— Мне, кажется, ты слишком переусердствуешь, — раздалось в тихой комнате, где молодой юноша перелистывал страницы с дневника, подмечая ручкой какие-то записи и смотря на девушку, которая сидела несколько загруженной с листками в руках.
Сома красноречиво подняла на него бровь, сложив листы в одну руку.
— И это говоришь мне
ты? — протянула она, подложив ладонь у подбородка, — трудоголик со стажем, — Сома усмехнулась, отметив хитрый прищур любимого человека, что отставил блокнот в сторону, присев поближе и обдав девушку запахом свежего, чистого белья. Куникида до этого по плану занимался стиркой, пока девушка ранее готовила еду на завтра, — я просто помогаю организовывать список приглашённых на день рождения Мичи. Мегу-сан одна не справляется…
— Да уж, судя по тому, что ты постоянно пропадаешь в организаторской среде по случаю дня рождения, возникает чувство, что ты его собственной дочери готовишь, — насмешливо отозвался Куникида, конечно, никак не упрекая, а в какой-то степени, радуясь тому, что Тайе есть чем занять голову от мыслей о Такэси.
Всё же последние пару дней после приезда от родителей Доппо, были несколько заполнены суетой будней. В частности, переезду Тайи к Доппо. А ещё тому, что Масахико недавно сообщил, что Такэси проникла в одну из тюрем, видимо, считая, что там, может быть, спрятан Моримура. Возможно, в её действиях и был какой-то смысл, потому что сама Тайя несколько помрачнела, услышав об этом, несмотря на утешения Симады, что Сиоте не достать своего наставника и за тысячу лет. Это было, конечно, хорошо, но…
Громление тюрем ничем хорошим не грозило для доблестной полиции в принципе.
Правда, сегодняшним вечером хотелось думать совсем не об этом. Тайя изящно склонила голову, открывая вид на бледную шею, по которой так и захотелось неожиданно пройтись губами, слыша шумный вздох девушки. Куникида покачал головой, стряхивая с себя эти мысли. Всë-таки в совместном проживании были м свои плюсы такие, как, например, кое-кто больше торопливо не бежал под вечер к себе. И пусть сейчас они пока ещë привыкали к нахождению друг друга в одном помещении на постоянной основе, то на выполнение бытовых обязанностей это никак не сказывалось.
Уж что-то, а два известных трудоголика важных городу организации умели распределять свой труд между собой, зная кто и что должен сделать каждый, разрешая споры по поводу обязанностей конструктивным диалогом. Но чаще, Тайя ориентировалась на внесённые в дневник планы Куникиды, лавируя между ними, как рыба в воде. В конце концов, у Сомы была поистине воинская заправка, отчего делала она всё быстро, чётко и аккуратно, пока Доппо со своей щепетильностью тратил время, которое и прописывал у себя изначально в блокноте.
Теперь же… Всё менялось.
Ведь, кажется, примерно видимого им обоим идеала, они таки смогли достигнуть с помощью быстроты Сомы и последовательности планов Куникиды. По крайней мере, пока всё шло довольно неплохо. Конечно, это было только начало. И все трудности ожидали впереди. Правда, как говорилось ранее, не об этом Доппо хотелось думать именно сейчас.
— И что в этом такого? Мичи же моя сестра, — лениво проговорила Сома, отставляя в сторону, сложенные стопкой листы на специальном мини-столике, который разложила по такому случаю, — и я хочу, чтобы всё прошло, как по нотам. В конце концов, от того, как хорошо пройдёт вечер, зависит настроение пожилых и соответственно твоя жизнь, — отшутилась с ним Тайя, что до сих пор хранила кольцо в коробочке, пока ещё не озвучивая свой ответ, отчего терзала молодого идеалиста. Но он знал, с чем связано молчание девушки и пока не торопил её с ответом.
В конце концов, они ещё должны были привыкнуть друг к другу в семейном плане, разобраться с Такэси и, как минимум, собрать какой-никакой бюджет на будущее мероприятие…
— Без сомнения, ты права. Но если моя жизнь не окажется на волоске и всё пройдёт хорошо, то твоё согласие будет не за горами, — ответственно заявил Куникида, улыбнувшись, — а пока расслабься немного, — да, услышь такое Дазай, то он в тот же миг сиганул бы с крыши.
Правда, Доппо, смотря на пример трудолюбивой до потери пульса Сомы начинал понимать о понятие отдыха больше и, действительно, желал того, чтобы девушка могла отдохнуть и расслабиться рядом с ним. Всё-таки нежная, весёлая и задорная Тайя ему нравилась намного сильнее, чем строгая и подчёркнуто холодная, загруженная работой возлюбленная.
Но сейчас, судя по всему, девушке и самой хотелось отдохнуть.
— Ну раз ты просишь, то хорошо… — Тайя сложила все предметы на угол стола, подсаживаясь на колени к Доппо, что нежно обхватил её за талию, — ты расправился со всеми делами? И даже с записями? — уточнила она, отметив красноречивые движения пальцев по своему телу, ощущая, как низ живота приятно стянуло от сладостной неги.
— У меня завтра полдня с Дазаем на окраине Йокогамы, так что подумаю ещё перед сном, как сделать расписание более плавным, а то ты меня и к вечеру не дождёшься, учитывая выкрутасы этого бинтованного идиота, — проговорил Доппо, смотря на девушку, что носом уткнулась в его светлую копну волос, зажмурившись. Тайя издала смешок, медленно приоткрыв око и нежно коснувшись устами тёплых губ юноши, прошептав в них:
— Передай Дазай-сану, что если будет портить твой график, то пусть подумает о том, чтобы запастись тёплыми вещами. За его извечные долги и неформальное поведение в обществе, именуемое суицидом в общественных местах, Дазай-сану положено какое-никакое, но административное наказание, — Сома снова прикрыла глаз, отметив, как скользнули чужие ладони выше, принявшись пуговицу за пуговицей растегивать одну из домашних рубашек девушки, — при желании вообще можно закрыть на несколько суток, чтобы не повадно было. Хотя… — Тайя изогнула губу, опять прикотрыв взор, отметив, как аккуратно Доппо сложил вещь на столик, нежно приобняв её вновь за талию, усаживая повыше, — он везде найдёт способ, как извести всем нервы.
— Это да, в этом он мастер, — Куникида усмехнулся, смотря, как неторопливо чужие, полные аристократической привлекательности пальцы, принялись за его рубашку. Всё же в кое-чем они сходились идеально, чаще всего выбирая из домашних вещей просторную рубаху для дома, — но, Тай, — юноша ласково улыбнулся, смотрящей на него девушке, что сверкала задорными искрами, говорящими о её хитростной натуре, — может, не будем сейчас о нём?
— А я что? Против? Я только «за», — Сома усмехнулась, дойдя с пуговицами до конца, помогая Доппо стянуть с себя рубашку, складывая туда же, где и её, — завтра у тебя получится всё, что ты запланировал, я верю в это. А теперь…
Предлагаю немного отвлечься от быта насущного. Как ты на это смотришь?
Куникида вместо ответа внимательно взглянул на неё. Во взгляде юноши читалось непреодолимое желание, а полуголое тело возлюбленной только больше заставляло сгорать в огне сжигающей страсти. Доппо вытянул руку вверх, цепляя мягкую ладонь девушки, заставляя наклониться ниже, снова цепляя уста возлюбленной в нежном поцелуе, что с необычайно тягучей медлительностью стала отвечать на него, изредка прерываясь, чтобы затем продолжить вновь.
