Снова пропал, каюсь. Но в этот раз причина была уважительной: я три дня жил с Тучей, бок о бок. Сами понимаете, что в такой ситуации было нереально вести блог о нем, да и, если честно, мне не хотелось отвлекаться ни на что. Был только Туча, о вас я даже не вспоминал. Ну а потом я просто переваривал произошедшее. Мысли вертелись вокруг одного конкретного вечера, от которого я, наверное, не отошел до сих пор.
Но начинать историю нужно с самого начала, верно?
Неприветливый вокзал с разбитыми ступеньками и отвалившимися буквами встретил нас противным запахом жирных пирожков из блохастых собак. Парочка таких, облезлых и лишайных, дрыхла на крыльце. Я поморщился. Кто-то из одноклассников полез гладить их своими загребущими лапищами, и я решил, что сегодня никому руку протягивать не буду.
Табло с прибывающими поездами оповещало о том, что до нашего оставалось минут двадцать, кажется. Многие решили провести это время на улице, под майским ласковым солнцем. Я выглянул в окно: Кукла в окружении долбоебской части класса жадно наблюдала за тем, как парни и девчонки затягивались сигаретами. Видимо, Маска запретила курить, чтобы в поезде не воняло.
Тогда мне, наверное, впервые стало жаль Куклу. Миниатюрная и хрупкая, на фоне бугаев без мозгов, но с громким смехом и нулевой фильтрацией своей речи, она правда казалось маленькой коллекционной куколкой, самой редкой из своей серии, купленной даже не ради игры, а ради украшения полки с такими же обездвиженными болванками без своей воли, которым было дозволено лишь наблюдать со стороны за чужими жизнями.
А потом я подумал, что она сама виновата. Нечего таких жалеть. И кого бы то ни было — тоже.
В этом и было их с Тучей отличие. Тот сам понимал, что мне будет неприятно ехать с провонявшимся телом, и не строил из себя жертву ситуации, пусть и неосознанно. Потому что у Тучи есть сила воли и понимание, ради чего он так поступает. Или кого.
Но он тогда, в отличие от меня, ни на кого внимание не обращал. Сидел в телефоне и бездумно листал твиттер, фавая какие-то арты с незнакомыми мне персонажами. Я спросил про них.
— Это из «Аватара». Ты не смотрел, что ли?
Я удивленно нахмурился и честно ответил:
— Нет.
Туча заблокировал телефон и принялся тщательно изучать мое выражение лица, пытаясь уловить движение дернувшегося уголка губ, нервное моргание, расползающуюся красноту, — что-то, что могло бы выдать мое вранье. Но я сидел неподвижно и недоумевающе глядел прямо в карие глаза Тучи.
— Ты не шутишь? — неверяще уставился он.
— Нет, — снова ответил я. Такая яркая для Тучи реакция могла говорить лишь о том, что какая-то важная часть его жизни ничего не значила в моей.
— Это же база. На этом же росли все мы! — одноклассник обвел пальцем вокзал. Вряд ли мерзкая тетка-кассирша, храпящий дед с полосатой сумкой с базара и мать ребенка, пускающего слюни во время увлекательной катки в телефоне, могли бы согласиться с подростком-фанатиком.
— Ну ладно, не все, — тот закатил глаза. — Но ты же понял, что я хотел сказать.
— Я понял, что ты жестко проебался, — я проговаривал это ехидно, с довольной улыбкой на наглом лице. Туча же снова сделал ебало кирпичом, каким оно бывает большую часть времени в школе.
— Я понял, что у тебя детства не было.
— Это у тебя детства не было! — я подался вперед и ткнул пальцем в грудь Тучи. — А мы вообще-то с пацанами по двору бегали и палками пиздились! Проводили время на улице и дышали свежим воздухом, пока ты тух в четырех стенах за просмотром мультиков.
— Если свежий воздух действует на людей вот так, — он брезгливо, презрительно и демонстративно просканировал меня взглядом, — то лучше уж тухнуть в четырех стенах за просмотром мультиков.
— Да ты охуел! — хихикнул я. Ничего другого в голову не приходило. Рядом с Тучей мне всегда казалось, что он на шаг впереди, и на любую мою более-менее аргументированную реплику у одноклассника найдется саркастичный ответ. То есть, победа в перепалке все равно останется за ним.
Объявили путь поезда. Линейка прокричала всем брать свои сумки и отправляться на перрон.
Вагон был старым. Протертая красная обивка, очень жесткая и надорванная в некоторых местах, вонючий туалет и отсутствие кондиционера немного подпортили мне настроение, конечно, но совсем чуть-чуть.
