Всего лишь подросток

— Хей, Мюррей! Догоняй! Говард шустро запрыгнула на велосипед и закрутила педали, разгоняясь и выезжая на дорогу. Ветер бил в лицо и постоянно норовил сбить кепку Эдди с её головы, но та упорно поправляла козырёк и продолжала ускоряться, виляя между машинами. Мюррей ехал чуть позади неё, неуверенно поворачивая руль, и норовя вот-вот поцарапать дверь какой-нибудь тачки. Эдди с предвкушением летела домой, уже представив аромат горячей яблочной шарлотки мамы и то, с каким наслаждением она будет его есть перед телеком. Не то, чтобы она была заядлой лентяйкой, но новую серию «Отчаянных домохозяек» после тяжёлой учебной недели она пропустить просто не может. — Осторожно! — громко крикнул Мюррей, остановившись перед светофором. Говард еле успела затормозить, прежде чем на полной скорости столкнуться с машиной, выскочившей из-за поворота. Коленкам конец, как и джинсам, да и велосипеду, колёса которого были безжалостно изогнуты под весом чёрной тачки. — О, чёрт… — вздохнула Эдди и встала на ноги, попутно осматривая машину на повреждения. — Мне очень жаль, сэр! — занервничала она. — Ваша машина в порядке, я правда очень извиняюсь! К ней вышли двое мужчин, один из которых начал проверять слова Говард, а другой заботливо помог достать ей велик. — Прошу, простите, я не нарочно, честно, — извинялась Эдди, видя напряжённый взгляд водителя. — Ничего страшного, — пробасил здоровый, словно шкаф, мужчина, отдавая велосипед хозяйке. Второй раздражённо выдохнул весь воздух через нос и посмотрел на колени Говард. — Тебе бы в больницу, — сказал он, неловко поджав губы. — Нет-нет, я часто падаю, — Говард опустила взгляд на велосипед. — Колёса жалко. — Прочь с дороги! — закричал водитель из пробки и Эдди испуганно побежала дальше по улице. — Ещё раз простите! — крикнула она мужчинам и вместе с догнавшим её Мюрреем пошла домой, думая, что скажет на это мама. Уже завернув на свою улицу, она почувствовала запах выпечки, сметающий неприятный осадок от столкновения. Окрылённая мыслью о горячей шарлотке, Эдди попрощалась с другом и, чуть прихрамывая, побежала домой. Велик, который всё ходил ходуном, она перевернула и оставила в гараже, кинув возле него ящик инструментов. Денег на новый велик нет. — Мам, я дома! — Говард кинула рюкзак у дивана и поспешила на кухню, где уже стоял противень с накрытой полотенцем шарлоткой. — Привет, милая! — послышался ответ со второго этажа. Эдди приподняла полотенце и в нос ударил горячий ароматный пар. — Поставь чайник, сейчас спущусь, попробуем шарлотку! Говард зажгла плиту и оставила чайник закипать. Коленки неприятно щипали, кровь пропитала джинсы, присохшие к коже. — Чёрт. Жизнь Говард в принципе ничем не отличается от жизни обычных подростков Штатов. У неё есть друзья, она ходит в школу, по выходным жарит барбекю с родителями и мечтает о самостоятельной жизни в Нью-Йорке. Обычная девчонка из обычного городка, живущая в самой обычной семье. Слово «обычный» слишком… обычное. Пусть будет среднестатистическая жизнь. — Дорогая, открой дверь! — Иду! Эдди никогда и не задумывалась о чём-то более глобальном, чем поступление в институт или покупка новой игровой приставки на накопленные карманные деньги. Вся её подростковая жизнь крутится вокруг учёбы и нередких проказ, из-за которых мистер Говард нередко оказывался в кабинете директора, с улыбкой выслушивая очередную тираду о поведении дочери. — Здравствуйте! — Эдди открыла дверь и с удивлением и страхом посмотрела на гостей. — Что-то с машиной? Я её поцарапала? Вам нужно выплатить компенсацию? Сколько? Не говорите родителям, я всё выплачу! — мужчины стояли перед ней в форме ФБР и со значками в руках, отчего сердце Говард заколотилось ещё сильнее. — О чёрт, я врезалась в федералов… — Хей, спокойно, мы пришли не из-за машины, — поспешил пояснить один из них. — Дома есть кто-то взрослый? — Д-да. Мам! Что-то внутри Эдди