— Меня зовут Солнышко, а тебя?

***

      Думал ли кто-то, что данная история невероятных двух парней, которые застряли в омуте надежды и реализма, зайдёт так далеко? Останутся ли те мечты навечно или только во снах дремучих? Здесь важно каждое слово сказанное друг другу, сохранившееся где-нибудь в памяти неясной, но с теплом вспоминается оно. Те два парня, что искали звёздные «нити» друг друга, в итоге нашли что-то больше, чем просто любовь. Это не любовная связь или что-то такое, а то чувство, которое сложно описать словами простыми. Когда при одной лишь улыбке – плавится сердце, а при сладкоречивых словах, сказанных с добротой и теплом – хочется плакать огромным, но счастливым ручьём. Может это лишь сон в их сознании, то слишком уж реалистичен этот момент.        Ночное небо могло дарить огромную росыпь ярких звёзд или же мигающую луну, которой можно было любоваться до того момента, пока глаза не заболят, но незаметные ночью снежные облака перекрывали весь взор на простую картину. Шёл снег, который уже был настолько привычным, что его водопад не был чем-то особенным, но приятные впечатления всё ещё вызывал. Время мчится так быстро – поверить нельзя. Казалось бы, совсем недавно шёл гнустный дождь вперемешку с потерянным состоянием, а сейчас пушистый снег, дополняющий счастье.        Где-то сверкали глаза тёмно-карие при свете мигающего фонаря, а там в далеке доносился звонкий смех и счастья сполна. Не видать уж закатов ясных и ярко-розовой палитры теней, что окрыляли душу добром конца ноября, тем мигом, что стал первым знаком к объятьям человека родного, самого близкого и мягкого, словно маленький котик. Тот закат был первым в окрыляющих чувствах любви и заботы, которое стало привычным да простым. Тот поцелуй, совсем неожиданный, но и желанный для принятия содеяного вдруг после долгой разлуки в далёком вечере.        Им хотелось говорить о своих чувствах и переживаниях стихами, буд-то поэты далёких времён и забот не таких уж простых. Отвечать милой улыбкой на обычные слова, сказанные при свете раннего лучика и мягких прикосновениях веснушчатого солнца. Или теми рисунками томного взгляда далёких времён, где не было этого счастья, а лишь воспоминания о нём, что были сказаны тем первестным днём. Нужны ли слова в данном течении жизни и ускользающих дней, чтобы выразить чувства той самой любви, которая связала звёздную нить у корней?        Каково было счастье и радость Феликса, когда тот проснулся с осознанием праздничного дня в обнимку с сопящим Хёнджином, что еле как смог уснуть из-за бубнежа младшего про сегодняшний день. Словно ребёнок, Ли носился по всему дому, говоря про свои переживания и встречу со всеми парнями сразу, а ещё подарки, что он хочет подарить им. Если сам он уснул ближе к полуночи, напоследок облепил Хвана, то второй пролежал ещё около часа, чтобы переварить и успокоить свой разум от радостных криков, а так же переживаний по поводу своего подарка блондинку, который он запланировал ещё задолго до того.        В скором времени должен прибыть Ли-старший, для помощи в готовке, потому что Ёнбок умеет только элементарные вещи, хоть друзья и хвалят его способности, но старший делает это намного лучше, да и выростил такого здорового Хан Джисона. Главное, чтобы последний не появился раньше времени, а то все украшения в небольшом помещении исчезнут, как только Хван и Хан увидят друг друга.        Так получилось, что первым проснулся брюнет, а это явление редкостное, посему у него возник один коварный план небольшой мести. Оглядев сонное веснушчатое лицо, Хёнджин провёл его лукавым взглядом при выходе из спальни. Ему хотелось вернуть ту атмосферу их первых дней совместного проживания, где дни были наполнены шутками и спорами «Кто кого напугает или обманёт больше?». Поэтому, присев на диване, старший стал поглядывать в замёрзшее окно, ведь это классические законы Рождества : морозный день, чтобы не произошло с огромным, словно в сказке, снегопадом.        Первые пол часа длились подозрительно тихо и не так весело, поэтому Хван принял решение сделать себе кофе, которое ему так нельзя из-за прошлых ошибок, но «на праздник можно, да и Феликс говорил». Приятный аромат заполнял каждый уголок, пробуждая не только весёлое настроения тёмноволосого, к тому же послышались звуки из комнаты мести:        — Кхм.. – сладко потянулся младший, в попытках открыть сонливые глаза. – Уже утро, а значит Рождество.. Хённи, доброе утро! – почему-то был уверен тот, что Хёнджин уже не спит, но осознание пришло намного позже. Пока Ли не полез с объятьями к глядко застеленой половине, где обычно спит брюнет, а на тумбочке рядышком небольшая белая записка... – Джинни, ты...        Это действительно напугало парня с росыпью веснушек, особенно утром такого дня. Ему всячески не хотелось смотреть на «записку», но пришлось. Одинокое «...» красовалось на небольшом кусочек, а улыбка Феликса сразу же пропала с лица..        Парень не хотел думать о том, что первое приходило на мысль, особенно осознавая, что тот знает и помнит об его уходе, так что сотворить такое из-за какой-то неизведанной обиды – было совсем простым делом. Ах, да, блондин совершено забыл про то, что жильё по праву принадлежит Хван Хёнджину, продолжая удерживать маленькие слезинки в уголках ещё сонных бусинок.        Услышав мелкие всхлипы за дверью, старший явно заволновался из-за своей явно неудавшейся шутки, ведь оба обещали не бросать друг друга, а тут такое в такой день. Сентементальный Ёнбок очень сильно принимает данное к сердцу, как и брюнет. Но в отличии от второго, младший был шустрее и быстро мыслящим, поэтому вскоре дверь распахнулась, а перед глазами оказался уже заплаканный Ли Феликс, с чёртовой бумажечкой в руках и совсем не праздничным настроением, за которое Хван точно будет извиняться.        — Хван Хёнджин, ты.. Ты где? – сперва не заметив торчащей тёмноволосой макушки, хрипло прокричал младший, глазами ищя нужного человека. – Ах, вот ты где, обманчик! Я, значит, просыпаюсь, хочу поцеловать эту мордочку с Рождеством, как-никак, сказать, что скоро придёт Минхо-хён, а он здесь сидит довольный, кофе попивает, так ещё и меня до слёз довёл! Ты в своём уме, Хван, чёрт тебя подери, Хёнджин?! Кто такое вытворяет рано утром, помня о нашем расставании?!        — Прости, Солнышко. Правда, я не думал, что ты плакать будешь.. Прости, просто ты меня много раз пугал своей пропажей с утреца пораньше, вот и я хотел вспомнить время до ноября... Прости, прошу, – быстро промолвил старший, когда увидел состояние этого чуда. – Правда прости, я не думал, что так получится...        «Обещаю, я никогда не брошу тебя, Солнышко.. Даже если ты будешь против меня, я буду помнить твою улыбку и звонкий смех в октябрьском поле цветов..»        