Сома поудобнее прижалась к Куникиде, обхватывая его руками за шею, поддаваясь на чувственные касания парня, что оставлял он за собой, ощущая, как с каждым прикосновением поцелуй становится всё жарче, глубже и даже властнее… Доппо довольно легко можно было распалить, ибо не зря характер являлся вспыльчивым из-за Дазая, отчего Тайя усмехнулась про себя, чувствуя, как чьи-то горячие, но полные ласки пальцев застревают на бретельках бюстгальтера. В какой-то степени, им обоим нужна была разрядка, ибо с произошедшим ранее переездом у них не было совсем никакого времени друг на друга, отчего так и хотелось жадно взять всё от партнёра.
Тайя, как и Доппо, уже приготовились забыться о суете будней, растворяясь в друг друге без остатка, наслаждаясь прикосновениями, жадными вздохами, игривыми проказами, словесными мольбами…
Но стук в дверь прервал всё начатое, сбавляя пыл влюблённых.
Тайя к тому моменту уже прикрыла глаз, наслаждаясь тем, как руки Куникиды, терзали её в ласковых прикосновениях, явно намереваясь поднять девушку, чтобы отнести на диван, дабы не испортить спину во время любовных занятий. Но услышав, как в дверь стучат, пелена мгновенно слетела с головы, заставляя крупно вздрогнуть, неожиданно громко выругавшись:
— Шантрапа шельмная! — аристократические ругательства Сомы всегда приводили Доппо по обыкновению в смешок, но сегодня испугали, вынудив содрогнуться. Особенно, учитывая внешний вид юноши сейчас, при котором на груди и ключицах идеалиста блестели следы от мокрых поцелуев, а хвост Куникиды был безбожно расплетен, открывая вид на очевидную привлекательную красоту парня вкупе с его прерывистым дыханием, алыми щеками и скошенными на бок очками, что были заляпаны в чужих пальцах. И это не учитывая, что ещё был сдернут ремень с пояса, а немного приспущенные штаны говорили о многообещающим продолжение вечера. Сома отвела взор от Доппо, подскакивая, хватая свою рубашку, и продолжила ворчать, запинаясь через раз, — если это снова
он второй день подряд заявляется к тебе…
к нам вечером, то я за себя не ручаюсь. Извини, Доппо, но фонд спасения отпетых наглецов на сегодня закрыт. Отправлю птичку искать другую кормушку для еды и выноса мозгов, — говорила она, направляясь к двери и поправляя внешний вид, накидывая рубашку и принимаясь её торопливо застёгивать. Тайя порадовалась, что привычка быстро одеваться всегда была с ней.
Сома не звала с собой Доппо, зная, что Куникида ненавидит прерываться в чём-либо, а особенно в делах любовных, отчего ещё некоторое время, может, долго соображать в одну точку, видимо, где-то в фантазиях, продолжая держать девушку в своих руках. Конечно, его жутко злит, такая расквашенность, но Тайя понимает, что в данном случае, вполне себе нормально быть немного заторможенными. Ведь и она сама сейчас собиралась наспех, путая пуговицы между собой и ощущая, как горят те места, которых касались руки Доппо. Тайя была вся раскрасневшаяся, как смутившаяся первоклашка от поздравлений, поэтому судорожно пыталась собраться и стать той Сомой, которая швыранет шастающего к ним Осаму, как к себе в общежитие, прочь.
Вся романтика была сбита напрочь.
И когда Тайя открывает дверь, успев застегнуть рубашку на все пуговицы и приведя себя в нормальный вид, то весь набирающий обороты гнев, что чётко прослеживается на лице полицейской, спадает у неё моментально, заставляя только нелепо застыть в странной фигуре. Девушка удивлённо округляет глаз, оглядывая пришедшую Айю, что в похожей манере разглядывет стоявшую Сому, явно не веря своим глазам и шепча тихое:
— Вы?.. Здесь?..
— Кода-кун? — проговаривает Сома в ответ, потребушив затылок рукой и почувствовав стыд за свои ругательства в сторону ребенка, — а ты чего тут?
Доппо с распущенными волосами, выглядывает из-за угла, затормозив при виде Айи у двери и тут же скрывается за ним, понимая, в каком неприглядном виде сейчас находится. Благо мирозданию, девочка его не заметила, а Куникида, что уже тоже начинал злиться на Дазая, пришлось переносить своё негодование на другого человека.
Через какое-то время, Айя сидела на диване, удивлённо поглядывая на Сому, что делала вид непричастного в ситуации человека, пока девочка рассказывала, почему же пришла к своему ворчливому знакомому, хорошо зная его адрес после стольких совместных передряг.
— Мой папаня разбушевался. Никакого покоя от него, — пробурчала она, вздохнув, отчего Тайя нахмурилась, сложив руки на груди, — он такой шум поднял, невозможно рядом с ним находится. Я… как-то не уверена, что стоит вызывать полицию, ведь если его уволят, мы останемся без средств, — Кода с неохотой признавала собственную беспомощность в обеспечении от отца, — а по-другому я… я не знаю, что с ним делать сейчас. Вот и пришла. Может, подскажите, где можно спрятаться? На одну ноченьку. Пожалуйста… — Айя виновато посмотрела на взрослых, что вопросительно переглянулись между собой.
— В общежитии надо посмотреть есть ли место… — заговорил Доппо, но его прервала Сома, что слегка раздражённо проговорила:
— У вас же там забито, как в боченке с рыбешками. К тому же, ей одиннадцать, а у вас там одни юноши. Ну и Кëка-кун, который вы выделили немного отгороженного места от Накаджимы-сана. Там яблоку негде упасть… Хотя, точно, а что если Йосано-сан… — но рассуждения Сомы прервал рассказ Куникиды, что сегодня девушка ночует не в общем дома, уехав на ночевку к какой-то подруги. Тайя вздохнула, посмотрев вместе с тем на растерянную мордашку доселе наглой девчонки, пробормотав кое-что неожиданное для своего возлюбленного, — так-то, Доппо, она довольно маленькая, чтобы оставлять её без должного присмотра в общежитие.
— Предлагаешь у нас оставить на ночь? — шепнул юноша в ответ, слыша знакомо саркастичное:
— А ты хочешь её на улицу отправить? Это всего одна ночь. А потом я, как следует, проведу воспитательную беседу с её отцом и, как мой наставник, хорошенько оттаскаю за уши, — от тёплого шепота девушки, нутро согревало чем-то приятным, но разрешить Айе остаться у него как-то… странно что-ли?
С другой стороны, он не остаётся с Кодой один на один, ведь с ним Сома, что точно сможет найти подход к девочке. Куникида изучающе смотрит на печальное лицо своей маленькой подопечной, переводя на упрямый взгляд Тайи и громко выдыхая, произносит:
— Ну хорошо, пускай, — а, отметив, как просияло лицо Айи, он поспешил добавить, — но только на эту ночь!
— Да-да, хорошо, — радостно провозгласила девочка, посмотрев на Сому, уже поняв, кто именно повлиял на решение Куникиды оставить её тут, — спасибо вам!
Тайя в ответ лишь мягко улыбнулась, показывая тем самым, что просто рада была помочь. В конце концов, в чём-то она Коду понимала. Порой даже очень хорошо.