Поезда я люблю. Любые. Ни одна капля мочи, пролетевшая мимо унитаза, ни один старый дед, храпящий на весь вагон, ни один ребёнок, орущий ночью, никогда не смогут отобрать у меня любовь к поездам.
Туча этого, кстати, не понимал. Он посмотрел на меня как на умалишенного, когда я с блаженством затянулся запахом говяжьего доширака. К своему куриному он относился как к чему-то обыденному и не стоящему такого внимания. Для него он не был приятной ассоциацией с поездом, не был чем-то таким, без чего путешествия существовать не могут.
Бэтмен и Джокер. Лондон и Биг-Бен. Поезда и доширак.
Я долго смаковал острую лапшу, когда Туча уже посапывал на своем месте. Меня тоже всегда клонило в сон под тряску вагона и стук колес состава. Я всегда находил в этом умиротворение и спокойствие: за старым окном — проплывающие деревья и поля, на столе — любимая вредная еда, на сидении напротив — близкий человек.
Надеюсь, Туча тоже относит меня к этой категории.
Вскоре я тоже завалился на подушку. Ехать вообще-то всего часов шесть, но родители посчитали нужным оплатить постельное белье. Это правильно. Мне было приятно засыпать на мягкой постели с Нойзом в ушах и одним определенным одноклассником в мыслях.
Проснулся я от тряски. Не от той убаюкивающей, а от чьей-то требовательной и настойчивой. Бедное плечо, скрытое легким белым пододеяльником, нещадно трясли в попытках растормошить меня.
— Вставай!
— Что?
— Скоро приезжаем.
Лицо Тучи нависало над моим слишком близко. Мне показалось тогда, что чуть большего расстояния было бы вполне достаточно для того, чтобы просто разбудить соседа в душном плацкарте. Я представил, что Туча мог бы внимательно оглядывать меня сверху вниз в другой ситуации, и мигом покраснел.
— Зачем ты укрывался? Тут же и так жарко, — к счастью, он по-другому истолковал мои уродские пятна.
— Да-а-а… дурак, — пожал плечами я.
Прибыли мы на закате. Солнце пробивалось на землю сквозь толщи городской пыли. Шпили столбов электропередач прорезали розовое небо с фиолетовыми мазками облаков. Нелепые палки казались чем-то инородным, чем-то таким, что существовать не должно. Будто кто-то пролил краску уродливого цвета на свой пейзаж и попытался смыть ее, но в итоге размазал еще сильнее.
Мне не нравился город, но одноклассники так радовались «цивилизации», что я подумал в моменте, что это со мной что-то не так. Испугался этой мысли, но Туча помог избавиться от этого чувства:
— Фу, — небрежно бросил он. Одноклассник осматривал всех людей в поле зрения и брезгливо морщился. — Тут так шумно.
Я молча согласился с ним. Люди сбивались в свои группки разодетых ярких подростков и собачьим лаем смеялись всей стаей в проходящие спины; оборачивались нудными взрослыми в идеально выглаженных деловых костюмах и пугали своим пустым уставшим взглядом; валялись на ступеньках подземных переходов и пьяной несуразицей просили отсыпать немного мелочи в дырявую шапку. Люди наступали на ноги, толкались на пешеходных переходах, кричали друг на друга в очередях на кассе, матерились и дымили сигаретами.
Люди просто
были. Да, пожалуй все дело было в этом.
В родном городе я не особо обращал на них внимание. Возможно потому, что я почти все свободное время торчу дома, но сути это не меняет.
А вот там, в Благовещенске, стоя в толпе одноклассников со спортивной сумкой в левой руке, я снова задумался о своей давней мечте. О мечте стать космонавтом. Наверное, я уже в детстве ненавидел людей и хотел улететь туда, где их нет. Будь моя воля, я бы обрушил на Землю огромный метеорит, такой, что с легкостью одним ударом уничтожил бы все живое. Я мысленно добавил этот пункт в свой утерянный блокнотик.
В первые дни ничего интересного не происходило. Мы рано вставали, ездили на экскурсии на заказных автобусах и обедали в столовых. Я испытывал чувство стыда, когда одноклассники наигранно удивлялись громадным девятиэтажкам, светофорам, кфс и макдональдсу. Да, ничего этого в нашем маленьком городе нет, но писклявые девчачьи «вау-у-у-у!» и мужицкие басистые «ебать!» резали по ушам хуже пенопласта по стеклу и дрели в восемь утра. Это все смотрелось так, будто дикари повылазили из своих пещер. Мерзость.