кричало, что должно что-то случиться. Просто так федералы не спрашивают про странное поведение коллег с работы и температуру в офисе. Она внимательно рассматривала их, подмечая, что что-то здесь не так. — Миссис Говард, вы не против, если мы отойдём с вами поговорить? — Эдди проследила за беспристрастным лицом матери, которая рвано кивнула и ушла с мистером Смитом на кухню. — Как там… твой велик? Сильно помялся? — здоровяк с каре неловко поправил свой пиджак, разглядывая фотографии на стене. — Думаю, что переднее колесо придётся менять. Шина лопнула. Да и цепь порвалась. — Твои колени… — Эдди опустила взгляд на свои ноги и неприятно поморщилась. — Не успела заняться ими. — Может… я тебе, ну, помогу? — Говард усмехнулась и подозрительно оглядела его. — Не нужно, спасибо, — она хотела заглянуть на кухню, но внезапная хватка федерала остановила её. — Эм, слушай, может, ты покажешь мне велик? Помогу его починить, ну, если смогу. — Думаю, я сама справлюсь, — неловко маша руками отказалась от помощи Эдди. — И всё же, — Говард напряглась. Голоса на кухне становились громче и эмоциональнее, а федерал делал буквально всё, чтобы она не ушла из комнаты. Что-то тут не так. — Что происходит? — спросила она мужчину, а потом рывком вскочила на кухню. — И хорошо, что не знает! — яростно прошипела Барбара прямо в лицо мистера Смита. — Мам? — женщина резко обернулась. — Эдди, нельзя так врываться во время разговора. — Прости, но… — Мы уже уходим, — сказал мужчина, странно разглядывая Эдну. Говард в ступоре застыла в проходе, следя за уходящими федералами. Их неожиданный приход и странное поведение просто не вписывались в среднестатистическую жизнь Эдди. Их чёрная угловатая машина с рёвом отъехала от дома Говардов, оставляя за собой пару чёрных полос на асфальте и странное чувство… незнания? Что-то происходит, и смерть мистера Креггера с этим как-то связана. — Ма, я к Мюррею! — Эдди уже застегнула ролики и встала на ноги, когда её мама шустро сбежала вниз по лестнице и прямо перед лицом дочери закрыла дверь за засов. — Ты чего? — Нет, — Говард хмуро переводила взгляд с мамы на дверь и обратно. — Мам? — Сегодня никуда не ходи. — Почему? — Эдна! — рвано крикнула Барбара, не поднимая глаз на дочь, застывшую у порога. — Эдди, прошу, посиди сегодня дома. Один вечер. — Ладно… — женщина нервно погладила её по волосам, прижимаясь губами к её лбу. — А папа… — Он сегодня останется у дяди Генри. Атмосфера вокруг Барбары казалась Эдди пугающей. Её мать будто готовилась к какой-то войне, судорожно осматривая замки и засовы на всех дверях и окнах, закрывая шторы и жалюзи. — Что за… — Говард провела пальцами по подоконнику и поднесла к языку. — Соль?.. Миссис Говард аккуратно накрывала на стол, боясь совершить любое лишнее движение, которое могло хоть как-то показать её беспокойство. Эдди забрала из дрожащих рук матери нож и начала нарезать дневную шарлотку, краем глаза наблюдая за её метаниями. Говард постаралась углубиться в свои мысли и хоть немного абстрагироваться от странного поведения матери, обдумывая дальнейшую починку велосипеда, как вдруг зазвонил телефон. Трель яростно заливалась до того самого момента, пока Эдди не взяла трубку в руки и не услышала знакомый голос по ту сторону провода. — Хей, ты где там? Я уже устал с этим колесом как идиот сидеть, — Мюррей недовольно напомнил о себе. — Я сегодня не приду, Рей, мама решила устроить семейные посиделки. — Что?! А она не могла тебе об этом раньше сказать? — Да ладно тебе, ты так говоришь, будто ждёшь меня за три мили от дома. Брось ты колесо в гараж, завтра приеду, поменяем. Шарлотка совсем не лезла в горло, хотя до последнего была самой желанной вещью в мире. Эдди удрученно вздохнула и посмотрела на мать, что так непривычно долго размешивала чай. Она стеклянным взглядом смотрела в янтарную воронку, изредка поглядывая на выключенный телефон. — Ма, что