Сестринская любовь

Яркое солнце светило своими нежными лучами, слегка освещая маленькую, тесную комнатку, с трудом пробиваясь через щели в дощатом полу и разнося тепло по всей округе. Живое пение птиц доносилось из-за открытого окна, за которым красовалось мощное, но элегантно стоящее дерево. Казалось, что эта идиллия успокоит душу любого страдающего человека. Но она не успокаивала лишь одну — Канаде, которая одиноко стояла облокотившись на подоконник, разглядывая прекрасный пейзаж за окном. Она была поглощена своими мыслями и, казалось, чего-то ждала. То и дело оборачиваясь на часы на левой стороне, она считала минуты, пристально разглядывая стрелки часов, неспешно идущие своим чередом. Впрочем, как и все в этом мире. Одна минута, две минуты, три минуты… — Почему она задерживается? — вздохнув, произнесла Канаде, уже вышедшая из своих мыслей. — Я ведь избавилась от нее… Хибики должна была придти пораньше сегодня. В ту же минуту, послышался громкий хлопок дверью, явно указывающий на то, что такой желанный гость вернулся домой. — Хибики! Ты пришла- Не успев договорить, Канаде застыла, всматриваясь в свою любимую сестру. Она всегда могла понять, когда её сестра начинала плакать, ведь это было достаточно частым явлением в их доме. Внезапно, Хибики пробежала мимо Канаде в свою комнату, оставляя ту смотреть ей в след. Кажется, Канаде была совсем не удивлена этому холодному приёму со стороны сестры. — Хибики… Что случилось? — подойдя к двери комнаты своей сестры, спросила Канаде. Глубоко в душе она прекрасно понимала, что именно могло повлечь такую реакцию, но всё же, она старалась не подавать виду. Она окинула взглядом Хибики, жалко лежащую на полу, сжавшуюся в клубок, как невинный котенок, которого выбросили из тёплого дома на зябкую улицу. Она была так могущественно прекрасна и отвратительно слаба одновременно. Канаде поймала себя на мысли, что считает ее даже несколько милой, когда она плачет. Надо почаще доводить её до слёз. — Моя п-подруга… А-ацуко… Е-её… Она м-мертва… — дрожащим голосом, захлебываясь в слезах, кое как выдавила из себя Хибики. Видеть человека, убитым горем — это страшно, но ещё страшнее, когда это происходит на постоянной основе. — Хибики… — Канаде натянула фальшивую маску волнения. На самом деле, она совсем не испытывала эмоций, кроме отвращения и привязанности, поэтому не могла по-настоящему сопереживать своей старшей сестре. Но она, все же, её любила. По-своему, но любила. Канаде села рядом с Хибики, нежно погладив её по голове. У них были одинаковые волосы, но волосы Хибики были, будто бы, лучше и приятнее. Канаде вообще всегда казалось, что Хибики лучше её во всем, но она всегда отгоняла эти мысли от себя, как страшный сон. Признать, что человек, которого ты так ласково любишь и при этом ужасающе ненавидишь — не самое простое. Особенно, если знаешь, что превосходишь этого человека во всем, что можно было достичь людскому уму. — Всё будет хорошо, сестра. Я думаю, это был несчастный случай. — Лицемерно продолжила утешать сестру Канаде. Она не знала, что такое эмпатия, но с рождения была потрясающей актрисой. Всё таки, это она и убила эту дрянную девчонку. По истине волк в овечьей шкуре. — Н-но она была… М-моей единственной подругой… — Хибики плавно подняла голову, внимательно посмотрев в глаза своей младшей сестры. Цвета свежей лаванды, они, казалось, смотрели прямо в душу Хибики, поглощая всю её без остатка. Эти слова сестры были ударом в живот для Канаде. Её единственная подруга? Этой сучки уже давно нет, только Канаде, её любимая младшая сестра, всегда здесь для неё, готовая убивать и притворяться. Никто не достоин любви Хибики так, как её достойна Канаде. Почему сестра вообще о ней вспоминает? Эта самодовольная сучка думает, что кто-то ещё сможет полюбить её, кроме драгоценной сестры близнеца. Отвратительно. — Я твоя подруга, Хибики. Только я могу любить тебя такой, какая ты есть. Только я тебя никогда не брошу. — Голос Канаде звучал успокаивающе нежно, но внутри её сердце разъедало лёгкое раздражение. В этот момент она почти ничего не чувствовала, кроме отчаянного желания быть замеченной своей старшей сестрой. Хибики тихонько всхлипывала рядом с Канаде, немного успокаиваясь. Она не хотела зависеть от своей сестры, но мир жесток. Все, кто заявлялись в жизнь Хибики, так же стремительно покидали её самыми изощрёнными способами. Возможно, Канаде права. Возможно, она и вправду не заслужила нормальной жизни? — П-правда? — Хибики положила голову на колени Канаде. Ведь и правда, сестра всегда утешала её, когда случались такие инциденты. Ни одна подруга не задерживалась надолго, а Канаде была здесь в любое время, день ото дня терпеливо ожидая, когда вернётся Хибики с дополнительных занятий. Тепло сестринской любви — все, что нужно для счастливой жизни, правда ведь? Хибики была очень доверчивым человеком, поэтому всегда впитывала слова Канаде, принимая их слишком близко к сердцу. Но, на самом деле, она хотела обычной подростковой жизни, как у сверстников. Ей хотелось верных друзей, неловких взглядов на объект своего обожания и весёлых шуток. Канаде же, наоборот, пользовалась доверием Хибики. Всё, чего хотела Канаде — быть единственной, на кого она сможет положиться, единственной, кто заслужит ее мягких прикосновений, ласковых прозвищ, тех самых неловких взглядов и горьких слёз. Нужно просто немного надавить и Хибики будет замечать только её. Как же это прекрасно… — Да, правда… — Канаде продолжала поглаживать волосы старшей сестры. Её разум переполняло мнимое счастье, душу буквально раздирали чувства светлой привязанности. Теперь сестра будет замечать только её. Одна минута… Две минуты… Три минуты… — Канаде… — полу-шёпот Хибики разнёсся по комнате, оттесняя тишину. Она наконец успокоилась. — пошли за мороженым? Канаде, обезоруженная таким ласковым предложением своей, обычно, жестокой сестры, молча окинула взглядом трясущуюся Хибики. Наконец-то, мягкость. Такая желанная и далёкая ей мягкость… — Конечно, пошли. Я возьму тебе двойное клубничное мороженое, как ты любишь. — Канаде тепло улыбнулась в ответ, сполна довольная результатом своего очередного творения.