***
Долины края снежного Королевства, где зимы длятся дольше, чем тёплые времена года. В богатом районе аристократов стоял особняк французского стиля, морозные цветы благоухали свежим запахом снега, давая чувство свежести среди жаркой погоды. Зелёные листья танцевали на ветру создавая свою мелодию шороха. В светлой комнате сидела девушка с болезненной красотой, чьи серебристые волосы были уложены в причудливую причёску с идеальными кудрями, чёрное платье с оборками меха блестели при солнечном свете. В руках была чашка кофе, а полуприкрытые золотистые глаза спокойно наблюдали за дымом, что вскоре исчезал в пространстве. Юная дева была красива, спокойна и несла освежающее впечатление о талом цветке посреди зимы. В комнате была не только болезненная красотка, но и служанка в голубых одеждах, которая трудолюбиво чистила вазу, белая кожа с красноватым оттенком и чёрные волосы, спрятанные под платком. Вдруг, столь крепкая хватка служанки была ослаблена, и любимая ваза хозяйки дома молниеносно полетела вниз, разбившись вдребезги. Столь благоприятная тишина была разрушена реальностью разбитой вазы, а служанка, чей вскрик был как громом для ушей девы, тут же стала извиняться и заливаться рыданиями. — Мадмуазель Фурье, прошу прощения! Жюли… Я.Я не хотела, прошу… — Жюли, успокойся. — спокойно ответила молодая мисс и подняла глаза в сторону Жюли. Мадмуазель Фурье лишь оценила взглядом всю ситуацию и после вынесла вердикт, — Собери и выкинь. — Но Мадмуазель Фурье, это ваза… — Уже незачем, — Мадмуазель Фурье сразу же оборвала служанку. В её голосе не было ни взлётов, ни падения, она медленно моргнула белыми ресницами и посмотрела в окно, где раскинулся ледяной сад, — Делай, что я говорю. — Да, Мадмуазель. — раболепно ответила Жюли и спокойно принялась собирать осколки, тайно восхищаясь спокойствием своей хозяйки. Первая удача Жюли была в том, что в свои шестнадцать она нашла работу в доме генерала Фурье, чьё имя было нарицательным с богом Войны. Жюли думала, что её там будут ругать и бить, как обычно говорили многие девушки из бедного района столицы, которые после службы на аристократов подались в куртизанки низшего сословия, но даже так, без денег и больной матерью на плечах, она всё же рискнула и к своему удивлению её приняли доброжелательно и терпеливо учили, правда, даже в идеальных условиях есть ложка дёгтя. Это Мадам Фурье — жена Генерала, чей характер был столь импульсивным и сумасшедшим, что даже экономка боялась лишний раз спросить о вкусе чая. Это твердолобая и грубая женщина, которая являлась больше генералом в юбке, чем истинный генерал, который был слишком спокойным. В прочем, Мадам Фурье была выходцем из семьи торговцев и даже по кричащим нарядам с её рыжими волосами и голубыми глазами было понятно, что с таким человеком лишний раз за словом в карман не лезть. Стараясь не шуметь, Жюли убрала осколки и тут же вышла из комнаты маленькими, но быстрыми шагами, оставляя юную Мисс наедине со своими мыслями. Тем временем, Мадмуазель Фурье, а точнее имеющая полное имя Армель де Бурнуа Фурье, вспоминала прощальные слова своего отца. Эти осколки и этот взгляд, полного нежелания расставаться, было более чем убедительным, для Армель, что это была их последней встречей. И уже навсегда. В прочем, для девушки было не свойственно плакать, сколько обливаться кровью в душе от невыносимой боли, но лицо, как стоически холодно, а глаза тусклые и безжизненные. На самом деле, Армель в детстве была хвостиком отца и даже когда падала, то стиснув зубы, сразу же поднималась с земли и лучезарно улыбалась. Её отец был и учителем, и самым главным советником в жизни, даже пойдя против системы, он обучил её навыкам фехтования, верховой езды, стрельбе из лука и тяжёлых мушкетов, даже боевые базовые навыки были усовершенствованы до предела. И потеряв самого дорого человека и того единственного, кто нежно улыбался ей… Это было бы непростительно больно. Армель даже помнит слова, сказанные в тот последний день. «Армель, помни что я буду рядом вне зависимости от любого исхода. Не забывай, что даже если я умру по приказу Короля, ты не должна плакать, а спасти свою и матушки жизнь» Сколько не лаконично, но понятно, что Король Эрнест не особо любил эту собаку по имени Фурье от которой он давно хотел избавиться. Даже нет сомнений, что самый глупый король Снежного Королевства не пощадит и саму семью, забыв все заслуги своего подданного. Выворачивать с белого на чёрное, эта проклятая собака умеет как никогда. Армель, однако, сомневалась, был ли знак разбитой вазы, что её отец… Нет. Армель покачала головой и положила кофе на кофейный столик, но рука, дрогнув, тут же уронила чашку, и та с грохотом разбилась, обрызгав подол платья в чёрные пятна. Напиток не обжёг кожу, ведь тот, уже давно остыл. На сердце был отяжелевший камень, который пугал юную Армель.***
