***
Такэси же каждый день, словно парила над пропастью. Брошенная ещё в далеком детстве всем миром, она никогда не знала, куда ведёт дорога её жизни. Ведь если учитывать собственное прошлое, то, когда-то давно путь девушки мог закончится, так и не начавшись. — Нет, не убивайте меня! — вскричала маленькая девочка, сверкая яркими аметистами, — я жить хочу! — она пихалась ногами и руками, повиснув у кого-то на руке. Маленькая Такэси жмурила глаза, наотмашь колотя воздух, ибо знала — смерть всё равно придет. За её родителями же она пришла. И почему тогда младшая из Сиот должна избежать этой участи? Неравных в гибели нет. Все равны. Но тут её словно отбросили куда-то в сторону, отчего девочка приземлилась ровнехонько около чьих-то мысков, что были заляпаны в крови родителей. Она вся вздрогнула, когда страшному человеку стоило опуститься перед ней, отчего-то… протянув руку. Сиота дёрнулась назад, слыша тихое: — Так ты хочешь жить? — вопрос был простой и понятный, позволивший Такэси просто кивнуть. Слабая надежда против воли закралась в душу, отравляя разум, — за жизнь надо платить цену. Ты готова, крошка? О, она была готова. Правда, не знала, насколько высокую нужно будет заплатить за жизнь. Ведь мужчину, что протянул ей ладонь — звали Моримура Сэйити. До вступления в Шакко, он был вольным бандитом, делавшим всё, что считал нужным, а Сиота бродила рядом с ним, учась всему тому, чтобы стать достойной убийцей. Он учил её резать куклам головы, заставлял пускать кровь и подолгу стоять на холоде в тишине ночных улиц. Все тяжкие испытания были ради дня, когда Сиота сможет достойно отплатить за жизнь свою. А когда в ней обнаружился дар — это стало целым достоянием для Сэйити. В конце концов, когда они вступили в Шакко, то старого и немощного босса, что уже не мог полноценно властвовать — убила она. Подкралась из тени, махнув коротким кинжалом, подарком наставника, распрощавшись с его анархией навсегда. Для Шакко пришло новое время. И новые враги. Но Сиота всегда была рядом, всегда готовая уничтожить тех, кто стоит на пути у босса, кто угрожает его жизни. Ведь она сполна платила за жизнь, что была дарована ей из самого пепла, не зная, что в скором будущем чьи-то зелёные изумруды, навсегда вскружат ей голову, подарив заветный смысл жить, но вскоре забрав его навсегда. Сэйити предупреждал Такэси о печальном исходе, говоря, что у таких, как они, всего одна цель — биться вперёд и не смотреть на слабости за спиной. А Сиота посмотрела. И совсем не раз, когда решилась мстить тем, кто мог повлиять на судьбу её погибшего возлюбленного. Единственное, что для девушки чудесным образом совпало то, что новый враг Шакко оказался и её врагом, но… Легче от этого всё равно не становилось. Уж слишком девчонка была похожа на того, кого сама Такэси хранила до сих пор в своём сердце. И это стало её новой слабостью, за которую она поплатилась сполна. Но даже тогда, Моримура не ругал. Он знал о многом наперед, сказав исчезнуть ей с радаров Йокогамы, как будто покинув Шакко, ведь, кто знает, чем закончилось бы противостояние Сиоты с Отделом и Сомой. Прошлая боль вполне могла сыграть своё. А сейчас у неё есть возможность отыграться. И она воспользуется ею, забрав того, кто на самом деле, так нужен ей. Своего наставника. Такэси уловила скрытый фургон ещё на выходе из города. Незнакомка дала верные координаты, позволив ей незаметно запрыгнуть на фургон, став их невидимым сопровождающим. Сиота выжидала нужного момента, ожидая, когда они подальше отъедут от города, дабы, наконец, разобраться со всеми, кто мог ей помешать. Ведь вокруг фургона ехали машины, в которых тоже сидели военные люди с Отдела. Поэтому, не теряя ни секунды, она спрыгнула с фургона на первый попавшийся автомобиль, заставив его дернуться вбок на другую машину. Круговая пирамидка дала сбой. Пару машин слетели с пути, ударившись в друг об друга, словно проиграв в пирамидку. Такэси не знала есть ли там, кто живой. В целом, её это не волновало. Если нет — всё равно потом умрут. Оставшиеся тут же остановились, и из них выскочили люди, принявшись стрелять в возникшую Сиоту, но она всё с той же лёгкой усмешкой превратилась в невидимую тень. Пару секунд и те самые людишки с кучей пуль опали на землю, как лепестки листьев от дерева, вниз. Она усмехнулась, отметив, как бездвижимо стоит фургон. На водительском сиденье, сидел запутанный водитель, для которого пару взмахов её клинка стали довольно хорошим аргументом, чтобы сидеть молча и тихо, дрожа от страха. Такэси усмехнулась. Сегодня не было особого настроения убивать всех подряд, уж слишком она была настроена на нечто другое. На возвращение дорогого ей человека. Фургон был закрыт, но Сиота открыла его с нескольких ударов ногой, подумав о том, насколько хлипко они везут такого заключённого, как Моримуру. Двери скрипнули и что-то живое забилось в груди девушки. Вот же… Вот же… Сейчас она увидит… Девушка быстрым движением рванула во внутрь фургона, ожидая чего-то животрепещущего от встречи… Но получила коленкой по солнечному сплетению. Мир резко заиграл в солнечных зайчиках, заставив Сиоту отступить назад, но не успела она хоть как-то сориентироваться, прячась в тени способности, как кто-то грубый и властный схватил её за руки, скрещивая их за спиной. Ощущения были не из приятных, отчего Такэси издала скулеж. Наручники. Вдвойне неприятно. Сиота попыталась снова стать невидимкой, но на этот раз уже чья-то костлявая ладонь коснулась её плеча, блокируя возможность раствориться. Вот же. — Кажется, теперь тебе не так хочется острить, не правда ли? — знакомый грубый голос с хриплыми нотками. А-а, тот парень в галстук-ленте. Кавалер Сомы. А тот, кто её держит… — Куникидушка, ну не дави ты на неё. Ей всё равно больше нечего терять. Сама смерть во плоти. Осаму Дазай. Да, если этот дуэт вместе, то тут всё без шансов. Такэси и не пытается. Не сегодня. — Неправда, мне всегда есть, что сказать, — отзывается Такэси, приоткрыв взор. Наконец-то, глаза различили свет, а не только туманную боль. Она развернулась, увидев, как напряженно смотрят на неё детективы, не сдержав ехидного смешка. Наблюдать за чужим страхом всегда было её любимой забавой, — что ж, хорошая работа, мальчики. Правда, запомните, на чужом несчастье — счастья всё равно не построить. Как не старайся…***