происходит? Барбара подняла взгляд на дочь и наконец отложила чайную ложку в сторону. — Ничего, милая. Всё в порядке, — женщина поднесла кружку к губам, расплескивая содержимое в разные стороны из-за ходящих ходуном рук. — Это из-за того случая с мистером Креггером? Поэтому приезжали федералы? Дрожащая миссис Говард не ответила ни на один из вопросов, предпочтя проигнорировать дочь. Эдна тяжело вздохнула и положила остатки шарлотки обратно на противень, кидая вилку с тарелкой в раковину, чувствуя, что если продолжит сидеть и пихать в себя уже не столь аппетитную выпечку, то эта выпечка выпихнет себя из желудка Говард сама. — Пойду в приставку поиграю, — Барбара, казалось, никак не отреагировала на фразу дочери, завороженно смотря на экран телефона. — Спасибо за ужин, ма, — женщина вздрогнула и наконец повернула голову в сторону, где стояла её дочь. Медленно она подняла взгляд на Эдди и как-то заторможенно кивнула. — Только не открывай окна. Говард бросила вялое «хорошо» и шустро поднялась по лестнице к своей комнате, чувствуя спиной взгляд матери. Писк и звон собранных колец контролируемым Эдди Соником завораживал и помогал абстрагироваться от гнетущего чувства опасности, которое поселила в подростке миссис Говард. Синий шарик ёжика плавно катался по экрану толстого телевизора, жужжа от ускорений на мертвых петлях. Эдна безучастно следила за персонажем, чувствуя, как начинают болеть глаза от ярких красок игры. Она мало соображала, что делала и на какие кнопки она нажимала, мыслями находясь совершенно в другом измерении. Краем уха она иногда слышала звон посуды, которую мыла Барбара, то и дело роняя ложки и вилки в металлическую раковину. Лёгкая паранойя охватила Эдну, когда что-то стукнуло в стекло ее окна. Она повернула голову в сторону закрытых штор и отложила геймпад на пол возле приставки, вставая на затекшие ноги. Пока она делала медленные четыре шага к окну, в голове пролетела тысяча мыслей и предположений, что произойдет, когда она откроет вид на ночной двор. Воображение Говард подкинуло картинку, где ей в лоб прилетает пуля; а может там высокое тощее чудище, про которое ходят байки от бойскаутов; или же она столкнется лицом к лицу с клоуном убийцей, и Кинг в её глазах станет не просто писателем, а летописцем, который описывал не свои больные фантазии, а страшные реалии. — Фух, чёрт, — дрожь в руках в миг унялась, а из груды вырвался нервный смешок. Ветка яблоки противно заскрипела по оконной раме, сбрасывая с себя последние желтые листья. Эдди машинально поправила насыпанную матерью полосу соли на подоконнике, плюхаясь обратно на подушки перед телевизором. Она взяла геймпад в руки и нажала на старт, когда услышала грохот снизу и испуганный вскрик матери. Говард мигом рванула на первый этаж, по пути хватая бейсбольную биту, на такие случаи стоящую возле двери. Эдди спрыгнула с последних трех ступеней, когда услышала хрип, ускоряясь и выбегая на кухню. — Убери руки от моей матери! — Говард замахнулась и со всей дури познакомила голову вторженца со своей деревянной красавицей. Голова незнакомца неестественно выгнулась в сторону, однако хватку на шее Барбары он не ослабил, а лишь сильнее надавил большими пальцами на трахею. С противным хрустом его голова встала на место, и через секунду он со звериным оскалом обернулся на Эдну. Миссис Говард безуспешно пыталась сделать хоть один вздох, смотря на испуганную дочь отчаянным взглядом. — Бе…ги… — выдавила из себя Барбара, прежде чем мужчина одним движением продавил большими пальцами ей глотку под истошный визг подростка. — Вот и наша Синди Лу. Говард замахнулась и во второй раз заставила шею вторженца с мерзким хрустом извернуться под неестественным углом. Она в последний раз взглянула на бездыханное тело матери, покрасневшие глаза которой были все еще открыты, как и посиневший от недостатка кислорода рот. Эдди рванула в сторону двери, слыша за