Парень не озвучил данную мысль, ведь не хотел доводить младшего до истерики, зная его реакцию на подобные слова и действия. Видимо, он всё ещё не привык к огромному посылу любви и заботы, но это пройдёт. Не будет той скромности в чувствах своих, как в поэмах писали про любовь неземную, про сладкое счастье и верный исход ярко-солнечных дней. Лишь сердце будет помнить ту окрылённую радость от первого взгляда на звёздное небо с родным человеком в холодном и одиноком домике на окраине города.        А за окном светило рождественское солнце, что отражалось в мигающих красных шарах на праздничной ели. Улицы заполнены мило болтающими людьми, что смогли побороть свой страх одиночества да поникшего настроения, улыбаясь даже маленькому снеговичку. Полно звонков и детского хохота посреди зимы, ведь счастье оно в мелочах, но с искренностью и удовольствием. Всё будто в том фильме, где множество гирлян новогодних, шаров красочных также, а ещё беззаботного пения и очаровательного мелодией звука, словно цикада ловит струну. Да и нет особого шума моторов, будто все мигом решили пройтись солнечным утром сельского Рождества. А что же будет сверкающим вечером, наделённый лишь самыми чистыми желаниями и просьбами?        Не до конца обдуманые мысли могут причинить некую боль близким людям, даже если это маленькая шутка – она может ранить. Хёнджин это понял с огромной каплей стыда, что останется в памяти на какое-то время, пока всё осознание не счухнет с его сердца. Даже странно это как-то, ведь Хван сам всегда боялся и слегонца обижался на Феликса, когда тот вставал раньше него и уходил на кухню без предупреждения. Поэтому сегодняшний день он запомнит на долго, осознавая концовку данной игры.        Неожидано, но в то же время ожидаемо в дверь позвонили, прервав маленькое издевательство над старшим, потому что Ли хотел и по обниматься, и отомстить, начал его щекотать и щипать его, чтоб знал. Долго думать не нужно, для понимания, кто именно находиться в такую рань во дворе брюнета. Но видимо этот человек предпочёл прийти не совсем как ожидалось, а точнее не с тем.        — О, Минхо-хён, проходи.. – ярко улыбнулся младший при виде Ли-старшего, в попытках скрыть минувший инцидент.        — Ли Феликс, почему ты весь красный, как тот шар у вас дома и в... слезах?! – грозно зыркнул фиолетововолосый в сторону Хвана.        — Хван Хёнджин, ты что сделал с моим Ликсом, м?! Уверен на все 100% – твоих рук дело, «Джинни»! – совсем не ожидано выскочил тот человек, про которого блондин просил не приходить раньше времени, но куда он без Минхо-хёна?        — Хан Джисон, а ты почему здесь?! Тебе сказано было – приходить к вечеру, какого черта ты припхался в такую рань? – что творилось в этом доме пытался понять один веснушчатый, поглядывая кошачьими глазками из-под плечь белки. – Это провал, а не утро.. И ничего я не делал с Феликсом, просто неудачно пошутил, а у него тригер. – «И мне нужно будет сидеть с этим человеком в одном доме, пока однофамильцы колдуют на кухне.. Нет уж, лучше я помогу, а эта белка сидит сама».        Утро и вправду вышло довольно забавным и странным, хотя очень насыщенным и красивым. И не смотря на эти саркастические обвинения, все знают, а в особенности самый младший, что делом будут заняты все, а не только «поварята». Выхода нет, как не ищи. Что Хёнджин, что Джисон не смогут просто отсидеться на одном месте ничего не делая, к тому же Минхо не любит бездельников.        Вот что было ещё новое, так это серьги в виде кошачьих лапок на ушах Ли-старшего, так как тот дикий кошатник, а Хан очень сильно знает своего друга, ещё в 5:00 заявившись к нему домой просто так, без предупреждения. В этом весь русоволосый, но коты старшего явно не ожидали такого «званного» гостя у себя дома.        Квартира Ли Минхо        Та тишина, что пугала своим звуком далёкого смеха, мурлыканья кошек под домами ночными, редкостный звон мчащих машин за окном, и лишь солнце спит в спокойном краю, не думая совсем ни о чём. Только мерцанье тех фонарей, заменяющих звёзд не земных, что так красочно описывают в книгах о любви или просто в обычных рассказах. Нет ни дождя, ни снега, ни грусти, которая приходила наяву, да и в мысли вдруг, мелкие тучки свернувшие небо в свой облик матовых снов. И был тот туман, обременяющий тоску в ночи городской, будто скованого да одинокого человека бросили на выбор людской. Одинокой душе будет сложно принять между двумя нитями шанса, как тому небу без сияющих звёзд на картинах художников или песне без яркого «звон».        Да и нужны ли слова, когда твой лучший друг буквально чуть ли не врывается в отдыхающий уголок ранним утром, потому что у себя дома не сидится и не спится, а нужно идти к Минхо, чтобы пораньше поздравить. Видимо так и думал Хан Джисон, стоя перед дверью квартиры старшего с подарочками для него и его котов, иначе в помещение он не войдёт, который раз в попытках дозвониться ещё мирно спящему Ли.        С, уже, утреннего неба с каждой секундой уплывали в далёкие края те самые снежные облака, что закрывали обзор на любимую картину, русоволосый безостановочно продолжал свои намеренья, пока не услышал того конца телефона или же с самой квартиры злые крики хозяина, который хотел в такое время поспать, как все нормальные люди, а не слушать пару минут подряд одну и ту же мелодию под стуки в дверь.        — Хан Джисон, рано или поздно я спущу тебя на корм своим котам, если ты ещё раз такое сделаешь! – наконец-таки впустил гостя в дом, после ехидной фразы «У тебя нет шансов меня выгнать, Хо», а вся троица хозяинов появилась перед ногами младшего буквально за пару секунд. – Зачем ты притащился в такую рань, Сони, когда нормальные люди спят, хотя кого я спрашиваю? Что...        — СуниДуниДори, здравствуйте! Я принёс вам подарочки! – яркой бельчатой улыбкой поприветствовал тот, вытягивая из сумочки презент, с полным игнорированием на слова фиолетоволосого. Те, услышав слово «подарочки», закружились вокруг Хана, будто любят его. – Всем маленькие рожки, а Дуни шапочку и каждому по вкусняшке. Теперь, я надеюсь, вы меня полюбите, господа.        Наблюдаюший Ли Минхо был слегка озадачен поведением младшего, ведь тот никогда не дарил подобного его котам, а точнее только лакомства за эти года, но был довольно рад такой забавной мелочи со стороны друга. Улыбка не могла не появиться, когда тот начал гладить каждого кота, словно своих животных,а вопрос оставался тем же за всё это время.        — Какой заботливый Хан Джисон, но ты не ответил на мой вопрос : почему ты здесь в такую рань? Я конечно понимаю, что Рождество и тому подобное, но, Джисон, ты пробовал спать? – ласково-грубо спросил старший.        — Я просто не мог уснуть, зная, какой подарок я тебе приготовил и не смог сдержаться до приглашения Ликса, так что прости, Хо, – начал оправдываться русоволосый, только сейчас поняв свои действия, но ему действительно это было важно. – В общем.. Я не могу подарки делать, так что вот. Это тебе.        Парень протянул маленький пакетик с мишурой внутри, для надёжности так сказать, а на самом дне лежала маленькая прозрачная коробочка с приятным подарком для Ли, потому что у Хана шапочка с такой же штучкой. Кошачья улыбка сразу же появилась на довольном и достаточно счастливом лице Минхо, когда тот достал содержимое.        — Хан Джисон, ты когда таким стал, м? Где тот парень, которого я перевоспитал(в хорошем смысле) из его плохого поведения? – парень пытался не показывать той радости, что скрывалась за хитрым взглядом. – На самом деле, очень даже приятно и.. мило что-ли. Мне нравится. Спасибо за серёжки в виде лапок, Хан Джисон! Но свой я подарю вечером.        — Переверни.        — Зачем...? – не совсем понял старший.        Если бы не присутствие человека рядом, вероятнее всего тот бы заплакал, потому что не честно дарить серьги в виде кошачьих лап, а сзади написаны имена его животных на одной, а на второй «Спасибо за заботу, хён». Хах, забавно.. И почему только он стал таким, хоть и был таким всегда. Теперь Минхо будет бояться это носить, ведь страх потерять их был очень большим, но и желание не давало спокойствия.        Небольшая улыбка отображалась у Ли Минхо, пока его лучший друг в небольшой гостиной играл с его котами, совсем не подозревая о реакции на такую вещь. Старшему хотелось хранить это вечно, как и воспоминание об этом дне навсегда чтобы всю жизнь, да хоть в следующей не забывать об этом человеке. Так же, как каждое утро помнит о восходе красочного и на сей день приятного утра, подарившее всё же маленькую слезинку и такую же улыбку.        «Спасибо, что не сделал ничего с собой, Сони».        Хаос в доме Хван Хёнджина и Ли Феликса        Всё же блондин был прав, как и всегда, потому что шум, исходящий из гостиной, где удачно уместились по какой-то причине его друг, а точнее орущая белка и слишком игривый хорёк, был невыносимо огромным. Каждый звон доходили эхом до обоих Ли, что пока что сидели спокойно и узнавали друг друга ещё больше, заодно интересовались предпочтениями в готовке, что было очень важно, но очень сложно из-за этого шума.        Как не странно, но начали осыпаться белоснежный узорчатые капельки льда, что можно было разглядеть краем глаза. Приятно холодный ветерок слегонца щекотал те щёчки, которые без усталости с самого утра играют в обожаемые снежки да скупают всякие сладости. Будто не холодно вовсе кружащим в омуте счастья, вот только всё со следом некого тепла родного, только не чувственно оно многим в праздник такой. Сказка ли это, или всё на яву живописная зима на холсте у Хёнджина что изресованна была в темноте подросткового сердца.        Конечно же весь детский сад длиться вечно не мог, иначе не вынесли бы нервы самого старшего, даже несмотря на лучший подарок Хана и огромное уважение к Хвану, тем более в его же доме. Первый пошёл успокаивать взрослых и умных людей веснушчатый, но так бывает, что мальчика-солнце послушали только на 7 минут, что было немного обидно со стороны Джисона, так как, Хёнджин стал действительно тише, но продолжил спорить с бельчастым.        Минхо был не злым человеком, даже очень добрым, спросите кого угодно. Всегда заботится о всех, порой забывая про собственный комфорт, что пошло от дружбы с Бан Чаном, но очень вымогательный и целеутремлённый танцор-профессионал, который всей душой не любит шум, грохот и безделие, если это больше двух людей, это не занятия и это не имеет смысла.        — Хан Джисон и Хван Хёнджин, помолчите немного или хотя бы немного тише говорите, а не орите на весь дом, прошу, – с серьёзным видом попросил старший, видя достаточно спокойных и радостных друзей.        — Ты чего ругаешься, Хо? Мы просто слегка покричали, а так сидим довольно тихо, не учитывая возгласов Хвана, – правильно твердил тот. – Что-то случилось? Может помочь чем-нибудь, не знаю?        — Да? Ладно, видимо это мы с Ликсом слишком заговорились, простите, но будете кричать, без еды останетесь? Да, Ликс? – звонко спросил старший, на что последовало довольное «да!». – Вот. Так что, прошу, будьте потише.        А ведь и правда, происходящий хаос, якобы от голосистых Джисона и Хёнджина, был только в подсознании обоих Ли, хотя им казалось всё наоборот. Видимо парни были увлечены разговорами, да и своими мыслями в голове, что покою не давали с самого утра не яркого на яву, но красочного на душе. Словно бутоны своеобразных цветов зародились в безпреградном поле, где только земля, небо и маленький ручеёк чистой воды.        Минхо – тот подарок вручённый другом прекрасным, был очарован им с самого утра пораньше. Этот день оставил хороший отпечаток в жизни старшего. Словно бабочки в животе запорхали, но не от любви, а от заботы со стороны друга. Парень правда не ожидал такого подарка, тем более, зная свой.        Феликс – переживантя из-за совсем не радостного утра, а совсем наоборот. Ему было страшно потерять очень близкого человека, как тогда:много лет назад и всего два месяца назад. Так же он волновался из-за организации всего этого, первая огромная компания друзей в его жизни, в надежде, что те надолго, но самое главное подарок для Хёнджина, что тот так бережно хранил.        Чувство тревоги всегда будет преследовать, как с этим не бороться, оно будет вечно. Даже маленький раз в год, но он будет и это пугает. Что же будет дальше? Возможно поэтому появилось слово, будто желание – «счастье», которого порой не хватает, как морю не хватает ассоциаций с звонкими чайками, как цветку любому опыление и лучик яркий в небесах, как луне противоположность солнце, как Хёнджин Феликсу да наоборот.        «—Почему ты сидишь один? – с интересом спросил мальчик с родиной под глазом.        — Чего ты хочешь от меня? Ты же как и все, да? – с опаской ему ответил мальчишка с яркими веснушками»        Говорят, от прошло нужно избавлять и жить настоящим временем, но забудут ли они те сладкоречивые слова, сказаны тем днём дремучим, как во сне? Уж точно нет, и это единственное от чего будет невыносимо попрощаться, ведь это солнечное начало данной истории... Маленький поникший Феликс стал радостным сияющим ребёнком, а любящий заботу и счастье Хёнджин стал его проводником по тёмному пути, пока не встретил в чудесном парке, где сбылись тысячи звёзд.        Со временем Минхо и блондин успокоились очень сильно, когда бездельники Хан и Хван наконец-то заметили состояние обоих, посему принялись помогать, что очень хорошо даже получалось. На часах показывало почти 12:00, а значит через пару часов появятся и остальные ребята, которых очень ждут, ведь должны сказать спасибо за пару моментов, да и в целом. К тому же, единственный Сынмин и Хёнджин не знакомы с прекрасным человеком, как Со Чанбин, без которого праздник был бы скучным.        Возможно, все бы и приходящий год встретили бы вместе, но те, у кого ещё сохранились более менее хорошие взаимоотношения с родителями, а то есть самые младшенькие и спасатель феликсовой души Бин, будут праздновать с семьёй. Жаль Чана, который в одиночестве будет встречать Новый год, ведь Минхо и Джисон будут отмечать вместе, как и Ёнбок с Хваном. Но все обещали сделать ему огромный подарок, чтобы тот немного отдохнул от работы и полетел на родину, чтобы ещё раз вспомнить то детство и подростковые годы, поглядеть на океан любимый, а может и поплакать от безысходности. Старший был бы рад такому исходу событий.        «Как день начнётся, так он и продолжиться» всего лишь неправдивая фраза, ведь солнце сияет так ярко, что всё блестит от силы лучей неземных. Заменяя зачарованное пение летних птичек, пришли звонкие голоса и хохоты людишек из каждого местечка. В городе царила праздничная атмосфера, будто впервые за последние несколько лет. А может просто все посмотрели с другой стороны на жизнь свою, приоритеты и желанья. Не видать больше тех облаков угрюмых, что скрывали всю ночь долгую, а туман рассеялся с первой улыбки ясной.        — Хённи, у нас есть свечи в доме? – подойдя сзади старшего, спросил Ли-младший, чтобы слегонца напугать, что и получилось. – Вот видишь, как ты легко пугаешься, буду знать на будущее, а то нечего мне здесь.        — Ликси, видишь эту ложку у меня в руках? Хочешь ею по твоему белоснежному лобику получить, мой хороший? – саркастично улыбался Хван, давая понять атмосферу забавной ситуации. Уставшие наблюдать за этой «любовной» перепалкой Джисон и Минхо, просто продолжали готовить, посмеиваясь с брюнета, потому что тот, не может быть жестоким с веснушчатым. – Есть, где-то в кладовой, посмотри там позже.        — Так, вы оба успокойтесь. Сони, можешь пока отдохнуть с кем-то из них, а точнее с Хёнджином, потому что Ликс мне ещё нужен, – быстро и чётко проговорил старший, чтобы отвлечь сегодняшних «друзей» от очередного за день спора, как в начале их общения. – Чан-хён точно будет, потому что без него будет скучно, да и думаю я, есть пару слов для него. Ну, я имею ввиду хороших.        — Будет. Если он сказал так, значит будет, – на последок сказал Джисон, перед тем, как отправится с брюнетом во двор, для того, чтобы слепить небольшой снеговика перед входом. Чонин и Чан-хён будут рады видеть такое чудо.        Небольшая фигурка была бы очень забавной вещью во дворе, а зная способности парня-белки и вечно с ним спорющего танцора, пока что в отставке, то выйдет что-то похожее телосложением Со, лицом Феликс, а всем остальным Сынмин. Подумав про это, Хан решил уговорить Хёнджина сотворить данный шедевр, в надежде, что тот согласиться. Да и ждать долго не пришлось, ведь данная затея очень понравилась Хвану, но было одно условие – украшать будет он.        Пока в доме царила тишина и порядок, ведь никто не мешает, а лишь Минхо взялся за главного повара этого дня, чтобы Ёнбок получился чему-то новому и было забавно наблюдать за бегающей туда-сюда заинтересованной мордочкой. Феликсу не нравилось то, что старший не давал ему полноценно помогать, а лишь подавать мелкие вещички, но договорились, что блондин ответственный за сладости, поэтому его счастью не было придела.        Долгое время Ли не могли понять, почему такой огромный и звонкий хохот доноситься со двора, потому что забыли куда пошли вечно спорящие друзья. Правда было приятно, что те наконец-таки нашли общий язык и теперь непойми почему смеются на весь двор. Да оно и не важно, главное – им весело, не мешаются под рукой.        К счастью, пошёл бархатный снег, словно шубка мягкая, укрывая ладошки вокруг. То веселье, что дивним чудом стало среди тысячи загаданных мечт. Лукавый вечер дожидается очереди своей в этом томном рассказе, который повторится вновь. Скоро зажгуться те звёзды, прогоняющие снежные облака в укромное место, открывая сцену для лучших картин. Только сегодня, а может и нет, будет счастье, веселье, конфеты любимые и просто друзья в близком кругу. Исполнит ли кто-то желанье своё всей любви, долгожданого счастья знать не знают, но может чудо исправит всё этим днём?        — Ликс! Минхо-хён! Быстро идите сюда, только одентесь! – совсем тихо донёсся забавный крик Джисона, а следом неугомонный смех Хёнджина, который хохотал, как впервые.        Так как много времени у обоих не было, те быстро одели первые попавшие куртки на себя, чтобы увидеть творение этих хохотушек. Блондинистые пряди, что отросли очень сильно, дотягивались до фиолетовым волос, формируя очень красивую палитру теней, но та улыбка при виде шедевра, говорила сама за себя:        — Хвхахахахаха, что это такое?! – согнулся Феликс со смеху при первом только виде на своеобразного снеговика с прекрасными авторами. – Это снежные мы, только в одном теле? Вы гении?!        Перед ними стоял огромная фигура с мышцами Со Чанбина, потому что он самый накачаный; с талией Хан Джисона, потому что тот, хоть и с бошими плечами, но с узенькой талией; с кошачьими лапками и ушками, как любит Ли Минхо; с яркой и солнечной улыбкой, маленькими точечками и глазками, как у Ли Феликса; небольшими хвостиками из снега, словно Хван Хёнджин; шарфом, перчаточкми и шапкой, делая отсылку на заботу Бан Чана и маленькие снеговики рядышком: один весь серьёзный, нахмуренный Ким Сынмин, держась за руку с таким же маленьким, но уже с лисьей улыбкой и глазками Ян Чонин.        — Вы оба действительно гении, раз воплотиои каждого из нас в эти фигурки.. Могу поспорить, что рисовал все детали и украшал Хёнджин, верно? – бархатным голосом спросил самый старший, от чего на душе становилось спокойнее. – Молодцы, правда. Это очень круто сделано. Остальные заценнят этот шедевр.        — Верно, создавал изображения я, так же, как украшения небольшие, остальное дело рук бельчастого, помимо малышей, это тоже моя работа, – забавно похвалился брюнет, у которого полностью замёрз нос, а щёк вообще не чувствовал, но ему было весело наблюдать за реакцией ребят. – Спасибо за ваши тёплые комплименты, которые согревают душу, – немного саркастично промолвил тот, делая акцент на слове «тепло», но мягко улыбаясь.        Поняв явный намёк по речи Хёнджина, при этом видя мёгкое дрожание Джисона, все быстро зашли в уютное местечко, где как раз было уже всё готово и осталось лишь дождаться остальных ребят. Они шутили про сотворения Хана с Хваном, обсуждая дальнейшую реакцию Чана, Чанбина, Сынмина и Чонина, когда те впервые увидят это. Хохот заполнил всё пространство, но он был таким родным и привычным, что хотелось слушать вечно. Ощущать то самое счастье, которого так не хватало в одиноком детстве. Хотелось видеть вечно яркие и солнечные улыбки друзей, что так яростно обсуждаю абсолютно маленькие темы, но им это нравится.        «Я хочу почувствовать настоящее счастье, Хёнджин..»        У него это получилось. Каждый смог разглядеть в близи это желанное слово с собственных уст, а не из книжного романа про любовь. Будет ли долго это, ждать ли поражения вновь – знать не дано уж точно, ведь оно есть, поэтому думать не нужно о последствиях не самх приятных вдруг. Пусть так же солнце сияет, как слово звучит, а не отражающий свет от оконного стекла.        