— Как думаешь, Тай, твой дедушка сразу испепелит меня взглядом или всё же скажет что-то на мои слова? — шепчет Куникида, приближаясь к семейному кафе семьи Сома, где будет справляться день рождение Мичико. — Мой дедуля, конечно, назвал кафе «Чёрный дракон», но сам им по сути не является. Не бойся умереть в огнедышащем пламени, дорогой, — девушка прозорливо стрельнула глазом в сторону наряженного в чёрный смокинг парня, что поверх надел коричневый плащ. Тайя мимолетно подумала, что так красиво, её возлюбленный ещё ни разу не выглядел, поправив ему на ходу уголки плаща, — ты ведь сам решил, что хочешь попросить его согласия на наш союз именно в день рождения Мичи. Но если передумал, то ничего… — Ничего не передумал, — отозвался он, глубоко вздохнув, — я ему скажу. Мы управились с твоим злейшим врагом раньше праздника Мичико, а значит, я имею все права, чтобы просить о таком одолжении. Не хочу терять время, Соме-сану уже стоит понимать, что у меня всё серьёзно на твой счёт. Ктому же, Масахико отметил особое участие детективов в специальной операции по поимке Сиоты, указав их в отчёте и попросив выписать им побольше премии в честь этих событий. Миссия прошла успешно и Такэси пока оформлялись на неё документы и велись следственные работы, оставалась при Отделе по делам Одарённых, загруженная в отдельный карцер, где её способность глушили напрочь. Доппо решил поверить агентам, оставив на них эти сложности. В конце концов, это дело изначально стояло на их обеспечение, вот им и карты в руки, что теперь с преступниками делать. А у него стояла проблема более мирового масштаба, чем схватить ужасающую убийцу прошлого — это, наконец-то, сделать шаг навстречу родне Сомы, попросив их разрешения на будущую свадьбу. И эта миссия по мнению Доппо выходила на уровень, именуемый, как «невыполнимый». Ибо вряд ли старик так легко согласится на новый брак Тайи, раз в своё время так и не состоялся первый. Кажется, тяжелого разговора было невозможно избежать и стоило надеяться уйти живым, когда он скажет свою заветную просьбу в сторону девушки. А сейчас пара медленно заходила в кафе, снимая уличную одежду и встречаемая довольным голосом Мичико: — О, дядя Куникида, вы всё-таки пришли, ура! — воскликнула девочка, тут же бросившись к нему на руки, пока юноша вздохнул, думая о том, что в Мичико слишком много радости, чем обычно. А, значит, и энергии в два раза больше, — я хотела уже назвать вас братиком сегодня, но дедушка сказал, что я тороплю события, — пожаловалась она, отчего Куникида нерешительно произнёс: — Сейчас и вправду не к спеху, так что, всё в порядке, я совсем не в обиде, — и Доппо хотел протянуть девочке подарок, но она покачала головой, ответив развеселым тоном: — Нет, потом подарите, не хочу смотреть впопыхах. — А наш смотрела впопыхах, — громко отозвался Ючи, отец Тайи, проходя вперёд к пришедшим гостям, — а ваш не хочет. Видимо, уж очень вы ей нравитесь, что хочет в спокойной обстановке посмотреть, — довольно проговорил он, поздоровавшись с парой, что смущенно улыбнулись на слова отца. Доппо отпустил девочку и она тут же ускакала в коридор, игнорируя слова папы, зная, что он сказал самую чистейшую на свете правду, — не переживайте, немного шума и потом останутся свои. Посидим спокойно, без нервов, так сказать, в семейной обстановке… «Навряд ли», — одновременно и между собой подумали Тайя с Доппо, переглянувшись и вспоминая, о чем Куникида хотел сегодня объявить семье. Ждала их далеко не дружеская обстановка. А пока на дне рождение Мичико было достаточно многолюдно и довольно шумно. Вокруг бесновались дети, ходили взрослые, что являлись друзьями родителей и самих пожилых. Тайя же, несмотря на шум и необъятное количество людей, провела Куникиду вперёд, поздоровавшись со всеми и игнорируя их удивленные взгляды, обращённые в сторону парня, из-за чего Доппо лишь опускал взор ниже. Всё же никто из гостей, знающих старшую дочь семейства, не ожидал увидеть её сегодня в компании очаровательного кавалера. На все вежливые вопросы мимо проходящих людей, пара отмалчивалась, а Куникида тем более, понимая, что из-за лишних слов, сказанных посторонним, проблемы могут быть возникнуть в кругу семьи Сома. В конце концов, они шли к совершенно другим людям на этом вечере. — Что ж, рад вас видеть, — отозвался Шинья, вежливо улыбнувшись Тайе, бросая на Доппо довольно внимательный взгляд, заставляющий парня выпрямиться перед ним, — хороший костюм, — оборонил он, отчего Доппо так и замер в изумление. Что? Дедушка Сомы оценил его костюм? Может, не всё потеряно ещё? — Спасибо вам, Сома-сан, — растерянно пробормотал парень, отметив лёгкую усмешку мужчины. Кажется, сегодня у Шиньи было хорошее настроение, расслабленное, пусть он и держался с Куникидой привычно настороже, но уже позволял себе лёгкие вольности. — Шин-сан, ты чего там? Третируешь Куникиду-куна, а? — нежный переливчатый голос мог принадлежать только одной женщине, перед которой уже пожилой мужчина вытянулся в строй, поймав ладонь жены в свою, — рада приветствовать вас, Куникида-кун, на нашем семейном торжестве. Вы ведь почти его часть… — Шинья смолчал, но возвратил острый взгляд на женщину, говоря, что такими фразами не стоит бросаться столь просто. Но Мэйко продолжала игнорировать ауру мужа, проговорив нежное, — милый костюмчик, фасон для вас подходящий… — Куникида смущённо улыбнулся, не зная, по правде ли так считает женщина или это было ради красивого словца. Он заметил, с каким восторгом пожилая женщина посмотрела на внучку, — ой, искра моя… Ну надо же, ты сегодня такая красотка. Просто ослепляешь всех. Под стать своему сопровождающему, — Мэйко хитро усмехнулась, — скажите, Куникида-кун, как же вам повезло с вашей сегодняшней спутницей? И это была правдой. Сегодня Тайя постаралась на славу, надев длинное чёрное платье, закрыв спину своими тёмными, как воронье крыло, заранее закудренными на концах волосами, что сейчас были несколько короче. Руки её были так же облачены в тёмную бархатную ткань, что тянулись до самых плечей, скрывая их от прозорливых глаз. Открытыми были только ключицы девушки, обнажающие бледную