***
Роки мчалась как могла. Стук копыт и ледяной ветер бил по лицам двум девушкам. Причёска Армель сбилась и некоторые большие пряди упали на плечи. Жюли лишь крепче прижалась к спине своей хозяйки, а выражение лица скрылось в волосах Армель. Доехав до вершины, где открывался вид богатого района высших чинов с бескрайними полями и тёмными деревьями. Однако, Армель пришла сюда не для наслаждения открытого вида сверху, а смотрела на яркое пламя в глухой ночи, которая окутала её дом. В этот миг внешний мир остановился, только пламя будоражило её сердце, а рассудок слетел с катушек. Только двигаемое неконтролируемое пламя и её бешенное сердце, которая обливается кровью. Воображение сразу же сыграла злую шутку и представила, что её несносная мать в этом огне. Такие же рыжие и кудрявые волосы, как и палящий огонь, те же голубые глаза теперь является самим очагом тепла. Он пробирался к морозному саду, который так усердно высаживал её покойный отец, когда она родилась. Этот миг, это застывший момент породил ярую импульсивность в борьбу в тонких руках Жюли и хриплый рык женской особи, который рвал и метал сквозь пелену отчаянья. — Нет! Мама! Отпусти меня! Мне нужно её вытащить! — Как ты смеешь ослушиваться моего приказа?! Немедленно отпусти! Жюли пришлось натянуть до предела поводья и крепко удерживать молодую Мадмуазель, которая когтями царапала не только её запястья, но и неосознанно свои. В душе Жюли вздохнула и посочувствовала своей хозяйке. За один день всё пошло против Армель, она узнала, что её горячо любимый отец был оклеветан и само ликвидировался, мать, дабы защитить её, сгорела в огне семейного особняка Фурье. Этот невыносимый удар, которого даже самого холодного зверя заставит рвать и метать, а Армель не исключение из этого жестокого правила. Жюли была решительно настроена и неуклюже направила Роки со склона и направила в густой лес. Через некоторое время, когда Жюли и Армель ускакали на достаточное дальнее расстояние, служанка расслабила хватку и под стальным кулаком Армель, они упали с лошади. Их платья собрали придорожную пыль, бряканье украшений и меча ударили по телу Армель. Волосы полностью рассыпались по плечам, собирая ветки и песок от катания по земле. Жюли застонала от неудачного падения, ведь её тело упало на острый камень и тот проник в бедро. Армель же потеряла сознание и только едва слышимые всхлипы с содроганием плеч, было полностью убеждением того, что она жива. Жюли с раненным бедром медленно поднялась и подошла к Армель, удивившись тому, что девушка поджимала губы и плакала кровавыми слезами, создавая ужасно красивый контраст белого красного. Белые ресницы были окрашены в красный, а струйки крови скатывались на седые волосы, которые окрасились в бардовый оттенок.***
Армель бездушно поднялась с земли, неосознанно опуская чёрный плащ на землю. Ноги ныли, а голова гулко отдавалась в боли, даже простые движения давали неописуемую ломку костей, но девушка встала и пошатываясь подошла к Жюли. Та сосредоточенно жарила лесные грибы и всхлипывала носом, утирая рукавом своей грязной одежды. Жюли не заметила движения со стороны и сосредоточилась на своей работе, пока хруст мелкой ветки не заставил её вскликнуть и повернутся к стоявшей Армель с безжизненным бледным лицом и остатками кровавых дорожек по щекам, пыль на лице делало кожу Мадмуазель Фурье более серой и мрачной. — Мадмуазель, вы наконец встали. — Жюли поднялась на онемевшие ноги и покачнувшись, продолжила говорить с поджаренными грибами в руках, — Как вы себя чувствуете? Армель оглядела всю фигуру девушки и даже бровью не повела. Жюли выглядела более жалко, чем её состояние, эта кожа с остатками сажи, местами, порванное платье, которое окропилась засохшей кровью. Некогда собранные волосы теперь струились по спине девушки, когда платок был