен, — поспешно ответил Джихун, почти перебив Ивон. Насмешливые нотки в её голосе намекали, что размышления Ивон закончатся невыгодным образом для Джихуна. Он бы предпочёл оставить недавнему поцелую налёт внезапной романтики. — С условием, что Джиу не узнает. Совсем не узнает. Не заподозрит. Ивон серьёзно кивнула. Джихун посмотрел на её губы, давя ростки сожалений, что поцелуи не повторятся. — Нуна, есть второе условие. — Он поймал её взгляд. — Утром тебе станет лучше. О ком бы ты не жалела, оставь его в прошлом и не плачь из-за него. — Это сложнее, — ответила Ивон без тени насмешки. — Но ты прав. Договорились. Она потёрла его плечи, оттолкнулась и шагнула назад. Лёгкая улыбка скользнула по её лицу, и она ушла. — Приятных снов, — крикнул ей вслед Джихун, и ему послышалось, будто Ивон хохотнула.***
Джихун проснулся позже, чем планировал, и первой мыслью в его абсолютно ясном сознании был ночной поцелуй. Лучшая подруга сестры, Ивон, действительно поцеловала Джихуна. Он хихикнул. Надо же, никогда не думал, что и у него могут быть такие приключения. Но в любом случае, поцелуй ничего не изменит, а сестра о нём не должна узнать — незачем ей. — Эй, Джихун! — раздалось за дверью бодрым голосом Ивон. — Ты проснулся? Предлагаю сходить в магазин сейчас, пока не жарко! И ты не помнишь, когда Джиу обещала вернуться? — Я сейчас, — отозвался Джихун, поднимаясь. Начинался день, в котором всё будет привычно и хорошо. На кухне, куда Джихун явился одетый и умытый, Ивон читала книгу. Ту самую, с сердечками на обложке. Невозмутимость Ивон напомнила Джихуну, что он случайно увидел на страницах. Поистине, у Ивон крепкие нервы. — Ты её нашла? — вместо приветствия спросил Джихун. — Да, нашла, — весело ответила Ивон, оторвавшись от книги. — И почти дочитала, последняя глава. Оставить тебе?.. — Нет, спасибо, — улыбнулся Джихун. — Сама же вчера сказала, что мне такое рано. — Хм, возможно, — передёрнула плечами Ивон. — Но что-то ты ведь успел прочитать? Джихун пожал плечами. Что-то успел, да. И зачем ему это? — Запомнилось что-нибудь? — нарочито подозрительно прищурилась Ивон, смотря на Джихуна. — Э-э… Персики, — снова пожал плечами Джихун. Извиняясь. — Персики? — переспросила Ивон, не поняв. Вздёрнула брови. Посмотрела на книгу. Она явно не помнила никаких персиков в отношениях между героями. — Персики и зеркало, — уточнил Джихун, любуясь мучительными раздумьями на лице нуны. Пусть думает, вспоминает, к чему бы подошли его слова, а он уточнять не собирается. В конце концов, ночью они до этого не дошли.