Знаете выражение «Никогда не говори в школе, что умеешь рисовать»? Так вот, и правда не смейте даже заикаться об этом.
Со мной в пятом классе такой мудростью никто не поделился, поэтому я наивно поднял руку на вопрос учительницы и пожалел об этом в следующую же секунду. По искусственно выбеленному лицу классной тогда кривая улыбка расползлась и ясно дала понять, что из капкана мне уже не выбраться. Эти две тоненькие полосочки, которые она каждый день старательно разрисовывала красной помадой, выходя за контур, растягивались все шире и шире, пока она говорила, как же классу со мной повезло. И, знаете, это не обычный красный, это тот самый оттенок, при взгляде на который в голове всплывают кадры из “Ганнибала” со стекающей по щетинистому подбородку кровью очередной жертвы. В тот раз эту роль отвели мне.
Хрупкая бледненькая ручонка Куклы, с которой мы тогда сидели за одной партой, заботливо поднесла мою тушу классной на растерзание. Я часто рисовал в школьных тетрадях, и Кукла всегда восхищалась моими каракулями, когда списывала математику. «Вау, у тебя талант!», — плевать ей было, что я уже тогда ненавидел это слово. Главное, что я улыбался мило и робко, как умею, и благодарил за восторженную похвалу. Девочка, кстати, не только кривые синие почеркушки на полях идеализировала. И волосы у меня «такого красивого редкого оттенка», и глаза — «очень добрые и траву напоминают», и голова — «светлая и большая, раз туда мозг таких размеров помещается». Я всегда находил ее комплименты странными и общением с ней не горел. А вот она постоянно цеплялась за меня тонкими пальчиками и так по-детски наивно глядела большими кукольными глазами, когда звала меня в парк или в кино. Я, естественно, всегда отказывался. Без сожаления. И вам советую никогда никого не жалеть — это глупое и неправильное чувство. Унизительное, если хотите.
И вот, когда представилась возможность «помочь» мне ради капли внимания и скупого «спасибо», Кукла, конечно же, побежала впереди планеты всей. Пылко зашептала мне на ухо о том, что художником класса должен стать именно я, потому что никто другой этого не достоин. Начала нести чушь про то, что мои рисунки — это едва ли не картины для галереи Лувра. Какой бред: небрежные, начирканные от скуки раскосые персонажи аниме с грязной штриховкой и Мона Лиза.
Я люблю, когда меня хвалят, но не тогда, когда это превращается в откровенную лесть ради расположения к себе. Все слова Куклы — именно такие. Сладким медом затекающие прямо в уши и застывающие засахаренной субстанцией. Не люблю мед.
Но тогда я на слова Куклы купился. Сложно чувствовать себя таким же как все, когда тебе упорно доказывают обратное. Особенно в одиннадцать лет.
Вообще-то в классе еще рисующие люди были. По крайней мере, хотя бы парочка точно ходила в художку. Но они, видимо, были гораздо сообразительней меня и понимали, что в постоянном переводе ватманов на никому не нужные школьные плакаты ничего привлекательного нет. Сидели и играли в Герасимов из «Муму». После этого я осознал всю прелесть молчания и утаивания полезных для других вещей.
В итоге за одну ошибку я расплачиваюсь вот уже седьмой год. Седьмой год сгибаюсь в три погибели над огромными листами, разложенными на полу, вдыхаю тягучий запах самой дешевой гуаши из фикспрайса и рассматриваю пальцы, перепачканные краской. И все ради того, чтобы бесполезные плакаты с аккуратно выведенным «11 А» просто повисели пару дней на стенах школьных коридоров и после были сложены в какую-нибудь каморку или, скомканные и скрученные, выброшены в урну. Обращает ли на них кто-то внимание? Нет. Создают ли они атмосферу праздника? Вряд ли нарисованный девочкой из седьмого класса Ягами Лайт с перекошенным лицом и размазанным букетом в руках добавляет антуража восьмому марта. Красиво ли это? Да никого из рисующих не заботит красота. Да и невозможно ее создать из-под палки.
