***
Нико понимал, что пора шагать и отпускать всю свою боль. Но всё-таки ждал чуда, которое навряд ли могло случиться, так хотелось, чтобы кто-то его остановил, желательно, Йоэль и сказал, что он ему нужен, но связь была разорвана, пути назад уже не имелось. Нико отсчитывал последние секунды своего существования, но его телефон звякнул так невовремя, задерживая его ещё на какие-то мгновения. Это писал Йоэль о том, что они его ждут на репетиции. Хотелось послать его уже, но, отправив короткое лаконичное «прощай», парень засунул мобильник в карман, вновь собираясь с силами. Телефон вновь звякнул, и Нико потянулся за ним. Новые сообщения высвечивались одно за одним. Что значит прощай, Нико? Что за хуйня? Это шутка? Что ты собрался делать? Не смей! Пожалуйста, не надо, Нико. Умоляю. Давай поговорим. Ты нужен мне. Парень тяжело вздохнул, ему реально захотелось вернуться особенно после последней фразы. И он решил продолжить бороться, ведь покончить с собой можно было и в другое время, позже, а сейчас стоило ещё чуть-чуть потерпеть. Нико быстро сошёл с моста, сжимая в руках телефон, не зная, что ответить. Понял ли Йоэль, что реально он хотел сделать и было ли это просто словами или чем-то большим, его мучили вопросы и сомнения. Сегодня могло всё закончится. С Йоэлем он столкнулся около дома, в подвале которого они репетировали обычно, точнее парень налетел на него, крепко схватил за плечи и встряхнул. — Что, блять, с тобой творится? Что это было? — принялся задавать вопросы он, и Нико не смог ответить, слишком сложно было. Он просто наклонил голову, стараясь проглотить комок, застрявший в горле. Йоэль, заметив его состояние, немного поумерил свой пыл, а когда услышал причину, вообще потерялся, не зная что предпринять. — Я так устал. Разрыв связи был ошибкой, я не знаю, что испытываешь ты, но я не могу так больше жить. Чувства никуда не делись, просто я не ощущаю столько физической боли, сколько мог бы, но она была бы лучше, чем эта всепоглощающая пустота. На лице Йоэля было видно замешательство, он реально не знал, что делать. — Ты любишь меня? — уточнил он, получая утвердительный кивок. Дальше всё могло обратиться в конец карьеры Нико, но его поддержали, не стали смеяться над чувствами или пугаться их, а просто пообещали решить проблему. Йоэль потянулся вперёд, касаясь чужих губ, потому что, во-первых, этот парень был ему дорог, а во-вторых, разрыв связи не мог уничтожить всё подчистую, а он тоже кое-что к этому человеку испытывал, не сильное пока что, но эта проблема могла решиться.***
Дамиано чувствовал огромную вину, а ведь он правда чуть не совершил такую гигантскую ошибку, но сейчас, сидя напротив Итана и рассказывая ему обо всём, парень ощущал, как ему становится легче на душе. Торкио просто был слишком добр к нему, прощал абсолютно всё, не злился, принимал, хоть Дамиано и знал, что не заслуживает этого. Потому что даже сейчас, когда слов больше не осталось, он сбежал, сказал, что ему нужно идти и просто сделал это. Заперся дома, отключил телефон и постарался переварить всё это наедине с собой, только вот сделать подобное у него не получилось, он нуждался в Итане, но отрицал это, ругал себя и его, принося Торкио новые порезы, заставляя его задыхаться. Непонятно, чего он этим старался добиться, может быть, того, чтобы от него отказались. Дамиано правда думал, что это сработает? Он только изводил себя, накручивал. И наконец почувствовал ответ. Лёгкие уже привычно сжало, и он не мог больше дышать, нельзя было доводить до этого, заставлять Торкио так над собой издеваться. У Дамиано, кажется, перед глазами вся жизнь пронеслась, пока он лежал в отключке, ожидая, когда уже Итана отпустит. Как только ему полегчало, он заставил себя вернуться к соулмейту, и плевать, что на часах была практически полночь. Пора было всё исправлять и принимать последствия. Он хотел остаться этой ночью рядом с Итаном и все последующие тоже, и не давать больше ни ему, ни себе причинять какую-то боль. Торкио будто ждал его, потому что открыл практически сразу и снова принял быстрые, немного скомканные извинения и ответил на