Свидетельница

            Сейшу облокачивается руками на капот своей служебной машины, готовясь внимательно слушать Какучо и его предложение.       — Допустим, если бы кто-то, к кому ты относишься лояльно, захотел бы свалить в закат, подальше от этой организации, ты бы помог с этим?       — А? Хочешь сбежать, прихватив Такемичи за ручку? Горе-любовники.       — Нет! И причем тут она вообще?! — Какучо вспыхивает, чувствуя, как щеки окрашиваются в розовый цвет. Сам же он в протесте начинает размахивать руками под смех Инуи.       — Потому что о ней ты заговорил не просто так. Как и обратился ко мне. — Сейшу расплывается в странной, загадочной улыбке, и Какос даже успел засомневаться в том, что Инуи можно доверять. — А если по делу, то у меня есть друг, который может сделать поддельные паспорта и переправить в другую страну. Если понадобится такое.       — Надеюсь, не понадобится.       — Мне даже интересно стало, что же такое случилось…       Какучо накрывает плечо Сейшу своей ладонью, смотря тому в глаза.       — Я расскажу об этом потом. Сейчас хочу услышать одно — ты согласен?       — Эх, хотелось бы подробностей, но ладно, переживу. — Лицо Инуи из безмятежности с нотками ехидства резко приобретает серьезности. — Я согласен. Когда надо будет провернуть?       — Я не знаю. Но с сегодняшнего дня...будь начеку, ладно?       Парни скрепляют свой договор рукопожатием, после чего расходятся. Точнее, уходит Какучо, а Сейшу так и остаётся упираться о капот, поднимая голову и устремляя взгляд в небо.       С каждым шагом идти Какучо становилось труднее. Тот будто в момент понял, что этот разговор будет иметь последствия. Почему он решил довериться именно Сейшу? Из-за его нелюбви к Майки и положительному отношению к Такемичи? Теперь каждому встречному можно доверяться из-за этого?       Какучо зажмуривает глаза и даёт себе по лбу.       «Идиот». — Думается ему. Впрочем, если завтра он проснется, а Изана или Майки подставляют к его лицу пистолет, будет вполне заслуженно.       Автоматическая стеклянная дверь открывается, и из здания выходят Кисаки с Хинатой. Они проходят мимо Какоса, но тот всё равно успевает заметить, как Хина мельком на него взглянула. Подходят они как раз к Сейшу, и печальный взгляд девушки не скрывается и от него. Он с беспокойством смотрит в ответ и хмурится, когда Кисаки с грубостью заталкивает Тачибану в машину, а на Инуи бросает пренебрежительный взгляд и приказным тоном говорит ему, куда им нужно.       Сейшу смотрит на Тетту, как на дерьмо, и на этом моменте все сомнения Какучо отпали. Ему можно доверять.       Всю дорогу Инуи поглядывал за Хиной через зеркальце. Её ладони расположились на коленках, а взгляд был направлен в пол. Голову она поднимает только тогда, когда машина останавливается в нужном месте, и в глазах читается удивление, когда она видит небольшой домик, возле которого они встали.       — Выходим. — Тетта открывает дверь и вылезает из машины. Хина делает то же самое. А ведь совсем недавно Кисаки, подобно джентльмену, стремился открыть дверь сам для своей жёнушки.       Сейшу он заставил покорно ждать в машине, и вместе с Хиной отправляется к дому, идя по каменной дорожке.       — Что мы здесь делаем? — Тачибана не могла понять действий и мыслей мужа. Зачем он привёз её сюда, в родительский дом? Задумал что-то страшное…?       — Всё сама узнаешь и услышишь. А сейчас иди молча и не беси.       Хината смотрит на Кисаки с презрением. А в голове крутятся приятные мысли о том, что Тетта просто больше не хочет возиться с ней и возвращает родителям. Она надеется, что так и будет, хоть и понимает, что такое будет только на уровне мечты.       Звонок в дверь. Долго ждать не пришлось, открывают почти сразу. Миссис Тачибана радостно пищит, когда видит на пороге дочку с мужем. Слышится, как отец спрашивает, кто пришел, а потом появляется в коридоре, разделяя радость матери, хоть и не так эмоционально. Кисаки улыбается и старается выглядит дружелюбно. Родители Тачибаны помогли тому раздеться и провели на кухню, расспрашивая обо всем. Хина осталась в прихожей, медленно раздеваясь. И только Наото обратил внимание на то, какой пассивной и молчаливой кажется его сестра. Та самая открытая и веселая девочка, в сердце которой не было место грусти.       — Хина… всё хорошо? — Наото помогает снять плащ и вешает его на вешалку. Хината одаривает его тяжёлым взглядом и он всё понимает. Рассказывать нужно много, и они не знают, есть ли на это время.       Хина трогает свою руку. Порезы спрятаны за рукавами блузки. Тачибана не знала, как ей поступить. Умолчать, оставив родителей в неведении, или же попытаться рассказать? Поверят ли они? Да и как после такого поступит Кисаки?       Вместе с Наото девушка проходит на кухню. Мать кружилась по всему периметру, доставая посуду и вилки, пока отец сидел с Кисаки за столом и обо всем расспрашивал. Тетта, завидев жену, рукой указывает ей на стул рядом с собой. Хината садится, и Кисаки двигается ближе к ней, кладя руку на девичье плечо, вызывая этим умиление со стороны родителей и приступ тошноты у Наото.       — Что же вы не предупредили, что придёте? Я бы заранее тортик купила. — Миссис Тачибана ворчит, параллельно доставая из рисоварки готовый рис.       Приятный аромат еды разлетается по дому, но Хина чувствует иначе. Вот-вот и её стошнит. Она прикрывает рот ладошкой, буркнув извинения и убегая в сторону туалета. Глава семьи все понимает сразу же, выжидающе смотря на Кисаки. Тот неловко улыбается.       — Именно из-за этого мы и решили вас навестить. Хината беременна.       Грохот. Миссис Тачибана громко роняет ложку на тумбу, поворачиваясь лицом к столу. Она радостно визжит и сияет от восторга, пока Мистер Тачибана удовлетворённо хмыкает. Только Наото не разделяет всей радости, покидая кухню. Младший Тачибана стучит в дверь уборной.       — Ты там как?       — Жить буду. — Хина отвечает с кряхтением, после сплевывая накопившеюся слюну и смывая всё. Умывает лицо холодной водой и выходит.       — Хина...ты...ты беременна? — Наото не хотелось в это верить. Даже когда это подтвердили перед родителями, даже когда состояние сестры на это указывает. Пока не услышит от неё лично — будет отрицать до конца.       — Кисаки уже рассказал об этом…? — Наото кивает, и между братом и сестрой повисла тишина. Хина нервно теребила рукав своей блузки, а Наото медленно принимал ситуацию.       — Но почему так быстро? Ты правда была готова и хотела этого?       Хината к брату подходит ближе, крепко хватаясь за его руки.       — Единственное, чего я сейчас хочу — это чтоб ты сходил в аптеку и купил мне яду, чтоб я сдохла к хуям!       — Что ты несёшь?! Хината, что происходит?! — Наото невольно повышает голос и звереет, но сразу же берёт себя в руки. Хината же ещё больше раскисает, еле сдерживаясь, чтоб не заныть.       — Мне плохо… очень плохо. Я...не знаю, как тебе об этом рассказать. — Она опускает голову, а после резко поднимает. Пришла идея. — Свяжись с Такемичи. Она… — Хина снова опускает голову, всхлипывая. Сдерживаться всё труднее и труднее. — Я не смогу с тобой связаться. Но зато сможет она. С недавних пор Мичи живёт с нами… и... несмотря на то, что Кисаки запретил нам общаться, я всё же попытаюсь передавать информацию через неё. Мне правда нужна твоя помощь, брат…       Наото чувствует горечь, и ему кажется, что ещё немного, и он пустит слёзы раньше Хины.       Всё сейчас казалось непонятным и запутанным, но Наото не сильно удивлялся и верил. Знал же, что Кисаки тот ещё мудак, и проявит себя довольно быстро.       — Прости… прости меня… — Он корит себя за то, что не отгородил сестру от этого. Его попытки отрезвить родителей были слишком слабые, и он просто опустил руки, наблюдая за тем, как светились глаза Хины перед свадьбой. — Я слишком быстро сдался…       — Наото… — Хината накрывает щеку брата своей ладонью. — Ты тут не причем. Здесь только я дура, ослеплённая ложью. Главное, чтоб ты помог сейчас.       — Я сделаю для тебя всё.       Слышится скрип двери и пола. Тачибаны шугаются, мигом отлипая друг от друга и поворачивая голову на источник звука. Кисаки облокотился плечом об дверной косяк. Улыбается и машет.       — Вас слишком долго нет, мы все уже беспокоиться начали! Идём, родители ждут.       Тачибаны переглядываются друг с другом и кивают. Следуют за Кисаки. Все выглядит спокойно, но Хина снова думает. Надеется, что Тетта ничего не слышал.