По вечерам мы возвращались в дешевенький отель. Жили мы втроем: я, Туча и еще третий чел, Хикка. Он слишком скучный и ничем не примечательный, про него даже рассказать нечего. Постоянно торчал в номере и играл в моблу. Хикка раздражал меня одним лишь своим присутствием и фактом существования: он не давал остаться с Тучей наедине. Я понимаю, что не было бы его — был бы кто-то другой, но от осознания такой очевидной истины агрессия к человеку не развеивалась.
К нам в номер часто забегала Кукла со своей колодой карт. Играть было не особо интересно: почти каждый раз проигрывала именно девушка, после чего театрально хмурила брови, дула губы в розовом блеске, складывала ручки на груди и говорила, что обидится, если такое еще раз повторится. После этого Туча поддался один раз, и тогда она начала ныть из-за того, что победить хочет сама.
Не знаю, с чего Кукла взяла, что детская наигранность будет умилять всех вокруг. Я с трудом выносил ее капризы и смех над моими даже наитупейшими шутками. Хотелось, чтобы она побыстрее ушла. Вместе с Хиккой.
Этого, очевидно не происходило. Одноклассница подолгу засиживалась у нас в номере. Когда карты на удивление наскучивали, она показывала нам сторис всей городской школьной элиты и обсирала все, что видела. Маникюр слишком простой и скучный, татуировка слишком косая и кривая, отношения на камеру слишком наигранные и фальшивые. Она с таким энтузиазмом и интересом показывала все это, будто сама верила в то, что нам правда есть дело до того, кто в каком платье придет на выпускной и успеет ли «та ебанашка из параллельного» родить до вручения аттестатов.
Я из вежливости поддакивал, привалившись спиной к стене. Туча оказался не таким терпеливым и просто вышел из номера посреди монолога Куклы. Спустя пару секунд мне пришло сообщение, в котором Туча звал меня на улицу. Я поразмыслил немного и искоса глянул на одноклассницу. Та сидела слева от меня, болтая ногами в колготках с сердечками. Все еще листала сторис. Под стук ногтей по экрану я поднялся с кровати, не объясняя ничего. Вдогонку посыпались вопросы, оставшиеся без ответа. Это меня позабавило, и я хихикнул про себя.
Туча ждал меня на улице. Стоял спиной к отелю и что-то разглядывал в небе: может, заходящее солнце, а может, мигающий огнями самолет. Лично меня куда больше интересовал сам Туча, выбежавший в одном черном худи с вышитым разбитым сердцем. Каштановые кудри небрежно развевались на ветру, и я еле остановил себя от внезапного порыва накрутить локон на палец. Не думаю, что Туча оценил бы такой мув.
— Пойдем? — не оборачиваясь спросил он.
— Куда?
— На набережную?
— Сначала надо отпроситься…
Туча вздохнул. Тяжело так, с укоризной будто. Разблокировал свой телефон и что-то начал печатать. Я зыркнул краем глаза на экран и увидел диалог с Линейкой. Туча спрашивал, можно ли быстренько сбегать до продуктового магазина. Почти сразу же прилетел ответ: «Можно, только не задерживайтесь!»
— Успокоился? — с насмешкой поинтересовался одноклассник.
Я решил продолжить стоять на своем:
— Лучше сразу предупредить, чтобы потом не оправдываться за побег.
— А ты такой законопослушный, да?
Мне не понравилась эта реплика, и я ничего не ответил. Молча потопал за Тучей по тротуару, пиная жестяную банку из-под энергетика. Мне кажется, что даже тот белый монстр не сравнится по приторности с моим дневником.
Мы брели до набережной под звуки колес, басы из машин и разговоры проходящих мимо людей. Они все еще казались мне мерзкими и страшными. Не знаю почему, но, заглядывая в чужие лица, становилось не по себе. Я старался не всматриваться ни в кого. Часто опускал глаза вниз и про себя считал тротуарные плиты.
Вывернув из-за очередного дома, очень приличного и наверняка дорогого, мы наконец-то вышли к набережной. Нам уже доводилось гулять тут с классом. Китай, что хвастался дорогими высотками прямо через реку, во второй раз меня вовсе не поразил. Зато желающих сфотографироваться на водной границе на фоне соседнего государства было предостаточно.
Мы с Тучей же молча прогуливались под закатными лучами. Мне казалось тогда, что это либо я надел розовые очки, либо на весь окружающий мир наложили яркий фильтр, обязательно тот, ради использования которого пришлось бы покупать платную версию приложения для обработки. Не могу точно сказать, нравилась ли мне тогда такая нежность вкупе со слащавостью, но в любом случае неспешно прогуливаться с Тучей и залипать на то, как лучи солнца путаются в спутанных кудрях, было гораздо приятней, чем слушать несвязный бред Куклы в темном номере отеля с зашторенными Хиккой окнами.
