Ferret Blood

Все, наверное, знают то чувство, когда ты совершенно точно опаздываешь, но сделать с этим ничего как-бы и не получается. К сожалению и Антон сейчас активно познаëт это вымораживающее ощущение. Именно в этот самый момент ты больше всего на свете мечтаешь о машине времени, чтобы замедлить вечно бегущие куда-то стрелки часов. Именно школа стоит сейчас на первом месте, а точнее—желание не опоздать в первый, пусть и не совсем впервые первый, день. Парень бегал по дому собирая свои вещи и мысленно проклиная холодное, раннее утро. «Ну и какой чëрт составлял расписание?»— в очередной раз вымученно думал Петров, смотря на листочек, что выдала ему директор. Нужно же знать, какие учебники и тетрадки брать в первый день. Со стороны лестницы послышалось топанье ножек, в затем раздался быстрый стук в дверь. —Заходи, Оль. Девчушка тут-же вошла, озарив пространство своим светом. Глаза малышки светились словно маленькие драгоценные камушки, а рот всë продолжал улыбаться своей самой очаровательной улыбкой. —Тоша-а, ты закончил собираться? Мама ругается, что мы так опоздаем. Она нервно теребила краешек своего сарафана смотря то на брата, то на трещину в полу. —Да-да, почти. На ходу взъерошив светлые волосы и неловко накинув рюкзак, юноша побежал за сестрой вниз по ступенькам. —Ну наконец-то! Антон, сколько можно тебя ждать? Опаздываешь-же. Карина привычно встречала детей в проходе кухни, расставив руки по бокам и хмурила брови. Антон уже было поплëлся к выходу, как его затормозил холодный тон матери. До того он казался чужим, что по спине невольно пробежало стадо неприятных мурашек. Парень поëжился и медленно обернулся смотря на женщину. —Так, стоять! Куда собрался не поев? И сестре плохой пример подаëшь. —Мам, да я в школе поем, там же должна быть столовая. Карина смерила его оценивающим взглядом, затем еë глаза метнулись к застывшей на одном месте Оле и в конце концов переместились на часы, чьи стрелки неумолимо бежали и показывали 7:40. А ведь идти им было минут пятнадцать, а потом ещë кабинеты искать. Видимо взвесив все "за" и "против" Карина всë таки отступила, но напоследок суровым тоном наказала: —Я вам сейчас бутерброды положу. Всяко лучше непонятных столовских булок, но это первый и последний раз, когда вы портите себе желудок. И развернувшись женщина засеменила на кухню начиная копошиться там, видимо в поиске контейнеров. Ребята мысленно выдохнули—из этого боя они вышли победителями. *** Идя по заснеженной дороге в голове Антона мерзкими червями копошились разного рода мысли, парню было просто напросто боязно идти в пусть и не такой уж новый для себя класс. Настораживал и Ромка, что не подавал вообще никаких признаков интереса. Такое поведение могло и успокоить другого человека, но точно не Антона, который хоть и небольшое, но время провел в банде хулигана. Рома с феерическим талантом не показывал эмоций, от этого никто и не мог понять, что же на самом деле у того в голове. Пятифанов свободно игнорировал человека, не уделяя тому совершенно никакого внимания, а после за школой избивал и забирал деньги или дорогие вещи, которые можно было выгодно продать или обменять. Оля ступала чуть вперëд. На первый взгляд казалось, что она, в отличии от брата, вообще не волновалась, но это лишь на первый взгляд. На самом деле девочке было намного страшнее ступать за порог своего нового класса, она-то здесь вообще никогда не училась. По приезду в город Карина любезно устроила их в местную школу, которая и стала для Оли первой. Там дела были даже лучше, чем хорошо. У девочки появились подружки и множество приятелей, Антон тоже недостаток внимания не испытывал и всех всё устраивало. Всех, кроме родителей, которые внезапно собрали вещи и детей и вновь в спешке покинули город. Парень помнит плачущее лицо сестры и сжимающие его футболку девичьи