утерян. Жалкое подобие глубоких шрамов на руках Жюли оставили тот самый остаток прошлой ночи. Армель даже засомневалась о своей внешности, но эти мысли были удушены на корню. — Всё в порядке. — хрипло отозвалась Армель и посмотрела на грибы, которые были насажены на острую ветку, нахмурившись. — Мадмуазель, вы хотите есть? — спросила Жюли и тут же сказала, даже не дав другой стороне что-либо промолвить, — Прошу, подождите, я не до конца их пожарила. Жюли тут же обернулась, но была схвачена рукой Армель. Бывшей служанке пришлось обернутся и вопросительно посмотреть на молодую Фурье. — Я не голодна. — Армель неуверенно начала молвить с засохшей горловиной, — Я хочу тебя спросить об одном. — Прошу, говорите, Мадмуазель. — нетерпеливо сказала Жюли и яркими глазами смотрела на Армель, которая вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Армель обдумала решение, разум, который принял за считанные секунды. Неизвестно сколько прошло времени после пожара, но точно можно сказать, что об этом происшествий уже известно самому Королю Эрнесту и военная полиция, возможно, уже на месте сгоревшего особняка, стараясь найти останки самой Армель и её матери. Даже не нужно говорить, что им двоим поскорее нужно уйти с этого места и двигаться дальше, по крайней мере поменять внешность и стараться скрыться от глаз полиции и внутреннего правительства.Но куда идти? Что делать в дальнейшем?
Армель решила в первую очередь отправится к близко населённому пункту и найти одежду, стараясь слиться с толпой, ведь были и подозрения, что найдут только одно тело, а второе живое как треклятый таракан, от которого нужно избавиться. Армель открыла глаза и холодно произнесла, неся весь остаток сил, которые были в её сердце. — Жюли, нам нужно уходить отсюда немедленно. Жюли недоумевающе посмотрела на Армель и невинно спросила. — Зачем, Мадмуазель? — Не называй меня больше так! — рявкнула Армель сильнее сжимая руку своей служанки, — Пойми, что я больше не Мадмуазель Фурье! Обращайся ко мне просто Армель, а я к тебе просто Жюли! Жюли сжала губы в тонкую линию и с блеклыми глазами посмотрела на Армель, слабо кивая. — Хорошо. Армель вздохнула и отпустила руку, стараясь не распространять гнев на девушку. Массируя виски, Армель нетерпеливо выдала: — Нам нужно уходить с долины Валуа, тут опасно. Жюли, не пойми меня неправильно, но мы теперь никто и звать никак, а, чтобы спастись, мы должны отбросить титулы и формальность, дабы скрыться среди простых крестьян. Жюли нахмурила брови и понимающе кивнула, но тут же задала вопрос. — А что делать с нашим внешним видом? Армель слабо посмотрела на невинную девушку и молча развернувшись, подошла к дереву, где она, до недавнего времени спала. Меч и узелок лежали рядом с пыльным плащом, и девушка подняла меч, резко оттягивая ножны в сторону, показывая серебристо блестящий клинок. Острие меча была направлена на левую сторону головы, другая рука крепко держала длинные волосы. Жюли, которая внимательно наблюдала за движениями Армель, была тут же напугана и поспешила к ногам другой, молясь не делать этого. — Армель, не делай этого! Нет! Только не волосы! — Жюли схватила её за подол и прижала к своей груди, её серые глаза были наполнены умоляющей надежды и устремлены к лицу бывшей Фурье. Однако, Армель даже не смотрела на неё и крепкой хваткой рукояти тут же сделал движение. Толстые пряди волос упали на Жюли и от лёгкого ветра опали на землю, после ещё и ещё, пока половина головы была не сбрита в неуклюжий ёжик, когда другая и густая сторона была не тронута. Жюли лишь шокирующее наблюдала за опадающими прядями, не веря своим глазам. В Снежном Королевстве было принято, что девушки не имели право остригать свои волосы, сохраняя свою женственность и невинность для будущего мужа, только после замужества имелось право