Но почему-то одним приходом Коды в их дом дело не закончилось, ведь когда девушка предложила им всем испить чаю, в дверь вновь постучали. Куникида нахмурился, проговорив раздраженное:
— У меня больше нет знакомых детей, — на эти слова Сома издала смешок, отправившись открывать дверь. Айя же боязливо последовала за ней, боясь, что это «папаша» каким-то образом смог вычислить её местонахождение, хотя о Доппо он знать не мог. Девочка ему не рассказывала обо всех своих знакомствах.
И, конечно же, это был не он. На пороге стоял молодой парень с пепельными волосами и голубо-зелеными глазами, сверкая по истине лисьей улыбкой, которую Сома тут же узнала, ласково усмехнувшись.
— А ты, милейший, что тут забыл? Потерялся обиталищем? — протянула Тайя, пока из-за угла выглядывала Айя, рассматривая незнакомца, что расплылся в усмешке на слова подруги.
— Как что? Я тебя искал, дражайшая. Можно было и предупредить, что ты с того района упорхнула, как птичка из гнезда. А то я прихожу, а мне твоя счастливая соседка говорит, мол, съехалась она со своим ненаглядным, не ищите её, — юноша перевёл взгляд на вышедшего из-за угла Доппо, — доброго вечера, Куникида-сан. Как поживаете? — но идеалист даже не успел ответить, как их прервала Сома, строго проговорив:
— Век современных технологий никто не отменял, друг мой чудесный. К тому же, не замечала за тобой любовь — по гостям к кому-то ходить, — отозвалась она, сложив руки на груди, отчего Мураками многозначительно поднял палец кверху.
— Вот именно, что
не замечала. Порой я в твоей серенькой квартирке бывал, так что, и тут решил зайти. С переездом, так сказать, — он поднял в другой руке торт, — твой любимый, — видя саркастичный взгляд девушки и резко вспомнив о прохладном отношении девушки к сладостям, с лица Мураками разом схлынули все эмоции, — наверное, — виновато добавил Кио, посмотрев на Сому, — не пустишь что-ли? — жалобно протянул юноша, заставив знакомую поморщиться.
Тайя перевела вопросительный взгляд на Доппо, на что парень лишь кивнул головой, давая своё согласие. В принципе, их совместный вечер уже был прерван, так что какого-либо смысла прогонять Мураками, который являлся не настолько раздражающим субъектом, как Дазай — не было. Поэтому девушка таки пустила его. Кио довольно улыбался, выглядя счастливым, что его впустили. Заметив Айю, он слегка удивился, переводя взгляд на стоявшую позади Сому:
— Это что, вы уже дочерью обзавестись успели? Молодцы, быстро однако. На тебя похожа, — на это Мураками, моментально получил в колено, взвыв, — да шучу я, шучу! — возмутился он, потирая ушибленное место и смотря на слегка растерянную от этих слов девочку, — тебя как зовут-то?
— Кода Айя-кун, — пробормотала она, на что юноша кивнул, добро улыбнувшись.
— А я Мураками Кио-кун. Можешь звать меня просто Мураками. Ведь я лучший друг…! — хотел уже было продекламировать себя парень, как его прервали строгим:
— Всего лишь исполнитель в нашем договоре, — Тайя недовольно взглянула на него, — не припоминается мне, чтобы я тебя другом называла.
— Но я же тебе, как брат!
— Нет.
Мураками после этого ещё долго возмущался на весь дом о том, что Сома слишком жестока и совсем не хочет признавать их дружбу. Девушка же успешно игнорировала все его возмущение, сделав всем чай и разложив по кусочку тортика. Айя с большим аппетитом откусила дольку, довольно зажмурившись.
— Вкусно… — протянула она, на что Мураками победно усмехнулся, радуясь, что хоть кому-то смог угодить здесь. Девочка с интересом посмотрела на сидящего парня, невзначай проговорив, — извините, а вы… откуда знаете Сому-сан? — Тайя на подобный вопрос качнула головой, пока парень заметно оживился, явно вспомнив их беззаботное на пошлое.
— Я учился в том же заведении, что и царевна-несмеяна. Правда, на два курса старше её. Интересное было время, конечно… это студенчество, — Мураками посмотрел на нахмуренную Сому, вздохнув, — хотя кому как.
Тайя недовольно зыркнула на него, заставив Кио усмехнуться про себя.
Да уж, глядя на неё правильную сейчас, и не скажешь, что в университете она была ещё той оторвой, ибо её вечно гоняли преподаватели. К ректору она ходила чаще, чем солнце вставало над землёй. Но, несмотря на это, кажется, обостренное чувство справедливости жило с ней всегда, заставляя юношу вспоминать один из подобных случаев.
Мураками тогда шёл по коридору университета, слыша слабый гудеж студентов в кабинетах. Сейчас проходила пара, которую он успешно прогуливал из-за того, что отвозил невменяемую мать в больницу. Юноша уже хотел зайти в кабинет, чтобы извиниться, как услышал, что в конце коридора происходит нечто не очень хорошее.
Два парня издевались над другим, пихая в стену и не позволяя идти дальше, громко смеясь с него. Парнишкв дрожал всем телом, пытаясь выпросить свободу, но тем бугаям было на его желание довольно всё равно. Кио уже хотел вступиться за юношу, как рядом показалась вышедшая из женского туалета, та самая сестра Сакакибары. Кажется, её фамилия была Сома, если Тадеши ему правильно сказал.
— Можно потише? — негромко проговорила она, отвлекая парней от издевательств, — мешаете наслаждаться покоем и уединением с собой, — Мураками удивлённо посмотрел на неё. Ух ты, оно разговаривает? На его памяти, он почти не помнил речь девушки, даже, кажется, ни разу не слышал звучание её голоса. Надо будет запомнить момент.
— Иди, ведьма, в туалет обратно и закройся, раз мешаем, — на это Тайя лишь вздохнула, поставив перед собой фотоаппарат, что громко щёлкнул, — э, ты что творишь?! — взъярились они, пока им в ответ прилетело высокомерным:
— Готовлюсь к проекту. Моя тема об агрессии, как о деградации личности человека. Совместная агрессия же порождает стадное чувство, в котором каждый индивидум считает, что следовать за агрессором правильная позиция, отчего теряют свою индивидуальность, — услышав резкое «чего», она проговорила, — того, что вы станете моим личным примером, который я продемонстрирую всему своему потоку. Думаю, ректору этот проект тоже очень понравится, — и когда те сделали пару шагов вперёд, Сома мрачно добавила, — не советую меня бить. То, что вы везде поступаете, как стадное животное, не снижает ваше чувство ответственности перед законом и внеплановым вылетом с этого учебного заведения.
После этого обидчиков, словно ветром сдуло, как и парня, который, взглянув на Сому, что была одета так, будто дьявола призывала, быстро скрылся в глубине коридоров. Даже спасибо не сказал, ну что за человек… Но девушка на подобное совсем не обиделась, лениво покачав головой и вздохнув. А вот Мураками всё же не смог сдержать эмоций:
— Круто ты их, — она повернулась, мрачно сверкая глазами, явно не думав, что это шоу смотрел кто-то ещё, — я Мураками Кио-кун, друг твоего брата. Я уж думал, ты совсем не разговариваешь, — после этих слов Сома развернулась, идя в другую сторону к лестнице и удивляя Кио своей необщительностью, — эй, а куда? А занятия? А… — Кио не успел договорить, как внизу послышалось:
— Сома-кун! Опять пару прогуливаешь! Быстро в кабинет! — услышал он голос какого-то преподавателя, — ну неужели тебе совсем не стыдно?! А как же твои пожилые родители!
