Дружит с солнцем ветерок, А роса – с травою. Дружит с бабочкой цветок, Дружим мы с тобою.
Всё с друзьями пополам Поделить мы рады! Только ссориться друзьям Никогда не надо!
Потом мы решили вместе после 9-ого класса пойти учиться на учителей начальных классов. Но мама Дианы уже решила, что она пойдёт учиться на шеф-повара. Я подошла к девчонкам и крикнула: — Отстань от неё, Катька! Тут на меня все обратили внимание, а Катька состроила крысинную морду и подошла ко мне. Я уже была на готов ей дать отпор. Меня всегда бабушка учила: «Если тебя задирают, то всегда держи на готове кулак для аргумента, а язык прибеиеги для логики» – но мне дед по другому объяснял, что такое аргумент и логика. И как их лучше применять. Екатерина подошла ближе и сказала: — А иначе что? Маме и папе пожалуешься? – она уже смеялась. И на её смех вышли и мои и её одноклассники. — Ребята, прикиньте, она собирается на меня жаловаться своим... – тут она сделала паузу, открыв свой рот и сделала свою наглую моську, с капелькой шизофрении. — Ах да! – воскликнула она, посмотрев на меня. — У тебя даже папы нет. А мать в больнице лежит или в психушке? А папа что? Вы ему надоели и он пошёл искать себе другу жену, помоложе, да по красивее, да? Теперь ты только с бабушкой живёшь, да, Светочка – конфеточка? Я тогда не выдержала подобного и врезала этой шлюхе малолетней по лицу кулаком. Та упала на пол и схватилась своей ладонью за ударенное место(точнее за щеку). Хоть она и дочь директора нашей школы, но это не делало её здесь королевой... Я отца никогда не видела и не знала о нем ничего. Он ушёл ещё до моего рождения. Причину его ухода я не знала. Мать ушла в запой и попала в больницу, после аварии в поезде до Санкт-Петербурга. А здесь я жила с бабушкой. Она и то сама уже скоро меня покинет. Она уже не та, что была со мной много лет назад. Катька встала, Пробежав на первый этаж, где учились начальные классы, крича: — Ты пожалеешь об этом, Светлана! Ты будешь гореть в аду за то, что подняла руку на дочь директора! — Беги, беги! Я тебя не боюсь и отца твоего! – ответила ей я, вернувшись в кабинет. Так пролетел весь декабрь. 1-ого января, на новогодних каникулах у меня умерла бабушка от сердечного приступа. Из больницы нам позвонили и сказали, что моя мама умерла. Во время операции её сердце не выдержало и оторвалось лёгкое от неправильного движения. У неё ещё было сломано ребро и позвоночник... После похорон бабушки, я стала жить с поддержкой соседкой бабушкой Шурой. Она подруга моей бабушки... Я долго не могла отправиться из-за смерти единственных и близких мне людей. Я никому не говорила об этом, даже Татьяне Михайловне, нашему классному руководителю.***
Мэри тут взяла мою руку и начала её поглаживать. Я вздрогнула и всхлипнула, стерев слезу. — Ты просто попроси у него прощения. И он тебя простит. Вот увидишь, Марина. – сказала Мэри, спрыгнув с борта корабля обратно на палубу. — Вы ещё подружитесь, детка! – с этими словами она скрылась на бизань-мачте. Я недолго простояла, поразмыслев своими мозгами, я не поняла о чем она мне говорила. Повернувшись спиной к космосу, я вздохнула. «— Она в чём-то права, Света...» – послышался мой внутренний голос. Он мне заменял друзей, когда мне было плохо или когда я была в затруднении в разных ситуациях. «— Ты же не можешь вечно выплескивать на человека то зло, которое ты испытывала от других, верно? – продолжал голос. Меня все время что-то грызёт внутри. Что-то покоя не даёт... — Этот человек, в кое-что веки, спас тебе жизнь, когда ты упала с балкона. Он помог тебе не распрощаться с жизнью. Не он виноват, что ты оказалась в чужом теле, ведь так? Он хотел тебя покормить, но ты отказалась от этого. Он тебя приказал привязать к мачте, потому что ты этого заслужила! Да и не со зла он хотел что-то ужасное с тобой сделать вчера!...» Тут я конечно не выдержала и стала отвечать своему другу на его слова. — Зачем он меня похител? Зачем ему нужна? Я столько лет терпела унижения и оскорбления. Почему я не могу постоять за себя, а? «— Но ты могла же все это решить мирным путем. Не все же люди с черным сердцем. А Джулия? Она тебе новый друг, как и Мэри. Они тебя понимают и дают тебе