— За предательство Короны, казнить всю семью Фурье! — Да! Предатель должен быть уничтожен на корню! — Семья Фурье — логово крыс, которые порождают предателей! — Казнить! Казнить! В столице Диало Снежного Королевства, узнав об самоубийстве и предсмертные слова Генерала Фурье, народ тут же разбушевался, плевками кидаясь в проигранный бой на умершего героя. Правительство тут же перевернуло слова павшего Александра и обвинили его в том, что он не примирился с проигрышем и решил покончить с собой, дабы не запятнать своё достоинство. Большая часть народа верила безоговорочно словам правительства и проклинала всю семью Фурье, лишь малая часть сомневалась в этом, но они решились молчать и занять теневую сторону, стараясь наблюдать за происходящим. Когда же Мадам Фурье узнала о смерти своего мужа, то сразу побледнела лицом и побежала в комнату своей дочери, сильно крича своим звонким голосом о большом горе. Армель, которая в тишине ужинала в комнате, была тут же смущена криками своей матери, но восстановила своё волнующее сердце в спокойное состояние. Мадам в ярко красном влетела вихрем в комнату, её рыжие волосы были собраны лишь наполовину, а густо накрашенное лицо исказилось в искренний испуг, отчего дряблые щеки затряслись, осыпая пудру на открытое декольте. Глаза отражали фигуру в чёрном платье, которая сидела за столиком и ела холодный десерт. Мадам Фурье всегда ненавидела такую сторону своей родной дочери и всегда презрительно причитала, что девушка должна быть яркой и в характере более необузданной с ноткой кокетства в глазах, однако, Армель всегда была тускло спокойна и никогда не поддавалась провокациям своей матери. Их взаимоотношения можно было считать, как малознакомых подруг, которые только и могли перетягивать канат друг на друга и создать баланс между ними, мог только Генерал Фурье, но сейчас, когда его не было, то этот канат может быть вообще оборван. — Армель! Беда, случилась катастрофа для нашей семьи Фурье! Твоя матушка, с больным сердцем не может выдержать такого удара! Ах! — жалобно кричала несобранная Мадам Фурье и кинулась всем телом на свою дочь. В её голубых глазах стояла застойная вода, а накрашенные брови показали необычайную скорбь. Армель взяла свою мать за руку и повернувшись на стуле, спокойно произнесла с чувством инея в голосе. — Матушка, что случилось? — Ох, Армель. — вздохнула глубоко Госпожа Фурье и сглотнув, продолжила, — Моя дорогая Армель, твой отец был признан как предатель и за государственную измену, нашу семью приказали казнить! Мадам Фурье застонала от горечи всего происходящего, её задыхающийся голос отдавал отголоски по всей комнате. Служанки, что столпились в углу тут же побледнели и уронили пару подносов, создавая грохот и суматоху в спальне молодой Мадмуазель. Армель не обращала внимание на происходящее, а только взяла ключевые слова своей матери.«Отец был признан как предатель»
Боль. То, чего боялась больше всего Армель, наконец сбылось. Она поджала губы и опустила глаза, рука, держащая руку ее матери, была зажата ещё крепче. Армель не может передать тот удар, который она получила от такого известия, а тем более, не может представить, как быть в этой ситуации дальше. Что делать дальше? Бежать? Оставаться и принять клеймо? Её отец всегда говорил быть сильной и даже в самой опасной ситуации находить выход. Даже после смерти её старшего брата, она осталась единственной наследницей военного рода семьи Фурье и все знания были переданы именно ей. Те слова, что дал её отец перед уходом, давали ещё один спусковой крючок. Она должна была защитить не только себя, но и мать, которая была самой настоящей женщиной, которая даже курицу связать не могла. Армель, тут же хрипло произнесла. — Как ты узнала? Мадам Фурье тут же остепенилась, она подняла голову и пошевелила губами, стараясь вымолвить слово, но не могла сказать. Армель выжидающе встретилась с её взглядом и стала ждать ответа. Однако, Мадам Фурье тут же встала и схватив её руку, повела в сторону выхода. Грубая хватка и сильный рывок был болезненным, отчего Армель хотела высвободиться, но не смогла, когда увидела сердитый