пальчики, помнит, как Оленька в панике шептала как будет скучать по друзьям и школе, помнит, как она в истерике рассказывала про город и их прогулки и помнит, как он прижимал хрупкое тельце к себе, как осторожно поглаживал по голове и что-то успокаивающе шептал, стараясь унять дрожь девочки. И теперь они должны снова шагать в неизвестность. Теперь Петров ещё больше боялся, только уже за Оленьку, что старательно делала вид, будто ей совсем не страшно. Антон даже не заметил, как они подошли к воротам учебного заведения, он шёл витая в своих размышлениях, пока не наткнулся на совершенно пустой взгляд Оли. Девочка оглядывала школу и ребят, стоящих и болтающих о чём-то своём. От этого выражения её лица хотелось спрятаться, натиск бездонных зелёных глаз заставлял ноги прирости к земле, а рот замолчать. Всё же парень попытался взять себя в руки и максимально ненавязчиво поинтересоваться: —Что такое, Оль? Петрова не шевелилась некоторое время, а потом, словно по команде—отмерла и взглянула так потерянно, что Антоново сердце невольно сжалось в тиски. Видеть её такой было почти физически больно и только сейчас до парня дошло, что девочку с самого начала нужно было поддержать и вселить в неё какую-никакую уверенность. Но Антон настолько утонул в своих мыслях о гопниках, стервах, первых скрипках и новых-старых одноклассниках, что совсем позабыл об ещё маленькой Оле. Пусть ей сейчас и не семь, как было четыре года назад, но одиннадцать—тоже небольшой возраст и если учесть местами совсем детскую наивность и доброжелательность, то выводы получаются не самыми светлыми. Теперь брат стал по-настоящему переживать о том, что Оленька действительно может окончательно и бесповоротно угаснуть в этом посëлке и с таким окружением. Из мыслей его опять вывел чуть надломленный, из-за долгого стояния на морозе, голосок Оли: —Я боюсь, Тош. У них у всех здесь есть друзья и знакомые с раннего детства, а я, —она запнулась загнанно взирая на притихшего Антона и дальнейшие слова вырвались совсем уж тихо и с придыханием—а я буду как белая ворона... "Белым вороном тут буду я, Оль"—подумал Антон, но на деле сказал совсем другое: —Что ты, Оль! Ты самый-самый светлый и интересный человек, которого я знаю. Ни для кого ты не будешь белой вороной, вот увидишь! Не то, чтобы парень сам был уверен в своих словах, но сестру поддержать надо. Он прекрасно понимал здешние окружение и ещё детскую наивность и добродушность Оли, и то, что её может ждать в сельской школе. Поэтому всё больше переживал и злился на родителей и это их дурацкое решение переехать обратно в глушь. Девочка же, по-видимому, приободрилась и чуть смелее зашагала по направлению к школе. Казалось, даже атмосфера полностью переменилась и перестала быть такой удушающей. Оля молчала всю оставшуюся дорогу и лишь когда они дошли до порога её класса прошептала слегка смущённо, но приглушённо: —Спасибо, Тош. И прошмыгнула внутрь. Антон постоял в ступоре пару секунд, размышляя не показалось ли и приподняв голову приветственно кивнул классной руководительнице Оли. Уже идя к нужному ему кабинету он понял, что и сам немного расслабился. Теперь всё казалось не столь значимым. Как-никак Бяша на него, вроде как, не в обиде и хотя бы с ним иногда можно поболтать на переменах. Пока рядом нет Пятифана. При мыслях о хулигане ноги как-то сами собой повели его к туалетам, дабы умыться и освежить голову. Зеркал, как и ожидалось тут не было, всё таки что ещё можно ожидать от Российской школы, находящиеся в посëлке где-то в Тайге? Вот и Антон о том же. Споласкивая лицо, Петров понял, насколько же сильно не хочет видеть Пятифана, а быть с ним в одном помещении восемь уроков подряд—тем более. За этими мыслями Антон чуть не пропустил звонок мимо ушей, запоздало понимая, что вероятнее всего опоздает на пару минут, пока идëт. Подняв рюкзак