Учителя так, видимо, не считали.
— Ну что, — обратилась ко мне классная, — плакат ко Дню космонавтики еще не готов?
— Нет, — просто ответил я.
Красные губы мгновенно дернулись, но женщина нашла в себе силы снова растянуть их в подобии улыбки и начать пытать меня своим притворно мягким голосом:
— А почему?
— Первый полет в космос — дело очень глобальное для всего человечества. Не хотелось бы увековечить его в памяти на тяп-ляп.
— Ну так в твоих силах сделать все по достоинству.
Вот оно. Проявление чуткой проницательности человека, который за семь лет успел под микроскопом изучить каждого своего ученика. Надави здесь, погладь по головке там, — сделай все, чтобы крыса в клетке сдвинулась с места и занеси наблюдения в свой пожелтевший блокнотик.
— Конечно. Вот только подготовка к экзаменам много времени занимает. Мне бы помощника какого-нибудь…
Я смотрел прямо в глаза классной, скрытые за бликами очков в толстой оправе. Она же отвела взгляд и принялась сканировать класс. Все рисующие опустили головы.
— Ну, неужели никто не хочет помочь своему товарищу?
«Товарищу». Всегда поражало, с какой теплотой взрослое поколение относилось к школьным годам и к школе в принципе. Я же на девяносто девять процентов уверен, что после выпуска большинство из этих «товарищей» и не вспомню.
— Ребят, это полнейшая безответственность. Я понимаю, что вам все равно, но хотя бы одноклассника своего поддержать можно?
Можно, наверное. Но, на самом деле, на их месте я бы поступил также. Втянул бы голову в плечи, поковырял ногтем парту, наконец-то заполнил дневник за весь прошедший год, — сделал бы все, чтобы затеряться среди остальных.
Но Туча так не делал. Туча раскачивался на стуле и скучающим взглядом обводил одноклассников. Пока не остановился на мне. Моя голова нервно и позорно дернулась в попытке отвернуться, но я все же продолжил смотреть в ответ. Туча тоже.
Он сидел за последней партой у самого окна, и солнечный ореол красиво обрамлял темные кудри, что лезли в лицо. Вообще-то, по рассказам Мухомора, в их школе Туча иногда цеплял в волосы цветные заколочки или завязывал кучеряшки в хвост, за что его и до случая с Клоуном просили пояснить за гейство, но это всегда было в рамках шутки. У нас же Туча всегда ходил с распущенными волосами.
Я тоже хожу с патлами лохматыми, и меня тоже много раз просили завязать хвостик ради интереса. Никогда не понимал этого, на самом деле, но на Тучу с такой прической я бы посмотрел. Мне кажется, ему бы пошло.
Да ему бы пошло все. Даже мешок от картошки вместо растянутых свитеров и черных зипок с цветными принтами, в которых он чаще всего появляется в школе. Даже несуразные лапти на ногах вместо излюбленных паленых конверсов с застывшей грязью на подошве. Да даже эта апрельская грязь его вид ничуть не портила.
На обувь я обращаю внимание в самую последнюю очередь. В первую — на взгляд.
И Туча всегда смотрит странно. То наклонит голову вбок, чтобы пряди упали на лицо и скрыли взгляд, то зыркнет исподлобья и улыбнется хитро, то прикроет глаза и даст длинным теням от пушистых ресниц расползтись акварельными разводами по смугловатой коже. И перед ним я всегда ощущаю себя открытой книгой. Вы наверняка знаете такие распиаренные бестселлеры, которые по итогу оказываются огромным разочарованием с банальными мыслями, до которых и человек с отсутствием мыслительной деятельности сможет додуматься. Так вот, это я.
Мне всегда становится не по себе, когда Туча глядит на меня с прищуром и смеется одними карими глазами надо мной. Будто он знает то, что я так усиленно пытаюсь скрыть. Будто ему известно то, что остальным кажется неочевидным и невозможным. Будто стараться обмануть его все равно что стараться понравиться всем — бесполезно.