— Чувство стыда является специальным механизмом, чтобы надавить на человека, лишая его права выбора и заставляя подчиняться выбранной всеми установки поведения, — раздалось саркастичное в ответ, — вам ли не знать об этом, Яда-сан.
— Помолчи, негодница! Разговорилась сегодня! Лучше бы зачёт сдавала таким образом!
И так было довольно часто на практике Сомы.
— Мураками, ты о чём задумался? — проговорила Сома, что сидела недалеко от Доппо, который тем временем едва заметно разглядывал её. Кио усмехнулся, думая, что они с девчонкой явно помешали вечеру этих двоих, ибо между ними так и чувствовалось какое-то странное напряжение. Да и выглядели они несколько потрепано. Мураками и не думал, что сможет увидеть подобную картину хоть когда-нибудь, отчего задорно ответил:
— Вспомнил тебя в молодости, — весело проговорил он, так и видя, как нахмурилась Тайя, сжав одну руку в кулак. Конечно, ей не нравилось вспоминать учебные периоды.
Там она сама была не своя, отвернувшаяся от мира, замкнутая в своём одиночестве.
Бунтовщица, как звала её бабушка. А дедушка говорил, что это пошло от неё же, отчего пожилые вновь начинали спорить.
— Лучше вспомни, как мы в тюрьме встретились, — негромко огрызнулась она в ответ, на что парень вздохнул.
Действительно, такое трудно не вспомнить.
Мураками вздохнул, сидя на холодном стуле в не менее прохладном помещение, ожидая, когда подойдёт к нему представитель закона, пока юноша уверено зарабатывал себе цистит. Кио глупо сетовал на себя, что так попался и теперь ему не отвертеться. А ведь если всплывёт, что он живёт по ложным данным, то вообще непонятно, что с ним будет.
Лучше бы, как ведьму на костре сожгли.
Но вдруг, дверь открылась. И в помещение достаточно прямым и твёрдым шагом вошла девушка. Было в ней что-то знакомое. Тёмные по плечи волосы, зелёные глаза, строгое выражение лица с мрачными нотками. Она присела на стул, оглядывая его.
— Приветствую вновь, — юноша удивлённо дёрнул головой, смотря на неё. Они знакомы? — думаю, ты уже и не помнишь меня. Но мы учились в одном заведений, на одной направленности, но на разных курсах, — та прислонилась руками к столу, довольно проговорив, — я та девчонка, которую все считали приспешницей дьявола. Сестра твоего друга.
Мураками округлил глаза. На удивление, сейчас девушка больше не выглядела так, будто в ней сидят все демоны мира. Оказывается, наоборот, Сома была очень приятной на вид девушкой, которая ещё и работать пошла туда, куда никто не мог подумать, что она пойдёт. Подождите, её ведь арестовали? Она выбралась?
Ками, она жива и Такэси не прирезала её?
— Ты…? — он удивлённо смотрел на неё, пока Тайя кивнула, выглядя довольно мрачно и строго. В принципе, как и на учёбе в университете, с налётом своеобразного высокомерия и гордыни. Этакая царевна-несмеяна.
— Я, верно. И я могу помочь тебе выбраться отсюда, — Кио недоверчиво прищурился, понимая, что явно не за просто так, — но для этого тебе тяжко придётся потрудиться, дорогой мой авантюрист.
И в итоге она его завербовала для своей работы, в обмен на свободу. Да, он помнил это до сих пор, ибо трудно забыть, когда тебя обкрутила девчонка, которую ты раньше знал, как ту, на которую косились все в университете, считая той ещё чудачкой.
А теперь Сома наслаждалась наконец-то полученным покоем, ведь за всей этой ядовитой, строгой бронёй, всегда была искренне любящая и нежная девушка, которую никто и никак не мог разглядеть. А вот сидящий рядом эспер, видимо, разглядел и по-шустрому прибрал к себе.
Но Кио всё равно до сей поры было неспокойно на душе. После того, как Сиота приходила к нему, парня порой окутывало чувство, схожее со стыдом. Ведь девушка права и в тех мучениях, что с Сомой происходили и происходят до сих пор —
его вина. Не скажи он тогда про Тайю, вряд ли бы Такэси нашла её. В газетах писали про суицид, а в полиции оно было на особом контроле из-за двух семей, что являлись достаточно солидными слоями общества. Она бы не нашла. Если бы
он не подсказал.
Поэтому, узнав сейчас нечто очень важное, он решился прервать это блаженное чаепитие, проговорив:
— Я вообще-то по делу пришёл, — заговорил Кио, на что Тайя кивнула, — ты, наверное, уже поняла. Это связано с Такэси.
— Ого, с тем эспером, на которого я тогда сбросила противопожарный баллон? — удивлённо проговорила Айя, заставив Кио дёрнуть бровью.
Чего?
Баллон?
— Мы можем поговорить наедине? — решительно встал он, — уж простите, Куникида-сан, что забираю вашу мадам, — юноша неловко усмехнулся, — но мне удобнее говорить о делах лично только с царевной-несмеяной. Да и… нужно кое-что сказать
ещё, — Кио тяжело вздохнул, видя, как стал острее взгляд Тайи.
Доппо тоже напрягся, но сделал вид, что всё в порядке, отпуская их поговорить на улицу возле дома. Благо они жили на первом этаже. Пара же скрылась, хоть в душе у идеалиста и сеялись некоторые сомнения. Скажет ли ему Тайя то, о чём они говорили?
И тут Айя, отметив мрачное состояние Куникиды, неожиданно побежала к боковому окну, который выходил на задний двор, приоткрывая его. Юноша поспешно идёт за ней.
— Айя, подслушивать некрасиво… — проговаривает он, пока девочка цыкает на него, показывая, чтобы идеалист хоть немного помолчал. Она тихо шепчет ему в ответ:
— Вряд ли нам всё расскажут, а вдруг… — Кода состроила невинное лицо, — он ей что-то страшное сделает. Странный же дяденька. Я бы на твоём месте напряглась с таких вечерних бесед. Вдруг он решил, что это его последний шанс и сейчас в любви признаётся? — фантазия подопечной не знала границ, заставляя Доппо только тяжело вздыхать на всё вышесказанное.
Честно говоря, он сразу понял, что Мураками не испытывает к Соме ничего противоречивого. Их отношения были и вправду больше похожи на партнёрские, хотя детскими перебранками так и напоминали порой братско-сестринские, отчего ревновать его к девушке казалось полной глупостью. Да и Сома совсем не смотрела на Кио, как на молодого человека. А скорее, как на дуралея братца. Хотя почему-то сегодня было несколько странно, что он столь настойчиво искал Тайю. Явно же не просто так.
Доппо услышал голос Кио, сразу напрягшись, хоть и не желал изначально подслушивать их. Но… Голоса находились слишком близко, чтобы прекрасно слышать происходящий сейчас диалог. Куникида отодвинул от себя возмутившуюся Коду, понимая, что девочке меньше всего нужно «греть уши» об разговоры взрослых.
-… Значит, даже это задумано Моримурой. Как на него похоже, — говорил он Соме возмущённым голосом, — то-то он так свободно сдался. А я подумал, что он и вправду осерчал на свою ученицу и выкинул её прочь. Но нет, этот дьявол всё делает не просто так, — Кио тяжело вздохнул, слыша тихое:
— Это мой промах, стоило бросить все силы тогда на поиски Такэси, и не пришлось бы иметь дело с ней сейчас, — Мураками проворчал, в какой преисподней она бы её искала, на что Сома раздражённо отозвалась, — как-нибудь нашла бы. А не слышала сейчас от тебя, что она собирается взять в заложники целый департамент полиции, чтобы потребовать с Отдела возвращения Моримуры. Им ведь в таком случае обязательно придется пойти на уступки.