с пола он быстро выключил воду и пошёл в сторону класса. *** Учитель математики, Татьяна Михайловна, задумчиво глядела то в журнал, то на вялых десятиклассников. Кто-то помутневшими от недосыпания глазами лениво поглядывал на доску и вокруг себя, кто-то ещё умудрялся разговаривать, ну а кто-то вообще спал на задних партах без задних ног. —Так, Петлицын? —Он спит, Татьяна Михайловна, у него вчера день рождения было, вот он и не выспался. Его разбудить? Женщина взглянула на русую макушку того самого Петлицына и как-то устало вздохнула. Она прекрасно понимала его, сама бы сейчас вырубилась прямо за учительским столом, но на деле лишь произнесла: —Он мальчик умный, программу знает, пусть поспит пока.. Сейчас мы прошлые темы немного повторим, а когда новую начнëм записывать—тогда и буди́те. За это многие её и любили. Она прекрасно понимала окружающих и была в меру строга, стараясь не распускать своих учеников. Пятые классы, у которых она не так давно начала вести математику ещё могут между собой назвать её "математичкой". У более старших классов она просто Татьяна Михайловна. Ну не подходит такому понимающему человеку как она "математичка", кому угодно, но точно не ей. —Дальше, Петров? Дверь резко распахивается и в класс влетает Антон, далее смущённо и как-то сконфуженно её закрывает. —Здесь! Ребята тут же зашевелились и воздух резко стал тяжелеть под гнëтом любопытных и оценивающих глаз. По классу стали разносится шепотки. Тут всё в свои руки берëт та самая Татьяна Михайловна. —О, я тебя, кажется помню, Антон. Вернулся таки? —А, да, вернулся. —Ну и хорошо, проходи. На одного способного человека больше. Хоть по виду и не скажешь, но в душе Антон ликовал. Если бы он задержался у всех на виду ещё пару минут, то точно бы упал от волнения. Так, хотя бы сзади на него будет труднее пялиться. —Получается как всегда нет Будаева, Пятифанова и Бабурина? "Будаева?"—проносится в голове у Антона, пока он, силясь, пытается вспомнить где уже слышал эту фамилию. Но не успевает он и расшевелить эту мысль, как деревянная дверь класса с хлопком открывается и внутри оказывается голова его знакомого. —Э, на, Бяша в здании! Всё внимание мигом перетекает на взъерошенную голову брюнета, что топтался на одном месте, видно, желая как и Антон несколько минут назад, пройти и сесть. Теперь Петрова осенило, "Будаев"—это же фамилия Бяши! Вот почему она сразу показалась знакомой, но он не сразу её вспомнил. Дело в том, что ещё в шестом классе блондин случайно заглянул в классный журнал и увидел почти столько же пропусков, сколько и у Пятифана, но напрямую спросил только на следующий день. Тогда-то бурят ему пояснил, что "Будаев Игорь"—это действительно он, но по определенным причинам недолюбливает свою фамилию, а к "Бяше" привыкли все ребята и даже большинство учителей. —О, какие люди, сегодня праздник? Вот уж удивил, так удивил. Ну, проходите и садитесь, раз соизволили посетить столь неброское место. Пятифанова, я так понимаю, лицезреть нам сегодня не удастся? Учитель разглядывала повеселевшего бурята, что прошёл на своё место в соседнем ряду от Петрова и приветственно кивнул блондину, и параллельно делала какие-то записи в тетрадках учеников. —Ромка сейчас докур... Кхм, то есть сейчас придëт, задерживается просто-на! Татьяна Михайловна не успела даже толком удивится, как дверь со скрипом сново распахнулась и на порог вошёл уже сам виновник торжества, гордо входящий в класс под ошарашенное молчание. —Пятифанов? Собственной персоной? Ты бы предупредил, я хоть тогда дорожку красную подготовила. Негоже ведь царей просто так встречать, ещё и с пустыми руками. —Да ладно, в этот раз можно и без дорожки. Хоть хулиган и сказал это с привычной ухмылкой на лице, но Антону всё равно стало не по себе. Он поëжился и нервно проследил за движениями Ромки, тот, казалось вообще