***

      Такемичи сидела на подоконнике, разглядывая улицу и людей, которые казались сейчас маленькими муравьями. Постепенно темнело, а уличные фонари включались друг за другом. Мичи наматывала локон своих темных волос на палец, и про себя размышляла о том, что день прошел быстро и бессмысленно. Впрочем, её уже давно не покидало данное чувство, для пущего эффекта осталось только чтоб календарь, быстрым слайд-шоу терял свои листочки, как это показывают в фильмах и сериалах.       — Чего сидишь тут? Холодно же. — Сзади к девушке подкрадывается Майки, обнимая ту со спины и упираясь подбородком в плечо. Мичи передёрнуло, будто подтверждая слова о холоде, хотя до этого она его не чувствовала.       — Всё никак не могут привыкнуть к виду из окна. Каждый раз завораживает. Такемичи поворачивает головой и улыбается. Майки улыбается в ответ и сжимает крепче в объятиях.       Манджиро — сама тактильность. Обнять, закинув руки и ноги на партнёра, держаться за руки всю прогулку или тереться своей щекой об чужую — это всё про него.       Майки пытался поделиться с Такемичи всей нежностью и любовью, которые обитали в нём, но даже так она не могла полностью ему доверять. Противоречивые чувства делили её и её мозг на две части. Ей было приятно, она чувствовала исходящие от Сано тепло и защиту, но также она боялась до чёртиков, ожидая в любой момент вспышку агрессии. Да и взаимность всё ещё стояла под вопросом. Вроде, в сердце что-то екает, но объятья перед сном представляются с Какучо.       Размышление и «идиллию» разрушил воющий живот, спешивший напомнить о том, что он голоден и пора бы поесть. Такемичи отстраняется и чувствует себя неловко, глупо улыбаясь и потирая свой затылок.       — Эм...Майки… не хочешь заказать пиццу?       — Отличная идея! — Блеск в черных глазах Манджиро сейчас виделся чётко, юноша отправляется на поиски своего телефона, а Мичи облегчённо вздыхает, когда тот уходит.       Но неожиданно раздается пиликанье и в кармане штанов чувствуется вибрация. Такемичи вздрагивает от резких звуков и на секунду пугается, но быстро берёт себя в руки и достает телефон. За эти дни она так редко его брала в руки, что успела и позабыть, что он у неё есть. На экране виднелись сообщения от давнего друга:       Наотыч:       — Чё у вас там происходит вообще?

Мичи: — Ты о чем?

      Наотыч:       — Почему ты живёшь в одном месте с Хиной? Что у них происходит с Кисаки? Она сказала, что обо всём можно узнать у тебя и связываться тоже с тобой.

Мичи: — Она тебе написала? Или вы виделись?

      Наотыч:       — Она сегодня приезжала с Кисаки чтоб сообщить о том, что беременна… сейчас уже домой едут.

Мичи: — Чё?

      Такемичи опускает телефон, пытаясь переварить то, что ей сообщили.       Хина…беременна?       В голове будто взрыв происходит, после которого черепная коробка заполняется мыслями и вопросами, на которые Ханагаки четкого ответа не знает.       Когда…когда Хината успела? Это было до того, как они с Мичи напились или после? Хотела ли она этого…? От потока мыслей голова начинает болеть.

Мичи: — Слушай, я кажется сама многого не знаю. Например, данную новость я слышу только сейчас и от тебя.

      Наотыч:       — Ты безнадежна, как всегда. Хина сказала, что вместе с вами знает ещё один парень. Может, спросишь у него?

Мичи: — Знать бы ещё, кого ты имеешь в виду.

