Куникиде почему-то нравился этот вечер. Во-первых, в нём не было Дазая. Во-вторых, двое его коллег, Ацуши и Танидзаки не были выводящими всю душу личностями, что сильно успокаивало и смягчало нрав. Хотя этот пункт тоже можно отнести к Дазаю. Ну и, в-третьих, вечер проходил без каких-либо происшествий, что приятно радовало. И даже этот пункт относился именно к личности Дазая! Проще говоря, вечер был прекрасным, просто потому что в нём никак не фигурировала, выводящее Куникиду, одно бинтованное создание. Просто трое коллег рассказывали друг другу забавные истории из жизни или работы.
Так Джуничиро рассказывал о новых покупках Наоми, которые казавшиеся ему изначально нужными, теперь безвылазно валяются где-то в углу. Ацуши же поделился похожей проблемой, касающейся его соседки Кёки, которая по-своему любопытству любила скупать все вещи подряд, а парень потом не знал, куда их деть. В итоге, парочка покупок Идзуми незаметно перекочевало в Агентство, но основную проблему всё равно не решило. Куникида, который не имел ни сестру, ни соседку и ни девушку, отмалчивался за эту ситуацию, предупредив Накаджиму лишь о том, что не позволит превращать Агентство в свалку вещей Кёки. Кажется, парень его понял, показав это нервным кивком головы, стараясь не смотреть в грозные очи заместителя.
Так же Накаджима смущенно поделился тем, что недавно одна из девушек в кафе пыталась пригласить его погулять вместе с ней. Пыталась, мягко сказано, ведь Люси, услышав о чем идет речь, выкинула Ацуши на улицу, с криком: «чтобы он не смел совращать молодых девиц». Как именно он совращал, юноша так и не понял, но зато его рассказ повеселил всех в Агентстве. Доппо же, которого на тот момент не было, слышал эту историю только сейчас, смотря на раскрасневшегося, как рак, Накаджиму. Хотелось ему сказать, что его смущение глупое.
Но Доппо промолчал. Почему-то вспомнилось собственное смущение, когда он общался с Сомой. Неловкое молчание с рассказа юноши, забрал себе Танидзаки, рассказывая, как ходил с Кенджи на задание и они только чудом смогли избежать большой драки. Кого-то Миядзава всё-таки взбесил своим миротворческим характером. Куникида издал смешок, но далее ничего сказал. А парни уже в который раз стали отмечать, что с их заместителем директора в последнее время творится что-то странное.
Они заметили его задумчивость, что заканчивалась порой робкой улыбкой или же легким румянцем на щеках. Ацуши видел погруженность Куникиды в свои размышления, осознавая, что в жизни их правильного, так сказать, семпая, что-то изменилось. А Танидзаки сильно удивлялся, когда не с первого раза мог дозваться до заместителя, удивляясь ещё больше, когда Куникида медленно поворачивал к нему взгляд, спрашивая, что ему. Будто и не слышал его вовсе.
Больше ничего удивительного не было. Куникида всё так же следовал записям из дневника. Так же ругался, был нравоучительным и занудным. И Дазая бил с такой же агрессией, что и всегда. И всё же, эти незначительные изменения, что стали с ним происходить, их сильно беспокоили. И Ацуши, несмотря на свой миролюбивый характер, планировал навести на Куникиду Дазая, чтобы тот смог вытрясти, что с ним происходит. А вдруг что-то нехорошее?
Доппо же об этих умозаключениях своих товарищей не знал. Ведь он и сейчас, несмотря на все старания быть в теме общения с коллегами, иногда случайно уплывал в пучину совершенно иных ему размышлений. Возможно, в этом была виновата легкая усталость. Директор уже намекал ему об отдыхе, но он отказался. Не нужен он ему. Ведь как же Агентство?
Куникида был уверен в одном.
Пропадут.
Но иногда, его мыслей касалась и Сома. Девушка невесомым образом возникала у него в голове, заставляя уставшее сознание отмахиваться от неё. Куникида даже тряс головой, чтобы наконец-то привести мысли в порядок и перестать слышать тихий, приятный голос и представлять саркастичный взгляд. Но получалось отвратительно. И Доппо понял, что ему стоит взять себя в руки. Он не какой-нибудь хилый мальчишка, который может позволить себе увлечься какой-то малознакомой барышней. Просто… эта девушка
очень странная.
Странная и ему совершенно непонятная. Куникиде совершенно не хотелось ни с кем делиться, что он общается с Сомой. В особенности, с Дазаем, которому дай только повод из всего устроить шоу. Не хотелось портить девушке нервную психику из-за случайно вылезшего во время прогулки из каких-нибудь кустов напарника. Такого позора он ни себе, ни Осаму не простит. Убьет упыря на месте.
Поэтому Куникида и отмалчивался. Ведь что Танидзаки, что Ацуши, имеющие мягкий и податливый характер, обязательно проболтаются. Пусть и случайно. Кому-то или всему Агентству. А Накаджима, что вполне возможно и Дазаю… Ну уж нет. Сома — его тайна и только
его.