остригать волосы до груди и то, в доказательстве семьям мужа и жены, что девушка больше не девственница. К тому же длинные волосы девушек и женщин были особенно полезны для красивых и обильных причёсок, но после замужества, многие мадам носили большие парики. Для мужчин было больше вольности с волосами, но многие именно отстригали половину, а другую, отращивали до любимой длины, лишь малая часть мужчин, ходило с короткими волосами, что после женитьбы, что до, они могли делать с волосами всё что угодно. То, что сделала Армель, давал тот шаг, что девушка не только перестанет быть женщиной, но и также приняла роль мужчины. Сердце Жюли стучало в неравномерном ритме, а задержанное дыхание не давал доступ в лёгкие, глаза заворожены столь шокирующей картиной, сколь она находила более симпатичной. Серое лицо Армель было освещено ореолом света, а отблеск меча отражал золотистые глаза. Вольный дух девы, которой было всего двадцать, дал и потерю чего-то, но и приобретение некой новой жизни для Жюли. Веки Армель дрогнули, когда она опустила меч, не задевая падшую фигуру Жюли и опустила голову, посмотрев на жалкие локоны серебристых волос. Фурье откинула меч и села на корточки, быстро сгребая все волосы в свои руки и грубо отталкивая фигуру бывшей служанки, она подбежала к едва потухшему костру и выкинула все волосы в костёр. Яркие огни вспыхнули от нового «топлива» и опалили пряди волос быстро пожирая их в пучину пепла. Армель спокойно наблюдала за ними и тихо, почти безмолвно пробормотала. — Прости, отец. Развернувшись, девушка спокойно прошла обратно к вещам и строго скомандовала Жюли, которая стояла на коленях и наблюдала за фигурой Фурье, тонкие полоски слёз стекали по её щекам. — Потуши костёр. Жюли будто вышла из транса и пару раз хлопнув ресницами, тут же встала и отряхнув платье, подбежала к костру и села на корточки, дабы собрать песок в свои ладони и засыпать горящие угольки, повторяя этот процесс пока все угли не были зарыты полностью в песок. Армель тем временем разорвала платье до колен и большой кусок чёрной оболочки не повязала на голову и на половину лица. Все вещи повязала вокруг талии, а чёрная накидка без встряхивания была накинута на плечи. Бывшая Фурье была странно одета в порванное платье, где белые ноги с ссадинами были открыты на всеобщее обозрение, обуты в чёрные туфли с большой золотистой упряжкой на невысоком каблуке. Когда Жюли стряхнула свои руки от грязной пыли и увидела глупый вид своей бывшей хозяйки, то глупо удивилась, но не задавала вопросы, а только спокойно стояла, играясь с юбкой платья. Армель развязала подвязанные поводья от дерева и ухватившись ими, она подвела Роки к Жюли. — Возьми. — Армель кинула в руки Жюли остатки внутреннего платья и уселась на лошадь. Жюли почувствовала структуру дорогой ткани внутренней юбки и накинула на голову, используя как косынку, не видя смысла скрывать своё лицо. Армель подала руку для готовой Жюли и та, ухватив грубую ладонь потянула на себя. Двое людей сидели уже на лошади. Однако, седло предназначалось только для одного всадника, не предполагая второго пассажира, но не было другого выхода, кроме как Жюли схватиться за талию Армель и стараться поддерживать своё тело от падения. Итак, двое людей оставили поляну, быстро ловя душный ветер с лёгкой прохладой на своём пути. Они двигались в сторону маленького проходного городка, где часто останавливались различные охотники и путешественники.***