кожу Сомы. Но выглядело это всё так очаровательно и изысканно, что стоявший в коридоре, Куникида, который поправлял «бабочку» в коридоре, так и замер, глядя на возлюбленную в её образе. Он не понимал… Совсем не понимал, как Тайе удаётся каждый раз покорять его. Доппо всегда снова влюблялся в неё, как в самый первый раз. Ведь даже сегодня девушка выглядела, как истинная королева, как что-то высокое и совсем недосягаемое для него. Её аристократично-высокомерный взгляд часто сводил парня с ума, так же, как и ямочки на щеках, дурманющие взор, статная походка, угловатая, но при этом манящая фигура, что так и отливалась в темноте платья. Как же Соме шёл чёрный цвет… Под стать её волос. Доппо едва не поступил, как влюблённый безумец, когда чуть не спросил о том: «могут ли они остаться дома и не идти никуда?». Тайя же продолжала улыбаться на протяжении всего времени столь нежно, но хитро, возводя нутро идеалиста в непередаваемую дрожь по телу, переходящую в приятную истому. Находясь вблизи с ней… юноша и вправду чувствовал себя каким-то бедняком, совсем недостойный женщины, что шла рядом с ним. — Да… Тайя прекрасна, как вечерний алый закат, что приносит за собой чувство покоя и умиротворения. Она самое великолепное, что только может здесь быть, — вылетело с его губ, стоило Куникиде лишь бросить взгляд на Сому, замерев от того, как пристально смотрит на него в ответ девушка. Тайя сильно раскраснелась от слов идеалиста, вскоре опуская взор вниз и бурча, что не стоит говорить таких громких речей о ней. Мэйко же бросила победный взгляд на супруга, который был несколько удивлён произошедшей сейчас сценой. Так и видя, как его довольно безразличная ко всему внучка смутилась с пары слов какого-то юноши, с которым она находилась вместе непродолжительное время. Это было несколько удивительно, ведь ни у одного из приглашённых когда-то гостей Мэйко или его, так и не получалось сделать нечто подобное. Тайя, наоборот, смотрела на очередную новую партию взглядом: «убейтесь, прошу». Наверное, многих это и пугало в ней… Но этот юноша смог найти лазейку в сердце драгоценной внучки. Да ещё этот взгляд… Шинья, глядя на него, вспомнил былую ему пылкость, а так же страсть, расплескавшуюся до самых краев. Он и сам когда-то смотрел так на свою нынешнюю супругу. Куникида, что всё ещё вызывал тревогу у него, сейчас непроизвольно заставил чувствовать понимание к нему. — Кхм, — тактично откашлялся Шинья, заставив юношу вздрогнуть, и с раскрасневшимися щеками отпрянуть чуть подальше от их потерявшейся в пространстве внучки, — это всё очень лирически мило, но праздник вот-вот начнётся. Давайте уже сядем и не будем мешать персоналу работать. По итогу, Тайя с Доппо сели несколько поодаль от родни, дабы не мешать речам родителей и пожилым, ибо появление нового человека в такой семье, как Сома, привлекало к ним, куда ещё больше взглядов, чем обычно. Девушка уже понемногу начинала раздражаться, постукивая тихонько пальцами по столу. Не нравилось ей чужое внимание. А когда Тайе пришлось говорить слова поздравления, то большинство с любопытством глазели на молодого юношу, что тоже взял слово, высказав пару пожеланий в адрес девочки и слыша её восхищённый писк в ответ. Шепоток прошёлся по рядам, отчего Сома едва удержалась от громкого фырчания, но мягкий взор Доппо, смягчил напряжённую натуру девушки. Правда, вскоре всех по-настоящему увлек праздник малышки, ибо каждый спешил поздравить девочку, что была счастлива этому светлому дню. Да и подарков у неё было великое множество. В основном, это, конечно, были конверты с деньгами, которые Мичико, как сильно доверявшая отцу, передавала ему под смешок родителей сына, знавшие о том, какой Ючи бывает растяпа. Правда, подарок, врученный от сестры и её молодого человека, сильно растрогал малышку. Подаренная интерактивная игра была лишь верхушкой айсберга, ибо светло-серые глаза Мичи сильно округлились, когда из радужного мешка показался большой плюшевый лев, подобный дакимакуре, с которым девочка могла обниматься и делать всё, что душе угодно. Ведь, как сказала своему молодому человеку Тайя, то её сестра просто с ума сходила от царя зверей, поэтому он и решился преподнести его в качестве приятного сюрприза. Ну и, конечно, Куникида не мог обойтись без практичного подарка, всучив младшей Соме между делом набор для будущей школьницы, которая следующей уже весной отправится в своё первое учебное заведение. А пока, родители решили направить её в подготовительное учреждение для школы, чтобы она набиралась опыта и соцализировалась. — Спасибо, дядя Куникида-сан, вы такой хороший, — едва ли не пела от счастья Мичико, попросив, чтобы её взяли на ручки, после чего крепко обняла за шею смущенного идеалиста, пока Тайя нежно улыбнулась на это действие, вскоре тоже забрав девочку к себе, для того, чтобы обнять и поздравить. — Со стороны Мичи выглядит, словно их дочь, а не ваша, — неожиданно отметила сидящая за столом Мэйко, что с лёгкой улыбкой наблюдала за происходящей на глазах сценой, замечая растроганные взгляды гостей. Мегу на эти слова мягко усмехнулась, посмотрев на пожилую женщину. — Мичи очень обожает молодого человека Тайи. Она, кажется, так девушку моего брата не воспринимает, как верещит от одного присутствия этого детектива с Агентства. Вы не представляете, как она прожужжала нам все уши, что «дядя Куникида-сан придёт на её праздник», — Шинья, что слушал эти слова издал смешок, заставляющий женщин посмотреть на него, проговорив насмешливо: — Мне даже теперь интересно, чем это он так привлёк наших девочек, — Сакураи вздохнула. Шинья вроде и не сопротивлялся отношениям Тайи, но держался их недоверчиво, порой так и говоря пожилой женщине о том, что не понимает, почему внучку не устроил обычный парень без прибабахов с работой. Мэйко лишь отвечала, что так выбрало сердце Тайи и пусть девочка вновь попытает счастье. Старик соглашался, но до сих пор проявлял недоверие по отношению к Доппо, продолжая говорить про него сейчас, — он вроде благородный принц на белом коне сейчас, но стоит только врагу объявится в Йокогаме, как его и след простынет в отношениях с нашей искоркой. Неужели и вправду можно построить что-то с тем, кто так и будет