взгляд своей матери. — Не вырывайся! Или ты хочешь умереть? — провокационно крикнула на неё Мадам Фурье, потянув сильнее тонкое запястье своей дочери. — Сначала объясни! — с надрывом в дыхании бойко ответила Армель, требуя ответа, сверля своим ледяным взглядом спину своей матери, но та молчала, выводя её к конюшне. — Смысл говорить тебе, такой глупой о том, что ты не поймёшь? — злобно шикнула Мадам Фурье и толкнула свою дочь к чёрной лошади по кличке «Роки». Армель непонимающе посмотрела на свою мать, а после перевела взгляд на площадь. — Что это значит? — спросила тихо Армель, сжав кулаки. Золотые глаза горели злобой и непониманием всего происходящего, отчего девушка чувствовала нарастающее раздражение. — Тц, — цокнула недовольно Мадам Фурье, закатив глаза, — Чтобы не опорочить всю семью Фурье, хотя бы одна из нас должна сбежать, чтобы восстановить наше имя. — Что? — Армель считала это каким-то бредом и не выдержала вопроса. — Боже… — хлопнула по бедру Мадам Фурье и схватив её за щёки, стала объяснять яркими глазами, — Ты единственная наследница семьи Фурье. Я знаю, что твой отец учил тебя всему, чему учил и Шармеля. Дорогая моя, у меня есть идея, от которой есть надежда, чтобы вернуть справедливость для твоего отца. Ты понимаешь меня? Нет. Не так. Ты доверяешь мне? Слова звучали менее убедительно, если бы не пристальный взгляд её непостоянной матери. Даже упомянув Шармеля, старшего брата, она, не моргнув глазом сразу переложила все обязанности на побег своей младшей и единственной дочери. Армель уже понимала, что её мать что-то задумала под ночь и сразу же повела её в конюшню. Армель испытывала горечь во рту, но тут же сглотнув, отбросив всяческие сомнения, она кивнула и произнесла следующее. — Можешь принести мой меч и дать денег на дорогу? Мадам Фурье тут же засветилась счастьем и активно закивав, быстро убежала в сторону особняка. Алый подол затрепетал при быстрой походке матери и вскоре скрылась из виду. Армель не стала ничего предпринимать, а только погладила морду лошади и грустно улыбнувшись на фырканье Роки, стала надевать седло и поводья. Даже если она и в пышной юбке и была не готова к верховой езде, то ради своей матери, она даже готова пойти и на такие жертвы.Но что матушка удумала? Что может прийти в бедовую голову такой мадам?
Армель даже не знала о чём думать, когда закрепляла ремни на брюхе Роки. Руки сами собой делали привычные вещи, которые её обучил собственный отец. После некоторых движении, Армель услышала шелест платья и после, увидела фигуру своей матери, которая в руках держала меч в ножнах и узелок с кожаными веревками. Мадам Фурье тут же передала ей все вещи и перечислила с отдышкой. — В мешке все мои украшения и пару скопленных монет, также пару булочек с мягким рисом и пудрой, понимаю, что этим не насытишься, но что нашла, то положила. Это всё? — спросила Мадам Фурье и положила руки на бёдра по бокам, выглядя более внушающее. — Да, Спасибо. — Армель приняла все вещи, даже не смея возразить. Она подвязала ремни меча вокруг тонкой талии, а мешочек закрепила возле рукояти. Одна нога тут же была поставлена на стремя и перекинув весь свой вес на одну ногу, другая нога была перекинута на другую сторону, стойко усаживаясь на седло. Армель погладила гриву Роки и не сказав ничего своей матери, тут же натянула поводья и медленно вывела лошадь из конюшни. Прямая осанка Мадмуазель Фурье медленно погружалась во тьму ночи. Мадам Фурье лишь минуту постояла и увидев, что дочь ушла не оборачиваясь, сразу же почувствовала горечь в сердце. Она немного сожалела, что мало уделяла внимания и была занята своими делами, но уже, когда дорога не подлежала возврату, а план о саморазрушении была упрямой, Мадам Фурье лишь прикрыла глаза и стремительно ушла из конюшни, воплощая идею в реальность.***
Армель быстрой рысью скакала по широкой дороге средь деревьев. Её план состоял в том, что, идя по главной, она решила повернуть направо и сделать крюк, дабы увидеть то, что задумала её мать. Если скакать по узкой тропинке, то можно выйти за холм, и вдоль проскакать обратно к особняку. План был прост и даже скрывшись от посторонних глаз, девушка могла наблюдать со стороны не беспокоясь быть замеченной. Когда девушка осталась в полном одиночестве, то мысли о сегодняшнем были как накатанная буря, которая сумбурно смешала всё и оставила полный кавардак в голове.Почему всё так происходит? Почему её так быстро откинули в сторону, позволив сбежать? Почему… Почему… Почему.