Согрев себе кофе, только русоволосый мог себе это позволить, а Хван довольствовался уже и его любимым зелёным чаем, хотя друзья и не знают о причине резкого перескока в предпочтениях, с хитрой улыбкой поглядывая на слегка расстроенный и обиженный взгляд парня. Лишь Феликс ехидно посмеивался с его рожицы, ожидая громкие высказывания после ухода друзей(он не сможет этого сделать).        Минхо выдал очень хорошую идею, когда речь опять зашла о рождественской творении «подружек». «Было бы забавно, если мы все вместе сфотографируемся на фоне снеговика, так сказать – на память», – а затея всем присутствующим понравился очень, особенно двум младшим, что не могли успокоится, смеясь от уж слишком серьёзных лиц старших хёнов и представляя забавную реакцию Бан Чана на всё это.        Вечер. Вероятно, одно из самых увлекательных и красивых времён дня. Когда жарким летом слегка выскальзывает ярко-персиковый закат, блуждая по всему небу, словно позирует для фотоаппаратов. Или в зимнее время виднеються редкостные звёзды, лигающие завораживающим цветом, небольшой туман в прохладную пору и проезжающие мимо машины под продлевающими путь фонарями. Вечер отличается от остального времени, ведь всегда может быть не таким, как вчера, более красочным и спокойным, дождливым и грустным, тёплым и весёлым. Мелкие ветер щекочет маленькие щёчки, а разноцветные пряди теряются между собой.        Сидя на украшеном тёплыми пледами диване, все четверо услышали непонятный галдёж за приоткрытым окном. Улыбка сразу поднялась выше неба на лице веснушчатого, когда понял голоса потерявшихся детей, поэтому так ждал их прихода. Больше всего было слышно недовольные возгласы Чанбина и насмехающийся хохот Сынмина, что не мог успокоиться. Чонин и Чан лишь тихо посмеивались над этими двумя, радуясь, что те хорошо сблизились.        — Чан, ну ты видишь это, а?! Они сделали снеговика с лицом веснушчатого Феликса, талией Джисона и с моими шикарными плечами! Что это за контраст?! Почему мои мышцы здесь такие маленькие? – неугомонно кричал Со, рассматривая каждую деталь фигуры. Хотя ему было жутко приятно, что и его не забыли, хотя мало знают.        Все были так заняты забавным возмущениями тёмноволосого, как и не заметили резкого смешка со стороны самого старшего, даже не видя его довольства от случившемся ситуации.        — Ликс, я тоже рад тебя видеть, малыш! – радостно ответил Бан на резкий прыжок Ли-младшего с тёплыми объятьями. Смотрящие за всей этой картиной растаяли от такого доверия. – Я надеюсь, ты сейчас не будешь плакать и не будешь кричать на весь город «Чан-хён, я тебя так ждал и соскучился, прости!».        — Не переживай, он не будет плакать уже, потому что не чем, – резко выпалил Минхо, совершено не подумав о последствиях, при этом прекрасно зная заботливый характер хёна.        Тот грозно зыркнул на каждого из первой четвёрки, но когда взгляд Ли-старшего показал на улыбающего над забавным поведением блондина Хёнджина, старший ничего не сказал, даже особо не отреагировав, полахматил слегка кудрявые волосы веснушчатого. Любитель котов слегка был в недопонимании, но продолжающийся крик Чанбина развеял его мысли.        Уже полностью весёлый Хан забрался на широкую спину Со, чтобы немного развеселить и его, а не слушать одни возмущения по поводу маленьких мышц. Вот что называется «хаос», а не утрешнее состояние обоих Ли, слегка подуставший и замысленый вид сделал дело. Но тем не менее, сейчас все радуются и счастливы, а Бан Чану этого точно будет достаточно.        Прошло, вероятно, пару минут до полного спокойствия, а точнее входа в дом. Все начали восхищаться задумкой Хёнджина, ведь знали его влечение к искусству и культуре. Феликс мило беседовал с каждым из ребят, проводя мини-инструкцию по дому, чтобы те точно не заблудили и не помешали ночному комфорту. К тому же, все остаются ночевать в этом маленьком доме в уютной гостиной, а Джисона постелят на кухне возле печки, чтоб теплее бельчёнку было.        Никто из них поверит не мог в то чудо, что сейчас дружбой зовётся. Такой простой, обыкновенной и совсем не страшной, как та книга с дурным названием, а сюжет за душу цепляет. Звонкий хохот каждого, милые улыбки на их слегка подуставших лицах, тёплые объятья старших по отношению к младшеньким. Если это страшный сон с плохим концом, то они предпочитаю закрыться в нём на веки вечные и уж прожить свою жизнь в мечтах безпамятных своих, нежели мучать я в реальности сухой.        Подарки, что приготовил каждый друг для друга, договорились вручать в огромном круге за какой-нибудь забавной игрой, чтобы было веселее. Но Минхо отказался дарить подарок Джисон при всех, потому что хотел это сделать как он и никто даже не был удивлён этому. «У них слишком хорошая и верная дружба, ничего нового, но это мило». Хван с Ли-младшим вообще сказали, что дарит на публику друг другу не будут, а лишь, когда все уснут.        Мягкий смех заполнял всё пространство, будто солнечная улыбка расплывалась на лице. Человеческая идиллия никогда не была однотонной, словно тысячи копий свечей ароматным, пахнущих разными видами цветов. Как та палитра теней отдавала индивидуальный оттенок воспоминаний, но таких одинаковый для всех навсегда. Нет того прогнисшего слезами да обидами тёплого мая, что наполнял сердце разбитым стеклом. Первый сентябрь был лучиков сквозь тёмного неба, а небо то стало замен в жизнь.        Сделав все обязательные процедуры перед приёмом пищи, чему были рады все, особенно злой Со Чанбин, с чего ребята не переставали посмеиваться. Рождественский стол был полностью готов, за исключение выпикающегося торта в духовке, что стало очередным сладким шедевром Ёнбока, признано главным поваром – Ли Минхо.        По традиции – первый начинает говорить, пробовать и есть старший в семье или компании, но так сложилось, что Бан Чан и остальные слишком сильно любят «малыша» Нини, поэтому первую речь посвятили ему.        — Я плох в тостах и подобном торжеств, но Чан-хён поможет, – смущённо произнёс Чонин , зная свои возможности, но неугомонные хёны подбадривали младшего как могли, лишь бы тот был спокоен. – Что ж, Рождество в кругу близких мне друзей очень важно и драгоценно для всех нас. Спасибо всем, кто смогли найти общий язык со мной и я благодарен вам, хёны, что нахожусь сейчас здесь. С Рождеством!        Гений расстановки стола и стульев в комнате Хан Джисон, слегка не рассчитал с параметрами, поэтому малыш Ян и самый уважаемый человек в этом кругу расположились по крайним полюсам, а все остальные друг на против друга. Первый ряд:Минхо, бельчастый гений и главная тема вечера Чанбин; второй:Хёнджин, Феликс и Ким Сынмин – самое спокойное место за столом.        Всё хором и маленьким смешком аплодировали стеснительному Чонин у за его душевно-милую речь, поздравив каждого с по-настоящему семейным праздником, от чего становилось немного грустно. Восемь парней – та забота и любовь, о которой в детстве мечтал каждая душа в этом комфортно домике, где-то в отдалённом местечке от рождественской суматохи. Как в тех сказках про добрую фею, творящая чудо и добро каждому ребёнку, но только с совсем инным концом.        