спиной громкий мужской хохот, начавший отсчет от десяти. Ночная улица обдала лицо подростка холодным осенним ветром, отчего и без того горячие слезы начали ощущаться на лице словно кипяток. Никогда в жизни Эдди не бежала так быстро. Босые ноги с завидной скоростью ударялись о мокрый асфальт, неся её как можно дальше от дома, где прямо сейчас лежит тело её матери, все так же смотрящей пустыми мертвыми глазами в никуда. Вид посиневшей Барбары то и дело появлялся перед глазами Говард, заставляя сердце пропускать удар за ударом. Все органы в ужасе дрожали, заставляя ноги бежать только быстрее. Вспышка осознания привела немного в чувство. Не сбавляя скорости, Эдди достала из кармана телефон и не глядя набрала номер отца. — Да, солнце, — родной голос Питера, заглушаемый смехом со стороны, колоколом зазвенел в трубке. — Пап… он убил её… — как в бреду бормотала она. — Убил. Пробил глотку пальцами! — Что? Эдди, где ты! — рука с телефоном дрожала вместе со всем нутром Говард. — Не знаю… где я… — она судорожно пыталась ухватиться за номера домов, — где я… Что-то неестественно твердое внезапно появилось перед Эдди. Она врезалась нечто, падая на мокрый асфальт и выронив телефон из рук. — Догнал, — тот самый мужчина опустился на корточки перед Говард, хватая за оголенную щиколотку и сжимая её в своей руке до треска костей. Громкий вскрик боли разрезал ночную, когда он резко дернул ногу Эдди на себя. — Хорошо бегаешь, малышка, — растягивая губы в усмешке спросил незнакомец. — Наверное, по физкультуре у тебя «отлично», — Говард до крови раздирала ладони об асфальт, пытаясь отстраниться от мучителя. — Помогите! — Говард истошно завизжала, пытаясь зацепиться за любые неровности дороги. Ногти с треском отламывались от пальцев, когда она мертвой хваткой хваталась за капни и края асфальта, в надежде вырваться из чужих рук. — Ну-ну, — ласково произнес убийца, медленным движением подтягивая извивающееся тело Эдди к себе. — Не стоит так кричать, Синди Лу, я же не убиваю тебя, ей Богу, — он легко и задорно засмеялся, будто перед ним смешно крутилась за своим хвостом собака, а не билось в агонии тело девочки-подростка. Психопат. Зазвенело в голове Говард, когда она в очередной раз попыталась позвать на помощь, а мужчина лишь снисходительно улыбнулся ей. — Знаешь, малышка, это так… — он отвел взгляд в небо, пытаясь подобрать подходящее слово, — забавно, — Эдди продолжала биться за свою жизнь, нанося слабые и жалкие удары по телу убийцы. — Я имею в виду, что ты зовешь на помощь и наверняка думаешь: «Да почему никто не выходит?!». Я ведь прав? Да? — он сел на неё, придавливая дрожащее тело к асфальту. — Перед тем как прийти к вам, Синди Лу, — мужчина поймал ее руки и сдавил их в своей, другой приподнимая футболку и тяжелой окровавленной ладонью считая ребра, продолжая рассказ, — я зашел на чай к вашим соседям. Как же визжала та старуха в конце улицы! Даже уши заложило! Я ей говорю «Закрой свою пасть», а она все не затыкается! — он издал короткий смешок, нащупывая последнее левое ребро. — Я, значит, запихал ей в глотку её же зубы и говорю «Пожуй-ка»! — он слегка откинул голову, заходясь в радостном смехе. — Поняла? «Пожуй-ка»! У неё же нет зубов! Они в её глотке! — Почему… — всхлипнула Эдди, скуля от боли в ребрах, которая даже заглушала боль в ноге и руках. — Ох, милая, — ласково протянул он, все ещё надавливая чуть ниже ребер. — Ты тут ни при чём, правда! Просто твой папаша решил, что убийство моей семьи сойдет ему с рук! — Говард неверяще уставилась на мужчину, улыбчиво водящего острыми ногтями по её коже. — Я не про того очкастого учителя Французского, а про твоего реального папашу. — Я его не знаю, — прохрипела она, чувствуя, как силы окончательно покидают её тело вместе с кровью. — Он ни разу… ни разу не приезжал. Я никогда его не видела. Клянусь! — Главное, что он про тебя знает, — улыбнулся психопат. — И знает, что