геройствовать до самого смертного одра? А что если Тайя пострадает, помогая ему? Она ведь… — Шинья, ты опять свои переживания включил, — отозвалась супруга, вздохнув, — хватит нагнетать, дорогой. В жизни многое, что бывает, но если люди любят, то им ничего не помешает. А наш «принц» любит искорку и вряд ли позволит себе рисковать ею. Расслабься и прими тот факт, что скоро Тайя сменит родословную фамилию, — Шинья несколько скривился, ибо слишком уж он привык, что Тайя везде горделиво величает себя Сомой, как и они все. Но Мэйко проигнорировал лицо мужа, продолжив, — в конце концов, подарок он сделал неплохой… — Верно, Мичи давно мечтала о подобном плюшевом подарке, а мы с Ючи никак не могли разориться, ибо не очень относимся к игрушкам-пылесборникам, — Мегу мягко посмотрела на родителей мужа, пытаясь сгладить разговор на столь острую тему, как «брак внучки», — но он купил, поэтому теперь мы никак не отвертимся. Так еще и подумал о том, что ей скоро в школу, — женщина поправила рукой, мешающие на лице волосы, наблюдая, как приглашённый ведущий устраивает конкурс, на который, её заводная дочь утянула всех детей и часть взрослых, включая обсуждаемую сейчас парочку вместе с отцом, — он замечательный юноша. Думаю, Тайе очень повезло со своим будущим… Ну повезло ей очень, — тут же протараторила она, заметив, как вздохнул пожилой, тяжело опустив плечи вниз. Словно признавая поражение. — Может, вы и правы, — обе женщины тут же выпали в осадок от неожиданности признания, — они и вправду выглядят очень гармонично друг с другом. На них приятно смотреть. Мэйко с Мегу тут же обратили своё внимание на зал, а в особенности на так трепетно обсуждаемую пару, что принимала участие в конкурсе. Они исполняли какую-то заданную игру ведущего вместе с Мичико, что отчаянно боролась за первое место, придумывая разные фигуры на ходу и посмеиваясь друг с друга во время этого всего. Куникида же за время конкурса так и успевал бросать мимолётные взгляды на девушку, смотря на неё глазами именно влюблённого мужчины, для которого не имелось никакого значения ни люди этого мира — ничего. Вряд ли возможно встретить юношу, что будет смотреть на их внучку таким вот образом. — Думаю, я должен позволить, чтобы всё шло своим чередом. Тайя впервые столь счастлива и любима за все эти года… Не хочу становиться причиной её тревог, — произнёс своё заключительное слово Шинья. И за столом резко стало теплее, словно градус напряжения, наконец, упал.***
Правда, пышное празднество закончился довольно скоро. Гости стали расходиться. Но перед этим, спев ещё пару песен со включённых колонок. Мичико была довольна прошедшим днем, прощаясь с каждым гостем, как со своим другом, сидя на руках у сестры, которая аккуратно придерживала её за спину. Все мило улыбались девочке, поздравляли её с днём рождения, гладили по тёмной макушке, говоря, какая она красавица и растворялись в вечерней темноте улиц, уезжая на машинах. Мичико только махала им вслед, а проводив, наконец, последнего гостя, мягко чмокнула улыбнувшуюся сестру в щёчку. Правда, сама семья так быстро не расходилась, решив посидеть ещё немного в кафе, дабы по-семейному отметить праздник самой младшей в их кругу. Мичико была не против и под смешки взрослых села рядом с сестрой, будто боясь отпустить её от себя. Доппо с этого только улыбнулся, уже привыкший к привязанности младшей сестры Сомы к ней. Правда, в этот раз ужин был несколько особенным, учитывая, что в их маленькое сообщество вошёл ещё один член семьи, который вызывал довольно много любопытных взглядов и желания расспросить побольше. Тайя пыталась вначале сбавить обороты вопрошающих, но вскоре смирилась, особенно, когда Куникида дал понять, что он справится. И парень справился. Доппо держался неплохо, всю беседу спокойно отвечая на казусные вопросы по поводу того или иного взгляда на какие-то события. Это даже удивляло Куникиду, который ожидал, что его спросят о том, как он будет обеспечивать Тайю. И похожий вопрос и вправду мелькнул… но от мачехи Сомы, что поинтересовалась, как у него с жильём. Конечно, особо похвастаться ему пока было нечем, ведь он снимал квартиру, медленно откладывая на свою. Но, кажется, никто и не собирался его осуждать за подобное, а отец Тайи даже подбодрил, посоветовав ему двигаться дальше. — Куникида-сан, — раздался голос Шиньи, что оторвался от еды, пронзив Доппо метким взглядом темных глаз, — вы ведь работаете сейчас детективом… А где же вы учились? Где работали до этого? — Куникида тут же поспешил ответить: — У меня педагогические образование. Раньше я работал учителем математики, — он немного подумал, добавив, — да и если признаться честно, я и сейчас немного занимаюсь этой деятельностью. — Денег не хватает? — Шинья прищурился на свои слова, ожидая слов замявшегося в мгновение юноши. — Дедушка, ты… — аккуратно раздался голос Сомы-младшей, на что старшее поколение ответило: — Неужели вопрос неудобный? Доппо вздохнул, чуть вобрав в лёгких побольше воздуха. Он позволил себе вольность коснуться пальцами сжатого кулака Тайи, понимая, что ей тяжело так же, как и ему признаться в том, что так долго и тщательно планировал. Он должен быть готов ко всем вопросам. — Нет, с деньгами проблем нет. Я всегда рассчитываю свои траты и доходы, так что, в этом плане могу не волноваться. Просто нуждаюсь в дополнительной подработке для других, более масштабных целей, — проговорил он, видя уважительный взгляд Мэйко, что скосила взгляд на Тайю, переведя на мужа. Пожилой смущённо фыркнул, отчего Куникида не удержался, добавив, — да и профессию учителя… так просто из себя не изгнать. — Это точно, отец до сих пор не может забыть преподавательское время, — мягко отозвался Ючи, глядя на насупившегося родителя, словно он маленький ребёнок. Шинья явно не хотел говорить об этом, — отец мой, Шинья-сан, работал ранее учителем истории. Много всего там происходило оживлённого. Нервы, наверное, после такого совсем ни к черту, — Куникида пожал плечами, выдав безразличное: — Конечно, без нервов нигде не обходится, ни у кого не бывает не нервной работы. Все отчего-то переживают, — Доппо бросил упрямый взгляд на старика и, глядя прямо на него, проговорил, — главное, в любой работе