его не видел и просто прошёл на своё место к Бяше. Даже когда вроде бы началось повторение предыдущих тем и все, наконец, успокоились, начиная записывать число в тетрадках, Антона не покидало чувство чего-то опасного и тёмного исходящего от Ромки. Оно словно физически давило, но поразглядывав одноклассников Петров сделал вывод, что это чувствует он один. И раз уж другие этого не замечали, парень тоже старательно сделал вид, что всё хорошо, начиная понемногу отвлекаться на голос учителя. *** На удивление, на перемене к Антону никто не пристал и не начал шушукаться, ну, почти. Хотя бы одна новость за это утро его действительно обрадовала—к нему подсела Полина и застенчиво улыбнулась, заправляя прядь за ухо. —Здравствуй, Антош. Рада тебя снова видеть. В такие моменты Морозова была похожа на нежный цветок, обрамлëнный лучами только прорезавшегося солнца, а её речь словно была выточена. И до того же она сейчас казалась идеальной Антону. Да что сейчас—всегда! Словно запретный плод она манила окружающих, заставляя подолгу не отрывать от себя взглядов. Вот и Петров теперь не отрывал, лишь скромно восхищался, но быстро поняв, что слишком долго пялиться, поспешил опустить голову и наконец поздороваться: —Привет, Полин. Вышло как-то сухо и рвано, Антон и сам это признаёт, но ничего сделать уже не может. Лишь натянуто улыбается, пытаясь скрыть стыд, что поглотил его с головой. Но девушка этого, кажись, даже не заметила, ну или сделала вид. Её глаза сияли, без слов передавая всю воодушевлëнность от встречи. —Как у тебя дела? Почему решил вернуться? Если с первым вопросом проблем как бы и не возникало, то второй говорил сам за себя. Понятное дело, что вернулся он не по своей воле, а правда о семье категорически нельзя выдавать. Поэтому Антон опять погрузился в свои мозго-профилактические размышления, перебирая заранее оговоренную причину их переезда, разумеется, фальшивую. И эту фальшивую "правду" он сейчас будет на полном серьёзе втирать Полине. От одной только мысли ему почему-то стало от себя противно, хотя раньше с этим проблем не возникало. Будто бы само нутро противилось лгать этим глубоким, и поблескивающим в свете ламп, глазам. Он непроизвольно поëжился, собираясь с мыслями и со вздохом заговорил: —Нормально, по работе родителей пришлось вернуться. И тут же поспешил сменить тему: —А у вас как?—тут парню в голову пришла неплохая идея—выведать все подробности про Пятифана и его шайку у Морозовой, тем самым убивая двух зайцев. И от неприятной темы уйдëт, и информацию о поведении потенциальной угрозы узнает, —Как Пятифанов себя ведёт? Девушка сразу поняла, почему Антон завёл эту тему. Она знала о происшествии четырёхлетней давности и в том числе о непрекращающимся конфликте между этими двумя. Поддержала она, конечно же, Антона, а со вторым максимально урезала общение, сократив до минимума. —Знаешь, он даже как-то поспокойнее с класса восьмого стал, только драками до сих пор промышляет, но, хотя бы не прессует младшеклассников. Ходит в основном с Бяшей или ребятами из параллели. Семëна, как ты понял, в банду больше не брали. *** После разговора с Полиной стало как-то спокойнее, во всяком случае трогать его вряд ли будут. Но после звонка с последнего урока, когда уже многие по выбегали из класса и осталось только несколько ребят и сам Антон, в его макушку неожиданно вперился прожигающий взгляд. Подняв голову его глаза встретились со взглядом чужих—светлых, но таких вязких, словно болото. —Ну привет, Антошка. После кинутой фразы Пятифан сразу удалился, оставив ошарашенного Петрова переваривать услышанное. С чего это вдруг такое внимание к его персоне? Да и звучало, весьма, угрожающе и многообещающе. Петров ещё несколько минут простоял в уже опустевшем классе, прежде чем спохватиться и накинув рюкзак на плечо—засеменить на выход, скрипя дверью.