— Он сам вызвался рисовать плакаты для школы, вот пусть сам и рисует.
Я улыбнулся на эту реплику Маски. По сути она была права. Да, никто не обязан помогать тебе в том, что ты решил благородно взвалить на свои плечи. Но что-то ответить Маске хотелось. Для профилактики.
— Если бы не я, то, возможно, это пришлось бы делать кому-то другому. Может, и тебе. Ты же такие красивые конспекты на уроках оформляешь.
Маска злобно обернулась. Черная ткань неизменно скрывала нижнюю часть лица, но я знал, что губы ее поджались. Так же как и знал про ее сломанный нос. Ну, справедливости ради, об этом знал весь класс, если не вся школа. И не только наша.
Маска — верная спутница Куклы и неизменный лидер в их странном дуэте. Те самые лучшие подружки, которые по одиночке в туалет не ходят и на уроках обсуждают дизайн маникюра, ради которого необходимо пропустить электив по подготовке к ЕГЭ. Если Куклу способны довести до слез презентации о Второй Мировой, заданные по истории, то Маска — это та, кто не проронит ни слезинки даже тогда, когда ей отрубят ногу. Я не проверял, конечно, но казаться она хочет именно такой — сильной, волевой и непоколебимой.
И только именно такая, наверное, и могла бы мириться с характером и придурью Клоуна в их романтических отношениях, которые со скандалом закончились в этом году. Самая обсуждаемая и популярная пара города рассталась, а после этого девушка вернулась с маской на лице и больше в стенах школы ни разу не снимала ее. Что случилось? Почему они расстались? Что под маской?
Одноклассница никогда не отвечала на эти вопросы, но кто-то из девчонок случайно спалил ее нос в раздевалке перед физрой, и больше это тайной не было. Маска тогда истерила и грозилась испортить бедолаге жизнь.
И вот тогда, на классном часу, Маска, судя по взгляду, хотела высказать мне примерно то же самое. И вот это на самом деле было похоже на угрозу. На что способна и так буйная по темпераменту девушка, над которой вдобавок ко всему поиздевались после разрыва отношений?
Кукла же, в отличие от подруги, глядела с жалостью. Еще бы — это благодаря ее подбадривающим речам я оказался вечным рабом кистей и праздников, которых, если честно, оказалось в календаре слишком много, никогда не думали об этом? Кукла чувствовала себя виноватой и готова была чуть ли расплакаться там, за четвертой партой у окна. Я поймал себя на мысли, что ничуть не расстроился бы, если б девчонка разревелась из-за осознания своей причастности к этой несправедливой ситуации. Я столько раз видел, как Кукла своими фарфоровыми пальчиками вытирала соленые дорожки с щек, что уже перестал воспринимать такие моменты как что-то из ряда вон выходящее. Позволяешь себе предстать перед другими людьми слабаком и выставляешь свои чувства напоказ — будь готов к соответствующей реакции со стороны.
— Что ж, раз в нашем классе принято подставлять своих товарищей, — я закатил глаза на этом слове и тяжело вздохнул, — то тебе, — классная обратилась ко мне по имени, — придется все выполнять в одиночку. Поблагодари одноклассников.
Я уткнулся головой в сложенные на парте руки и укрылся капюшоном худи. Долго прикидываться самым грустным человеком на свете мне не дал звонок, после которого половина класса высыпала в коридор. И Туча тоже.
Вообще-то я рассчитывал на его поддержку.
Когда Туча перешел к нам, Мухомор вывалил мне все, что знал о нем. В том числе и то, что новоиспеченный одноклассник вроде как закончил художку. Я наивно понадеялся, что мне было бы достаточно просто при всем классе однозначно заявить о том, что мне нужна помощь, как Туча любезно согласился бы мне подсобить.
Нет, он оказался не таким.
Я оглядел полупустой кабинет и заметил Куклу, залипающую в телефон в одиночестве. Решил присесть к ней.