найти человека, который всегда может помочь укрыться от забот и тревог. Вам, Сома-сан, в этом плане очень повезло с вашей супругой. — Бросьте, не льстите, — отозвался пожилой, сощурив взор, — идеальных пар не бывает, как и истории любви. Кому-то везёт, кому-то нет. Доппо кивнул. Конечно, в этом была и своя правда, вот только… Сейчас наступал идеальный момент к разговору о самом главном, что они обговаривали с Тайей, готовясь, если честно к худшему, ибо одно дело, когда между ними просто отношения, но другое, когда они вступают на более серьёзную тропу. И Доппо нервничал, как отнесётся родня Тайи к этому, в особенности её дедушка. Юноша поднялся с места, посмотрев на волнующуюся так же, как и он, Тайю. — Извините, что прерываю столь хороший семейный ужин после праздника, своей персоной, — растерянно проговорил он, и видя, что внимание всех родственников Сомы было приковано к нему, юноша на мгновение растерялся, продолжив через долю секунд, — вы правы, идеальных пар нет, как и историй отношений. Наша история отношения с Тайей ещё более чудная и странная. Я очень долго шёл к сердцу вашей внучки, дабы открыть в нём небольшое место для себя, и убрав там все осколки прошлого. Я поступил довольно нагло, признаю, но ещё наглее я хочу поступить сейчас, — Куникида перевёл взгляд на Тайю, что нежно улыбнулась на эти слова, — соблюдая традиции, я хочу заручиться вашим благословением на наше светлое с Тайей будущее. Я сделал предложение и хочу, чтобы Тайя стала моей женой. Одобрите наш союз. За столом воцарилось молчание. Шинья, что ещё недавно радовался за Тайю, отпустив её в свободное плавание в новых отношениях, теперь снова сидел с напряжённым выражением лица, удерживая на устах улыбку. Мэйко лишь мысленно прикладывала ладонь к лицу, понимая, как же не вовремя Куникида решился об этом заговорить. Она, конечно, сама подталкивала юношу к скорейшему предложению, но… Ах, Мэйко думала, что он попытается как-то более мягко поговорить на эту тему с её супругом. Ючи откашлялся, а Мегу тут же поманила за собой дочурку на кухню, оставляя семью без лишних свидетелей. — Одобрить ваш союз? — аккуратно уточнил Шинья, усмехнувшись, пока Тайя понуро опустила голову, поняв, что значит эта усмешка, — серьёзно? Мы не успели порадоваться, что вы встречаетесь и у вас всё хорошо складывается, как вы уже о браке вещаете. Не подозрительно ли? — В чем подозрения? Что я люблю вашу внучку и хочу сделать своей супругой, пусть и столь поспешно? Если вы думаете что это как-то связано с вашими статусами, то я о таком совсем не помышляю, — отчеканил Доппо, взяв Сому за руку, что не успела и слова вставить, лишь крепко держа ладонь жениха. — Сейчас не такое суровое время, чтобы предлагать руку и сердце, да ещё столь поспешно, — Шинья тяжело вздохнул. Он уже убедился в чистоте чувств Доппо к их внучке, понаблюдав за ним исподтишка и видя, что Куникида ни на кого так не смотрит, как на Тайю. Но брак… Он узнал об их отношениях не так уж давно, а тут у него уже благословения просят! — сколько вы вместе? Ну хорошо, округлим, как пару месяцев. И что? Разве стоит оно того, чтобы уже бежать под венец? — Ты предложил мне свадьбу, хотя мы были с тобой в отношениях не больше двух месяцев, — съязвила Мэйко, прищурившись. Тайя от этого удивлённо взглянула на дедушку, но мужчина с непроницаемым выражением лица, даже не поворачивая голову к супруге, ответил: — До наших отношений, мы уже были с тобой знакомы и общались несколько лет. Моё желание о браке было обусловлено временем, поэтому твоя претензия бессмысленна, Мэй-Мэй, — от столь нежного, переливчатого прозвища, пожилая отвела взор, а её пальцы стали ритмично выстукивать что-то по столу. Смутилась. Определённо. Шинья же продолжил говорить дальше, видя, как опустились плечи Доппо, что терял свою решимость, словно тающий лёд, — а что насчёт вас? Вы знакомы так же давно? Я думаю, что нет. — Мы живём вместе, — вбросил смущённую фразу Куникида, чьи уши покраснели, как спелые помидоры. Парень шёл на крайние меры, чтобы уболтать несговорчивого старика, но лишь вызвал у него изогнутую в удивление бровь, — и вообще я… мы не планировали играть свадьбу столь скоро, я хотел, чтобы Тайя была моей невестой, чтобы… — Невестой? Она уже была однажды невестой, — холодно отчеканил пожилой, которого эта фраза задела по-живому, — что за молодые люди сейчас пошли? Сначала вы настаиваете на браке, убеждаете всех и вся, что хотите строить совместное будущее, а в самый решительный момент оставляете её. Вы хоть понимаете, что будет чувствовать девушка? Невеста без свадьбы, как это понимать? — Дедушка, — кратко одернула его Тайя, слегка сжав от волнения руку Куникиды, — Доппо не такой, он не станет так поступать. — «Не такой», — передразнил внучку Шинья, зло прищурившись, — думаешь, что знаешь его лучше всех? Вы ведь живёте уже вместе, к чему тогда такая спешка с предложением? Что изменит факт полмовочного кольца на твоём пальце? — Тайя промолчала. Она и сама не знала, но понимала, что для Доппо это крайне важно. — Оно изменит многое, — отозвался Куникида, заставив пожилого многозначительно вздохнуть, — вы не понимаете, но для меня, это очень важно. Долгое время я был одинок, и даже несмотря на план жизни своей, в моей душе теплился страх, что я так и не получу всего, оставшись на веки одиноким. Появление Тайи, как солнце, привнесло в мою судьбу надежду и веру в лучшее. Я хочу меняться, хочу становиться с ней лучше, гораздо лучше прежней версии себя. Вы правы, возможно, я тороплюсь, но я люблю серьёзность и официальность во всём. Потому что моя девушка для меня — это моя спутница по жизни, и я не собираюсь от неё отступать, — Доппо глубоко вздохнул, выдав негромкую фразу, — к тому же, всё в мире скоротечно, никогда не знаешь, что будет завтра. — Вот именно. Не делайте предложение из страха, что завтра вас не станет, — произнёс старик, поднимаясь, — я не хочу снова видеть боль Тайи из-за потери дорогого ей человека, и не важно, ушёл он куда-то выше или же просто… сбежал, — тихо вбросил он, глядя в замершую Тайю, что застыла, ловя остатки воздуха в легких, — я знаю, я параноик, Тай, но твоя боль, как яд для меня. Именно поэтому мне так сложно принять новое предложение. Если вам более нечего сказать, то давайте отложим этот разговор на пару месяцев. Я не готов сейчас подписаться на новый брак своей внучки… Шинья неспешным шагом направился к выходу из зала, но не успели двери толком захлопнуться за стариком, издавая оглушающийся грохот, как очнувшаяся пара молодых вздрогнула, одновременно направляясь на выход, пока Тайя громко не проговорила, притормозив юношу: — Это мой дедушка, я сама с ним поговорю. Не ходи за нами, пожалуйста, — Куникида остановился, наблюдая, как скрывается девушка за дверью, слыша вопрос Ючи, что тут происходит, и последовавший от его матери ответ: — Ючи, ну это же Шин. Он всегда воспринимал всё близко к сердцу. Ведь именно поэтому, Тайя оказалась у нас…***