Слишком много «почему» с знаком вопроса, на которые Армель придётся ответить лишь степенно, не давая волю своей слабости выйти в опасной ситуации. Вскоре, девушка вышла на перекрёсток просёлочной дороги и натянув поводья, она сразу же повернула лошадь направо, неторопливо двигаясь по направлению холма. Тропинка была пустынной, а вдалеке горели маленькие огни больших домов, скрывая тепло камина французских окон. Тёмная фигура с серебристыми волосами двигалась спокойно вдоль подножия холма и смотрела вдаль. Если бы Армель двигалась чуть быстрее, то могла бы не заметить фигуру в чёрной накидке, которая неуклюжими движениями шла к ней навстречу, но Армель тут же остановила Роки и нахмурив брови смотрела на смутную фигуру. Голубой подол проскальзывал вскользь чёрного плаща, тонкие руки крепко держали узелок, прижимая к своей груди, а через густые тени капюшона, можно было увидеть яркие глаза, которые были наполнены страхом. Фигура человека спотыкалась об мелкие камни под ногами и вскоре дошла до близкого расстояния Роки и Армель, которые встали в оборонительную стойку. Армель смутно пыталась понять личность человека, которая шла со стороны её дома, рука медленно сжимала рукоять меча и была готова в любую секунду напасть. Сердце было не на месте, впервые сталкиваясь с неизведанной опасностью.Кто этот человек? Враг? Друг? Или шпион Верховного правительства?
Фигура тут же остановилась и подняла голову, открывая своё лицо Армель. Это была Жюли — молодая служанка, которая не так давно была принята семьёй Фурье. Она с дрожащими губами жалобно произнесла, так, будто увидела своего спасителя. — Мадмуазель Фурье. Армель вздохнула и отпустила рукоятку меча. Она спустилась с лошади и подошла к Жюли, которая боялась мрака ночи. Армель взяла её за руку и спокойно произнесла. — Жюли, не бойся. Жюли не сдержала слёз и тут же обняла свою молодую хозяйку, она жалобно вцепилась в ткань платья Армель и дрожала. Армель не оттолкнула Жюли, а наоборот, обняла её в ответ и медленно проводила по грубой ткани накидки, пытаясь успокоить девочку. Когда же Жюли более-менее успокоилась, Армель задала вопрос, который мучал её эти несколько минут. — Жюли, почему ты здесь? — Мадмуазель, — Жюли медленно выбралась из объятий и стала тихо говорить, будто боясь быть услышанной лишним человеком, — Мадам выгнала всех служанок, толком не дав время на сборы. Она выгнала всех, даже слуг и осталась одна в особняке. — Как давно ты покинула особняк? — спросила тут же Армель и сжала плечи своей служанки, её глаза заблестели чем-то неизведанным, но точно не добрым огнём. У Молодой Мадмуазель были подозрения, что её мать делает что-то безумное, которое может заставить её саму волноваться. Жюли призадумалась и стала считать на пальцах, а после неуверенно ответила. — Минут двадцать назад… Мадмуазель, а как вы оказались тут? Армель, услышав первое предложение сразу же встала в ступор, понимая, что времени могло быть предостаточно, чтобы что-то сделать этой рыжей бестии. В голове гудели тревожные звоночки, проигнорировав вопрос своей служанки. Она тут же отпустила Жюли и подошла к лошади, ловко усаживаясь на седло. — Жюли, садись быстрее. — Армель протянула руку навстречу Жюли, нетерпеливо ожидая действий от другой стороны. Впрочем, Жюли не заставила долго ждать и протянула руку своей госпожи. Другая резким движением потянула её на себя и усадила Жюли позади. Армель натянула поводья и быстро поскакала в сторону своего особняка. Жюли вцепилась в талию Армель и под давлением ветра, всё же обеспокоенно спросила. — Мадмуазель, куда мы скачем? Армель холодно произнесла, не имея возражения от другой стороны. Жюли впервые ощутила этот голос полны ледяного приказа. — Мы едем домой.