Куникида нахмурился, понимая, что дело серьёзное. Сиота решилась играть по-крупному, уже, наверное, поняв, что Тайя действует не одна, как и то, что умереть в этой борьбе невинным людям — она тоже не позволит.
— Думаю, как и всё произошедшее, эта идея тоже принадлежит самому Моримуре. Такэси, конечно, хорошая наемная убийца, но живет она лишь только по указанию одного своего командира — и это Сэйити, — Мураками говорил довольно тихо, но Доппо, что уже влился в подслушивание чужой беседы, только сильнее навострил слух, — ты ведь знаешь её биографию. В десять лет родители Сиоты на машине попали в автокатастрофу. Девочка спаслась, а родня нет, вскоре она и сама пропала куда-то, возникнув, как наёмная убийца.
— Это официальная информация. На деле же, её родители были замешаны в делах с преступностью, а во время переезда с Йокогамы попали под обстрел участников какой-то банды. Такэси пыталась сбежать, но её поймали и хотели убить. Правда, один из преступников, отметил потенциал девочки, решив воспитать в ней идеальное оружие, — Тайя перевела дух. В какой-то степени, эта история во многом объясняла львиную преданность Такэси… — и этим человеком оказался Моримура. Он ведь не всегда состоял в Шакко. Когда-то давно, Моримура был вольным бандитом, лишь с течением времени перейдя в Шакко, но достаточно быстро заняв место босса, благодаря своему хитрому уму и явно неоценимой помощи Такэси в подобном деле.
Мураками вздохнул, зная, о чём Тайя не говорила вслух. Ведь с Моримурой их связывало намного больше нитей, чем с самой Такэси, ибо…
— Ты жалеешь, что не дала тогда Ичиносе-сану шанса его пристрелить? — аккуратно спросил он, пока у Куникиды что-то резко вздернулось в груди.
Доппо понимал, какую больную тему сейчас задел Мураками, зная, что всё, что связано с Ичиносе, не может спокойно обсуждаться в обществе с девушкой.
— Я не позволила своему дорогому человеку опуститься до уровня кровожадной машины убийств. Месть никого до добра не доводила, — Сома издала краткий вздох, — жестокость порождает жестокость, я видела это довольно часто, чтобы не понять, что позволь я опустить Ичиносе-сану курок, то потеряла бы его ещё тогда…
— Ичиносе-сан, стойте, — рявкнула девушка, успешно перехватывая руки, что сжимали пистолет, направленный на спокойно-шагающего по территории бандитской группировки рыжеволосого мужчины, — прошу, не надо.
— Сома-кун, знаешь, мы можем триста лет искать доказательства, копаться в бюрократии и пытаться что-то кому-то доказать, — стиснув зубы, шипел наставник, явно вспоминая в тот момент всю ту боль, что он пережил, когда потерял семью, — а можем разрешить эту проблему одним выстрелом… Его не станет и Шакко падёт…
— А я потеряю родителя, — неожиданно громко высказалась Тайя, заставив мужчину, наконец-то, перевести свой взгляд на Сому, — ведь если вы спустите курок, то перестанете быть тем Ичиносе-саном, которого я знаю, который говорил мне действовать всегда разумной головой, а не эмоциями. Что хоть и был жесток, но честен. Он ведь даже не поймет, за что его убили исподтишка, а вас лишат всего… Я знаю, вам нечего бояться, но я… — Сома выпустила чужие руки, держащие пистолет, уже собираясь отодвинутся, дабы дать ему хоть какой-то выбор, но…
В эту самую минуту, девушку прижала к себе чужая рука, заставив Сому уткнуться в плечо, пропахшее сигаретами, слыша в ответ столь тихое, отчего зажмурилась, прижавшись сильнее:
— Извини, ты права, убивать его исподтишка нельзя. Мы не убийцы, возьмём гада по-другому. Прости, у меня крыша слетела, как и тогда. Сома-кун, прости меня, дурака…
— Наверно, глупый был поступок, — высказалась вновь Тайя, и её голос приобрёл какие-то хриплые нотки, — стоило позволить ему выстрелить, наверное?
— Нет, Тайя, ты поступила правильно. Выстрели он тогда и вас тут же взяли бы в оборону. Ты всего лишь выиграла всем время и это хорошо, — Доппо послышалось, что Мураками как-то тяжело даются слова, словно он боится их произносить, — на деле же, это я всё испортил, из-за меня всё пошло прахом… — но не успел юноша объяснить причину своих слов, как послышалось хладнокровное:
— Тем, что именно
ты рассказал Такэси, что я была на крыше в день смерти брата? — от спокойного и душу леденящего голоса, Куникида поежился, не видя удивлённые глаза Айи, хотя и сам в душе переживал сильную бурю. Так, значит, Мураками знал… — или тем, что ты помог моему брата вступить на путь преступления, познакомив его с нужными людьми? Приведя в Шакко? — Сома перевела дух, — не смотри на меня так, Мураками, я же не идиотка, совсем нет. У меня было время подумать, посмотреть, порасспрашивать других людей. Я давно знаю об этом. По крайней мере, про брата знала ещё до встречи с тобой в тюремной камере. А про Такэси, когда столкнулась с ней и она тонко намекнула о том, что ей подсказали о
нюансах произошедшего на крыше несколько лет назад. Так что, не стоит удивляться.
Доппо тяжело выдохнул. Да уж, всех скелетов в шкафу Сомы и не пересчитаешь. Она так и останется для него ходячей загадкой и сколько бы лет не прошло, он будет продолжать ловить моменты с её тяжелого прошлого.
— Тайя… — послышалось от Кио, на что девушка холодно ответила:
— Я понимаю чувства наставника в какой-то степени. Ведь это он предложил сделать из тебя достойного двойного агента. Я же была слишком честной, думая, что такого мошенника, как ты, следовало бы засадить и желательно надолго, — Доппо поморщился, слушая дальнейшее, — но, работая с тобой, я поняла, что, возможно, не права, мысля только в едином русле. В конце концов, ты бы ничего не сделал, не будь это желанием самого Тадеши. А когда я узнала про Такэси, то даже не расстроилась. Учитывая, её кровожадную жёсткость, не эсперу проще сдаться и ответить на вопрос. Я понимаю, никому не хочется умирать ради чужого человека, — судя по звукам, Сома рукоплеснула руками, явно собираясь отправиться обратно в дом, как её остановило негромкое:
— Тай, ты же не злишься?
— Спокойней, Мураками, я не засадила тебя в тюрьму раньше, не сделаю это и теперь. Можешь не печалиться, — голос Сомы был расслаблен и, судя по звукам, она зашагала в сторону дома, — всë же мы с тобой несколько по разные стороны баррикад жизни. Чтобы не происходило между нами, не забывай об одном — договор всё ещё продолжает существовать. И если ты нарушишь его сейчас, то тогда я сполна и в полной мере справедливости заставлю тебя
заплатить за все твои прошлые прегрешения, — на секунду во дворе возникла непроницаемая тишина, — надеюсь, ты меня услышал, Мураками?
На улице раздался смех. Хриплый, приглушённый. И через какое-то время послышался уже более весёлый и задорный ответ:
— Да, несмеяна, спасибо тебе.