— Дедушка, — раздался спокойный голос на улице. Пожилой мужчина дёрнул головой, выдавая своё присутствие в темноте. Он сидел на лавочке, наслаждаясь вечерней тишиной и возникшим спокойствием, вернее, пытаясь успокоиться после новости, которую на него обрушили. Что его внучка опять окольцована и кем? Новым парнем, о существовании которого, узнал совсем недавно. Не то, чтобы сам Шинья был против брака своей внучки в принципе. Вот только он не знал, кому можно доверить такое своенравное сокровище, да так, чтобы не печалиться за неё после. Шинья до сих пор помнил, как, наконец, смог обратить своё внимание на Тайю. В тот день им с Мэй позвонил их сын с просьбой о помощи. После громкого развода, от него не было ничего слышно, и мужчина переживал не запил ли с горя мягкотелый Ючи. Стоило узнать у Мэйко, но они с ней были в долгоиграющей ссоре, готовой перерасти в развод, избавляющий обоих от пут семейных. Жизнь актрисы и заядлого бизнесмена стала расходиться по швам из-за очень противоречивых характеров друг друга. Поэтому мужчина ничуть не удивился, когда зайдя в дом, где его встречал понурый сын, он услышал возмущающийся голос жены из кухни: — Ты хотел её нам предложить?! Серьёзно?! Твоя жёнушка созналась, что вашего первенца родила не от тебя. Где тогда, милый мой, гарантия, что и эта девочка твоя? Она ведь истинно копия матери в её детские годы! Прежде чем принимать малышку к себе, стоило сначала убедиться в родстве с тобой! Шинья тяжело вздохнул, а жена, увидев супруга на пороге, хмыкнула, съязвив, что «неужели бюрократия ещё не поглотила его, позволив приехать». Он смолчал. Знал, что Мэйко, находясь на взводе, всегда говорит много разных гадостей. По крайней мере, причина сбора ясна — Харуко, бывшая жена Ючи, на днях принесла ему их дочь, а ведь ранее, когда заходил разговор про детей, сама же призналась Ючи, что первенец девушки был совсем не от него, и что его появления на свет в нормальной семье, есть и была первопричиной брака Сакакибары с ним. Когда эти новости дошли до Мэйко, то его жена с лёгкостью своего веера, пробурчала, что «тогда не факт, что и дочка этой предательницы относится к нашей семье. Ючи прожил почти семь лет в браке, а своих детей, так и не заимел». Шинья понимал жену. Она желала добра своему ребёнку и не хотела, чтобы его обманули. Но понимал и Ючи, который, не зная ничего, согласился сейчас с врученной ролью отца. — Она так просто принесла тебе малышку? — уточнил Шинья. Да, он плохо знал Тайю, хотя сам же дал ей имя. Сын просил что-то изящное и нежное для дочери, говоря, что у него нет на это фантазии, а мужчина как раз в этот момент изучал один любопытный трактат. Название которым и стало имени для девочки, — больше ничего не сказала? — Хару сказала, что хочет, чтобы Тайя пока пожила у меня. Ты ведь знаешь, отец, её дядя никогда не терпел Тайю, хоть она и его родня. Хару говорила, что так для всех будет лучше… — Ючи тяжело вздохнул, — и всё было хорошо, но сегодня Тайя мучается с температурой, а ночью её постоянно рвало… — Ты звонил этой лисице? — перебив сына, поинтересовалась Мэйко. Шинья недовольно прищурился, но знал, чем вызвано такое отношение к девочке у женщины. Она не считала её за свою, а к чужим детям Мэй всегда проявляла безразличие. Он и сам до какого-то времени относился с некоторым холодом к существованию внучки, принимая лишь факт её рождения, ведь то была семья уже его сына. Не было причин вмешиваться, ведь он видел холод в глазах супруги Ючи, не желая думать, что допустил ошибку, одобрив брак с ней. — Да, и вот как раз узнал, что я не так понял, и она отдала Тайю мне насовсем… Сказала, что мы позаботимся лучше. Орочи хотел отправить её в интернат… — А с чего твоя зеленоглазая ведьмочка не подумала, что мы можем поступить так же? — Ючи замер, кажется, не веря в услышанное, а Мэйко тем временем продолжала, — а что? Ты ведь, как раз сам только что просил, чтобы мы помогли тебе с болеющей дочерью, потому что у тебя, что? Нет времени! А ты видишь, что у нас его много? У меня каждый месяц съёмки, Шин со своим кафе вообще забыл, что такое дом. Нанять нянек, можно, но к чему лишние траты, если видеть её толком мы всё равно не будем… Тоже самое, что пристроить в какое-нибудь хорошее учреждение… — Мама! Шинья же игнорировал эти беседы, направившись в комнату, где лежала больная девочка. Маленькая Тайя была укутана в одеяло, с испариной на лбу и с полуоткрытыми зелёными очами. Совсем не та вечно-прыгающая и раздражающе весёлая девочка. Нет. И от этого вида было даже как-то… Непривычно? Сома не знал, слышит ли девочка их разговор, понимает ли… Он сделал шаг вперёд. Нога почувствовала лист под собой. Поругавшись на беспорядок сына, Шинья вытащил его из-под мыска, посмотрев, что там. И сердце ухнуло вниз при виде нарисованной девочки, которая зачеркнула сжимавшие её в ответ ручки родителей, явно не чувствуя опору в них. В уголке был нарисован ещё какой-то чёрный змей, в котором Шинья признал гадюку Орочи, хмыкнув на это. В целом по рисунку многое можно было, что сказать и… мужчина отчего-то ощутил ответственность за всё происходящее. — Тайя, привет, я твой дедушка Шинья-сан, помнишь меня? — обратился он к девочке, что вся сжалась в одеяло, болезненно взвыв. Сомнения колыхнулись в его душе, — прости, малышка, что не навещал тебя раньше. Я был плохим дедушкой. Поможешь мне исправиться? — говорил он это, протягивая руку к одеялу. Тайя смотрела внимательно-внимательно, и отчего-то