Ох, как же приятно ощущать детский шёпот мягких песен у себя под тихим окном, веселье городское, да и просто время такое простое. Снежок украшает ушки оленя, что нацепила детвора на холму, что обычным пушистым бугорком звётся, но мы же в мечтах. Тихое пение ветра счипало неукутанные мягким шарфом носы или просто игрался с ними в игру «угадайка». Центральная ёлка сверкала огнями, что только есть в мире инном, а те шари, герлянда радовали глаза с каждым днём. Та омела, что стала символом счастья, винатала во снах и тёплым солнечным днём среди лета, и в самую тусклую зимнюю пору. Котята рождественские спрятались все в домик, где тепло и уют есть для полного счастья.        Было и грустно с того, что год, один из приятных наверно, так быстро уходит от всех босиком. Но нет, он не последний и не самый счастливый за время пришедшее вновь, но точно уж все повидали плово – доверие, а так же любовь. Не торопит события лишь время, как свет от заката в океане, весеннем саду золотистом, ведь правильней будет вот так. Когда-нибудь точно произойдёт та книга с желаньями людей самых трудолюбивых и золотых, заботливых друзей и нити влюблённой, а сейчас это звёздное небо в прекрасном часу, где каждый миг – сверканье луны.        Звёздочка, сверкающая на рождественской ёлке впервые за осознаную и свободую жизнь Хван Хёнджина, вызывала небольшую улыбку, словно быстрый, но красивый рисунок от руки. Разговоры так и лились, как летний тёплый ручеёк, совершено на разные темы, но таких простых и..родных. Они нашли то, что искали долгие года.        Больше всех улыбался, а так же и молчал долгое время Кристофер, всё ещё не осознав это. «Я действительно смог их соединить...?». Миловидные взгляды на каждого оживляли в Чане надежду на менее плохой финал, чем он мог быть. Счастливый и самостоятельный Ли Минхо, когда-то спасший от собственных мыслей Хан Джисона. Сильный, как физически, так и морально Со Чанбин, который помогал младшим во всех неполадках. Всеми любимый и обожаеммый Ян Чонин вместе с Ким Сынмином тоже рядышком. Хёнджин и Феликс, что так долго искали те самые пути созвездие, веснушчатое счастье и художественная привязанность..        — Можно я первый подарю каждому по подарку? – тихо озвался старший, когда все закончили с трапезой и дожидались творения блондина. Как раз наступал тот момент с играми и вручениями.        — Конечно, ты же наш «отец», – отшутился Хан, с чем все были согласны, звонко и добро смеясь с возмущённого выражения Бана.        Тот прошёл к своей сумке, пока ребята в предвкушении неизвестного, а оно пугало. Кажется, один из всех уж точно заплачет от подобного подарка, а может и все.. Никто ожидать не мог такого от тёмноволосого, что протянул каждому человеку по маленькому мешочку с неизвестным содержимым.        Первая слеза прокатилась, на удивление, от Джисона, который ещё минуту назад звонче всех смеялся от своих же слов, а сейчас держит маленький браслет на руку с подвеской его имени и небольшим символом белочки, что так похожа на него. Минхо держал такой же аксессуар, но только со своим именем и конечно улыбчивым котом рядом. «Со Чанбин» и гантеля, как отсылка на сегодняшнее возмущение. Тот пытался сдержаться изо всех своих грозных сил, но Бан Чан был сильнее. Возле «Хван Хёнджин» была маленькая кисточка с краской краской, символизирущая любовь. Блондин не сдержался, когда увидел маленькое солнце с крапинками у себя на браслете. У Сынмина было забавное и милое изображение щеночка, которых он очень любил и слегка смахивал на него. Ян Чонин, как самый младший, получил браслетик с его именем и лисьей улыбкой, сделанная из милой надписи «любимый макнэ».        — У меня такой же, но только изобрженно сердечко с вашими именами и благодарностью... – глядя на поникшие лица ребят, промолвил ласково улыбающийся Чан. – Почему вы плачете..?        — Ты.. Так не честно, Чан-хён. Спасибо... – в который раз за этот день расплакался Феликс, прижимаясь дрожащим телом к старшему. Слёзы опекали веснушчатые щёки младшего, а рука Бана поглаживал светлую макушку. Крис стал тем человеком, в котором нуждался совсем маленький Ли. – Чан-хён.. Спасибо тебе большое.. Я тебе так благодарен за всё.        Это было сложно для всех, ведь Бан Чан всегда, всегда заботился о каждой душонке, лишь были счастливы, что порой забывал и о своём комфорте. Слова Ёнбока свойственны, наверное, на всю оставшуюся жизнь, даже если все разбегуться по своим уголочкам в этом мире, они будут благодарны ему всю жизнь. Всего лишь один человек смог заменить кому-то тёпло и ласку, а кому-то целую семью.        Следующими полезли с объятьями Хан и Чонин, что тоже не выдержали подобного действия старшего. Миленький браслетик, а вызывает такую бурю искренних эмоций, как ребёнок радует подарку на новый год. Минхо, Чанбин, Хёнджин и Сынмин конечно сдержали в себе те желанные выражения, но не отказались от групповых объятий с лучшим хёном в их жизни. Всё же, подарок, что они все вместе подготовили на новый год, будете полностью оправдан ожиданиям австралийца.        Единственный раз, когда Хван благодарен родителям за их необдуманое решение – поступление в данный университет. Этим не оправдать всю жестокость ситуации данной, но парень рад сложившейся судьбой. И хоть парень пообещал себе не связываться с ними больше, Хёнджин хотел написать эти слова им в вечер Рождества раз и навсегда. Это будет та самая точка в конце литературной истории, выстраивающая из многих тоскливых лет.        Хёнджин: «Спасибо вам, мама и папа, за то что заставили поступить меня именно в этот университет. Это единственное моё «спасибо» и оно последнее. Я правда не хочу больше не иметь ничего общего с этой семьёй никогда, ни за что я не буду благодарен вам. Сейчас у меня всё прекрасно, прошу, не влазьте в мою собственную жизнь. Тот парень, что был со мной тот страшный день – судьба всех жизней и миров инных, с уверенностью говорю я вам, ведь дважды не встречаються. У меня так же появились прекрасные друзья и заботливые хёны, из-за которых я могу громко смеяться и быть счастливым, а не тем, кого бы вы хотели видеть. Я не хочу винить маму за её поступки, хотя тоже причинил не мало боли, вставши на сторону отца, в этом вся его вина. Это последнее слово об моём существовании для вас. Вы провалили своё желание, а я смог возродится цветком среди одинокого поля, понимаете о чём я? Прощайте».        Заранее написаное послание разбивало сердце его автору за все те испорченные года и сломаное детство. В сердце было неприятное покалывание, словно кто-то играет ся его болью, что даже для кошмара слишком больно. А ведь правду говорят, моральная боль сложнее физической. И не той волшебницы феи в далёком от моря лесу, где ночь видны лишь огни светлячков звёздных. Бабочки всё ещё летали, словно в открытом для любви пространстве, но их художественных крылья было больно.        