сейчас мы с тобой тут вместе. Твоя мама рассказывала тебе, что надо делать, когда мальчики проявляют к тебе внимание? — Отпусти, прошу… — Эдди взвыла от боли, когда грубые пальцы пробили её кожу. — Знаешь, ты могла бы сказать мне «спасибо». Я всего лишь вырву твою селезенку, без неё люди могут и всю жизнь прожить! — он протолкнул пальцы глубже под ребра, пытаясь достать до дальнего органа. — Дам тебе фору в минуту, малышка, всё же я тебе немного ногу подвернул, считай это моим извинением. Резким движением он вырвал селезенку и подкинул её в руке, демонстративно сжимая в пальцах перед Говард, чьи глаза будто стеклянные смотрели на багровый орган. Мужчина слегка привстал, и Эдди шустро выбралась из-под него, стараясь как можно быстрее затеряться в домах и выйти на людей. Мертвая во всех смыслах тишина родного квартала ужасала и заставляла стыть кровь в венах, которая, по ощущениям, с каждым вздохом покидала её тело все быстрее. Чувство, будто вслед за селезенкой из брюха повалятся и остальные органы не покидало ни на секунду, а окровавленная рука, которая со всей силы сжимала дыру под ребрами, напоминала о себе острыми обрубками того, что раньше было ногтями, царапая воспаленную кожу. — Господи, — скрипучий вздох вырвался из груди, — помоги. Боже, помоги мне. Эдди уже не чувствовала боли в явно вывихнутой ноге, неся свое тело на чистом адреналине. В обычные дни она бы ни за что не решилась бежать через чужие участки, прекрасно зная, что старый злобный пёс мистера Дриса с радостью перегрызет ей глотку. А теперь голова этого пса пугала ещё больше, словно Хэллоуинское украшение насаженная на перила дома старого вояки. — Боже, прибежище наше в бедах, — Говард не знала, но чувствовала, что минута, отведенная её мучителем, подходит к концу, — дающий силу, когда мы изнемогаем, и утешение, когда мы скорбим, — она знала, что не выживет. Без селезенки можно жить, но без того количества крови, которое она потеряла, вряд ли. Ещё когда она лежала под ним, Эдна поняла, что это конец. Что это последний день её жизни. — Помилуй нас, — была то паранойя или нет, но Эдди слышала шаги за своей спиной. Быстрые и тяжелые, — и да обретем по милосердию Твоему успокоение и избавление от тягот, — тихая хриплая молитва подходила к концу, как и надежда на спасение. — Через Христа, Господа нашего. Аминь. Шаги и дыхание преследователя уже были на её затылке. Эдди зажмурила глаза, не переставая бежать, когда её плеча коснулась огромная мужская рука, дергая её на себя. Сил сопротивляться не осталось, поэтому она просто упала на колени, падая лбом на землю. Рыдания вырвались из горла сами, заставляя губы судорожно дрожать в страхе и ожидании смерти. Жесткая земля царапала лицо и пачкала и без того грязные от крови волосы. Слезы горячими ручьями сбегали по лицу, капая с носа на сухую пожелтевшую траву. Собственные скрипучие всхлипы и вой, рвущийся из недр груди, оглушали и не давали лишний раз услышать движений человека, нависшего над ней. Чужие горячие руки практически невесомо коснулись её плеч. Сил сопротивляться совсем не осталось, как и надежды выживание. Эдди судорожно шептала все молитвы, которые только знала, искренне надеясь, что кто-то сверху зачтет факт насильственной смерти, и её жалкая ещё совсем детская душонка попадет в рай. Говард аккуратно приподняли, но открыть глаза было выше её сил. — Хей, — внутри подростка всё перевернулось. — Эдди, ты слышишь меня? Говард широко распахнула глаза, делая глубокий судорожный вздох. Это был не он. — Господи… — выдохнул один из агентов ФБР, которые ещё несколько часов назад разговаривали с ней и Барбарой в их доме. — Ты только не закрывай глаза, ладно? Здоровяк с каре шустро снял с себя пиджак, прижимая его к кровоточащей дыре под ребрами Говард. Он продолжал что-то говорить, пытаясь привлечь внимание Эдди, сжимающей его руку с завидной силой. Она не знала, что делать, она