поцелуй, а дальше опять, похоже, пришло время немного отвлечься в горизонтальной плоскости, потому что Дамиано усиленно толкал его к кровати, а затем на неё и сам лёг сверху, не прекращая целовать. Он несколько раз потёрся своим пахом о чужой, но, особо не получая отдачи, прекратил. Торкио отстранил его, собираясь вновь вернуться к разговору, Дамиано сказал ему многое, а он сказать не успел, не успел признаться, произнести три самых главных слова. — Я люблю тебя, Дами, — твёрдо проговорил Итан. По телу Давида прошлась приятная дрожь, и он на секунду прикрыл глаза, стараясь собраться с мыслями. Это было неожиданно, они ещё ни разу не говорили так открыто, хотя это чувство проявлялось во всех их действиях, Давиду было отвечать страшно, честно он не знал, что делать, но Торкио так на него смотрел. Когда пауза стала неловкой, Дамиано решился. — Я тоже люблю тебя, Итан, — вокалист увидел, как этот парень реагирует на его слова, он немного дёрнулся, будто это привело к каким-то физическим ощущениям, а затем попытался улыбнуться, стараясь скрыть всё это, — Всё хорошо? — обеспокоенно спросил Дамиано, и Итан кивнул, явно что-то не договаривая, но Давид решил не придавать этому особого значения. — Сегодня был сложный день, давай завтра ещё обсудим всё это, — попросил Итан, тяжело опуская голову на подушку, Дамиано пристроился рядом. Изнутри почему-то его разрывали эмоции, но Торкио окутывал спокойствием. Давид уткнулся в чужое плечо, накрывая их обоих одеялом. Завтра определённо должно было быть лучше. Дамиано проснулся первым, понимая где он и вспоминая, что было. А было всё просто прекрасно. На его губах непроизвольно растянулась улыбка. Он решил посмотреть на своего спящего парня, Торкио был таким красивым, жалко, что Давиду редко выпадала возможность просто его разглядывать. Дамиано сразу заметил: что-то в нём изменилось, но он пока точно не мог понять, что именно, а потом его резко осенило. Кожа Торкио была чиста от ран и шрамов. Давид взглянул на свою и заметил то же самое. Кажется, картинка начала выстраиваться, вот почему у Томаса с Викторией не было больше порезов. Ему требовалось проверить свою теорию, но оскорблять Итана не хотелось, он решил дождаться его пробуждения и попросить испробовать это на нём. Торкио открыл глаза, сталкиваясь с чужими и не понимая, что от него хотят. — Обзови меня, пожалуйста, — попросил Дамиано. Итану хотелось узнать: зачем, но он ещё не так хорошо соображал, чтобы всё выяснять. — Придурок, — Давид лишь расплылся в улыбке, боли не было — пореза тоже. Он кивнул Торкио, чтобы тот посмотрел на себя, и Итан быстро осознал, что случилось. — Всего лишь нужно было признаться в любви, — усмехнулся Дамиано. Барабанщик кивнул. Давид решил повторить слова, которые принесли ему освобождение, — Люблю тебя. Итан ответил тем же, а дальше они решили наверстать то, что не успели сделать вчера.***
Сегодня Дамиано был в приподнятом настроении, на общей репетиции их сразу же поздравили Вик и Томас, замечая что они признались друг другу, наконец-то все они были счастливы. Когда Дамиано пришёл к своим друзьям, его ждало большое открытие, зайдя в подвал, он увидел занимательную картину в виде целующихся Нико и Йоэля. Как только те его заметили, сразу же отскочили друг от друга, делая вид, что ничего не было, но Давид всё прекрасно понимал. — Как прошло вчера? — поинтересовался Нико, сразу же грустнея. — В общем, мы передумали, а потом признались друг другу в любви, и связь, кажется, сама исчезла, у нас не осталось шрамов и царапины больше не появляются. Эти новости не могли не радовать. — Поздравляю. — Нико реально был рад за него, а Дамиано в свою очередь — за него. Эта дружба многое дала ему, и он очень ей дорожил. Иногда реально хотелось отвлечься в компании плохих парней, но на первом месте для Давида всегда стоял Итан. Теперь уже точно их история была счастливой, без боли, без страха навредить друг другу. И с огромным количеством любви, признаниями, ведь если одни слова могли уничтожить, другие, наоборот, могли воскресить, собрать по осколкам разбитое сердце и заставить его вновь чувствовать.