Доппо ощутил смущение от собственных мыслей, отругав себя. Что за фривольность? Ведь он имел общение с девушкой, а не её саму. Всё же, в этом прокисшем алкоголем помещении пахнет порой так сильно, что кружится голова. Доппо смотрит на кружку, в которой плещется холодный безалкогольный напиток и надеется, что с него не пьянеют, ибо Куникиде сильно не хотелось бы опозориться сейчас.
Доппо лениво бросает взгляд на столы, расположенные по бару, видя множество разных лиц, слыша отголоски различных разговоров и бесед. Но ничто его так и не цепляет. И именно в этот момент он замечает знакомую фигуру за столиком в отдалении. Юноша от неожиданности едва не подпрыгивает на месте, отчего два парня вновь с тревогой переглядываются. Кажется, их дневник тревог за Куникиду поднялся на один процент и они отметили про себя ещё одну его странность.
Но дело не в странностях. Он просто-напросто увидел
её.
Сому.
На удивление, девушка тоже сидела тут. Куникиду она, конечно, не видела, так как его стол не попадал в её поле зрение, но вот ему было хорошо видно Тайю, чей внешний вид сильно удивлял его.
Ведь привыкший видеть девушку в чём-то рабочем или деловом, он совсем не ожидал, что в арсенале Сомы есть ещё и вечерние платья.
А она сейчас была в платье. С одной стороны, это было среднестатистически обычное платье, но на Соме оно смотрелось совершенно иначе. Черное легонькое платье до колен, красиво переливающиеся, когда девушка поправляла его рукой или переставляла ногу на ногу. На плечи была надета черная полупрозрачная рубашка, что совершенно не скрывал ни оголённых острых плеч девушки, ни выпирающих ключиц. Рубашка при этом интересно скручивалась на животе, отчего взгляд невольно концентрировался на этом месте, отмечая неглубокий вырез на груди. Завершалось это всё распущенными темными волосами девушки, которые словно сливались с её платьем, пока та грациозно не поправляла их, привлекая к себе ещё больше внимания.
Почему-то при взгляде на всё это, у Куникиды резко пересохло во рту. И стало очень жарко. По-настоящему душно. Какая-то горячая струя прошлась от груди по телу к низу живота, начиная разгораться там в необузданное пламя. Доппо машинально скрестил ноги, стараясь успокоиться. Он потянулся к напитку, жадно отпивая глоток и ощущая, как холод обжёг горящие в смущении щеки. Какие-то противоречивые чувства сковали его при взгляде на Сому. Это было откровенно. Чересчур дерзко.
Но всё же слишком красиво. Доппо и не знал, что Тайя может быть
именно такой! То, насколько Сома внешне эстетически красива для него, идеалист знал ещё и до этой ситуации. Но сейчас… Он понял, что красота Тайи бывает столь дерзкой, манящей в своей неординарности, привлекающей к себе взглядами, заставляя задерживаться на девушке более длительное время. Сома влекла к себе даже руками, когда поправляла прическу или прикрывала рукой рот. Её движения были легки, невесомы и словно прозрачны.
Доппо медленно отвёл взгляд в сторону, отвесив себе мысленную грубую пощечину за столь наглые мысли, но сбавить бьющиеся обороты сердца, что отдавались громким стуком в ушах, и покрасневшие щеки не мог. Это было неправильно.
Не идеально. И всё-таки красиво. Слишком. Тайя, конечно, имела право выглядеть так, как хочет, но почему-то у него этот вид вызывал смешанную бурю эмоций, сравнимую с разрушающими ураганами или цунами. Что сносили все его внутренние установки подчистую.
Но Куникида не должен был так думать о девушке, с которой он только-только начал общаться и не желал ничего более, чем просто продолжать общение. А он стал заглядываться. Порой Доппо и вправду ведет себя как глупый мальчишка.
Наверное, Сома оделась так, потому что она
на свидании. Ибо это было логично, учитывая её внешний вид. Для простого общения незачем одеваться столь экстраординарно. И верно. Напротив сидит какой-то мужчина. И этот факт почему-то заставил его нахмуриться.
Мужчина, сидевший с Сомой, был значительно её старше. Он усмехался и без всякого стыда и зазрения совести разглядывал девушку. Мужчина о чем-то ворковал с девушкой, иногда пытаясь ногами дотянуться до её ног, но та ловко поджимала их под стул, расплываясь в той самой
ненавистной карикатурно выученной на зубок улыбке. Как же всё это было странно. Всё, что связано с этой девушкой — странно вдвойне.
И этот мужчина… чем он её так привлек? Интересный собеседник или…
Он не такой зануда, как ты.
Веселый, живой голос Дазая врезается в уши, заставляя Доппо сморщиться и отвести взгляд от пары. Ему совершенно нет никакого дела до того, что он сейчас увидел. В конце концов, они не такие уж и приятели, и у каждого из них есть своя личная жизнь.
