Братья

      Скользкий и мокрый асфальт не давал бежать во весь опор. Пускай сердце уже стучало в горле, уши заложило, а ноги затекли, Бамблби лишь ускорялся. Ноги попеременно то и делали, что подскальзывались, и только чудо его спасало от падения. Крупные и частые капли заливали лицо, отчего в темноте узких переулков становилось ещё опаснее, а почти сырая одежда прилипала к телу, вызывая мурашки от холодного ветра.       — Стой, гадёныш! — послышался приглушённый крик копа.       Судорожно хватая ртом воздух, Би со всей скорости повернул на главную улицу, чуть не сбив случайного прохожего. Тот испуганно отскочил и что-то пробубнил под нос, но Би уже было не до этого. Фонари и вывески зданий тут же ослепили. Широкая дорога была пуста, и парень беспрепятственно пересёк перекрёсток. Ещё один — и он добежит до нужного места.       Пара полицейских честно пыталась догнать подозреваемого. Двое людей, которые что-то передают друг другу в тёмной подворотне уже более, чем просто подозрительно. Не успели копы выйти из машины и окрикнуть их, как те сорвались прочь. Подозреваемого в чёрной толстовке они потеряли быстро, а вот второго, в на половине жёлтой кофте, они ещё видели через этот проклятый ливень. Да вот только парень явно не хотел сдаваться. Бежал во всю прыть, даже ни разу не упав, когда как полицейские намеревались уже раза три упасть на особо крутых манёврах.       Главная улица ушла в сторону, а Би свернул в прилегающую, что уже была не такой светлой. Голова гудела от беспрерывного бега и грохота ливня, а горло драло от холодного воздуха. Аукнется ему этот побег, это точно. Стены серого кирпича и мусорные баки были ему путеводителями в этом дожде. И, наконец, добравшись до нужного здания, он свернул за его угол. Перепрыгивая через очередные выпавшие из пакетов пустые бутылки и ошмётки еды, Би запрыгнул на огромный мусорный бак. Подвесная стремянка, которая была над ним, была ему спасением. Поэтому, из последних сил подпрыгнув, он схватился руками за скользкую круглую ступеньку.       Пыхтя и злясь на себя за неосмотрительность, он подтянулся и перехватился рукой за следующую перекладину. Ещё две перекладины, и он смог полностью залезть на стремянку. Теперь оставалось подняться по ней и выйти на пожарную лестницу, не создавая много шума. Он ещё не знал, отстали ли полицейские, но криков больше не было слышно, а потому Би вполне мог оторваться от погони.       — Вот ты где! — победоносно прилетело Би в спину. На стремянке весел один из полицейских. — А ну стой, я сказал!       Немного переведя дух, Бамблби вдохнул полной грудью и пулей помчался по лестнице вверх, уверенно перехватывая перила, чтобы не упасть на скользком железе. Снизу раздавались железные шаги, приближающиеся всё быстрее.       «Настырные, сука!» — зло подумал Би, вылетая на крышу дома.       Он снова нацепил на тёмную голову капюшон, на случай, если эти гады захотят искать его потом по цвету волос.       На случаи погонь он готовился заранее. Путь отхода он всегда выбирал в противоположной стороне от дома, это во-первых. А во-вторых, между крышами некоторых зданий были перекинуты либо тросы, либо широкие и прочные доски. Такие можно было делать лишь на небольших домах, вроде этих двух трёхэтажек, что стояли недалеко друг от друга.       «Перепрыгнуть — далеко, для досок — самое оно», — учил ответственный за него сбыватель.       — Не уйдёшь, кому говорю! — Би хмыкнул. Какие-то слишком воинственные полицейские ему попались.       Первый ещё только спрыгнул с лестницы, а Би уже был одной ногой на широкой доске, что лежала на концах двух крыш. Сглотнув, парень быстро и уверенно пересёк почти десятиметровую высоту, оказавшись на крыше другого дома, как раздался выстрел.       Быстро развернувшись, Бамблби увидел, что преследователь был в пяти метрах от доски с пистолетом на изготовке. Первый выстрел — предупредительный.       — Стой, — громко приказал коп. — Иначе буду стрелять.       Поднимая руки, Би отвлекал внимание. Пока первый держал его на мушке, второй коп медленно подходил к доске. В это время Би, поставив ногу на импровизированный мост, начал считать. Вот полицейский — кстати без опознавательных знаков, что очень странно, — преисполнился храбрости, нахмурив лоб и взглянув вниз, на высоту.       Из-за усиливавшегося дождя коп с пистолетом фактически не видел парня, только его жёлтый капюшон и рукава толстовки.       Би поднял руки, но не стал отходить назад.       «Почему гадёныш остановился и не пытается уйти, раз так бежал?»       И когда напарник был готов запрыгнуть на деревянную доску, первый, наконец, понял. Но Бамблби был быстрее.       — Стой! — И доска упала с крыши. Первый полицейский успел откинуть пистолет в сторону, чтобы успеть оттащить от края напарника.       Несколько секунд разглядывая упавших обратно на крышу копов, Бамблби вдруг понял, что как будто снова начал слышать звуки окружения, а не только звук своего колотящегося сердца.       Теперь он действительно мог уйти.       Напарники устало дышали, вглядываясь в удаляющегося парня в капюшоне. И тот быстро сбежал, скрывшись в темноте крыши. О нём они могли понять только две вещи: он носил чёрную толстовку с яркими жёлтыми рукавами и капюшоном и явно был спортивно сложен, потому что убежать от двух полицейских — задача довольно непростая.