Тем временем возле сгоревших балок и уничтоженных цветов с сгоревшей травой по большому периметру, стояли запряжённые экипажи и множество лошадей. Синие знамена с золотистой обводкой формы крылатого феникса — мифическое существо, который по преданию, правил в заснеженных землях, своей гордыней и холодностью, он подарил вечный холод на всей территории Снежного Королевства из-за большого упрямства Короля, который отказывался отдавать свой трон снежному фениксу. Итог всего стало яростью феникса и заморозив не только Короля, но и подарив вечную зиму, феникс был зол, пока скромный сын Короля не успокоил феникса и стал новым Королём, сменив целую династию и получив целую силу от ледяного феникса. Но это всего лишь легенда, нынешний Король Эрнест с чистокровными линия своего Королевского рода не отрицал, но и не соглашался с данной присказкой, оставляя воображению людей гулять по главной столице Диало. Двое офицеров с накидками такой же эмблемой составляли протокол, бурно обсуждая данный инцидент со своими коллегами, когда младшие солдаты в конских шляпах, искали под обломками сгоревшие тела, но пока результаты были равны нулю. Их перчатки и рукава мундиров были испачканы чёрной золой. Капитан полиции, одетый в тёмный жюстокор с вышитыми золотистыми узорами и в гасконской шляпе с красными перьями, держал в руках лист тонкой бумаги и не сдерживая гнева, тут же смял её и выбросил на землю. Другой же, одетый в официальный бледно-голубой жюстокор и белой шляпой на голове, лишь хмурился, оценивая взглядом всю погибель случившегося. Это был Асс-Анатоуль Моро Ришар — помощник верховного советника внутреннего правительства, отвечающие за приказы самого Его Величества и главного советника. Этот молодой талант из семьи Моро Ришар, был красив и горделив, отчего многие дворянские Мисс хотели выйти за него замуж, однако были вежливы отвергнуты. — Капитан Бош, похоже, что особняк Фурье был сожжён умышленно, — задумчиво выдал свой вердикт Моро Ришар и изогнув уголок рта в таинственную усмешку, промолвил, — Вы так не думаете? — Месье Ришар, — нетерпеливо вздохнул Капитан Бош, — Откуда вам знать, что поджёг был умышленным? Мы прибыли сюда не больше получаса назад, а вы уже кидаетесь выводами. Капитан Бош, человек среднего возраста и многих повидал таких зазнаек на своём веку. Он более скрупулёзно относился к работе и любил уделять больше времени делам, чем лениво ставить итог о каких-либо делах, которые требовали более тщательного усмотрения. Поэтому, если он имел большое терпение к своей работе, то не имел её на таких, как месье Ришар. Сейчас он выкинул бумагу об итогах данного поиска, раскопав сгоревшие портреты самой семьи и парочку вычурных платьев пёстрых цветов. Капитан Бош, который сегодня утром должен был забрать двух человек из семьи Фурье и запереть их в темнице до начала казни, теперь стоял среди сгоревших обломков особняка и должен искать трупы обвинённой семьи Фурье. Извините, но его это сильно раздражало. — Ну что вы, не злитесь понапрасну. — фальшиво произнёс успокаивающе Асс, сверкая серебристыми глазами формы лисы, — Я просто предположил, а вы сразу злитесь. Вы знали, Капитан? Нервные клетки не восстанавливаются. — Благодарю Месье Ришар за заботу. — стиснув зубы, прошипел Капитан Бош. — Ну что вы, это…- льстиво говорил помощник советника, но его прервали звонким криком одного из Солдатов. — Капитан, мы нашли труп! Капитан Бош тут же отбросил в сторону Месье Ришар и большими шагами подошёл к кричащему солдату. Тот отступил и показал под обломками сгоревший труп с лоскутами красного платья. Сгоревший череп с тонкими волосками, лежал на спине, а глазные впадины смотрели на небо с приоткрытой челюстью. — Это Мадам Фурье? — скептично посмотрел Месье Ришар, который бесшумно подошёл со спины Капитана Бош и фальшивым тоном удивления задал такой вопрос. — Да, только она могла носить такие платья. — выдал Капитан Бош. — А откуда у вас такая информация, Капитан? — тут же атаковал нетерпеливо, но прежней учтивостью говорил Месье Ришар, — Может это дочь Фурье, которая не появляется на свет с самого рождения? Откуда вам известно, что она не пошла в свою мать и не носить такие же наряды? Капитан