И сквозь шум мыслей и голосов людей в баре, Куникида наконец-то различает обеспокоенный голос Ацуши, зовущий его уже не в первый раз:
— Куникида-сан… Куникида-сан… — заместитель директора обращает внимание на него, непонимающе хлопая глазами. Кажется, он слишком увлекся подглядываниями за кем не надо, — с вами всё хорошо? — в который раз интересуется Накаджима, совсем не веря утвердительному кивку Доппо, который тот даёт в ответ на его вопрос.
— Да, всё хорошо. На чём мы остановились? — Куникида пытается отвести от себя чужое внимание, впервые чувствуя, как сильно ему от этого некомфортно. В горле стоял противный комок, который всё никак не хотел уходить, сколько бы глотков он не сделал. Юноша не понимал: на что он мог обидеться? Ничего же не случилось!
— А... ну… — Ацуши смущенно улыбнулся, решив не заострять внимание на странное поведении Куникиды. В его голове теперь противным червем сидела мысль обратиться с этой проблемой к Дазаю, — я рассказывал, как мы с Дазай-саном ходили с на миссию. И он подскользнулся по дороге. И ка-ак вытянулся… — Накаджима стал изображать вытянувшегося, как идиота, Дазая, с широкой улыбкой на лице. Его взгляд прошёлся по бару и… в эту самую секунду веселье парня, словно рукой сдуло. Он тут же весь подобрался, чуть сжавшись, поглядывая куда-то в сторону.
— Э, Ацуши-кун, — дёрнулся Танидзаки, когда тот резко стал прятаться за ним, — ты чего так? Что-то случилось?
— Там она!.. — шепотом воскликнул юноша, указав в ту сторону, куда он смотрел. Парни посмотрели вслед за пальцем коллеги и если для Джуничиро то, что он увидел не сыграло никакой роли, то Куникида весь вздернулся, ощутив, как грудную клетку прошибло болезненно-мертвецким холодом. Ведь Ацуши показывал на
невинно-сидящую Сому, — что
она тут делает?!..
— Вы знакомы? — удивленно произносит Джуничиро, теперь тоже разглядывая Тайю и Куникида отчего-то с легким напряжением следит за реакцией коллеги, но Танидзаки остается нейтрален к Соме, отчего Доппо чувствует неожиданное облегчение. Джуничиро же больше удивляло поведение Накаджимы сейчас, чем вид незнакомой девушки.
— Хаа, — на выдохе произносит Ацуши. И выдаёт это так громко, из-за чего некоторые посетители заведения стали оборачиваться в их сторону. Даже Сома вместе со своим кавалером непонимающе взглянули куда-то в бок. Куникида, что испытывал из-за всего происходящего жуткое напряжение, от всей души пнул младшего коллегу по ногам, так и говоря, чтобы тот прекратил лишний раз разводить панику и начал говорить строго по делу.
И, немного успокоившись, Накаджима приступает к рассказу:
— Вы помните, как не так давно нам с Рампо-сан отказали в участии в деле? — видя кивок коллег, тот продолжает, — Рампо-сан ещё оскорбил полицейского по поводу внешности. Так вот. Он
оскорбил её, — Ацуши качает головой в сторону Сомы.
У Куникиды после этих слов начинает медленнее стучать сердце, грозясь прервать свой темп окончательно, пока ребята продолжают диалог и Танидзаки спрашивает о том, кто она.
На что Ацуши дает незамедлительный ответ, который переворачивает сознание Доппо вверх дном:
— Нам она представилась, как инспектор Сома Тайя-сан. Сказала, что не желает нашей помощи и считает, что каждый должен заниматься своей работой, за которую ему платят, — не останавливаясь, говорил Ацуши, заглядывая через плечо Танидзаки, чтобы девушка его не увидела. Но она, к их счастью, в сторону детективов совсем не смотрела, — а Рампо-сан ей тако-ое в конце сказал! Я думал, всё, будет нам сейчас штраф и куча разбирательств! Но всё обошлось… Она пинками под зад выставила нас с место преступления.
— Ну вот, всё закончилось не так уж и плохо. Чего ты тогда боишься? — искренне не понимал его Танидзаки, не видя ошеломленного взгляда заместителя директора, по которому многое можно было понять.
Ведь девушка, с которой он гулял, у которой просил номер телефона, и думал, что она возможная работница Мафии оказалась на деле полицейской! Да ещё той, кто отказал его ребятам в расследовании. Но почему? Она презирает эсперов? Ненавидит их?
Цудзи говорил ему, что его сотрудники ненависти к ним не питают. Тогда почему она всё-таки так поступила? Неужели и правда по тем причинам, что Ацуши озвучивал выше?
Но теперь хотя бы становилась очевидной её наблюдательная и дедуктивная часть личности. С такой работой она обязательно должна быть. Интересно, а Тайя в курсе, что он с Агентства? По идее обязана, ведь столько всего уже случилось. А если и была тогда, то почему промолчала? Чтобы он не спросил её о работе?
Как же это всё неожиданно.