***

      Приют выглядел как и в первый день их прихода. Снаружи — приличное двухэтажное здание с двумя крыльями, детская площадка — слева, спортивная — справа, и красивое крыльцо. Только вот надёжное с первого взгляда здание оказалось прогнившим изнутри. Жаль, что Бамблби об этом поздно узнал.       Пересекая небольшую площадь от главного входа до крыльца, парень мысленно готовился. Он пропустил день рождения брата, и тот теперь ему устроит либо истерику, либо взбучку. Возможно пакет со сладостями его спасёт. Возможно.       — Здравствуйте. — Парню никогда не нравилась женщина, что сидела вахтёршей на входе в приют.       Стены холла были выкрашены в светло-синий цвет, потолки — в белый, а плитка — в серый. И всё это не внушало никакого спокойствия, больше напоминая стены больницы. Тишина в коридорах давила на уши — все сейчас были на занятиях.       — Бамблби, здравствуй. Ты к брату? — проскрипела женщина, потянувшись к журналу для записи посещений.       — Да.       Нервозность Би увеличилась. Ему казалось, что эта вахтёрша видит его на сквозь. Видит его страх, что его могут раскусить и сдать полиции. Страх, что всё узнают. Узнает брат. Ладони вспотели, но ни лицом, ни телом он не выдавал этого.       Женщина, наконец, записала его и протянула журнал на подпись. Да с таким надменным, почти что насмехающимся видом, будто действительно всё о нём знала.       — Проходи. Он, — подглядев в расписание, она подсказала: — в кабинете три-два-один.       Три — это правое крыло, два — этаж, ну, а один — кабинет. Брат потом долго жаловался на такую идиотскую систему нумерации. Бамблби тогда было всё равно.       Поднявшись на второй этаж, свернув направо по коридору и заглянув в первый кабинет, Би позвал брата из класса. На него оглянулось с десяток пар глаз, но только не нужные. Учителю даже пришлось строго позвать парня, чтобы тот нехотя и с гримасой недовольства поднялся с места и вышел.       Пытаясь поправить упавший на лоб чёрный локон, Би сдался и, проведя пальцами по волосам, просто полностью зачесал их назад. В то же время вышел его младший брат. Не глядя на старшего, он сложил руки на груди, нахмурился и устремил взгляд в пол.       — Ну чего ты опять дуешься? Вроде пятнадцать исполнилось, а ведёшь себя как маленький, — выдохнул Би, раздражаясь. Он знает о том, что Бамблби работает, пытаясь накопить на нормальную квартиру и счёт в банке, чтобы взять на себя опеку над ним, а он вот так обижается!       — Не дуюсь я, — буркнул он, мельком посмотрев на Би.       — Найт, ты же знаешь, я работаю, — пытаясь поймать взгляд брата, Бамблби наклонился к лицу младшего.       Светлые волосы, светлые голубые глаза и вздёрнутый нос — своими мягкими чертами лица младший больше пошёл в маму. Бамблби иногда признавался самому себе, что ему было сложно смотреть на копию матери. Сам же он покрасил волосы в чёрный, оставив лишь несколько прядей на чёлке светлыми в память о ней.       Так и не встретившись взглядом с младшим, Би вздохнул и притворно разочаровано посмотрел на пакет в руке.       — Как жаль, а я конфеты купил. Ну, те, которые ты так любишь, — и те, которые Бамблби не мог позволить купить младшему очень долгое время.       Найт наконец вскинул взгляд на старшего и со слезами на глазах протянул руку.       — Отдавай тогда, раз уж купил. Не пропадать же им, — немного виновато улыбнувшись, снова пробубнил он.       Бамблби отдал пакет, посмотрел на время и чуть скривился. Осталось полтора часа до встречи. Он не может опаздывать.       — Снова работа? — тихо спросил Найт, пряча пакет за пазухой.       — Да, мне нужно бежать. — Бамблби чувствовал, как напряжение между ними не стало меньше. Наоборот, будто после слов о работе оно только увеличилось. — Я пойду…       Младший вдруг уткнулся лицом в грудь Би, обнимая. И так сильно, что у старшего сердце дрогнуло. Ему никогда не нравилось оставлять здесь брата, но он не мог забрать его отсюда. Становилось стыдно. Стыдно за себя, что не может разобраться, стыдно за отца, что оставил такой груз на его плечи. Вот тебе и любящий отец.       В ответ крепко сжав Найта, Би поклялся, что во что бы то ни стало он со всем разберётся и заберёт его отсюда.