Бош каменным взглядом посмотрел на возбуждённого Ришар и железно ответил: — Перстень с синим изумрудом носила только Мадам Фурье. Он указал на левую руку скелета и было видно, что на безымянном пальце был действительно перстень с синим камнем, который немного обуглился, но всё же был узнаваем. Ришар тут же замолчал, но оглядев местность вокруг трупа, тут же спросил рядом стоящего солдата. — Вы нашли только один труп? — Да, Месье, остальное что мы нашли, это домашняя утварь и пару картин. — ответил солдат с беспрекословным уважением. Анатоуль был тут же заинтересован в последнем и с блеском в глазах, ответил: — Покажи мне картины. — Прошу за мной, Месье Ришар. — ответил солдат и пошёл вперёд. Анатоуль поспешил за ним к задней повозке, где лежали картины под белым покрывалом. Солдат тут же откинул покрывало и показал первый портрет, который таинственным образом, уцелел. На картине была изображена молодая девушка в светлом платье с открытыми плечами и длинным шлейфом из тюлевой дымчатой ткани с золотистыми лозами. Волосы собраны в пышную причёску с идеальными кудрями, которые опадали на плечи, руки были сложены на коленях, а профиль в три четверти, показал чётко очерченный подбородок и светлые глаза с золотистым блеском. Художник точно сумел раскрыть всю хрупкую красоту девушки и даже блеск бледной кожи бросался в глаза Месье Ришар. На позолоченной раме, лишь чёрная смоль покрыла фамилию, оставив лишь чистый участок с именем. — Армель…- тихо произнёс Месье Ришар, будто смакуя имя на кончике языка. Анатоуль тут же призадумался, не отрывая взгляда от сидящей девушки с прямой осанкой на бархатном стуле. Он никогда не видел такую девушку и ему было известно лишь о заболевшей дочери Генерала Фурье, но никогда не обострял внимания на этот слух. Теперь же, увидев портрет девушки, его это сильно заинтересовало. Анатоуль понял, что девушка не была похожа на мать, сколь сильно похожа на своего отца и даже покорность и нежность этой картине, он тонко чувствовал, что Армель была более упрямой особой, чем предполагалось. Возможно, она даже жива и на данным момент, находится в каком-нибудь близлежащем городке или была растерзана дикими животными. — Месье, есть ещё картины, вы хотите их… — Не нужно, — Анатоуль усмехнулся и взял портрет девушки в свои руки, чувствуя толстую гравировку рамки своей кожей. Он развернулся, бросая слова, которые несли безотказный тон, — Я заберу это с собой. Солдат тут же проглотил свои слова недовольства и беспомощно смотрел на спину Месье Ришар. Его теперь беспокоило о том, как он сможет объяснить это Капитану Бош, который просто требовал эти картины, чтобы вручить их Королю Эрнесту. Но уже поздно, ведь одна картина была нагло отобрана Месье Ришар. Капитан Бош только узнал о том, что по всему периметру был найдем труп Мадам Фурье и мог только дать приказ чтобы забрать труп и в безмолвии поправить шляпу, чтобы скрыть печальный взгляд под козырьком. Ему было жаль о погибели столь древней семьи Фурье, а особенно, Капитан Бош скорбел о смерти Генерала Фурье. Капитану нравился спокойный характер Генерала Фурье, отчего с таким человеком ему было спокойно в прошлые студенческие годы. Он помнил, что когда они жили вместе в военной Академии фехтования, то были закадычными друзьями, дополняя друг друга. Даже после окончания и занятие разных должностей, они не обрывали братскую дружбу, которую в конечном итоге оборвались смертью и твердостью жестокого наказа Короля Эрнеста, от которого, Капитан Бош не мог избавиться. Мир жесток, как и представлял унылый Капитан Бош. Он мог только надеяться, что будущее будет светлее и более благосклонным к выжившей любимой дочери его закадычного друга. Однако, чего не знал Капитан Бош, так это кражи картины дочери Фурье, от которой его больная печень будет болеть ещё дольше.