— В конце она разозлилась на нас и сказала, чтобы мы не попадались ей на пути, иначе нам же хуже будет, — голос Ацуши отвлек Куникиду от бардака мыслей, который он никак не мог собрать почему-то в кучу. Как умел и мог раньше, — знаешь… я не знаю, что она имела ввиду, но попадаться ей всё же не хочу… Пугающая девушка…
— Не думаю, что она исполнит свою угрозу, — миролюбиво отозвался Джуничиро, видимо, призвав к себе ауру Кенджи, отчего на него недоверчиво косились двое коллег, — эта, как её, Сома-сан, наверное, уже и забыла об этой ситуации. У неё вон личная жизнь есть, помимо того, чтобы злиться на вас с Рампо-сан всё время, — парень показал рукой на беседующую парочку, но Ацуши всё равно никак не могу успокоиться, продолжая недоверчиво верещать:
— Личная жизнь? Танидзаки-кун, я совсем не верю тому, что она тут не по работе или каким-то своим делам. Возможно, я и дурак, но разве столь молодая и красивая девушка будет сидеть с солидного возраста мужчиной из любовного интереса? — отозвался он, смотря на то, как Сома стала что-то говорить мужчине, который как-то странно напрягся в ответ на её слова.
Куникида посмотрел на Ацуши, зная, что звериное чутье этого парня никогда не подводило. И почему-то взгляд Доппо на всю происходящую ситуацию стал совершенным иным. Ведь Тайя и вправду не была на вид, как влюбленная или заинтересованная в партнере девушка. Наоборот, взгляд её был жесткий, но с присущей ей легкой иронией, будто она вела беседу не с кавалером или каким-то знакомым, а именно с подозреваемым. Доппо осознавал, что его с правильных мыслей сбил внешний вид девушки и то, что он, оказывается, имел слишком малое представление о том, чем живёт и дышит столь таинственная незнакомка, как она.
«Ей нравится пить кофе. Её речь хорошо поставлена и приятно звучит на слух, и стиль письма довольно своеобразен. Она внучка владельца достаточно солидного кафе. У неё хорошие взаимодействия с детьми, а ещё она очень трудолюбива. И блокнот. Она тоже им пользуется», — сопротивлялся разум, выдавая ему факты о Соме, и Куникида непроизвольно отметил, что даже в баре, девушка отдала предпочтение кофе, пока её приятель попивал более сильный алкоголь.
Но от вскрытой ранее неизвестной информации его это не спасало и, ненавидящий неожиданности, Доппо чувствовал себя загнанным в клетку, не зная, что ему делать. Остаться и смотреть, как Сома с кем-то флиртует? Поговорить с ней всё равно не получится. А вываленная на него информация, заставляла трепыхаться в своих чувствах, требующих встать и уйти, забывая о том, что это он приглашал ребят сюда. Забывая об этом противоречивом и странном вечере. А ещё забывая о девушке, что заставила его нутро сегодня гореть в неожиданном пламени. Но всё это было как-то глупо и по-детски, ведь ему совсем незачем злиться на Тайю. Он всё равно не умер бы от того, что ничего не знает, сам же тоже ничего не сказал. Но почему-то…
Вечер резко
перестал ему нравится.
И прежде чем Куникида сделал хоть что-то, начало происходить нечто странное. Мужчина, с которым Сома общалась, поднялся с места. Он звонко хлопнул по столу, наклонившись к Тайе, что чересчур равнодушно продолжала стучать пальцами по кружке. Доппо ощутил, как хрустнули его сжатые в замок пальцы, когда тот достаточно грубо схватил Сому за макушку, что-то яростно проговаривая ей в лицо. Конечно, многие посетители заведения, кто заметили это, напряглись, но были и те, кто остался полностью равнодушен к происходящему. Всё же этот бар больше славился тем, что в вечернее время, здесь могли собираться не самые лучшие слитки общества. Как, например, этот мужчина.
Но Тайя, которая явственно отыгрывала какую-то роль до победного конца, даже не возмутилась. Она смотрела на мужчину столь спокойно и холодно, отчего и сам Доппо ощущал какие-то мурашки. Девушка что-то ещё произнесла мужчине, отчего тот махнул рукой и тёмные ряды бара немного всколыхнулись. К ним подошли ещё пару мужчин, один из которых тут же нагло цапнул девушку за руку, чересчур резко поднимая и прижимая к себе.
Если у Куникиды и было какое-то терпение, то оно быстро закончилось. Громко скрипнуло и, как все его любимые ручки, сильно хрустнуло. Он встал, привычно твёрдым шагом, направляясь к напрягающему его столу. Ребята нерешительно замялись, не готовые идти следом, но решившие подождать нужного момента, чтобы в случае чего действовать.
— Эй, — громко позвал идеалист, привлекая к себе внимание. Мужчина и его команда замерли. Один из них, что плотно держал Тайю, раздраженно бросил взгляд на Доппо. Сама же девушка округлила глаз, увидев Куникиду перед собой. Но её последующая реакция была слишком удивительной для него, ибо затем она недовольно качнула головой, выпятив губу и что-то буркнув про себя. То есть, это она так рада, что ей пришли на подмогу? — вы что делаете?
