Счастье, что рассыпается в прах, всегда пахнет кровью.
— Так сгинь же, Кёджуро, пока ты еще полон сил.
Это мне-то так страшно? Если проиграю сейчас, он убьет Камадо и всех остальных! Нельзя показать свой страх. Держи его до последнего! Ты не имеешь права сдаться!
«Живи дальше, Солнце». Я проиграл.
Кровь так громко капает на землю, будто хочет отсчитать его последние мгновения во всеуслышанье. Взгляды мальчишек прикованы не к нему, а к растущей красной лужице. Он так безупречно сражался в поезде, а теперь его медленно и играючи убивают. Он только-только стал героем для этих детей, а теперь обречен закончить развлечением для демона.
Не смей бояться. Они смотрят и верят. Не смей опускать меч. Тебя не к этому готовили! Каждый раз, когда кто-то опускает меч, демоны побеждают. Я ни за что!..
— Ренгоку!!!
Только бы все остались живы. Запах крови вызывал такое сильное отчаяние, что из всех человеческих возможностей оставались только две: кричать и плакать. Но мы не обычные люди. Запах крови отравил нашу жизнь и поставил нас на этот путь. Он сопровождает нас каждый день, и все ради того, чтобы однажды яснее всего на свете мы могли ощутить запах собственной крови и заглянуть в глаза собственной смерти.
«…все-таки блестяще быть тобой… Тебе так повезло». Спасибо за те слова, Тенген.
Ренгоку показалось, что он умер мгновенно. Он так сильно хотел умереть в эту секунду. Только лишь один фантомный проблеск в памяти: залитая солнцем палата, ноющая боль в ранах и опухшем теле и адская болтовня этого бестактного придурка. Вот, как жизнь проносится перед глазами? Но Ренгоку не умер. Лицо демона все еще прямо напротив него, и на этом лице такая искренняя грусть.
«Знаешь, почему ты сильнее, чем другие люди?». «…все-таки блестяще быть тобой… Тебе так повезло».
Шея ублюдка слишком прочная, одной рукой может не получиться. Он так неистово рвется на свободу, кричит и просит отпустить.
ДЕРЖИСЬ! Сражайся до конца! Пока я жив, я не опущу меч… Теперь демону уже не до уговоров и убеждений, он больше не сдерживает свою силу и все же не может освободиться.
Треск чужой плоти был просто омерзителен. Колени стукнули о землю, но за чудовищной болью сквозной раны даже не почувствовались. Все истребители в глубине души мечтают об одном – чтобы им повезло умереть быстро. Например, если моментально расплющивает голову или ломает позвоночник так, что паралич охватывает все тело. Кёджуро не повезло. Кёджуро страдал сильнее, чем когда-либо в жизни.
— Ренгоку не проиграл! Почему ты убегаешь, жалкий трус!? Ничтожество!
Они так громко кричат, но различить слова оказалось так тяжело. Надо собраться. Всего лишь три просьбы. Скорее бы Камадо бросил этот пустой треп и подошел, ведь у Ренгоку осталось так мало сил. Ему так сильно хочется уйти. Соберись. Три простые просьбы.
— Скажи моему брату, что он должен следовать за своим сердцем. Пусть идет тем путем, который… который он считает правильным… — мальчишка рыдал, но изо всех сил высекал эти слова в своей памяти, чтобы в точности передать их родным.
— Скажи моему отцу, чтобы он… думал о своем… здоровье… — выдохи и вдохи чередовать куда сложнее, чем казалось раньше. Вязкая прохладная темнота тянет его, хочет забрать себе, ведь там уже готово чудесное мягкое место для вечного сна.
— Ск-скажи, скажи Т… — не получается. Лицо против воли расслабляется, приоткрывается рот, и наружу снова течет кровь.
«Скажи Тенгену, что я… что я так сильно скучал».
— Что сказать? Кому? — Танджиро привстал на коленях, всматриваясь в гаснущие глаза. — Ренгоку-сан, кому?!
Никакое дыхание уже не способно помочь. Вместе с кровью из него течет жизнь. И, наконец-то, уходит боль. Кровь такая теплая, такая… яркая…
«…это уже совсем не ярко». Клетчатое хаори медленно, но верно плывет в глазах. Чуть поодаль вспыхивает светлая фигура невысокой женщины.
Мальчишки перекрикиваются друг с другом. Зеленоглазый снимает свою маску, затем сует руки ему под хаори, точно хочет обняться. Снова что-то хрустит, и отошедшая было боль вспыхивает снова, неистово обжигает весь позвоночник по левую сторону. Снова хочется кричать, но никаких сил больше нет.
Они прикасаются к нему, и для холодеющего тела это словно иглы. Хочется отшатнуться. Они укладывают его на спину, что-то кладут на живот, связывают полы пламенного хаори. Танджиро снова кричит. Просит кого-то о помощи, так громко и отчаянно, будто существует в мире сила, способная им помочь. Слышатся незнакомые голоса, видимо, подоспели какуши.