Пушистый, по-настоящему празднечный снег укутывал весь активный, весёлый и поющий город собственной пеленой. Ближе к ночи доноситься шум настоящей тишины, с перебоями на редкостный громкий смех из тайных домов полных уюта и тепла обыкновенного. Улицы заполнены узорами ветра прохладного, что щекотал щипающим шумом. Прекрасные звёзды, сверкали ярче, чем когда-либо за память светлую, ведь это чудо простое, а не магия ведьменских чар. Нет тех пугающих облаков, что скрывали искусство природы, за которой люди не видят прекрасного вовсе с года в год.        После сладкой минуты слабости каждого, Минхо предложил сыграть в обычные игры, где за програш дарят подарок или говорят правду. Это первая совместная встреча, поэтому заос был повсюду и везде, где бы не оказался хотя бы один из всех. У каждого друг для друга был небольшой, но довольно приятный и ценный подарок, который значил очень много. Больше всех обрадовался Чанбин, потому что ему не придётся слушать злые шутки Ким Сынмина, который, почему-то, сидит рядом возле него, щупая силу мышц. Хотя, первоначально Ли-старший хотел сыграть в бутылочку на желание, но никому, к счастью, не понравилась данная затея.        Как говорилось ранее, подарки были не большими, но очень близки дарящим людям. Каждый выбирал то, что очень драгоценно для души и этот день запомнился на долго. Поочерёдность была с помощью недоигры, где начинающий игрог, в данном случае Бан Чан кладёт руку на пол, сидя с согнутыми ногами под себя, а тот кто последний накроет её последним должен будет выполнить желание или подарить вещь, подготовлена именно для первого. Такой ход событий придумал Сынмин, с чем остальные были согласны полностью.        Пронзающий смех заполнил весь дом, когда за окном уже совсем стемнело и времени хватало лишь на игры, после которых все насладятся выпечкой Феликса и лягут спать к лучшему дню. Восьмеро парней полюбили свою дружбу, как однажды они поверели в собственное существование. Они были теми птицами жарким солнечным днём, неугомонно напевая знакомое цвириньканье. До боли в животе было приятно слышать родной хохот, видеть яркую улыбку и без проблем иных.        Каждый по очереди вручал подарки, ведь совершено не хотели выполнять слегка дурные желания, в особенности Хан Джисона, которому достались самые задавные вещи:бельчьи уши с колокольчиками, Минхо, как в добавок к основному, отдал тому обычный орех с надписью «для Джи-белки», кружка с его милой улыбкой от Чонина и кучу подобных, но приятных вещей.        Продолжалось всё в таком же раскладе событий, пока очередь не дошла до Чанбина и Сынмина, когда первый получал подарок. По собственному желанию, Хёнджин и Феликс сели рядышком, чуть ли не в плотную, а пока те шумно пытались распаковать подарок, Ли улёгся головой на укрытые пледом коленки старшего. Ничего особенного не произошло бы, никто особого внимания да и не обращал, пока Хван не послал воздушный поцелуйчик блондину, а тот мягко улыбнулся в ответ. Вот тут и начался настоящий хаос.        — Я прошу прощение, но что это было только что?! – возмущённо подскочил русоволосый тревожно пялясь на обоих, слегка не понимающих, парней. Лишь через долгие взгляды, до брюнета дошло всё, но сожалеть было поздно. – Хван Хёнджин и Ли Феликс, мать вашу, что это было?! Вы...        — Что случилось? – радостный смех Кима и Со сменились на задумавшиеся лица. Остальные просто просматривали то на агрессивную белку, то на поникших парней. Единственный, понимающий происходящее, Бан Чан сидел со смешком в сторонке.        — Вы встречаетесь что-ли?! Отвечайте сейчас, здесь и вообще : да или нет? – продолжал неугомонно бубнить Хан.        Взволнованый Ёнбок не знал что делать и как быть, хотя были виноваты перед друзьями за свою «скрытность». Его взгляд был направлен в пол, но потом перевёлся на спокойные карие глаза Чан-хёна. Сердце ушло в пятки, а промолвить что-либо не хватало сил, но брюнет продолжил:        — Да, – кратко и ясно ответил тот. – Остальное можете спросить у Чан-хёна, он знает. Мне стыдно перед вами, поэтому он сможет рассказать без запенаний и лишних слов, – поглаживая светлую макушку, ответил тот.        Всё были поражены не меньше Джисона, которому хотелось кричать на весь дом из-за такого обмана. Пусть это длилось и не долго, но ему было обидно, что даже сегодня с самого утра они скрывали свои отношения от него. От третьего, самого близкого человека в их жизни. Больше всего, ему было обидно, что старший единственный кто знал об этом и даже не намекнул на отношения Ликса и Хвана, как тот и обещал. Хану хотелось плакать.        Кристофер, с позволения самих обсуждаемых, поведовал в очень маленькой речи всю суть происходящего, как оно произошло и когда всё началось, конечно же спросив. Но парень промолчал о главном, о чём даже сами Хёнджин и Феликс не знают : он узнал об их отношениях за пару минут до расказа самих парней в его студии. Просто потому, что проходя мимо маленького коридорчика, Бан увидел, как светловолосая персона(тогда он ещё не знал, кто это именно) быстро чмокнула брюнета.        Чонин был безумно рад за парней и их историю, ведь не всегда так быстро можно отыскать настоящую судьбу своей жизни, своё Солнышко. Чан и Ли-старший ласково поглядывали за каждой маленькой душой, что так по разному реагировала на это. Чанбин, заботливый хён, пустил горькую слёзу, потому что именно он наблюдал за переменами, эмоциями, чувствами, любовью веснушчатого по отношению к Хван Хёнджину. Сынмо же просто смеялся над Со и так же радовался, как и самый младшенький.        — Не говорите со мной больше. Никогда. Вы меня опять обманули. Такое скрыть, когда я ночами спать Хо не давал, рассказывая о своих догадках по 5 часов. Вы... Как так можно было, Ликс? Я думал, мы друзья и всё такое, а теперь ясно почему ты к Хану тогда переполз. А ты что? Я же ещё видел твой абсолютно утонувший в любви взгляд в его сторону... Вы меня обманули.        После этих слов, Джисон быстрым шагом направился в ванную комнату, закрываясь за замок ото всех. И как ему теперь доверять этим двоим? Его снова обманули, как ещё в те времена. Его сердце можно было сравнить со стеклом, которое так легко разбить и уж слишком сложно воссоздать новое. Здесь не было уж слишком весомой причины для злобы, даже по мнению Хана, но ему было правда очень обидно за такой секрет. Они же друзья... Парень принял решение отставать в уборной до того момента, пока все не уснуть или не успокоятся.        По-настоящему рождественские звёзды осыпали с ночного неба, как блестящие бусины летели с украшения. Землю освещали мигающие лучи праздничные гирлянды вокруг уличных фонарей, возглавляя атмосферу данного торжества. Прохладные потоки ветра колыхали укутанные мягким снегом поверх. Тот уют, что был в каждом крае, не передать словами красочный этюд. И нет того сонного царства, что прижилося как родное в краях столь отдалённых, лишь вскрики и хохот счастливым и заводной.        