— Тебе какое дело? За неё уплачено, — проговорил тот, с кем говорила Сома, — что хочу, то и делаю. Или тебе стало жалко портовую девочку? — он махнул рукой и один из подручных тряхнул девушкой, что даже не пискнула в ответ на это.
Куникида же нахмурился, ощущая, как горлу подступила клокочущая ярость. Он не понимал, что происходит, но звать девушку столь благородного вида
портовой девочкой было для него оскорбительно.
Разум же так и щебетал, что это не его дело, и что по графику он должен посидеть ещё пятнадцать минут с коллегами и мирно разойтись, как в море корабли, забывая о печалях этого дня. А вместо этого он сейчас стоит и разбирается с какими-то бугаями, за девушку, о которой совсем ничего не знает и которая для него настоящая загадка.
И это вызывало какие-то
странные чувства.
— Выбирайте выражения и действия, — отчеканил Куникида, подходя ещё ближе, — думаете, если у вас есть деньги и власть над чем-то, то вы можете сравнять всех с землёй? — Доппо удержал паузу, добавив, — боюсь вы ошибаетесь.
— Нет, ты посмотри, каков наглец! Пристал, а! — мужчина тоже сделал шаг к нему, направляя на ходу вытащенный пистолет. И вот это уже был более тревожный звоночек для всех, кто находился в баре, — может поубавить в тебе пыл, мальчишка?
Куникида лишь саркастично возвёл взор на выставленный на него пистолет. Уж такого он точно не боялся и убавлять свой пыл не имел никакого желания. Но ему и не пришлось, ибо в их столь напряжённой компании раздался достаточно спокойный, полный удрученности ситуации, голос:
— Ну я хотя бы попыталась без происшествий.
Доппо вовремя переводит пристальный взгляд с дула пистолета на Сому, что в мгновение ока меняет свой образ хрупкой барышни в боевую воительницу. Она ловко перекручивается рукой, заваливая противника, ударяя его коленом в живот и в тот же миг отпихивая от себя. Второго стоящего позади, что уже хотел схватить её, та обманывает манёвром: она сгибается вниз, отскакивая немного в сторону. Тот в попытке ухватить воздух подаётся корпусом вперёд, сталкиваясь с ногой Тайи, которая не только оглушает его, но последующим ударом так же толкает назад.
Куникида даже не успевает толком вмешаться в этот быстрый круговорот действий, особенно, когда мужчина, что говорил с Сомой, резко поворачивается к ней, с явной надеждой задеть её пулей и тем самым утихомирить. Доппо только видит, как Тайя, предугадавшая действия противника, достаточно резко вскакивает на стол, что слегка качнулся под массой её тела, опять-таки ногой выбивая пистолет и умудряясь зарядить ещё по лицу. Мужчина держится за нос, делая пару шагов назад, пока второй рукой тянется за заветным телефоном, что лежит на столе, рядом с Сомой.
И вся эта борьба завершается не менее изящным штрихом от девушки, когда она рукой приподнимает немного платья, открывая вид на бедро, на которое надет специальный ремешок, что держит пистолет, который та срывает с глухим звуком. Она направляет его в воздух. Звучит выстрел. И необычайно громко, звучно, так, как Куникида ещё ни разу от Сомы не слышал, её голос прорезает затихшее пространство, сообщая:
— Всё под контролем! Никому не двигаться и оставаться на своих местах!
Работает полиция! — и та, посматривая на горе-бандитов, с ядовитой усмешкой произносит, — приятно познакомиться, господа будущие задержанные, я Сома Тайя-сан, инспектор полиции.
Мужчины замирают от подобного представления, неуверенно отползая назад, пока один из них, что вёл беседу с ней, хриплым голосом спрашивает:
— Так ты не Карин…? — на эту фразу Сома изящным жестом руки поправляет платье и довольно горделиво сообщает ему:
— Только в ваших мечтах, господин, — она переводит взгляд на Доппо, что всё ещё с изумлением оглядывает её. И из неё, как при обычной прогулки, вылетает до ужаса, привычное, но столь странное в данной ситуации, — приветствую, Куникида-сан. Вы в порядке?
Доппо же только и успевает, что изумлённо моргать в ответ. И этой девушке он хотел помочь? Судя по всему, она прекрасно справилась бы из без него. Юноша непривычно задирает голову вверх, смотря на возвышающуюся, как на каком-нибудь пьедестале Сому, что выглядит совсем непривычно для него, сохраняя при этом свои аккуратные строгие черты. Взгляд Доппо падает ниже, цепляясь за, казавшиеся ему хрупкие ноги Тайи, что на деле оказались достаточно сильными, чтобы отбиться от преступников. Где-то на периферии так же мелькает мысль о том, что он впервые встречает девушку, у которой под платьем может находиться пистолет.
Честно говоря, Сома с каждой встречей удивляла его всё больше и больше. Он, конечно, много разных людей встречал, но такую неординарную личность, которая при этом не являлась сама по себе эспером, видел впервые. Ему хотелось её о многом спросить. Много, что сказать.
