Наша вечная зима

      Грубая рука прижалась к моим губам, от чего кашель от резкого вдоха застрял в зубах. Я быстро задышала, а голова закружилась, но насколько сильно узнать не вышло — в ванной стояла непроницаемая темнота, а она вращаться не умеет.       — Сейчас я отпущу руку, а ты пообещай не кричать, договорились? — голос оказался таким знакомым, что в груди что-то сжалось от… ностальгии? Я кивнула головой, сама не зная: буду ли кричать о помощи или упаду в обморок?       Мужчина опасливо убрал руку, но в тоже время был готов накрыть мой рот снова. Глубоко вдохнув, чтобы не вскрикнуть, я повернулась к мужчине. И почему я до сих пор не упала в обморок?       Дамеаль настороженно следил за моими губами, боясь, что я не сдержусь и все же закричу. Но вместо ожидаемого я молчала. Все слова канули в Лету, и теперь мне придется вновь учиться говорить, чтобы выразить все то, что вертится в голове. Благо, язык кулаков международный, а ему долго обучаться не надо.       И с этим оправданием моя ладонь звонко отдалась по щеке Дамеаля. Однако удар вышел гораздо сильнее возможного для меня и девушки, никогда не поднимавшей руки на кого-то. Дамеаль зажмурился от боли, прижимая ладонь к покрасневшему следу от удара.       — Не хило бьешь, — шептал мужчина, потирая щеку, на которой уже исчезло покраснение, и не осталось ни малейшего следа от моего удара. Какая же у него все-таки гладкая, можно сказать, молодая кожа по сравнению с голосом!       — Скажи спасибо, что не в глаз, — я потянулась к своей руке, машинально желая растереть кожу, но на удивление ладонь не горела от боли.       — Спасибо! — укоризненно шикнул Дамеаль, когда боль стала стихать. — Хотя мог и предугадать.       Когда аффект прошел у каждого, я пришла в себя после неожиданного испуга, а Дамеаль от моего внезапного удара, реальность накатила на меня.       — Что, черт возьми, со мной и откуда ты взялся?! — я старалась не кричать, чтобы не призвать никого, но шептать у меня явно не было сил, потому я едва ли не визжала.       — Хорошие вопросы, — улыбнулся Дамеаль, пряча руки за спину. — И как тебе повезло, что у меня на них есть ответы.       — И какие же?! — свирепая, я сжала пальцами край раковины, и, не осознав как, мрамор издал короткий неприятный звук, отламываясь, а небольшие кусочки посыпались на пол и разбиваясь на крошки.       Взгляд Дамеаля на мгновение застыл на обломе в моей руке и снова вернулся на мое лицо, будто я только что не сделала невозможное. Разжав пальцы, кусок раковины упал на плитку, расколовшись на две части. И пальцы мои задрожали — а вместе с ними и пол, темнеющий в глазах.       — Ну, например то, что ты больше не Непризнанная. Но и не ангел или демон, — спокойно пожал плечами мужчина, игнорируя осколки раковины на полу. — Но об этом чуть позже и… — Дамеаль впервые посмотрел вокруг себя и сморщил в отвращение нос, — в другой обстановке.       — Как у меня это получилось?! — махнула в сердцах рукой я, уже не сдерживая крик. — Что, черт возьми, со мной происходит?!       — Виктория, успокойся, — твердо произнес Дамеаль, хватая меня за плечи. — Я тебе все объясню, но не здесь.       — Хорошо, — глубоко вдохнула, что плечи поднялись, а в груди, под ребрами, неприятно кольнуло. — Мы поговорим в другом месте. Но я не могу выйти отсюда в таком виде.       Я старалась не смотреть в зеркало, чтобы еще раз не увидеть белые рога, просверлившие мой череп и кровь в волосах, уже наверняка засохшую в пленку. И что уж говорить о глазах, которые видны за километр в кромешной темноте.       — Согласен, тогда верни себе облик, — и снова он говорил так, будто нет ничего сложного в моем бессилии. Будто я капризничаю, не желая выполнять поручение родителей.       — Как? — устало выдохнула я, уже не прочь заплакать: сил почти не осталось, да еще и идиотские выходки и ответы Дамеаля добивали последнее.       — Всему тебя учить надо! — недовольно фыркнул мужчина, потирая переносицу двумя пальцами, словно у него могла болеть голова. — Ты переродилась. Это… — Дамеаль провел ладонью по воздуху, будто я сама не понимала, что он имеет виду, — твой истинный облик. Вроде как душа, а твоя прежняя внешность — оболочка, маска. Тебе следует просто представить себя в прежнем облике. Попробуй, это несложно.       Не став задавать очередные вопросы, я послушалась совету мужчины и закрыла глаза, глубоко задышав, чтобы хоть немного сосредоточиться. Первым, что я пыталась вспомнить — собственное лицо. Это оказалось куда сложнее, чем прежде: многие воспоминания стерлись или будто заплыли подводу самой мутной реки мира. Но я помнила, что глаза мои — голубые, а не белые, как в отражение, и углы лица не такие острые, как у той девушки в зеркале с рогами…       — Ну вот, молодец, — хлопнул в ладоши Дамеаль, улыбаясь моему успеху.       Открыв глаза, я тут же обернулась к зеркалу, выдыхая от облегчения — в нем отражалась знакомая мне девушка с голубыми глазами и чистыми, без единой капли крови, волосами.       — Мы больше не можем здесь оставаться, — прервал мои гляделки с собственным отражением Дамеаль, унося взгляд на закрытую дверь. — Скоро наступит утро, а нам необходимо поговорить. Где мне тебя ждать?       — Встретимся через полчаса напротив лабиринта Адама и Евы. Там редко кто гуляет в такую рань. — Я смотрела на куски раковины на полу, думая, куда мне их убрать.       — Почему же напротив? — удивился Дамеаль, будто я назвала самое ужасное место для встречи. — Лучше зайти в него, там легче скрыться.       — Но туда нельзя, — на этот раз я не смогла понять: шутит ли он или говорит всерьез. — Лабиринт проклят.       — Да, проклят, — согласился мужчина, но так, как будто само слово «проклятие» для него имеет иной смысл. — Но он проклят для ангелов и демонов. А ты не являешься никем из них.       — И кто же я? — не сдержала я вопрос, хотя пора уже выходить из ванной.       — Это долгая история. Обсудим через полчаса в саду.       И не дав мне сказать что-либо еще, Дамеаль сложил ладони в молитве и, — клянусь, с такими трюками я скоро начну молиться, — слился с воздухом, испаряясь бесследно. И теперь я осталась одна в темной ванной с осколками раковины на плитке и чистыми, но так сильно дрожащими руками…       Когда я закрыла за собой дверь ванной, Люцифер еще спал на моей койке, а за ширмой врача темнела лампа. Тихо подкравшись к постели, чтобы убедиться наверняка во сне демона, я быстро переоделась в то самое платье, в котором умерла от рук Лжелюцифера и, к несчастью, босая, вылетела через окно палаты, дабы не разбудить спящих.       Дамеаль, как и обещал, стоял в самой арке сада, улыбаясь при виде меня. Да, мне уже пришлось побывать в лабиринте, однако не по собственной воле — мой труп просто выбросил убийца, в надежде, что меня там никто не найдет. Или, что еще хуже, что я смогу выйти из него в новом облике.       — Пойдем? — протянул мне широкую ладонь Дамеаль, утягивая в запретный лабиринт Адама и Евы.       