советы. А ты отказываешься ими воспользоваться!» – сказал голос. — Ты просто плод моего воображения! Я не буду тебя слушать! – чуть громче крикнула я. Из-за чего на меня все уставились, как идиоты. «— Света, у него тоже есть сердце. Он заслуживает нормального уважения и внимания с твоей стороны. Так же как и ты. Марина наверняка, находясь в твоем теле, чувствует тоже самое, что и ты сейчас. Но там ещё хуже. Не забывай в каком состоянии у тебя это тело. Помнишь, как ты терпела боль в своём теле, так и в этом. Марина тоже страдала, но у нее тоже есть друзья, готовые ей помочь. Её друзья – твои друзья...» — Слушай, мне психолога хватило. Так что обойдусь и без твоих советов. Я пошла к камбузу, а голос не унимался ну ни в какую. Вот пристал. «— Будет лучше, если ты извиниться перед Сильвером. Я очень сильно тебя прошу, Света. Знаю, это не легко, но постарайся с ним поладить. Он ведь... Так похож на тебя. Вы оба похожи. Вы станете хорошими друзьями...» — И ты веришь, что он меня станет слушать? – спросила я, спустившись на камбуз. Но голос так и не ответил. Похоже, он либо обидился, либо спать пошёл? Ну посмотрим на его поведение. Когда я спустилась, то я заметила, что Сильвер уже работал, стоя на плитой. Его взгляд был спокойным, но грустным. Возможно, он плохо спал ночью или же обидился из-за моих слов. «— Видишь, что ты сделала? – заговорил голос. — Он разочарован в тебе, Света. Дай ему шанс, пойди и извинись перед ним.» Набрав в лёгкие воздух, я подошла к рабочему столу. Взав нож и морковь я стала её чистить. Сильвер так и не заговорил со мной. Даже не повернулся, чтобы посмотреть на меня. Меня эта тишина уже достала. И я стала зачитывать строки из баллад и стихов поэтов, что мы проходили.— «Ты чисто в присутствии чистом его: Ты льешься его светозарной лазурью, Вечерним и утренним светом горишь, Ласкаешь его облака золотые И радостно блещешь звездами его...»
Я практически не знала с чего начать этот разговор. Ну нет, серьёзно. О чем тут говорить, а? Да в том-то и дело, что не о чем тут говорить! — Красиво... – все так же печально отозвался притихший Сильвер. Я продолжала чистить морковь. — Эм, как ты себя чувствуешь, Марина? – спросил он. — Ну, после вчерашнего..? — Да так себе... – ответила я. На этот раз у меня был спокойный тон. Просто я задумалась и вспомнила смерть мамы и бабушки, поэтому в таком состоянии я решила и говорить. — Слушай, Сильвер, ты, эм... Понимаешь, какая тут хрень... Э-э-э, ну понимаешь... Капитан Сильвер… прежде чем мы начнём нашу беседу... есть кое-что, что я должна тебе сказать. Это было любезно с твоей стороны, забота обо мне и моей подруге... У нас не сложились дружеские отношения. Я хотела сказать, что я была не права и... Я понимаю о том, как неловко с моей стороны я... — Что случилось, девочка? – спросил он меня, повернувшись ко мне. — Ты хочешь со мной поговорить об этом... Ты же не собираешься сказать мне, что нервничаешь, не так ли? Моя прекрасная девочка, ты знаешь, я бы никогда не сделал ничего, что могло бы причинить тебе боль или пойти против твоей воли. — Нет, просто... – я замялась. Мне было стыдно и страшно перед ним. — Я знаю, что ты бы этого не сделал, капитан. Но дело не в этом. Это совсем не ты. Это я. Меня все время мучает совесть, говоря мне о том, что я должна... Ну в общем... Извини меня, пожалуйста. И спасибо за то, что поймал меня тогда, помнишь? Сильвер улыбнулся и подошёл ко мне. Посмотрев ему в глаза я потеряла самообладание и заревела, опустив голову. — Ну, милая, все хорошо, Марина. Он меня начал обнимать, гладить. Он говорил ласковые слова, когда он говорил мне о звездах... — Прости меня, Марина. – вдруг сказал он. — Я не хотел тебя напугать... Мне жаль, что так получилось. Я обнимала крепче прежнего. Я прислушалась к частоте сердцебиения. Оно било спокойный ритм. — Давай, я сам с делами справлюсь, а ты иди отдыхай. А то у тебя красные глаза, милая. Ты плохо спала ночью? – он уже говорил с капелькой нежности. — Ну, если честно, то да. Кошмар вчерашний сильно повлиял. – ответила я. — Ну, иди отдохни. Заодно побалтай с Джулией. Он вернулся к готовке, а я вышла из камбуза. Голос не появился. Доволен? Выходит, что так...