этот пристальный взгляд напомнил мужчине его самого. И это резко стало самым лучшим доказательством их родственной крови. Особенно, когда малышка всё же кивнула в ответ. Она хотела тепла, хотела любви, хотела, чтобы от неё не отрекались и не бросали. Возможно, не всё понимая, на глубине души, Тайя знает, что сейчас происходит. Но… что ещё может сказать ворчливый старик девочке, когда ему просто нужно проверить кое-какие подозрения на её счёт? В чем он и убедился, когда смог пощупать припухший живот девочки рукой, вскоре крикнув. — Мэй, Ючи, вызывайте скорую! Кажется, у неё что-то серьёзное! Быстрее! После Шинья помнил лишь больничное крыло, то, как они отхаживали девочку все вместе, и насколько решительно ворчливый мужчина заявил, что заберёт её и будет растить сам. Но… к выходу из больницы, смотреть за девочкой, захотел не только он один. Мэйко неожиданно почувствовала в ней свою (явно провела по тихому экспертизу на родство, убедившись, что это их кровь и плоть), не собираясь отпускать от себя. И их обоюдное желание воспитывать малышку по итогу вылилось в крапинку любви между ними, что снова дала свой росток… И, наверное, каждый раз, именно поэтому они оба давали слабину, видя в Тайе не просто растущую девушку, а ту маленькую, испуганную, боящуюся, измученную девочку, что щурила свои зеленые глазки в неверии всего и вся. Возможно, это стало их ещё одной роковой ошибкой, из-за чего внучка по итогу ушла в среду, полной опасности, позволив себе быть с мужчиной, что оставил её, позволив… Много чего позволив… — Дедушка, — снова позвала Тайя, садясь рядом на скамейку, — и что это сейчас было? — Что? — недовольно буркнул он, на что девушка покачала головой. — Что за спектакль ты устроил? Не хочу — не буду, детский сад какой-то, — она мягко улыбнулась, — мне ведь не восемнадцать. — Для меня тебе вообще всегда пять, — отрезал Шинья, глядя на улыбчивую внучку, что минут пять назад нервничала, во время его беседы с парнем, — ты, кстати, уже согласилась, да? — Как я могу? В этот раз всё только с твоего согласия. — О как, неожиданная честь, — сарказм на сарказм. Они оба в этом были между собой похожи, — но тебе не кажется, что вы рано это планируете? — негромко спросил Шинья, слыша нежное: — Только если слегка. Доппо очень серьёзен в таких вещах. Он уже говорил мне, что хочет сделать предложение, а после сделал его, поэтому я ничему не удивляюсь. Для него, я важная деталь, без которой ничего не будет существовать, — пожилой лишь усмехнулся с влюблённых слов внучки, не удержавшись от вопроса: — Вот как. Значит, бояться ты у нас перестала? — после этих слов лицо Тайи немного посерело от неожиданности, и она тихо проговорила: — Нет, не перестала. Я боюсь остаться одна, как в темной комнате без дверей и окон, но… с каждым днём, я вижу больше света. И Доппо… — она выдавила смущённую улыбку, — он заставляет поверить в себя. Я ему верю. Ему просто невозможно не верить. Понимаешь? Понимаю Доппо, действительно, уже показал, что хорошо чувствует Тайю, знает, как поддержать, как проявить себя. Его движения спланированы на сто шагов вперёд. А ещё самое главное, он выдержал характер внучки. Не убежал, как женишки, с которыми они знакомили свою строптивую колючку. Не оставил. Не бросил. И даже чуть ли не ногой топая, требует брака с Тайей. — А ещё он схож с тобой, — довольно шепчет Сома, приобняв за руку, — он хочет быть со мной. Прям, как ты, когда обещал увезти в Матиду… И от этих слов, лёгкий холод прошиб спину пожилого. Он уже и забыл свои слова, которые шептал в тиши больнице девочке, которая скулила на кровати, переживая боль и страх перед людьми в белых халатах. Это было обещание, когда между ним и Мэйко была пропасть и он хотел сам воспитывать малышку, наплевав на кровное родство, когда… Шинья не успел ответить, как послышался грохот двери кафе, и рядом раздалось: — Извините, что прерываю. Ты не замёрзла, Тайя? На улице прохладно, — он протянул ей плащ и девушка взяла его в руки, безропотно надев на себя, чем привела ещё в больший шок. Ибо так легко Тайя ни с чем не соглашалась и любую слабость пыталась моментально спрятать. Кажется, этот парень всё-таки имеет на неё влияние и знает, как правильно о ней позаботиться. Возможно, стоит вновь дать слабину…? — Тай, — проговорил Шинья, заставив девушку посмотреть на него, нежно погладив по хладной руке, — оставь меня с молодым человеком. Не смотри так, я его не съем. Обещаю, иди в кафе, погрейся, — Сома-младшая с подозрением взглянула на своего старого родителя, но Шинья уверенным кивком попросил её отправиться обратно. Сам же мужчина таки успел заметить, какой ободряющий взгляд бросила девушка на юношу, оставшегося с ним, отметив, как подобрался растерянный до этого детектив, проговорив резкое: — Вы меня простите за сегодняшнюю дерзость, Сома-сан, я был, словно в горячке, говоря все эти слова, но… — Шинья махнул рукой. Он хлопнул по скамейке, разрешая Доппо сесть рядом, после чего Куникида неловко примостился, поглядывая на говорящего старика: — Да, я всё понимаю. Сам не лучше, не стоило устраивать такую драму из-за простого предложения, — он усмехнулся, — но искра наша с Мэй драгоценность. Возможно, даже чуть больше моя, чем её. Но не суть. Я просто не хочу, чтобы она страдала. Вы делаете такое скоротечное предложение из страха, что завтра уже может и не быть? Поймите, что жизнь, это не простой роман с двумя обречённым влюблёнными. Я не хочу, чтобы Тайя испытывала боль в любом её виде. Она многое пережила уже. — Я понимаю, — тихо отозвался Доппо, бросая уверенный взгляд на него, — я часто сталкивался со смертью. И даже тех, кто дорог мне. Я понимаю, как это больно, Сома-сан. У меня есть своя голова на плечах. Я делаю предложение, ещё и потому, что не вижу смысла чего-то ждать, терять время, я… сделаю всё, чтобы построить наши с ней отношения в правильном русле. Я не могу её оставить. И не хочу допустить того, что с ней что-то случится… — А если всё же случится? — То я навсегда потеряю всякий смысл жить без неё, Сома-сан. Я умру в тот же день, — Доппо тяжело вздохнул, прикрыв глаза, — вы можете не верить мне, но я очень сильно люблю вашу внучку. Она открыла новую страницу в моей жизни. Ваша искра