— А ты чего на перемену не пошла?
Кукла вздрогнула от неожиданности и повернулась ко мне.
— Напугал! — она выпучила глаза с нарощенными ресницами.
Я мягко улыбнулся и извинился.
— Да ладно, — хихикнула одноклассница и кокетливо заправила за ухо прядь длинных черных волос. — Да Маске просто этот еблан позвонил, я хотела пойти с ней, но она сказала сидеть тут.
— Клоун все еще не отстал от нее?
— Нет, прикинь! — искренне возмутилась Кукла. — Он заебал названивать. Да еще и где новый номер взял, сучара, непонятно.
Я многозначительно кивнул, хотя меня мало волновали взаимоотношения этой парочки. Кукла продолжила развивать тему трудной жизни своей подруги, но я плавно направил ее в другое русло.
— Не хочешь прогуляться по коридорам? А то я уже всю жопу отсидел, а бродить одному как-то не хочется.
Ни секунды не сомневался в том, что Кукла согласится.
Мы бесцельно, как она думала, шатались по школе под безусловно очень интересные рассказы о том, как Маска замучилась кидать все новые и новые фейки Клоуна в черный список. Я составлял Кукле компанию и давал ей возможность высказаться, она же была моим прикрытием для прогулки по шумным коридорам в поисках Тучи. Мне было откровенно плевать на болтовню девушки, но без нее эта перемена была бы упущена.
Когда все три этажа были пройдены моим быстрым шагом, под который Кукле пришлось подстраиваться, я решил проверить столовую, мою последнюю надежду. И мне стоило больших усилий не подпрыгнуть там же на месте, когда в толпе у буфета я заметил кудрявую макушку.
В столовой с тоскливо-голубыми стенами перманентно пахло кислой солянкой. Даже когда повара проходили мимо меня в коридорах, я ощущал этот въедливый запах и непроизвольно морщился. Никогда не понимал, как можно доверять свой желудок школьной столовой и платить за еду от зомби-поваров. Я же всегда тратил деньги на маленькую пиццу из буфета и молочный коктейль в коробочке с трубочкой оттуда же.
Я протиснулся сквозь толпу и протянул Куклу за собой.
— Вот сейчас подкреплюсь и эскизы для плаката накидаю, наверное, — как можно искренней вздохнул я.
— Ты же никогда не отвлекаешься на физике? — забеспокоилась одноклассница. — Ты же ее сдаешь?
— Ну а что поделать, — я пожал плечами, — если времени осталось мало, а плакат нужно сдать уже на этой неделе.
Кукла назвала меня уменьшительно-ласкательной формой имени, той самой, от которой хочется проблеваться кислотой с розовыми блестками.
— Бли-и-ин, я бы помогла тебе, правда, но я рисовать не умею… Хотя, если бы ты показал, как что делать надо…
— Не думаю, что за такой короткий срок можно научить кого-то такому сложному навыку, — я грустно опустил глаза в пол, а после, нахмурив брови, посмотрел прямо в глаза Куклы: — Но мне очень приятно, что ты беспокоишься за меня. Знаешь, мне иногда кажется, что ты единственный добрый и приятный человек в нашем классе.
Девушка будто отмерла и смущенно улыбнулась, накрутив на палец локон волос.
Как же просто заставить влюбленного человека почувствовать себя значимым, если сказать то, что он хочет услышать.
— Да ладно, перестань, — засияла Кукла, — я, наверное, и правда только мешала бы тебе. Ты же все-таки не первый год этим занимаешься…
Я пропускал мимо ушей очередные хвалебные оды и взглядом прожигал расплачивающегося за булку Тучу, от которого меня отделял буквально один человек.
— Ой, смотри, — я прервал речь одноклассницы, — тут еще и он.
Кукла проследила за моим указательным пальцем и, привстав на носочки, разглядела у кассы парня.
— О! — обрадовалась она и подозвала одноклассника, уже сующего банковскую карту в карман джинсов. — Приятного аппетита!
