Свидетельница

      Мичи, подобно привидению, блуждает по пустым коридорам, надеясь встретить хоть одну живую душу. Но, увы. Какучо избегает её, а Хина с того дня закрылась у себя в номере, совсем не вылезая. Честно, Ханагаки никогда бы и не подумала, что будет так рада навязчивому вниманию Майки, ведь сейчас он единственный, с кем она общается и спасает от гнетущего чувства одиночества и ощущения, что её все бросили.       Ещё и погода была говняной: постепенно приближалась осень, и теплые деньки уступали холоду и влажному ветру, который так и сочился сквозь маленькие щели в окнах и стенах, занося в здание прохладу. Дождливая погода была такой уже третий день, и Ханагаки чертыхается, смотря на то, как на небе снова собрались тучи. Так бы хоть могла ещё и с Сейшу пообщаться, покататься по городу и сходить куда-нибудь перекусить, но видимо, её удел — торчать в четырёх стенах подобно принцессе в башне.       После обхода по коридору, Такемичи возвращается в номер. Было тихо, слышалось только завывания ветра за окном и начинающее капанье дождя. Ханагаки крутится возле мини-бара, наливая себе в бокал шампанского, отпивая немного и отправляясь в ванную комнату. Точнее, в одну из них.       Комнат было две. Одна — полноценный санузел, с обычной ванной и туалетом, а также раковиной, зеркалом и пару настенных шкафчиков. А вторая комната была рядом с гостиной, где возле панорамного окна расположилась угловатая ванная с богатым функционалом — туда Мичи и отправилась.       Белоснежная ванночка стала наполняться горячей водой, размешанная гелем для душа, создавший пену. Такемичи ставит на бортик бокал шампанского. Сняв одежду и собрав волосы в пучок, опускается в воду, от наслаждения прикрыв глаза; красиво жить не запретишь, даже если вид из панорамного окна показывал унылую серость.       — Оу, Такемучи, тебе нравится голой щеголять перед окнами? — Мичи дёргается от неожиданности, услышав со стороны двери мужской голос. Мгновенно заливается краской, когда видит зашедшего Майки. Внешний вид Манджиро так и говорил о том, что тот только проснулся: взъерошенные волосы, пижамные штаны и голый торс, а также периодические зевки.       Ханагаки опускается в воду по шею, пытаясь хоть как-то прикрыть своё тело за пеленой мутной воды.       — Ой, да чего я там только не видел! — Задорно начинает Майки, но заметив, как Такемичи ужасается, быстро дополняет. — Ну...у тебя просто футболка задирается постоянно, пока ты спишь.. до самой груди…       — Майки… мы спим в разных комнатах…       Манджиро игнорирует слова девушки, уверенно проходя вперёд и останавливаясь у ванной, беря в руки шампанское и опустошая бокал в считанные секунды. Звонкий плеск, и Манджиро уже находится в воде, прямо в одежде, медленно подплывая к Мичи, которая от стеснения отворачивается и жмурит глаза, пока Сано уже чуть ли не дышит над ушком.       — Ну и чё ты сюда залез?!       — Ну, знаешь, в доме так холодно, вот я и решил согреться! — Манджиро резко поднимается, отчего вода стекала с него подобно водопаду, а мокрые штаны и белье полетели в сторону, образовывая на полу лужу.       «Совсем без тормозов». — Думается Мичи, когда Сано перед ней щеголяет голый и машет своим дружком перед лицом. Он снова садится рядом, обнимая девушку за плечо и притягивая к себе.       — Какая-то ты грустная в последнее время.       — Будто ты не знаешь, в чем причина.       Майки тяжко вздыхает, приближаясь к лицу девушки, а после сливаясь с ней в поцелуе. После него парень отстраняется, смотря в сторону, пока непонимающая Ханагаки наоборот тянется.       — Мне больше интересно другое, — Майки оборачивается, стукаясь своим лбом с лбом Мичи, смотря ей в глаза. — что между нами?       — А..?       — Ты всегда так странно реагируешь, когда я проявляю свои чувства — стесняешься и отталкиваешь меня. Мы встречаемся?       — Наверно… наверно да. — Раньше бы она твердо сказала «нет», но сейчас...когда сердце полностью не опустело только благодаря любви Майки, по-другому она сказать не может. Привязалась,глупо отрицать.       — Тогда перестать меня отталкивать. — Манджиро снова завлекает девушку в поцелуй, а у той в голове и теле чувства смешались в единое целое. Она чувствует себя неуютно, понимая, что делает не то, что надо. Соглашаться на отношения с Майки после того, как активно избегала их, да и на сердце другой...это безрассудно, но глупая, запутавшаяся во всём девчонка считает это хорошим утешением и выходом из ситуации.       Майки опускается ниже, покрывая поцелуями ключицы, медленно переходя к груди, и когда достигает её, Мичи закрывает глаза. Приятные ощущения волной проходят по всему телу, но больше всего возбуждает то, что сейчас в голову лезут те самые воспоминания с Какучо… когда они были одни в номере, когда он присосался к груди, крепко прижимаясь своим телом. От этих мыслей ноги приятно сводит судорогой.       «Нет...я не...я не должна об этом думать.» — Девушка открывает глаза и смотрит на чернявую макушку Майки, поднимая его голову на свой уровень, смотря тому в глаза и снова целуя, пока тело расположилось ему на колени, принимая позу «наездницы».       Сейчас была только она и Майки. Никакого Какучо. Майки любит Такемичи, и она, за всю его доброту и нежность должна любить в ответ. А про Какучо можно забыть. Стоило небольшой проблеме появиться, как он сразу же сбежал от неё, поджав хвост.       Набухший член упирался в мягкие складочки, не давая Майки нормально сидеть; тот постоянно двигал тазом и елозил на месте.       — М..майки..— Из уст Ханагаки вылетает стон. Манджиро блуждает языком по всей шее, периодически останавливаясь, и посасывая, а то и легонько кусая кожу, оставляя фиолетовые синяки и следы от зубов.       Сано двигается назад, удерживая девушку за бедра, отчего она двигается вместе с ним. Спиной упирается в бортик ванны, чувствуя, как по ней прошёлся холодок. Такемичи же крепко сжимается руками в плечи, пока между ног невольно трётся киской об член.       — Как же я тебя хочу… — Шепчет Сано, и опускает руку, берясь за член, медленно вставляя его. — Попрыгай на мне.       Такемичи кивает, а Майки расслабляется, передавая руководство процессом девушке. Она берет медленный темп, давая своему телу привыкнуть к Майки. Тот шумно дышит, пока Мичи тихонько скулит, избегая зрительного контакта с парнем.       Лицо от смущения всё горело; разумом девушка не хотела, чтоб всё дошло до этого, но телом заметно ускоряется, да так, что грудь начинает подпрыгивать, и Манджиро наслаждается таким зрелищем, хватаясь за одну рукой и начиная её мацать.       В комнате звуки смешивались в одно целое; так плеск воды при каждом движении смешался со стонами и тяжким дыханием. Такемичи ускоряется, от удовольствия закатывая глаза. Каждый толчок разрядом проходился по всему телу, до самой головы, заставляя девушку закусывать губы.       — Я сейчас кончу… — Шепчет Манджиро, подключаясь к процессу и беря всё на себя, крепко хватаясь за бедра и яростно начиная долбиться.       — Ты же высунешь, правда…? — Майки молчит, и Такемичи пытается отдалиться, пугаясь игнору на вопрос. — Я не хочу детей… я не готова… — С мольбой продолжает та, и Сано, толкнувшись напоследок, резко выходит, кончая себе на живот.       — Я рад, что мы наконец-то дошли до этого и стали ближе… — Майки расслабляется, раскидывая руки по бортику, пока Такемичи нервно кивает на его слова.— Ой, я кстати в воду немного попал, сейчас как попадет тебе обконченная вода в тебя, и всё!*— Такемичи мигом вылезает из ванны, пока Майки заливисто смеётся. Та хмурится.       — Приколист чёртов!