успела смириться с тем, что умрет, она не думала, что её… спасут. Хотя о спасении ещё рано говорить: крови вытекло слишком много, чтобы ей смогли оказать первую помощь с хорошим концом, да и дыра все так же грозится стать дверью для остальных кишок. Говард ненадолго пришла в себя уже лежа на заднем сидении незнакомой машины. Оголенная спина мерзла от соприкосновения с холодной кожаной обивкой кресел, покрываясь мурашками при каждом встряхивании автомобиля. Мокрые окровавленные волосы прилипали к лицу и закрывали полноценный обзор на сидящих впереди людей, который она смогла узнать лишь по голосам. Эдди судорожно вздохнула и застонала от резкой вспышки боли в ребрах, сразу нащупывая рукой мокрый неряшливо перемотанный бинт. — Сэм, — мистер Смит рвано кивнул на зеркало заднего вида, где отражалась Говард. Здоровяк в ту же секунду обернулся, протягивая руку к лицу подростка и убирая мокрые пряди. Он прислонил свою ладонь к её щеке, слегка оттягивая веко глаза. — Эдди? Эдди, ты меня слышишь? — ответом ему послужил хриплый стон. — Дин, ей хуже. Похоже, начинается лихорадка. — Вижу, — Эдна поймала взгляд Смита в зеркале и вымученное, граничащее на грани с помешательством, «спасибо» само начало вырываться из дрожащего рта. Она смотрела в его глаза, периодически переводя их на Сэма, всё продолжая шептать похожее на истерическое «спасибо». — Ещё рано благодарить, детка. — Ты только не отключайся, — здоровяк ещё раз провел ладонью по её лицу, приподнимая руку Эдди и проверяя бинт. Он поджал губы, осматривая исцарапанное оголенное тело подростка. — Дай пиджак, — Дин без лишних слов начал снимать с себя пиджак, не отрывая взгляда от дороги. Когда шелковая изнанка коснулась кожи Говард, глаза предательски начали закрываться от окутывавшего тело чужого тепла и запаха мужского одеколона. Эдди продолжала благодарить их даже с закрытыми глазами, не в силах остановиться. Она чувствовала, как её поведение напрягало мужчин, но тем не менее давало знать, что девчонка все ещё в сознании. Говард хотела бы потерять сознание, уснуть, забыть всё произошедшее как страшный сон и наконец услышать трель ненавистного будильника, который бы разбудил её от этого кошмара. Но стеклянные глаза и пробитая глотка матери были слишком реалистичными и жестокими для её воображения. За что? За что её мать валяется мёртвой тушей на кухне их собственного дома, а селезёнка Эдди раздавлена в руках психопата? За то, что её биологический папаша перешёл дорогу тому, кому не надо? Она его никогда не видела и не слышала. Он ни разу не приезжал к ним, не звонил и не писал. Ни одной фотографии, ни одной открытки, ни одного упоминания о существовании человека, который свалил в закат, оставив беременную пятнадцатилетку Барбару Уотерсон в сраном Теллерайде. Ты тут ни при чём, правда! Просто твой папаша решил, что убийство моей семьи сойдет ему с рук! Убийство семьи. Чёрт возьми, её папаша ещё и убийца, если слова того психопата не были до одури отстойной формулировкой чего-то другого или неуместной метафорой. Хотя, вспоминая, с каким волнением её мать наблюдала за новостями про массовые и странные убийства, где преступники из раза в раз избегали наказания, можно и поверить в то, что настоящий отец Эдди такой же псих, как и тот, который хотел её убить. — Держись, Эдс, всё будет нормально, — холодные руки Дина торопливо и несколько грубовато подхватили её вверх. Без сил она запрокинула голову назад, смотря на уже давно потемневшее небо, звёзд на котором совсем не было видно. Запах больницы вперемешку с одеколоном мистера Смита дурманил и действовал почти что как успокоительное. На краю сознания Эдди слышала копошение врачей вокруг неё и уже далекие просьбы федералов держаться до последнего. — Спасибо, — прошептала Говард, мысленно обращаясь к своим спасителям на черной крутой тачке, прежде чем на её лицо надели маску для наркоза. — Спасибо.