дала огонь в сердце и я готов сделать всё… чтобы доказать вам, что достоин быть рядом с Тайей, — он сделал уважительный поклон в сидячем положении, ожидая решения дедушки Тайи, как приговора, не открывая из страха даже глаз. На это старик тяжело вздохнул, покачав головой, отчего взгляд его стал усталым. Он взглянул на напряжённого Доппо, чуть улыбнувшись. Куникида весь затаил дыхание, когда тяжелая рука с зажатым кулаком, легонько стукнула его по макушке. Как-то чересчур мягко, слишком одобряюще. И в ответ тихим голосом послышалось: — Ничего не нужно. Лишь люби нашу внучку всем своим чистым сердцем. Не дай огню погаснуть, — он издал смешок, — ну и, Ромео, если не спрыгнешь со своих слов, то жду свадебки через полгода. Вам точно хватит этого времени сполна. «Твоя мама, Тайя, хотела бы точно того же. Вот только… о своих желаниях, она никому никогда не скажет. Эти чувства навеки будут погребены ею, женщиной, что отреклась своим дитём во спасения его…».***
В конце концов, всё разрешилось мирно. Шинья с Доппо на протяжении часа обсуждали моменты из семейной жизни двух мужчин. Куникида как раз рассказал, как сделал предложение и что познакомил с родителями, ну и как в целом развивалась история их отношений. Шинья оказался доволен услышанным рассказом. Тайя тоже была счастлива, что всё закончилось благополучно. Она уже не знала, что делать и как повлиять на дедушку, но отметив, как Шинья после разговора стал теплее относиться к Доппо, почувствовала, что на сердце, будто полегчало. — Ты уж прости их, — проговорила Сома, имея ввиду свою родню, когда они приближались к дому Куникиды, — ты им и вправду пришёлся по душе, хотя они этого не показывали, просто думали о том, какие же ëкаи завладели тобой, что ты решился столь срочно сделать предложение мне, — она неприкрыто смеётся с шутки и Доппо, что не меняет серьезного выражения лица, легонько стукает Сому по макушке, отчего она вся вздрагивает, — эй! Ты чего? — девушка исполняет обиженное лицо, потирая больное место и отстраняясь от него, пока Куникида только удивляется тому, как ей удаётся порой так играть эмоциями. — Не говори о таком, — отзывается юноша, попытавшись потереть то место, куда он стукнул, но Тайя отмахнулась от него руками. Она уже и забыла о той мимолетной боли, и это позволило Куникиде продолжить, — никаких ëкаев и не было. Был лишь я, моё желание сделать тебя счастливой и идеалы, которые твердили мне об избраннице, — юноша смотрит на девушку, что улыбается ему в ответ, — все трудности у нас впереди. — Это точно, — Тайя усмехается, чуть прикрывает глаз, пока юноша запускает их в дом, закрывая за собой дверь, — надеюсь, наша семья будет не такой… Ой, — она слегка тормозится в своих мечтательных словах, прикрывая рот ладонями и смотря на юношу, что смущенно прищурился её речь, — прости, я, наверное, забегаю вперёд. Ты не подумай… — Ничего страшного, — он фыркнул, всё же поймав Сому в объятья. Она застыла, нежась в руках Куникиды, что ловил искры того, как прекрасна Тайя в своём образе, — если уж я забегаю вперёд, то тебе и подавно можно. Хотя… Твоего ответа я так и не услышал, но… твои родные дали добро, так что, не отвертишься теперь, — Доппо усмехается и Тайя посмеивается вместе с ним, — всё же с тобой все планы бессмысленны. Всегда стоит готовиться ко всему. Тайя мягко улыбается на эту речь. Она подтягивается к его губам, обдавая их горячим дыханием и тихо шепчет фразу, от которой млеет душа и замирает сердце: — Тогда готовься вскоре стать моим мужем. Потому что… я согласна быть твоей женой. Доппо моргает, заставляя Тайю отстраниться. Вот она. Его невеста. Будущая жена. Красивая, элегантная девушка в чёрном платье с нежной улыбкой и трепетным взглядом. В темноте коридора её зелёный глаз казался намного темнее, а волосы, как ночное небо, рассыпались по плечам. От этой картины трудно было отвести взгляда, вспоминая их первые встречи, тот разговор в последний день дождливого сезона. Её желания, которые дождь, кажется, услышал… Разве могло быть всё иначе? Неужели он мог пройти мимо этой девушки? Жить и дальше в пунктах и графиках? Ждать фантом, который не известно появится ли… и будет ли такой, как Тайя? Мягко улыбающейся с затаенной нежностью на глубине глаза. Девушкой, превзошедшей все его ожидания, мысли и мечты. Тайе не нужно было гнаться за идеалами… Она сама… была выше всех его идеалов на свете, убеждений и принципов. И ради неё… Куникида впервые был готов на многое… Особенно, когда мягкая полуулыбка расцветала на губах Сомы, что явно веселилась с застывшего Доппо, который никак не мог насмотреться на неё. Будто она очаровала его. Как истинная ведьма, что влекла к себе каким-то колдовством. «И даже если так, то я не против. Если это чары, то я и в правду хочу, чтобы они длились вечность и я всегда… всегда мог смотреть на счастливую тебя», — Куникида вновь приобнял девушку за талию, притянул к себе, отметив, как вспыхнул живым огнём её взгляд, — «ведь… кто я против твоих чар…? Верно, совсем никто». — Но теперь тебе придётся подождать… — шепчет он в ответ, почувствовав краткие и хладные прикосновения губ по линии подбородка. Слишком трудно было удержаться и не коснуться. Трудно отстраниться. Невозможно устоять. Пальцы Доппо зацепили молнию на платье девушки, опустив вниз и приятно огладив оголенные плечи и спину Сомы. Его болотные омуты удовлетворенно смотрели, как сползает ткань черного платья, обнажая бледную кожу Тайи и её приятные формы, особенно видя, как трепещет ложбинка на её груди, заставляя Куникиду притянуть девушку к себе поближе, почувствовав, как становится легче дышать. Тайя медленно расстегивала его костюм, пока сама была подвергнута частым и стремительным поцелуям в шею, плечи и ключицы. Голос её потихоньку срывался на хриплый стон, когда чужие пальцы проходились по телу, обласкивая грудь, стремясь, как можно скорее свести с ума. Кажется, этот вечер спешил быть долгим. И пока, они самозабвенно целуются, радуясь тому, что между ними нет ничего, кроме единого момента Кроме того, что они друг у друга целый мир.Жаль, что жизнь не любит завершать истории так просто. Без яркого события.
А это означает, что история ещё не закончена. И нужен лишь последний штрих.