Нас внезапно окликнули, назвав молодыми людьми, и мы остановились. Симпатичная тощая девушка с красивым ободком из красных цветов в длинных русых волосах попросила сфотографировать их с парнем. Тот выглядел вполне прилично, подстать ей: бритый волевой подбородок, зачесанные назад темные волосы и твердый взгляд глубоко посаженных глаз. Телефон с открытой камерой вверили Туче. Они долго позировали у забора с черными перилами, огораживающего гуляющих от падения в реку с высоты набережной. Вертелись туда-сюда, то приобнимая друг друга, то кладя голову на чужое плечо. В итоге самыми лучшими кадрами оказались последние. Парень аккуратно приподнял подбородок своей дамы и поцеловал ее, едва касаясь губами. Мне тут же захотелось отвернуться. Казалось, будто я без разрешения увидел то, что для моих глаз не предназначалось. Будто я незаконно подсматривал за чем-то интимным.
Поверили?
Они сами попросили их сфотографировать, значит, у меня было полное право глазеть на их поцелуй. Отвернуться мне хотелось по другой причине. По причине зависти и вселенской обиды.
Я понимал тогда, что люди, с умилением косящиеся на целующуюся пару, никогда не посмотрят на нас с Тучей с такими же теплыми чувствами. Никогда. Они закидают нас камнями, сдадут полиции, обоссут. Может, даже найдут моего отца специально для того, чтобы он понял, что не зря свалил из семьи с подрастающим позором общества.
Настроение пропало мигом. Я пытался выдавить из себя улыбку, продолжая пялиться на пару, что никак не прекращала лобызаться, но ничего не получалось. Не знаю, с чем можно сравнить мои чувства. Будто тебе, радостному и счастливому, на день рождения подарили пятитысячную купюру, а потом оказалось, что она из банка приколов.
Когда Туча вернул девушке телефон, та, покрасневшая и воодушевленная, разулыбалась еще шире. Она больше не казалась мне красивой.
Пара ушла, и мы двинулись в противоположном направлении. Солнце уже зашло за горизонт, и что со стороны Благовещенска, что со стороны Китая зажглись разноцветные огни. Я бы сказал, что обстановка стала более романтичной, если бы мое лиричное настроение не испортили чуть ранее.
— Что-то случилось?
Это Туча настолько проницательный, или я настолько читаемый?
— Да думаю о том, что от Линейки влетит, — я не сразу нашелся с ответом, чуть помедлив, — ушли за продуктами на десять минут, а в итоге вернулись на следующее утро.
— Понимаю, что в моей болтливой компании время летит незаметно, но сейчас всего лишь поздний вечер.
Я хотел что-то возразить, но Туча меня опередил:
— Сядь и успокойся.
Он присел на скамейку на детской площадке с искусственным газоном. Та площадка была новой и современной. Во мне проснулся маленький мальчик, которому тут же захотелось опробовать аттракционы, которые не выглядели как полуразвалившаяся дань уважения советскому времени.
Но я послушал Тучу и сел рядом с ним. Уставился на мерцающий Китай. Да, все же вечером это выглядело эффектно: горящие огни чужой набережной отражались в темной ряби реки и не позволяли отвести от себя взгляд.
— Красиво, — на выдохе произнес я.
— Это, конечно, не звезды, но тоже позалипать можно.
— О, любишь смотреть на звезды? — оживился я.
— Да, — мягко улыбнулся Туча, отчего сердце принялось стучать быстрее. — У меня в детстве столько всяких разных книжек про космос было! Ебанешься.
— Реально? Блять, у меня тоже! Я просто не отлипал от них!
— Ты же все детство на улице провел? — хитро сощурил глаза Туча. — Палками пиздил всех, разве нет? Или ты днем был настоящим дворовым кентом, а вечером — мальчиком-одуванчиком, который мечтал стать космонавтом?
Я беззаботно рассмеялся:
— Ну да, а что такого? Все пацаны мечтали об этом.
— Ну это факт.
Туча прекратил внимательно разглядывать мое счастливое лицо и снова повернулся к реке. Я сделал то же самое.
— А о чем… — несмело начал я, — о чем ты мечтаешь сейчас?
Туча, казалось, глубоко задумался. Взгляд стал каким-то рассеянным, будто проходящим сквозь все, что находилось в поле зрения.
