Верх эгоизма

Все началось с невинной карточной игры. Точнее, все началось именно с того момента, как Аня лениво тасовала игральные карты, Саша, закусывая нижнюю губу, флиртовала с Марком (который смотрел на нее маняще-игриво), а Камила, откинувшись на спинку дивана, наблюдала за тонкими пальцами Щербаковой. Они казались ей чем-то прекрасным, как крылья бабочки, за красотой которых можно смотреть вечно. О влюбленности Валиевой только немой не говорил и слепой не видел. Сами они – не друзья, не пара, никто вообще и никогда не были. Ками только ластится к Анечке, пытается ее прижать сильнее, чем обычно, вдыхает цветочный аромат с волос – а она вежливо улыбается, прохладно здоровается, и задерживает свой тягучий шоколадно-карий взгляд на Саше Трусовой. Огненной чудо-женщине. Камила вздыхает, но её грустные размышления прерывает предложение Саши: – А давайте на спор сыграем. Мы как школьники в эти карты рубимся уже полчаса. – А давай, – вторит ей завороженная Анечка. – На желание играем? – Да. Их взгляды пересекаются, и в комнате Марку с Ками становится слишком душно и тесно от искристой связи. Они переглядываются, хотят что-то сказать, но Кондратюка очень удачно отвлекает Андрей, и они уходят в другую комнату. Повезло. – Козырь черви, – объясняет Щербакова и кладет на стол даму червей. "Символично", – думает Валиева, и берет свои шесть карт, при этом случайно соприкоснувшись с рукой Сашей, которая тоже тянулась за своими картами. Серо-зеленые глаза вспыхнули чем-то странным, почти опасностью. Ками готова была поклясться, что Саша ранее не задерживала взгляд на ней так долго. Они только с Анечкой переглядывались на тренировках и за бортиком льда. Ками списывает это на собственное волнение, и запивает его глотком белого вина с водой. – У меня шестерка, – говорит Саша. – Ходи, – приторно-сладко улыбается Аня. Их игра перемежается короткими "бито", "беру", "где мой джокер?". Камила сглатывает слюну и облизывает сухие губы, когда понимает, что Аня взяла слишком много карт, и они с Сашей остаются вдвоем, и все зависело только от того, какой у нее набор и будет ли она блефовать. Сама Ками блефовать не умела. И не хотела этого. – Туз пики. – Ну ты и мастер. Козырь, валет черви. – Бито, конечно же. Карты закончились. Дама тебе достается. – Хочешь проиграть? – усмехается Ками. – Не думаю, – медленно говорит Трусова, и её глаза снова горят чем-то недобрым. – Тебе лишь бы посоревноваться, – фыркает Щербакова, которая давно выбыла из игры и теперь крутит бокал вина за его ножку. Камила заворожена движениями любимых рук, ей приходится сильно моргнуть, чтобы вернуться в реальность. И Саша не смотрит осуждающе, у нее увлеченное выражение лица, она жаждет выиграть. Как на льду, выгрызает себе победу, и надеется на оплошность соперника. Ведь у нее – шикарный набор элементов, но увы, она так нестабильна, как ситуация между ними. Все заканчивается слишком быстро, даже Аня не успевает среагировать. Трусова кроет даму червей Камилы таким же королем, и горделиво смотрит на своих оппонентов. Щербакова позволяет себе пошутить, похлопать в ладоши. – Ну хотя бы карты, – с сарказмом произносит Анечка, зная, что за это ей ничего не будет. Камила такого сказать не может, здесь у нее нет власти. – Говори свое желание, – и проводит языком по губам. Саша ухмыляется, бросает быстрый взгляд на дверь, убеждаясь, что в комнате никого, кроме них, больше нет. Анечка не может ждать, она ерзает бедрами, подаваясь вперед, ожидая желания не-своей Трусовой. Настолько нетерпеливо, что всем, кроме нее, становится неловко. – Мое желание, – медленно говорит Саша, будто нарочно растягивая слова, – связано с вами обеими. Аня перестает ерзать и замирает опасливо, а у Ками в горле будто комок застрял. Что-то нехорошее. Такое напряжение обычно бывает перед знаковым разломом. – Я знаю, что Камиле нравится Аня, – спокойно продолжает Трусова, а внутри Валиевой горит огонь стыда и вины, – я нравлюсь Ане, а мне совсем чуточку нравится Марк, но больше – Камила. – И что ты предлагаешь? – осипшим голосом говорит Щербакова, а Ками ногтями вцепляется в обивку дивана, стараясь заземлиться в этом пространстве. Каждое слово ее выбивает из себя, учащает сердцебиение и вообще разрывает ее реальность на мелкие кусочки. – Вам не понравится, но это лучший вариант, учитывая все интересы, – быстрый острый взгляд из-под сведенных бровей. – Встречаться втроем. – Что за полиаморию ты выдумала, Трусова, – строго говорит Аня, которой эта затея явно не нравится. Делить кого-то? Она жуткая собственница и первая ревнивица в Хрустальном. – А чтобы было честнее, (хотя куда уж честнее, думает Валиева, стараясь дышать глубоко и ровно), с кем провести ночь, выбирает победитель каждого соревнования, начиная от этапов Гран-при. Саша перестает говорить. Кусочки реальности в голове Ками окончательно распадаются. Да, она нравится Трусовой, но разве это лучший способ решить проблему? Она жила спокойно с чувствами к Щербаковой, и даже терпела их объятия и "дружеские" поцелуи в щеку, надеясь, что Марк все же обратит на себя внимание рыжеволосой. А Анечка – она как идеал, как лучшее, что вобрала в себя девушка мечты. Интеллигентная, красивая, утонченная – Ками не могла надышаться ее прокатами и переживала, будучи ее прямой соперницей. Треугольник их симпатий замкнулся – и где же справедливость. – Я согласна, – кивает Аня, поджав губы. – Это отличная мотивация. – А ты, Ками? – терпеливо спрашивает Саша. У Камилы внутри что-то царапает когтями и воет. Но её мнение против двух не имеет веса. Ей задают вопрос просто из вежливости. – Я тоже согласна, – её ответ остается пронзающей болью под ребрами.