Но прежде чем он выдавил хоть какие-то слова в ответ девушки, началась ещё большая суматоха. Бандиты, что собирались рвануть прочь, в ту же секунду столкнулись с небольшой группой полицейских, в количестве трёх человек. Один из них, что ухватив самого главного и скрутив ему руки, бросил на Сому взгляд ярких медовых глаз, в которых плескался какой-то бушующий дикий огонь. Особенно, когда последующие его слова были:
— Сома, только слезь со стола и
я тебя прибью.
Куникида в удивлении вздергивает бровь, косясь на невинное выражение лица Тайи, что та делает в ответ на эту фразу. Она всё же спрыгивает со стола, достаточно плавно приближаясь к своему коллеги, что выглядит мрачнее тучи. Двое других лишь напряжённо переглядываются. Кажется, они понимают, что их может сейчас ожидать.
— А я тебя, между прочим, предупреждала, что всё будет зависеть от обстоятельств, — проговаривает девушка, сложив руки на груди, — какой полицейской я была, если бы продолжала смотреть, как на моих глазах человеку смеют угрожают пистолетом? Не кажется ли тебе, что так вышло даже лучше?
Мужчина, что видимо и возглавлял всю эту операцию, поднимает взгляд на него. Его глаза пристально изучают Доппо, что ощущает себя крайне некомфортно от такого разглядывания. Особенно, когда за этим следует полный раздражения вздох полицейского и он едва не пихает Сому, чтобы та тоже взглянула на него. Его резкие слова, как выстрелы, пронзают воздух:
— Приглядись повнимательнее, идиотка, и не думай меня дурить. Собралась оказывать помощь ему?! — голос парня на секунду становится выше, будто в предсмертном крике. Но затем так же снижается до грубого тона, — такому, как он, помощь не нужна. Он же эспер с того Агентства. И без тебя бы с обычным пистолетом справился, — полицейский начинает идти, продолжая ворчать, — нет, ну надо же, даже сюда влезли. Не кучка эсперов, а кучка затычек какая-то. Ещё потом и удивляются, почему их во всём обвиняют…
Доппо слушает эти привычные уже оскорбления мимо ушей, пропуская незначительные слова и не беря их на сердце. На деле же его взгляд устремлён на растерянную словами коллеги Сому, что в изумлении хлопает на него глазом. В её взгляде мелькают какие-то странные, противоречивые мысли, пока та не сжимает руки в кулаки и не отворачивается, следуя на выход. Куникида же чувствует, что ему будто кислород перекрыли. И если этот искренний взгляд его не обманывает, то что получается…
Сома не знала, что он из Агентства?
Такое вообще возможно?
***
Их совместный вечер с коллегами, подходящий к концу, был скоропалительно прерван тем, что случилось недавно. Доппо, конечно, мог пойти вместе с парнями обратно, ведь его дом находился совсем недалеко от общежития Агентства, но у него возник совершенно иной фактор, чтобы задержаться немного возле бара.
И это полицейская машина, что всё ещё находилась там. Куникида сразу отметил двух молодых парней, что сидели на ближайшей лавочке около заведения, ожидая, когда закончатся разборки двух коллег. Особенно, когда один из них, верещит очень громкие слова:
— Я думал, что ты всё сделаешь по-тихому! Разобралась бы с ними в их машине или лучше уж на месте, как и было обговорено по плану. Но нет! Ты же Сома, тебе вечно надо выделиться, что ты не такая, как все! — раздавалось столь звучно, что Доппо непроизвольно поморщился. Он бросил взгляд на юношей, что лишь отмалчивались, явно погружённые в свои мысли и стараясь не прислушиваться к крикам. Весь их вид говорил о том, что происходящее здесь им уже привычно.
Куникида ощутил лёгкое покалывание в грудной клетки, бьющееся острым ключом, понимая, что если не его вмешательство, то Сома не нарушила бы ничьих указаний. А она решилась его спасать от возможного внезапного выстрела. Хотя и знала, что он эспер.
Но всё равно помогла.
Поэтому Доппо был должен искупить свою вину. Попытаться не испортить всё сейчас, когда ситуация и так уже хуже некуда.
Куникида подходит чуть ближе, слыша спокойный, полный усталости голос Сомы, что в неизменно размеренном себе темпе отвечает коллеге:
— Масаши, уйми свои порывы руководителя. Если уж было желание сделать всё наверняка хорошо, то и нужно было звать на операцию совсем другого человека. Ты ведь сам постоянно именуешь меня «ходячей проблемой», и раз так, то должен был понимать, что со мной всё может случится, — Тайя на секунду делает короткий вздох, прежде чем продолжить, — возможно, мои слова и звучат для тебя высокомерно, но…
Я не жалею о том, что сделала, — и у Доппо, который уже хотел выйти из тени, чтобы извиниться, заканчивается весь воздух в лёгких, что начинает возгораться от его нехватки, как заженная спичка, — я не знала, что он из Агентства. Но в тот момент он был не на работе, а обычным человеком, расслабляющимся после неё. И, между прочим, вступился за меня. На «прослушке» есть весь разговор, за который этих преступных созданий уже можно подловить, а также факт ношения явно незарегистрированного оружия. Не стоит так сильно драматизировать ситуацию.