Ренгоку почти готов был закрыть глаза, как вдруг чутье вздернуло все его ослабшие ниточки. Появился еще один демон. Камадо ранен, остальные юноши утомлены битвой, какуши не сражаются. Неужели они обречены? Неужели он все же умрет зря?
Вдруг щеки коснулся солнечный луч. Он будто пытался прогнать окутавший его холод, сразиться со смертью, но эта битва была такой же заведомо обреченной, как и его – с Аказой. Недоумение шевельнулось в голове. Ренгоку чувствует демона так же ясно, как этот рассвет. Это невозможно.
***
— Юширо! — вскричал Танджиро, когда загадочное существо, замотанное в множество слоев ткани, немного приподняло голову и огромный капюшон. Его зов помог! Кошка Тамаё сумела передать послание!
— Заткнись, идиот, у меня мало времени! Госпожа забирает вашего раненого, вам чертовски повезло, что наше новое укрытие рядом. Эй, ты! — Юширо развернулся к Зеницу. — Это быстрый, как сам свет? Тогда поможешь мне.
С этими словами демон вынул из-под бесконечных пол своих одежд несколько бумаг-талисманов с иероглифами и прилепил одну Зеницу прямо на грудь. Остальные две он небрежно бросил Иноске и Танджиро.
— Это ускорит вас. А ну, хватайся за носилки, ты… — Агацума испуганно вскрикнул и впился в ручки. — Камадо, привяжи своего хашира к носилкам, мы полетим очень быстро, не хочу, чтобы его сдуло. И эту странную опухоль, чем бы она не была.
— Это моя голова, обмоток ты мелкий, — крикнул Иноске.
Пока демон и охотник препирались, Камадо бросился к Ренгоку. Носилки уже были на весу, поэтому он сбросил свое хаори и накинул его на раненого и прочно связал снизу полы с рукавами, тараторя при этом:
— Все будет хорошо! Ренгоку-сан, умоляю, просто дышите, Вы будете в порядке, обещаю Вам. Это наши союзники, прошу, не сопротивляйтесь.
— Все нормально, он почти умер. Бежим!
Едва Танджиро закончил связывать хаори, Юширо и Зеницу просто растворились в воздухе. Как будто нечто открыло для них пространственный коридор, где не существует времени или законов физики. Они неслись так быстро, что мечник не мог даже отследить их запах, кроме того, его оттолкнуло «ударной» волной резкого старта.
— Иноске, используй свое звериное чутье, чтобы найти их!
— Без тебя знаю, что делать! Я с ним еще не договорил! Седьмой клык…
Танджиро обернулся к какуши, которые стояли, разинув под масками рты. Они только что увидели, как пришло нечто, забрало раненого и растворилось в воздухе – их удивление можно было понять. Но в сердце мальчишки уже разлилась ликующая надежда. Кто, если не Тамаё со своими знаниями спасет Ренгоку? Он бросился к ящику и накинул его на спину, крича людям:
— Пожалуйста, не волнуйтесь, это наши друзья…Они помогут, они спасут его. Кроме них просто некому. Все будет хорошо! Я сам в ответе за все, я сам расскажу, что произошло.
— Нашел! Близко, очень близко, мигом долетим.
Иноске с размаху прилепил себе на грудь талисман Юширо и схватил Танджиро за руку. Тот едва успел хоть как-то прицепить к себе талисман, когда пространство вдруг натянулось вокруг их тел и прорвалось. Какуши только переглянулись.
***
Узуй нервно перевернулся на другой бок и поморщился от недовольного тычка. Макио что-то пробормотала сквозь сон и отвернулась. Тревога голодной собакой обгладывала кости столпа Звука, заставляя его вертеться и негромко стонать во сне. Хинацуру сонно приподняла голову и оглядела широкую спину супруга. Какие кошмары могут терзать его в этот предрассветный час? Все ведь было хорошо, он только вернулся с очередной успешной миссии…
— Мой Тенген?.. — девушка несильно ущипнула его за плечо тонкими пальцами и испуганно вздрогнула.
— Не смей! — мечник рывком сел и взмахнул рукой, будто пытаясь схватить кого-то.
— М-мой Тенген, все хорошо?
Он несколько секунд недоуменно смотрел перед собой, не понимая, куда делось его видение. Потом оглядел свою ладонь, словно оно могло спрятаться внутри.
— Солнце? — растерянно спросил Узуй не то у напуганных жен, не то у сумерек их общей спальни.
— До рассвета еще минут пятнадцать, — шепотом сказала Хинацуру. — Солнце еще не взошло. Тебе приснился плохой сон?
— Да... плохой сон. Просто плохой сон.