Признаться, я зажмурилась, когда моя нога переступила порог — не знаю, чего ожидала, ну уж точно не смерти! Но, как и предвещал Дамеаль, со мной ничего не произошло. Мы прошли чуть дальше, и весь недолгий путь я боролась с ощущением, будто уже была здесь. Видела пестрые, не похожие ни на одно земное растение цветы, слышала странные, до боли под корсетом грудной клетки запахи, от наслаждения которых кружилась голова…       — Очень похоже на Эдем, не правда ли? — вывел меня из мыслей заглушенный голос Дамеаля, и я только что обнаружила, что больше не иду, а стою на месте.       — Эдем… я уже была здесь, так? — обратила взгляд вверх, в глаза Дамеаля, но мужчина не стал отвечать мне тем же, продолжая рассматривать здешние красоты.       — Нет, здесь ты еще не была. Он никогда бы не повел тебя по таким грешным местам. Только Эдем.       Я затаила дыхание, когда картинки той прогулки с Ним, Шепфой, проплыли в глазах, будто это происходило прямо сейчас. Я была в Эдеме, и это правда — мне вовсе не приснилось, не почудилось во сне горячкой… Я видела Его собственными глазами. Слышала шелк голоса и ощущала пронзительность небесных глаз на коже.       — Спрашивай, — вновь отвлек меня Дамеаль, будто уже сам желал рассказать мне все. — Я же вижу, что ты сейчас закричишь от нетерпения.       — Что со мной произошло?       Пожалуй, это самый главный и сложный вопрос из всех, что не давал мне покоя. Про убийцу я спрашивать не решилась, ибо понимаю, что ответа не последует — даже Бог не стал отвечать, отдав возможность найти ответ самой.       — Тебя убили, но это ты и сама знаешь. Тебя интересует то, почему ты не умерла, так? — уголки губ мужчины странно приподнялись, в ужасной пародии на улыбку. — А не умерла ты потому, что это оказалось против Судьбы. Кто-то решил нарушить ход событий, убив тебя, но Судьбу невозможно обмануть.       — Если это так, то… почему я оказалась в Чистилище? Это место предназначено для уже умерших душ, что ищут вечный покой. А не воскреснуть вновь.       — Я боялся, что ты, Виктория, окажешься смышленой. Но теперь понимаю, почему именно у тебя вышло пройти все испытания и вернуться в этот мир. Но ответ все тот же: это веление Судьбы. Именно она пожелала, чтобы ты прошла гору и встретилась с Ним. А ведь и Он зависит от веления собственного создания — Судьбы.       — То есть, моя жизнь зачем-то понадобилась ходу Судьбы?       — Да. Но я бы не советовал узнавать у Судьбы, что она, проказница, шалунья затеяла.       — Хорошо, значит, это все зачем-то нужно Судьбе. Ладно, — встряхнула я головой, пытаясь принять хоть что-то. — Но что произошло со мной? Что эта за ипостась, которой стала я ночью?       — Сама сказала — ипостась, — кивнул головой Дамеаль, встряхнув черные кудри. — Когда ты воскресла, назовем это так, то переродилась в Его подобие. И, по Его велению, я должен помочь тебе исполнить долг.       — Что? Подожди. В каком плане: Его подобие? — я стала мало что понимать, но вполне осознавала, что произошедшее не есть нормально.       — Он наградил тебя частью собственной силы, — восхищенно прошептал Дамеаль мне в лицо, да так тихо, будто сам боялся собственных слов. — Это ведь и есть дар Божий! Награда за подъем на Чистилище.       «…— Виктория, — я замерла, услышав свое имя. Мужчина сказал его так странно, что я сама его едва узнала. — Будет не справедливо, если твой подъем на вершину Чистилища останется не вознагражденным…»       Чужой голос прогремел громом в голове, пробивая череп и уши. Я инстинктивно сжала руками голову, пытаясь хоть как-то сдержать резкое давление, от которого покосились колени…       — А я был послан тебе в знак любви Его, — не обращая внимания на мой жалобный стон, Дамеаль продолжал говорить, прикасаясь взглядом к каждому цветку сада. — Моя главная цель — помочь исполнить твой долг и вернуться в заслуженный отдых в хранитель Его.