— Ну, конечно, — более злобным тоном припечатывает полицейский, названный Масаши, — это же не тебе отчитываться перед начальством за цирк, который ты там устроила. Хорошо рассуждать, да, Сома? — Куникида чувствует сильный удар сердца, когда коллега Тайи ударяет кулаком по машине, явно показывая всю свою ярость, — она не жалеет. Ты вообще о чём-нибудь жалеешь хоть иногда? От этих эсперов одни проблемы и неприятности, ещё хуже, чем от тебя, а ты, благородная дива, бежишь им на выручку. Как и ты столько шума создают вокруг себя, — Масаши был явно намерен высказать ещё парочку претензий и по поводу них и по самой Соме, но тут Доппо делает ещё пару шагов, попадая под взгляд двух полицейских, — что ты тут забыл? — рявкает Масаши, пока Куникида не успевает и рта раскрыть. Тайя же смотрит столь пусто и, кажется, будто из неё всю жизнь вытянули. Сердце невольно начинает биться в тревоге за девушку.
— Хотел принести извинения за сорванную операцию, — аккуратно проговаривает он, поглядывая на девушку. Они пересекаются взглядами на один короткий миг, в который Тайя лишь ведёт плечами и отворачивается в сторону. Устала или обиделась? — и поблагодарить за столь своеобразное спасение госпожу инспектора, — после этих слов Сома вернула взгляд на него, выглядя удивлённой. Она невольно кивает, опуская глаз вниз, проговаривая в ответ негромкое:
— Рада была оказать защиту, — вот только Масаши, что взглядом проследил за этими переглядками, подобный вид общения не принёс вообще никакого удовлетворения. И тот снова пускается в раздражение:
— Да-да, это всё, конечно, очень благородно с вашей стороны пойти и защищать невинную девушку, но факт того, что операция пошла вкривь и вкось вы всё равно не измените, — он оглядывает Доппо достаточно для него знакомым презрительным взглядом, от которого зубы сжимаются всегда чуть плотнее, — вот только, и вправду, как сказал тот старик — поубавьте пыл. Не знаю, какую вы там должность занимаете, хотя это и не важно. Ведь не так уж и давно вся ваша дружная компашка считалась преступной группировкой. Может, подумаете на досуге, что не во все щели нужно и можно лезть? Агентство ведь не столь крепко, чтобы сносить все ваши выходки, — Масаши вытаскивает сигарету, зажигая её. Его взгляд на секунду вспыхивает искрой, пока он ещё более твёрдым голосом, в котором, как в бутылке вина, так и хлещется ненависть к стоявшему перед ним человеком, не произносит, — а теперь катитесь отсюда, пожалуйста, скорым шагом. Терпеть присутствие эспера мне ещё за сегодня не хватало, — но его ворчание на удивление прерывается не менее саркастичным от Сомы:
— Тебя никто и не просит, имеешь полное право отойти, раз это так сильно приносит тебе неудобства, — провозглашает девушка, чем и цепляет парня, который делает шаг к ней навстречу, опасно нависая.
Куникида не особо понимает, что сейчас происходит, но ощущает напряжение двух коллег достаточно явственно, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке. Ведь их диалоги так и были пропитаны раздражением друг на друга.
— Когда-нибудь ты нарвешься, Сома, — угрожающе произносит Масаши, из чьего рта вылетает облачко дыма, — клянусь, я точно прибью тебя, если такая выходка повторится.
— Попробуй, — губ Сомы касается ядовитая усмешка, пока она высокомерно вздегивает голову, давая при этом шаг назад, даря себе спасительное личное пространство, — если столь самонадеян. Не забывай, это всё не по уставу.
Масаши раздраженно фыркает, что-то бурчит и, махнув рукой на Сому, направляется к двум сидящим парням, что резко вскакивают с мест. Какой грозный… Куникида вспоминает слова Цудзи об отсутствии ненависти его ребят к ним и едва удерживает усмешку. Как же, нет…
Она есть везде.
Их клеймо прошлых преступников вряд ли хоть когда-нибудь очиститься полностью и до конца. Кто-нибудь обязательно будет упоминать ту ситуацию, постоянно тыкать в них пальцами и кричать ненавистное:
«Предатели».
Доппо тускло смотрит на Сому, что выглядит всё так же неприступно, как и всегда. Даже платье не меняет этого вида, заставляя идеалиста внутри поджигать остатки тех ощущений, что он ощущал тогда. Хотя то очарование момента было безвозвратно потеряно.
— Так вы полицейская, значит… — словно в никуда проговаривает он, не понимая, для чего озвучивает столь известный им двоим факт.
— А вы детектив, — в тон ему вторит Тайя, бросая на него аккуратный взгляд. Она поправляет рубашку, как будто рукой стараясь отгородиться от его пристального взгляда. Но Куникиду уже мало интересует вид девушки. Сейчас его разум, как заевшая пластинка, прокручивает слова Масаши.