***

      Какучо перебирал документы и устало вздыхал, смотря на все эти бумажки с объемными текстами. Голова уже болит. Он откладывает их в сторону, решаясь сделать перерыв. Встав из-за стола, он разминает хрустящие плечи и шею, после выгибаясь в спине и покидая кабинет.       В коридоре парень останавливается возле кофейного автомата, заказывая себе одну чашечку эспрессо. На другом конце слышатся голоса, а после появляются Майки и Такемичи, и Какучо отворачивается от источника звука, делая вид, что появившиеся люди ему неинтересны. Он нервно сглатывает, нутром чувствуя, как Манджиро приближается, и невольно обернувшись, застаёт то, из-за чего чашка кофе чуть ли не вываливается из рук: Манджиро «засасывает» Такемичи, проводя рукой по талии, скрытой за махровым халатом; та прикрывает глаза, расплываясь в довольной улыбке сквозь поцелуй. Какучо отворачивается. Делает вид, что ему плевать, но от нервов рука крепко сжимает чашку.       — До вечера… — Шепчет Сано, после чего отцепляется от девушки, направляясь к кабинету Изаны.       Какос решается ещё раз мельком взглянуть на парочку, и именно в этот момент пересекается взглядом с Ханагаки. Сначала она смотрит на него растерянно, а потом довольно лыбится, разворачиваясь к лифту и гордо уходя, пока Какучо начинало трясти от нарастающей злости — покусанная шея не скрылась от его взора.       На себе юноша чувствует взгляд Майки — тот остановился у двери, будто чего дожидаясь. Какучо понимает. Он уходит, отпивая свой кофе. Делает вид, что уходит, хотя сам прячется и затихает на лестничной клетке, дожидаясь, пока Манджиро зайдет. И он заходит, пока Какучо тихо следует за ним.       Какос прекрасно знал, что перед обсуждением работы, братья любили откровенничать друг с другом. Какучо был твердо уверен в том, что сейчас они будут обсуждать отношения Манджиро и Мичи. Он должен был услышать хоть кусочек, чтоб знать, что с ней происходит. В конце концов, это, хоть и не напрямую, связано с ним.       — Ой-ой, смотрю, у кого-то хорошее настроение. — Доносится голос Изаны, и Какучо мог поклясться, что тот давил довольную лыбу. — Неужели вы с Мичи сдвинулись с мертвой точки?       — Да. — Отвечает Майки, и слышится стук стекла, значит, кто-то из парней уже достал бокалы. — Сам в это поверить не могу.       — За это стоит выпить. — Щелчок, и жидкость из бутылки переливается в бокалы.       — По большей части спасибо тебе, братец. Чтобы я без тебя делал.       — Брось, — Изана скромничает. — Ты бы её и так добился бы.       — Это да, но… весь этот план с переездом..он вдвое сократил то, на что бы ушло несколько месяцев. Устроить ради этого пожар..я бы не додумался!       — Хах, — Курокава усмехается и отпивает. — ну в этом плане я хорош, да. Но знаешь, Кисаки от меня не отстает. Он такое учудил с Хиной! Кажется, у нас скоро будет пополнение.       — Я тоже хочу… — Голос Манджиро занизился. На этом же моменте Какучо отрывается от двери, медленно пятясь назад, и шокировано смотря на пол, в одну точку.       Он знал об этом. С самого начала он подозревал, что эти два уёбка замешаны в том, что произошло с домом Мичи! Гнев и разочарование переполняли парня. Он всегда закрывал глаза на их выкидоны, а иногда и сам участвовал, хоть и нехотя. Но сейчас.. сейчас от услышанного сердце болезненно сжималось, а волнение током проходило по телу. Пора прекращать этот цирк, ведь теперь ещё и Хина страдает! Милая Хиночка, которая никому в жизни и слова обидного не сказала!       В противоположной стороне коридора слышатся шаги и голоса. Какучо скрывается на лестничной клетке, поднимаясь на пару ступенек наверх, так, чтоб его не было видно. В приближающихся голосах он узнал Хайтани и Харучие. Стук об деревянную поверхность, и дверь открывается, после того, как Изана даёт добро. Они скрываются в кабинете, и за плотной дверью слышится смех. Далее происходящее Какучо неинтересно, и он поднимается на этаж выше.       Упираясь о стену, Какос протирает холодный лоб рукой. В коридоре стояла тишина, слышалось только гудение лампочек и...плач?       Юноша тихо двигается вперед, ближе к дверям. С каждым шагом рыдание становились громче. Какучо останавливается у номера Кисаки и Хинаты. Затаивает дыхание. Завывания слышались именно оттуда. Он стучит, но никто не отвечает. Мало того, плакать не перестают. Дёрнув ручку, дверь со скрипом медленно открылась.       — Хина!