В конце концов, их связывал только Тадеши. Поэтому делить им особо и нечего было. Так, только огрызаться друг с другом слегка.
Когда Тайя вернулась в дом, Доппо и Айя делали вид, что ничего не слышали. Но, кажется, Куникида чересчур сильно дергался или лицо его было бледнее обычного, ибо девушка при взгляде на молодого человека, ласково усмехнулась. Она подошла к нему, потрепав по светлым волосам и тихо-тихо проговорила:
— Может, спать? Завтра обо всём поговорим…
Возможно, Сома, действительно, была чересчур проницательна.
***
В доме Куникиды опустилась ночь. На диване ворочалась Айя, создавая небольшой шум, а рядом с ним на футоне лежала Тайя. То, что девушка не спала было очевидным, иначе она бы ещё не те кульбиты исполняла.
Несмотря на своё желание совместного житья, Доппо понимал, что ему ко многому ещё стоит привыкнуть. Например, к тому, что Тайя действительно порой не специально нарывалась на неприятности. Вернее, её зрение в полумраке становилось не самым хорошим. Он понял это, когда Сома по вечерам могла частенько налететь на какой-нибудь угол в его доме, стремясь расшибить себе лоб. Подобные казусы она смущённо объясняла тем, что пока привыкает к новому дому и устройству в нём, и что такое с ней уже было, когда девушка после больницы вернулась к себе на квартиру.
Юноша понимающе кивал, но по вечерам ходил за ней по пятам, чтобы поймать на очередном неудачном завороте, слыша смущенное извинение. Хотя, если честно, не в жизни Тайя не была такой милой и домашней, как сейчас, наконец, переехав к нему. Словно это совсем не та строгая полицейская, что долгое время кружила ему голову и отгоняла от себя тяжелым взором. Из неё так и лучился спрятанный ото всех свет, освещая жизнь, день и утро идеалиста.
Особенно, когда перед этим, он с трудом сумел уснуть. И дело даже не в молодой горячности.
А в том, что Сома до сих пор тревожно спала по ночам. Отчего Доппо подолгу не мог уснуть, чувствуя порой, как тяжело дышит сквозь сон возлюбленная или как что-то бурчит про себя. Куникида иногда прислушивался, что именно говорит девушка. Часто он слышал своё имя, но порой и чужие. Порой, кажется, и Ичиносе мелькал в её сновидениях.
Но это было ещё каплей в море, по сравнению с тем, как Сома могла во сне неожиданно зарядить ему в глаз. Пару раз Доппо просыпался ночью, из-за того, что Тайя с ночного кошмара резко отпихивала его от себя или могла сильно шлепнуть ладошкой по лицу. Ей явно снились какие-то сцены борьбы или же просто неприятные моменты из жизни. В какие-то моменты, она едва ли не кричала: «не трогай», " не тащите» и прочее, отчего Куникида в ответ хмурился, прижимая Сому к себе плотнее, пока она не переставала дёргаться у него в руках. Утром он чувствовал себя несколько разбитым, а Тайя виновато смотрела на него. Девушка уже предлагала ему спать отдельно, как это обычно бывает в японских семьях, но Куникида лишь качал головой в ответ, понимая, что это не выход.
Тайе нужен такой же здоровый сон, как и ему. В конце концов, без него девушка тоже не высыпается, часто подскакивая среди ночи. Это он отметил ещё давно, исходя из ответов на сообщения, которые оставляла Сома, когда они только были приятелями. Она отвечала ему столь рано, в такое время даже солнце не всходило над землёй. Значит, из-за кошмаров просыпалась в такой час. А подобное тоже совсем не дело.
И пока Куникида пытался придумать, как смягчить сновидения Сомы, чтобы они не заканчивались его побоями, вместе с тем, он наслаждался ощущениями от того, что рядом спит самый близкий и родной ему человек. Доппо нравилось чувствовать тепло тела Сомы. То, как она цепляется за него во сне, как едва слышно шепчет имя тонкими губами. Это были самые незабываемые впечатления, учитывая, что Куникида мог прикасаться к ней, поглаживать по плечу, по спине, тем самым успокаивая её и заставляя вновь провалиться в глубокий сон.
А сейчас всё было так спокойно, потому что Сома не могла заснуть из-за возни Айи, а вместе с ней и Доппо, но он уже по привычке делал вид, что спит, дабы Тайя не переживала из-за того, высыпается он или нет.
Но, видимо, Сома всё же сильно тревожилась за Коду, ибо вскоре аккуратно освободилась от его руки, что держала её за талию, негромко протопав к девочке.
— Кода-кун, ты спишь? — тихо прошептала девушка, слыша тихое:
— Нет, — Айя заворочалась, видимо, поворачиваясь к Соме, — а вы чего?..
— Просто не спится. А тебя что? Страхи мучают? — поинтересовалась она и Доппо покачал головой, радуясь, что на него не обращают внимания. Сегодня ему, кажется, предстояло услышать ещё один диалог.
Особенно, когда Айя заговорила вновь:
— Да просто… глаза закрываю, а крик папаши стоит, его дурацкая рожа… — девочка недовольно зашипела, — уснуть просто невозможно. Простите уж, что приношу одни неудобства.
— Пф-ф, Кода-кун, по сравнению со мной, ты ангелочек. От тебя совсем нет никаких неприятностей, даже не думай об этом, — Тайя не сдержала тихого смешка, — так что, не волнуйся. Доппо, кажется, спит.
— Он думает, что я наглая девчонка, — виновато говорит она, на что Куникида мысленно закатывает глаза. Конечно, такие мысли у него порой и проскакивали, но вместе с этим он восхищался её храбростью, честностью и тем, что она не сдавалась перед трудностями.
Чем-то даже Сому ему напоминала.
— Не переживай. Я в начале тоже, скорей всего, не самое лучшее впечатление за собой оставляла. Но, думаю, он тобой и гордится тоже, — мягко отозвалась девушка, отчего Доппо едва сдержала громкого фырканья, пытаясь уснуть. Да и если вмешиваться в диалог, то вызывала Тайя у Доппо такое впечатление недолго. Честно говоря… она зацепила его с самой первой встречи, а любовь пришла следом, пусть и постепенно.
— Надеюсь… — Айя грустно вздохнула, — вы же теперь вместе… Даже в одном доме, — отрешённо проговорила девочка под очередной смешок Сомы, тут же засуетившись, — вы не подумайте, я не завидую. Просто мне как-то неловко… Куникида всегда был один, а тут вы. Это совсем непривычно. И как так у вас получилось…
— Без понятия, — натянуто пропела Сома и Доппо по голосу понял, что она улыбается, — просто… Понимаешь, он такой… — Тайя смущённо кашлянула, —
упрямый, — добила девушка, — упрямый и упëртый. Знаешь, его непробиваемым характером города покорять можно, а уж девушек и подавно, — слышится полный романтичности вздох Айи, пока у идеалиста краснеют уши, ведь Сома была первой и последней девушкой, с которой он вёл себя именно так. А Тайя, посидев ещё немного, неожиданно предлагает, — так, раз уснуть не можешь, давай я с тобой полежу. Давай-давай, я много места всё равно не займу.
— А как же Куникида? — пролепетала растерянная Кода, пока Доппо с лёгкой долей возмущения, мысленно соглашается с ней, думая, что так-то хотел бы, чтобы одна любимая им упрямица, наконец, вернулась в его объятья, даруя своё чувство покоя. Но Тайя была непреклонна, укладываясь на диване поудобнее.