— О счастье.
А чего еще стоило ожидать от такого человека? Никакой конкретики, никакой точной информации. Одни плавающие ответы, что и так заложены в вопросе.
— Все мечтают о счастье, — я предпринял еще одну попытку. — Вопрос лишь в том, в чем оно заключается для тебя. В данном случае.
— Ну, — широко улыбнулся Туча, обнажив аккуратные клыки. — Я буду счастлив, если мои родные и близкие люди будут долго жить и не болеть.
Я во весь голос рассмеялся от клоунской интонации и гиперэмоциональной мимики, отдающей наигранной театральщиной.
— Ладно, принимается, а еще?
— Еще.. Еще если в еде из столовой перестанут попадаться чужие волосы.
— Еще!
— Если ебучий чапман будет стоить дешевле.
— Еще!
— Если ты разрешишь себя поцеловать.
— Ещ… Что?
Мне казалось тогда, что если сердце мое не остановилось от инфаркта, инсульта и всех остальных болезней мира, то точно остановится с секунды на секунду. Я надеялся, что тромб оторвется, что в легкие перестанет поступать воздух, что мои глаза высохнут оттого, что я уставился прямо на Тучу, боясь моргнуть хоть раз. Смерть избавила бы меня от позора и невыносимого жара, расползающегося по всему телу и приливающего к ушам и щекам.
— Прости, — замахал руками тот, — я подумал просто… ну, мне показалось, что ты тоже не против, и что мы могли бы..
Сейчас я совершенно не понимаю, откуда во мне в тот момент появилось столько смелости: потной ладошкой я развернул чужое лицо к себе и, прикрыв глаза, наугад тыкнулся носом в его, шумно вздохнув. Туча накрыл мою дрожащую ладонь своей, теплой и большой. Стало спокойней.
— Дыши, — ласково прошептал Туча веселым голосом.
Я зажмурился сильнее, когда чужие мягкие губы накрыли мои собственные, когда я понял, что меня целуют. Нежно, аккуратно, ни к чему не принуждая, лишь пробуя и будто утешая. Дрожь моя не унималась, и Туча второй ладонью бережно оглаживал мою спину. У меня так и не получилось расслабиться в чужих руках, и я опустил глаза от стыда, когда Туча медленно оторвался от меня.
— Ты чего? Все нормально?
— Да… да, просто неожиданно.
Мало того, что я растерялся во время поцелуя и сразу выдал, что опыта у меня до этого не было, так еще и совсем забылся. Нас мог увидеть абсолютно любой человек, проходящий мимо.
— Прости, если тебе было некомфортно…
— Нет-нет, — я подскочил и замахал руками, — все было комфортно, даже очень… Я испугался просто.
Говорить становилось все труднее из-за подходящего к горлу кома. Я почувствовал, что вот-вот разревусь, как тот самый мальчик, которого обманули фальшивой пятитысячной купюрой, и закрыл лицо ладонями.
— Тише, — снова зашептал Туча и обнял, уложив мою голову в изгиб плеча. Я позорно и беззвучно плакал в чужих руках, выставляя все чувства напоказ, чего никогда не позволял себе при одноклассниках, ни при Мухоморе, ни при маме. Ни при ком не позволял.
Туча ни о чем не спрашивал. Видимо сам все понимал и просто молча прятал меня от чужих возможных взглядов.
Комментарии:
кириешка: Я ДОЖДАЛСЯ БЛЯ
кириешка: на наконец-то поцелуй так и до с***а недалеко))))))
ответ: ты мерзкий
попрошайка: счастья вам и детишек здоровых
ответ: :)
Пельменная: Такая реакция на поцелуй, пусть и первый, ненормальна. Ты слишком долго копил свои настоящие чувства и слишком долго притворялся крутым парнем, которому на все похуй. Но я рад хотя бы тому, что с Тучей в итоге все получилось, хотя я все еще не считаю, что эта авантюора приведет к чему-то хорошему.
ответ: ну не нагнетайте и не надо портить мне настроение. все получилось отлично.
Пельменная: Боюсь, что сейчас ты на своих крыльях любви улетишь куда-то совсем высоко-высоко, а потом больно грохнешься о землю.
отецофф: боже я дожил и теперь как гордый отец благословляю тебя о сын мой на брак
ответ: ура нашелся
солнышко: жаль, что вас все же никто не застукал
ответ: ты заебал меня
ашкудэшка: ты реально аватара не знаешь?? чел ты
ответ: в квартире тучи на теплой постели познакомился уже))
кириешка: так а поподробне??????