      Наотыч:       — Хина сказала, что его ты знаешь прекрасно.       Такемичи снова замирает, смотря в экран. Неужели…неужели речь о Какучо? По крайней мере, все подозрения падают только на него. Хотя, Ханагаки до конца не была уверена, спихивая всё на свою бурную фантазию, которая о Какучо готова думать двадцать четыре на семь.       Мичи слезает с подоконника, направляясь к выходу. Перед самой дверью она встречается с Майки, тот смотрел на девушку с непониманием.       — Эм...кажется, пицца приехала, пойду заберу. — Глупое и неловкое выражение лица, и Ханагаки сматывается, хлопая дверью.       В коридоре было чисто. Мичи перемещалась по нему аккуратно, подобно шпионке. Слышит шаги и задерживает дыхание. Со стороны лифта кто-то идёт. Чем громче были шаги, тем быстрее колотилось сердце девушки. Момент, и из-за поворота появляется Какучо. То, что надо.       Такемичи выбегает из-за угла и хватает друга, затаскивая его в каморку, в которой хранились принадлежности уборщика.       — Ты..! Всё никак не успокоишься?! Кажется, мы уже всё решили. — Какучо раздражается, когда оказывается в тесной и темной каморке, прижатым к стене, а напротив расположилась Мичи, расставляя свои руки по бокам.       — Брось, я уже давно отпустила и забыла. — Мичи усмехается и блефует.       — Я заметил. — Юноша проводит двумя пальцами себе по шее, и Мичи повторяет данные движения. Замирает, вспоминая, что на этом месте у нее засосы. Сердится и смущается одновременно.       — Сейчас не об этом. Мне тут птичкам нашептала, что ты знаешь, что происходит с Хиной.       — Блять! — Рявкает Какучо. — Сейшу всем распиздел?!       — Чтооо?! Об этом и Сейшу знает?! У вас что, какая-то закрытая компания, в которой нет меня? — Такемичи сердится ещё больше, а Какучо пытается откусить себе язык, понимая, что сам болтает лишнее.       Такемичи быстро отходит, сейчас было не до ребячества и шуточных обид. Время было драгоценным, и попросту тратить его не стоит. Она становится более серьёзной, убирая руки от стены.       — Эй...это правда, что Хина беременна...?       — Угу…       — Эх, чёрт. — Ханагаки тяжко вздыхает. — Это было бы хорошо, будь папашей не Кисаки. А так фигово. Но если она этого хотела…       — Не хотела. Кисаки взял её силой. — Такемичи замолкает, услышав Какучо. Она бледнеет и теряется. Поверить в это трудно. Точнее, не хочется. Не хочется понимать, что такое случилось с твоим близким. — Сегодня она пыталась вскрыться. Я вовремя вмешался, хотя не думаю, что у неё что-то бы вышло. Но всё равно. — А эта новость окончательно подталкивает Мичи к истерике. Глаза невольно слезятся, и по щеке проходится первая мокрая дорожка.       — Такемичи… ты..ты хочешь свалить отсюда?       — Если надо будет, я останусь, я буду терпеть всё, ради благополучия Хины! — Мичи не замечает, как переходит на крик, и Какучо сразу же накрывает рот девушки ладонью, прося быть тише.       — Нет. Вы обе будете свободны. — Мужская ладонь перемещается, нежно соприкасаясь со щекой.       — А ты..? Сбежишь с нами..?       — Я… — Какучо не был уверен. Более детально не думал об этом. С одной стороны, если узнают, что он замешан, его ждёт смерть. С другой, он не знает, что у них с Мичи. Их ждал ещё один разговор, более важный. — Посмотрим, как дела пойдут. — Такемичи понимающе кивает, шмыгая носом. — У меня есть план. Ты поможешь мне с его реализацией? — Ещё кивок.       — Тогда нам нужно решить, где нам с тобой встречаться для обмена информацией. И нет, эта тесная каморка — ужасна. — Какучо будто читает мысли девушки, и та обиженно дует щёчки, собираясь в шутку предложить видеться здесь. — О, слушай. Ты была на этажах выше? Многие из них пустуют, вроде даже камер нет. Можно там.       — Давай. Тогда завтра вечером там увидимся?       — Да. Всё, теперь аккуратно вылезаем.       Какучо и Мичи выходят из каморки, внимательно оглядываясь по сторонам. Вроде никого. Друзья детства кивают друг другу, расходятся по разным сторонам.       Внутри Мичи бурлит адреналин. Таких эмоций и чувства предстоящего она не ощущала никогда.       Намечается что-то интересное и очень важное, и самое главное, что она лично участвует в этом.