Видимо, не судьба сегодня.
Девочки ещё о чём-то говорили, но Куникида не особо прислушивался к девичьим беседам. Он мимоходом слышал о том, что Айя интересовалась зла ли Сома на своего друга за его приход, слыша, что девушка не злится и всё в порядке.
Правда, следом послышался дальнейший диалог Айи, что продолжала интересоваться дальше:
— И что вы тогда прямо в последнюю секунду успели отскочить от взрыва? — чуть восхищённо поинтересовалась Кода, на что Куникида тяжело вздохнул, зная, что примерно в это время Сома уже начинает засыпает. И правда, ибо в ответ послышалось несколько сонливое от девушки:
— Верно… — Тайя громко зевнула, — у меня многое в жизни было. В общем, если что, наш секрет от Доппо. Не хочу, чтобы он волновался, вновь думая, что я могла и не дожить до нашей встречи.
Куникида снова мысленно закатил глаза. Нашла, за что переживать, он это и без дополнительных рассказов понимал, что всё могло получится не столь радужно в их судьбе. Стоило только один раз на тело девушки взглянуть.
— Идёт, — хихикнула Айя, — спасибо ещё раз, что уговорили Куникиду меня оставить именно тут.
— Да пожалуйста, — Сома не сдержала нового смешка, — я всё понимаю. Особенно, когда пытаешься избежать токсичного влияния взрослых. Твой отец, извини меня, никогда мне особо не нравился. Как твоя…? — Тайя примолкла, тяжело вздохнув, — извини, я не должна это спрашивать.
— Ничего, — грустно отозвалась девочка, — я ведь и сама не знаю. Мама умерла, когда мне было шесть. И с того момента, отец сильно изменился. Стал хуже. Раньше… всё было, как будто по другому, и мама так трепетно относилась к нему, что, наверное, никто не сможет заменить её в его глазах, — Айя до странности печально вздохнула, вызвав в Доппо неожиданное напряжение, — я плохо помню маму, но она всегда была добра и ко мне, оберегала… Я… я
по ней скучаю… — голос Коды стал, словно тоскливее, а следом послышались пошикивания Сомы, что мгновенно принялась успокаивать девочку, которая собиралась расплакаться.
— Так, Кода-кун, не плачь. Не стоит. Не надо, — утешала её Тайя, — не плачь, моя хорошая, не надо. Твоя мама бы такого не хотела. Она же любила тебя и если тот свет, действительно, существует, то любит и до сих пор, радея и переживая за тебя, — девушка снова издала вздох, — потому что ты её драгоценность. Её ребёнок…
Она же мама… — Сома прервалась на полуслове, пока Куникида почувствовал тревогу на сердце, что тонкой иглой пронзила его.
Нельзя Тайе было эту тему затрагивать.
Доппо знал, что Сома болезненно реагировала на все разговоры о матери. Она и во сне-то её никогда не звала.
Куникида больше не говорил с Тайей по поводу её мамы, понимая, что это не совсем то, чего он имеет права касаться. Это было чересчур личным для девушки, что могла разрешить только она сама.
А Куникида же старался сделать
всё, чтобы Сома забыла про любые печали прошлого.
— Прости… простите… просто вспомнила, — негромко пробурчала Кода, явно вытирая слезы, как неожиданно поинтересовалась, — Сома… А вы хотели бы иметь детей? Они были бы от вас в восторге, — от этого вопроса Доппо чуть воздухом не подавился, едва не спалив себя и со всей силою утыкаясь лицом в подушку, но сильнее юноша удивляется с ответа Сомы на вопрос:
— Вообще или
от Доппо? — отстранено бросает она, пока Куникида смущённо сдерживает кашель, чувствуя, как сильно сердце стучит в груди. Он о таком, конечно, думал порой и не раз, но, услышав вслух, всё равно чувствует лёгкий стыд, словно мальчик пятилетний, которого на лжи поймали.
Ему о таком и говорить-то хотелось именно с Сомой, которую Кода допытывает дальше:
— А есть разница? — от этого вопроса девушка посмеивается, принявшись отвечать:
— Конечно. Потому что дети это ответственность, и надо быть готовой к ней, — Тайя вновь громко зевнула, — и понимать, что этого не одна ты хочешь и что твое желания поддержат. Но пока за себя ничего не буду говорить. Нужно разрешить кое-какие вопросы, прежде чем думать о таком. Сама всё видела.
Сома неожиданно вспоминает гадкие слова Дазая про проблемы, думая, что он почти попал в цель своими словами. Лечащий врач на протяжении долгого времени обследования, сколько бы Тайя к нему не ходила, не давал положительной динамики, говоря, что придётся хорошенько постараться, чтобы зачать и вдобавок ещё выносить малыша.
И девушка это прекрасно понимала. Она знала, что в её жизни никогда и ничего не бывает
просто хорошо. И эта проблема порой, как кость, настигала Тайю, что с каким-то странным беспокойством наблюдала за Мичико. Ей сейчас не двадцать. У неё появились, наконец, серьёзные отношения, ведущие к чему-то светлому, что если…
Она вообще никогда не познает, что такое быть
матерью…? Даже тем одним малышом за место четырёх, о котором они говорили…
— Сома, вы что… плачете? — протянула Кода, заставив юношу забеспокоиться.
Они особо не говорили на тему детей, кроме того раза утром после любовной ночи. Ещё было рано. Да и Тайя только переехала к нему. Не время, совсем не время разговаривать о подобном. Сома тоже это понимает, но её явно беспокоят собственные возможности. Но она пока молчит, не готовая на разговор.
Куникида твёрдо решил, что обязательно поговорит с Тайей. Как только увидит, что она и сама готова к диалогу с ним на столь щепетильную для обоих тему.
Девушка смущенно откашлялась на вопрос девочки, издав неловкий смешок.
— Ничего подобного, Кода-кун, просто глаза слезятся. Спать надо, — Куникида незаметно качнул головой, думая, что уж врать-то не надо. Опять себя, наверное, накрутила, — знаешь, я понимаю, тяжело уснуть, но надо… Может, тебе колыбельную спеть, а?
— А вы что умеете? — удивлённо послышалось в ответ. Сома же хмыкнула, проговорив вальяжное:
— Обижаешь, есть в арсенале у меня одна песня. Но… Я её давно не практиковала, — Тайя тяжело вздохнула, — могу попробовать напеть.
Айя согласилась и Тайя, устроившись поудобнее, приобняв девочку за плечи, негромко затянула песню, от которой сердце Доппо затрепетало сильнее прежнего:
— Не вспоминай, что часто ухожу в ночи, — голос Сомы был тихим, нежным и столь плавно-певчим, что у Куникиды перехватило дыхание. Он впервые слышал, чтобы Тайя пела…
Не вспоминай,
не плачь и не зови…
Ведь утром снова я с тобой,
любимая моя,
Дороже нет тебя на свете,
Ты только для меня.
Не вспоминай,
разлука наша всего лишь сон.
Не вспоминай,
И будем снова мы вдвоём,
Ты помни, что своей любви я не скажу «прощай»,
Пока меня с тобою нет, ты просто засыпай.