Туча поблагодарил за пожелание и укусил булку.
— Идешь на физику?
— Да.
— А ты ее сдаешь?
— Да.
— М, понятно.
Стоя на кассе и разглядывая пиццы, я мысленно проклинал болтливость Куклы, которая решила сдуться именно в тот момент, когда мне она была необходима. Но когда я уже расплатился, девушка предприняла еще одну попытку завязать разговор:
— ... и ему придется забить на урок, чтобы вовремя сдать плакат, прикинь! Нет, я бы сама помогла, но я рисовать не умею и буду только мешать, а так бы конечно, что тут думать…
— Что, совсем сроки поджимают? — прожевав кусок, обратился ко мне Туча.
— М, да, — я почесал голову пятерней и закусил и так истерзанную губу.
— Хуево.
Все. Туча, видимо, был не особо заинтересован в таком интерактиве. Мой план шел крахом на глазах.
— Да-а-а, — жалобно протянула Кукла и снова посмотрела на меня как на побитую дворнягу у ворот школы. — Ну это вообще не справедливо, я считаю. Почему те, кто реально ходил в художку, сидят и отмалчиваются, а человек, который просто благородно вызвался помочь всему классу, должен так надрываться?
Хах. Кукла в своей непосредственности и бесхитростном возмущении была похожа на маленькую девочку, которую не сводили на обещанные аттракционы из-за плохой погоды.
А взрослые обычно умиляются такому детскому негодованию, садят свое чадо на коленки, обхватывают его круглое личико руками и с улыбкой обещают исправить ситуацию.
— И правда несправедливо, — снисходительно улыбнулся Туча и, немного подумав, продолжил: — Я, кстати, художку закончил.
— А что ты тогда молчал? — снова возмутилась Кукла. Умница.
— Да я думал, вдруг по уровню не подхожу. Школьные плакаты — вещь все-таки серьезная.
Все это Туча проговаривал с очевиднейшей иронией и сахаром от булки на губах.
— Да ты чего! — Кукла попыталась приобнять парня. — Ты же настоящий художник! Да и это же школа — тут главное нарисовать, а на уровень всем все равно.
— Что же ты тогда сама прикрывалась неумением рисовать? — холодно заметил Туча.
— Да это мне было неловко напрягать ее, — встрял я. — Все-таки это моя обязанность, и остальных в это вписывать… стыдно, что ли. Так что, если тебе впадлу…
— Да все, я уже впрягся, — перебил Туча, когда мы остановились перед дверью кабинета физики, на которую и так уже опоздали на пару минут. — Когда, где, во сколько?
— Я тебе напишу, только телегу свою дай.
— Ладно, в вк тогда скину.
Мы неспеша уселись за свои парты под недовольный бубнеж учительницы. Я предвкушал первую возможность узнать Тучу получше.
Комментарии:
кириешка: нахуя мне эти куклы и маски если я подписался на блог о двух геях
ответ: если я пишу не только о туче значит так надо
мама: как я тебя понимаю… эти приторно-сладкие девочки с кукольными глазами просто худшее, что придумало человечество, туда эту куклу, даже не раздумывая
а вообще, я надеюсь, что дальше у вас с тучей будет какая-нибудь драма, а то я даже от турецких сериалов отказалась ради твоего блога
ответ: спасибо мама……..
отецофф: чел это пиздец. мухомором пользуешься, куклой манипулируешь, как тебя блять терпят это необъяснимо. щас если еще и тучу заманишь, то и ему тупа Ф соболезную
ответ: себе пособолезнуй
Пельменная: Мальчик, ты запутался. Рядом с тобой прекрасная девушка, которая на многое готова ради тебя, а ты бегаешь за парнем, которого совсем не знаешь. Задумайся.
ответ: меня девушки не интересуют, я писал об этом в прошлый раз. перечитайте.
попрошайка: че-то туча твой слишком легко согласился нунуну
ответ: кому-то же надо быть добрым и понимающим