***

      Хината сидела за барным столом, презренно смотря на компанию, расположившеюся на диване перед телевизором: Хайтани и Санзу гыгыкали над дебильным шоу, которое любили показывать по кабельному.       — Знаете, кого вы мне напоминаете? — Начинает девушка, вставая из-за стола, подходя к дивану. — Тех трёх гиен из «Короля льва» или сыновей Мамочки из «Футурамы». Почему? А у них также, старший — самый умный и ответственный, средний — сойдет, и младший — тупой. Её взгляд задерживается на Санзу, когда она говорит о последних ребятах.       — Да пошла ты! — Рявкает Харучие, когда до него доходит, на что она намекает. Ран же усмехается.       — Ты иди. Ты в моем доме находишься!       — Скажешь тоже. Когда тебе выгодно, это всё твоим становится? — Младший Хайтани встаёт с дивана и проводит рукой по дорогущей вазе, на которую Хината даже взглянуть не решается лишний раз.       — Уйдите… — Тачибана опускает голову и тихо шепчет себе под нос. Но Рану удается услышать.       — Не можем. Кисаки сказал нам следить за тобой, пока он не вернется.       — Пожалуйста… — Хина чувствует, как в горле встает горький ком. Ещё чуть-чуть, и она заплачет. — Я же тут буду...никуда не уйду.       — Ты бы и не смогла. — Ран улыбается, но в итоге встает с дивана, махая Санзу. — Кисаки просил передать.       На стол опускается коробочка, напоминающая упаковку лекарств. Хината ужасается и бледнеет, когда понимает, что это тест для беременности.       Хайтани и Санзу покидают номер, оставляя девушку одну. Дрожащими руками она берет упаковку, и уходит в туалет. В коробке было три теста. Она не спеша открывает её, доставая эти проклятые тесты. Ей страшно. Страшно, что её опасения окажутся правдой, и она будет в положении…. А если нет? Если не будет, то будет ещё хуже? Кисаки попытается оплодотворить её снова?       Использовав первый тест, тот показывает одну полоску, но Тачибана не спешит облегченно вздыхать — и правильно делает, ведь остальные тесты — показывали две… На щеках мигом образовались слезливые дорожки. Хина всхлипывает и откидывает тесты и коробку в сторону.       Что ей делать?       Шансы выбраться отсюда и так были нулевыми, а что будет теперь? Куда Хина денется с ребенком? А если она его бросит, и сбежит одна, то не загрызет ли её совесть? Тачибана не знала, заложницей чего она была больше; Кисаки или своей морали.       Хината скатывается на пол, начиная жутко истерить. На весь дом стоял отчаянный вой. Она шмыгала, постоянно протирая своё лицо от слёз и соплей, но те каждый раз новой партией образовывались на покрасневшем лице.       Подняв голову, взгляд цепляется за раковину, на которой стоял набор для личной гигиены. Зубная паста, щетки, и...бритвы. Несколько секунд ушло на размышление, после которых Хина начинает смеяться, вставая на ноги.       Это безумная идея, но сейчас Хинате было насрать. Взяв в руки бритву и нажав на круг, находившийся чуть ниже лезвия, выскакивает станок, который Тачибана заинтересованно прокручивает у себя в руке. Если она порежет себя...сделает это достаточно глубоко...то всё закончится?       Ладони были ледяными и бледными, ей было пиздец как страшно, но мысли о том, что это единственный выход — так капали на голову, что Хина набравшись смелости, проводит лезвием по руке, надавливая сильнее, стараясь игнорировать боль и новый поток слёз. Возле запястья образуется красная полоса, на месте которой постепенно появлялась кровь. Она делает ещё и ещё, создавая на руке новые царапины, одновременно желая и боясь, что следующая будет глубже предыдущей, которая приведёт её никчемную жизнь к своему концу.       Кровь стекала с руки, каплями падая на пол. Хината наносит порезы и на другую руку, а после откидывает лезвие в сторону и снова опускается на пол.       — Я ничтожество… — девушка шмыгает носом. — Даже убить себя не могу… я такая слабая…       Смотря на свои окровавленные, изуродованные руки, реветь Хината начинает ещё интенсивнее.       Слышится постукивание, наверно, кто-то стучится в дверь, но Тачибана игнорирует, включая кран, смешивая свой рёв с шумом воды.       — Хина! — Через минуту в доме появляется Какучо.       Он быстро находит девушку и ужасается. Зайдя в ванну и схватив Хинату за руку, Какучо тащит её к раковине, меняя горячую воду на холодную, подставляя руки Тачибаны. Раны начинает щипать и девушка пытается вырваться, параллельно прося её оставить.       — Я никуда не уйду. — Агрессивно ответил парень, и Хина стала тише, беспокойно смотря на своего друга. Отпускают её только тогда, когда вода после столкновения с порезанными руками уже не красится в красный цвет.       — Хиночка… — Какучо поворачивает девушку лицом к себе и крепко ту обнимает. Тачибана дрожит, уткнувшись лицом в чужую грудь. Парень чувствовал, как капельки слёз попадали на его одежду, а хрупкие девичьи плечи дёргались при каждом всхлипе.       В номере были двое. Двое, стоящих посреди ванной, на грязном полу, испачканного кровью. И они хорошо понимали друг-друга.       Ведь они были одинаково разбитыми и уставшими. Боль была общей.