—
За-а-сы-ыпа-а-ай, — протянула Тайя, повторив последнюю строчку песни. В ответ же послышалось шумное сопение Айи, означавшее, что девочка уже засыпает, ибо вскорости раздалось совсем тихое:
— Спасибо… Со… ма…
Вскоре всё прекратились, а это, значит, что обе благополучно заснули. Зато теперь сна было не в одном глазу у Доппо, который переваривал только что услышанную колыбельную. Он догадывался, исходя из наличия младшей сестры, что Тайя умеет их петь, просто пока не было возможности продемонстрировать ему свои умения, но…
Эта песня… Она была полна глубинного смысла. Не просто милая колыбельная песенка. Нет. Это, как признание в любви дорогому маленькому человечку, как ода чувств, пронесшаяся через года.
И такое чувство, будто он знает, откуда могла пойти это колыбельная. Знает, но опасается предполагать.
И всё же, как бы Тайя не боялась, а мама из неё получится отличная. Теперь он не просто знает об этом.
Он уверен в своих мыслях.
Утром Доппо проснулся по уже вдолбленному в голову рабочему режиму, слыша звуки приготовления пищи. Айя всё ещё нежилась на диване и юноша решил её не трогать. Сделав все ванные процедуры, он прошёл на кухню, где Тайя, как раз готовила завтрак, полностью одетая и счастливая, что-то подмурлыкивая себе под нос. Увидев Куникиду, девушка ярко улыбнулась. Она подпрыгнула вверх, сталкиваясь с опущенным вниз лицом Доппо, обхватывая юношу за шею. Их губы соприкоснулись в кратком поцелуе, разжигая искру в сердце.
Да уж, утро начиналось с хорошего.
— Как спалось? — мягко проговорила она, снова стоя на ногах и отпустив его, — я тут ночью немного у Коды-кун заночевала. Ничего страшного? Зато тебя никто не бил, — Сома криво усмехнулась, на что он кратко улыбнулся, наклонившись и нежно поцеловав её в макушку, чувствуя приятный ягодный аромат.
— Без тебя было одиноко, — ответил Доппо, пройдясь рукой по плечу девушки, вид завороженный взгляд Тайи. Ему нравилось смотреть, как Сома реагирует на его ласку, — я уже привык к твоим ночным кульбитам.
— Ой, Доппо, перестань, — она поморщилась, отворачиваясь от него и продолжая готовить, — не надо мне пилюлю сластить, я же знаю, что со мной ты не высыпаешься. Надеюсь, хоть сегодня получилось.
Куникида вздохнул. Да уж, Тайю было трудно обмануть. Практически невозможно. Поэтому, громко вздохнув, юноша принялся помогать ей с завтраком.
— Кода-кун ещё спит? — спросила девушка, на что он кивнул, ответив:
— Да, посапывает. Возможно, это её первое спокойное утро, — Доппо посмотрел на Сому, что прикусила нижнюю губы, обдумывая что-то и проговорив в ответ негромкое:
— Да, скорей всего, так оно и есть. Мне… мне правда очень жаль Коду-кун, которой приходится постоянно жить в своём персональном аду, — Тайя принялась выкладывать приготовленное на тарелку, — у каждого трудная жизнь, понимаю, но очень плохо на душе, когда подобная тяжелая доля выпадает на судьбу ребёнка. Это совсем несправедливо, — Сома не смотрела на Куникиду, но он явственно чувствовал её печаль, сквозь идеально-выпрямленную спину и вздёрнутые плечи, — я к ней легла, потому что знаю, как тяжело засыпать детям, когда они в течение какого-то времени находятся в постоянном стрессе, — девушка качнула головой, сгоняя дурман в голове. Воспоминания о детстве неприятно кольнули вбок.
— Тайя… — протянул он, смотря за девушкой и отметив, как она задумалась, — она тебе напоминает…?
—
Меня, да. Хотя я такой бойкой не была, но в школе в скором времени стала оторвой доброй, — Сома усмехнулась, посмотрев на парня, — правда, мне от этого сходства ещё тяжелее, ибо смотреть на своё уменьшенное отражение — всё равно бывает трудно, — Тайя взглянула на него, мягко улыбнувшись, — опустим это, надо уже будить её. А то потеряют дома, ещё же школа началась, а я как раз повезу Коду-кун обратно и… — она хотела уже отправиться в зал, как Доппо поймал девушку за руки, развернув к себе, — чего?
— Тайя, — он посмотрел на неё, оглядывая девушку, что вопросительно косилась на Куникиду. Хотелось бы ему, конечно, поговорить с ней о том, что он услышал сегодняшней ночью, но понимал, что этим только смутит её. Расстревожит все те болезненные вопросы, что могут встать между ними, как стена.
Поэтому юноша произнёс нечто другое, — твоя колыбельная. Прости, я услышал её…
— Она не моя.
Она принадлежала Ичиносе-сану, — отозвалась Тайя, и зоркое зелёное око на мгновение, будто потемнело, — он пел её для своей дочери… Ичиносе-сан сам сочинил песню, напел и дал ей жизнь. Правда, дочь его умерла в маленьком возрасте… ты знаешь причину… — Сома глубоко вздохнула, пытаясь успокоить вмиг разбушевавшееся в печали сердце, — в итоге песня стала лишь прекрасным напоминанием о былых днях счастья. Однажды, он спел её и мне, и это был словно тихий вскрик старой боли. Не думала, что вспомню её сейчас, а оказалось, что помнила до сих пор.
И это было очевидно. Трудно забыть то, что так сильно зацепило сердце. Особенно её. Песню, предназначавшуюся изначально для убаюкивания, что сделалась символом разлуки и скорби.
Куникида и сам не мог теперь забыть тихие строки, напетые нежным голосом любимой девушки, мысленно представляя, как когда-то давно хриплый, несколько грубоватый тон умудрённого жизнью мужчины, пел тоже самое, но только для своей любимой дочери.
— Её трудно забыть, понимаю, — проговорил Доппо, приобняв девушку за плечо, в качестве немой поддержки, — но ты и не стремись. Невозможно забыть о человеке всё, особенно, когда у тебя с ним связаны хорошие воспоминания. Помни хотя бы это… Как там пелось: «своей любви я не скажу «прощай»? Очень красивые слова.
Тайя облегченно выдохнула, улыбнувшись и слегка прижавшись к Доппо, отчего он надавил её к себе покрепче. Минуту они стояли молча, будто пытаясь утихомирить вспыхнувшие воспоминания о прошлом, пока тишину не прервал новый вопрос Доппо.
— Кстати, а что с Сиотой?.. — Тайя издала смешок, заставив его смутиться, — прости, Айя побежала к окну, я хотел её отговорить… В итоге, услышал лишнее, последнее время, со мной такое часто происходит… — Куникида сдержал тяжёлый вздох, продолжив говорить деловитым тоном, — Тайя, я знаю, у тебя уже есть мысли по поводу того, что вчера было сказано твоим другом.
— Есть мысли, — согласилась Тайя, — раз ей так нужен Моримура, то можно устроить им встречу в одном помещение, где небо в сеточку, да решётки повсюду, — Сома издала хриплый смешок, подняв взор на юношу. Доппо кивнул, приняв идею девушки на вооружении.
— Отлично. И что делать для этого будем? — Тайя саркастично посмотрела на него, заставив Куникиду недовольно фыркнуть в ответ, — Тайя, действовать будем вместе. Я тебя одну не оставлю.
— Да кто тебя просит? — мягко проговорила девушка, — вместе так вместе. Не можем мы с тобою без сражения жить, — она погладила его по щеке, — давай я сначала с Кодой-кун и её отцом разберусь, а после мы с тобой поговорим на тему Сиоты, хорошо?
— Хорошо…