— Я удивлён, что вы не поняли сразу, как узнали, что я эспер, — отзывается Куникида, на что Сома раздраженно ведёт руками и взгляд Доппо невольно цепляется за них, отмечая их некоторую грациозность.
— Не имею понятия, как у других, но моя жизнь вокруг Агентства и его членов не вращается, — она поворачивается к нему корпусом, открывая более близкую картинку своего внешнего вида. Доппо на секунду прикрывает глаза, ощущая терпкий запах ягодных духов. Сома постаралась на славу ради прикрытия, — у меня никогда не было совместных специальных операций с вами, так же, как и дел. Я была отделена своей работой и за вашей жизнью особо не следила. А слухи на то и слухи, они всегда собираются в ворох и не имеют всей правды. Впрочем, как и новостные передачи.
И Куникида с неменьшим удивлением слушал её сейчас. То, что самый обычный гражданин не сможет признать в нём детектива с эсперского Агентства, он понимал, но никогда не думал, что и полицейские так тоже могут. Хотя, они ведь с Тайей и вправду не пересекались за всё время его работы. Что было его вторым удивлением, ведь учитывая натуру девушки, её точно должны были свести с Агентством для дальнейшей работы.
Видимо, Сома была нужнее в участке.
— Верно, — хрипло проговорил он, смотря в отблескивающий в темноте глаз Сомы. Сейчас он казался непривычно тёмно-зелёным, напоминая чем-то его, — я сильно… испортил вашу операцию? — Доппо ценил чужую работу и чувствовал себя крайне неудобно, что пришлось её потревожить, вспоминая реакцию девушки на его появление. Но Тайя бросает на него вполне красноречивый взгляд.
— Не столь, — кратко отвечает она, — в любом случае, план был крайне ненадёжен, так что, хорошо, что всё завершилось здесь. Я не жалею, что сделала. В конце концов, никто не мог знать, что будет потом. Я действовала по ситуации.
«Ты просто защищала так, как считала нужным», — подумал про себя Куникида, не озвучивая мысли вслух. Уж слишком сумбурно у него было на душе от этого вечера.
Столько неожиданных фактов свалилось на его голову. Доппо ненавидел испытывать нечто подобное, ибо не знал, что делать в таком случае, ведь блокнот в момент неожиданности оставался глух к его просьбам.
Но тут вместо разума включились другие чувства, что неизменно толкали Куникиду к действию. И он, ощущая себя куклой на ниточке, слегка приложил руку к груди, немного поклонившись Соме, что растерялась с его действий, дав снова шаг назад. Доппо взглянул на девушку, отмечая, что впервые видит, насколько Тайя может выглядеть иначе, когда теряет привычные ей строгие черты.
Чересчур необычно.
— Сома-сан, позвольте выразить вам чувство уважения за проявленную стойкость и благородство, с которым вы, игнорируя все обстоятельства, оказали мне защиту, — он говорил уверенно и твёрдо, ощущая искренность собственных слов. Куникида понял, что ему до странности сильно хотелось приободрить девушку, что успела получить нагоняй от начальства, — это…
вызывает восхищение. Подобное в обычной жизни я вижу не часто.
Как и до этого не видел, что Сома, оказывается, может смущаться. Доппо так и приоткрыл рот, увидев, как лёгкий румянец коснулся её щёк, отпечатывая достаточно милые ямочки на щеках. Тайя так выразительно хлопала в растерянности длинными ресницами, отчего идеалист ощущал себя крайне неловко. Её взгляд сквозил разнообразием эмоций, от неверия в услышанное вплоть до какой-то детской радости, блеснувшей в глазу. И это всё притягивало к ней.
Девушка вскоре взяла себя в руки, откашлявшись в руку. Румянец спал, образуя привычную бледность. И та неловко выдавила:
— Не стоит таких громких слов, они совсем не обязательны, — Тайя замирает на мгновение, будто перед эшафотом, прежде чем выпалить ещё более резкую фразу, от которой они чувствует себя так неловко, как два подростка, — если бы вы не вмешались, возможно, дело могло принять худший оборот. Мне не всегда удобно отбиваться от противника, особенно, если есть какие-то ограничения в пространстве. Поэтому… это мне стоит выразить восхищение вашей неравнодушностью над ситуацией.
Куникида в ответ молча кивает, не зная, что на него нашло. Никто так не вызывал у него бурю мурашек по спине, как сказанные её тихим, но твёрдым голосом слова. Всё было до жути странно.
Очень странная Сома, не менее странно произошедшая ситуация и атмосфера, что витает между ними сейчас, тоже вызывает много вопросов.
Но этот румянец на её щеках. Возможно, он и стоил этого всего. И всех душевных потрясений Доппо за сегодня, чтобы только увидеть, что в Тайе есть нечто простое, обычное, но такое…
манящее?
Кажется, неожиданности не всегда должны заканчиваться плохо.
Не правда ли, Куникида-кун?