Закончив свою, уже любимую игру, семеро парней дружно подскачили на писк духовки, а значит самое время наесться сладостей блондина на ночь, чтобы животы с раннего утра болели. Джисон так и продолжил сидеть молча в ванной, не обращая внимания даже на близкого ему человека – Минхо. Все бы стали переживать по этому поводу, но звук телефона из комнаты говорил сам о состоянии парня. Значит он останется без вкуснейшего десерта, к тому же тот обиделся на автора этого шедевра.        Радовало ещё то, что Хёнджину и Ёнбоку теперь не нужно будет скрывать свои специальные касания, томные взгляды на светящуюся улыбку и лёгкие чмоки в веснушки блондина. То самое чудо, произошедшее в канун Рождества, а точнее в вечер его заводной, радовало серце влюблёное безпамяти. Открытость чувствам и влюблённых улыбок оживляли с новой силой когда-то умерших бабочек.        Хан Джисон, не был бы Хан Джисоном, если бы не вылез из своего недологова на манящий аромат выпечки. К тому же запах бодрящего кофе, что так любят старшие, а точнее все, кроме Ли-младшего. Поэтому такой способ помириться очень понравился русоволосому, садясь за стол, начал расспрашивать брюнет и веснушчатого про их любовные отношения, тем самым вызывая смешок у всех присутвующих. Общение в который раз стало настолько родным, что даже не верилось в происходящее, но приятный сладкий вкус десерта возвращали в реальность.        — Мм, Ликс, это так вкусно.. – резко окликнул Сынмин, наслаждаясь тающим во рту шоколадом и тёплым ароматом кофе. – Я буду чаще к вам приходить, ребята.        — Согласен, ты чудо выпечки, Ёнбок-хён... Как же это прекрасно.. – так же сладко улыбнулся Чонин, когда живот был полон вкусностей. Блондин был безумно рад похвале и с удовольствием будет ждать всех ещё раз.        Ночь полна тишины и спокойствия. Доев с полным удовольствием остатки бисквита, нужно было ложиться спать, чтобы рано утром вместе сходить погулять в уютное местечко. Повезло, что у Хвана первоначально было очень много пледов, подушек и одеял, посему кто-то будет спать на диване размером в 3 человека, а кто-то поместиться на тёплом полу. Джисону, Сынмину и Чонину уступили более уютные и мягкие места со словами : «Так тоже спать полезно. Спина болеть не будет». Никто не отрицал заботы хёнов, поэтому и расположились именно так.        Первый раз в жизни ночь будет не такая, как обычно : весёлая, греющая душу, родная. Уверено можно сказать, что они нашли свой дом. То место, где каждый поддержит и не осудит, выберет любой исход событий и жизненного пути, будет всегда на стороне друзей. Дружба. Не та что ранит больше всего, причиняя вред чувствам своим, а греет ладошки в холодную пору, угостит тёплым напитком, словами тёплыми, любовью...        Остались лишь Хёнджин и Феликс, кто не подарил подарки друг другу. Тяжёлые минуты, а может и часы, будут именно в их диалоге, не зная как подобрать нужные слова и подходящие эмоции. Радость, слёзы, сочувствие, принятие..? Тишина пугала своим безумным криком о любви, но была услышана вновь, из раза в раз. Не остаётся ничего, лишь глядеть на мигающие в небе ясном звёзды, словно россыпь феликсовых веснушек.        Ёнбок, когда все уляглись остаточно спать, посапывая в подушку, вышел на снежный задний дворик, укутавшись в греющий плед и чем-то небольшим в руках. Наблюдать за зимней природой было естественным для парня с самого детства, выбегая на улицу, чтобы поглядеть на переливающийся снег при свете яркой луны. Этот день напомнил ему давнюю его мечту, которая сбылась спустя долгие года, как он и обещал сам себе.        — Почему не спишь? – словно напоминая о первом дне, тихо подкрался Хёнджин к задуманому солнечному парню. – Я помню как ты мне рассказывал в тот день про суть звёзд глубокой ночи. Так почему не спишь..?        — Джинни, это всё правда, ведь так? – рассматривая лишь одну галактику в его глазах, неожиданно поинтересовался младший. – Всё, что сейчас происходит – не очередной мой сон о мечтавшей жизни?        Парень совершенно без эмоций задал ранящий вопрос, вызывая кучу пугающих мыслей в голове. Карие бусины пытались найти ответ на волнующий вопрос у самого близкого человека, который тоже не мог справиться с этим. А ведь действительно.. Точно ли это всё на яву или очередная сказка про манящую любовь?        Лишь невесомый любимый поцелуй выводил из мира мыслей, чувствуя всю сладость губ, словно персикового оттенка. Хёнджин заставлял таять в этом омуте неугомонно, лишь изредка проговаривая «Я здесь». Хотелось плакать и кричать, утопая в шумном море сладких слов, привязанности полюбившейся и солнца в объятьях бесконечных. И только томная улыбка, вместо тысячи прекрасных слов, заставляла чувствовать себя живым. По-настоящему ожившим из пепла острых шипов цветком, бархатным остаться и полюбить.        «Я доверяю тебе, Ликси...»        — Я не знаю.. Но если в этом сне я буду слышать звон твоего смеха, твою улыбку ранним утром, считать веснушки снова и снова – я готов умереть здесь навсегда.. – робко ответил тот, смотря на профиль мальчика-солнца в его объятьях.        — Я хочу стать одной из тех звёзд, что безкрайно блуждают в небе сизокрылом, прям как в романах, – приподняв уголки опухших губ, поникше сказал Ли. – Обещай, что не бросишь меня.. Я хочу чувствать твой запах, когда ты так чувственно рисуешь на холсте политрой красок. Хочу просто быть рядом с тобой. Хочу любить тебя вечно, даже если ты уйдёшь, Хённи.        Пока блондин влилися в поток своих мыслей о робкости своей, Хван совершенно беззвучно достал из под пледа, что одиноко лежал на стульях заднего двора, наверное, самое любимое творение и просто подарок любимому человеку, который хочет блуждать в одном танце вместе с ним. Он боялся реакции Ликса, а ещё больше боялся его слёз..        Холод, пробирающийся под бархатную кожу, совершенно не ощущался на потоке тёплых слов. Лишь палитра ночного спокойствия волновала два сердца «золотых», безграничных в своих чувствах, взглядах на безобласное небо. Судьба дала им шанс на счастье трепетное, лишь бы одиночество изчезло из их речи, мыслей и души. Ветер гладил полецую солнца на щеках и родинку, зацелованую тысячи раз. Тишина была комфортной, как та атмосфера часами ранее, думающая, влюблённая.        Блондин слегка опешил, увидев перед собой картину собранных воспоминаний и забот волшебного шепота. Испуганый глубокий взгляд был направлен в сторону ласково улыбающегося тёмноволосого, одновременно ожидающего той самой реакции милого парня, что без ума от любого содеяного дела. Хотелось утонуть в любимых карих глазах, и плыть по течению ветра.        — Что это...? – дрожащими руками веснушчатый поглаживал каждый елемент подарка, лишь бы ощутить реальность, а не нахлынувшие обпекающие слёзы.        — Солнышко. Ёнбок-и, это мой подарок на Рождество, – искал в дали ответы на свои же волнующие вопросы, улыбаясь лишь одному человеку. – Я нарисовал это в тот день, когда ты ходил с Джисоном в центр города, а в художественном магазине заметил совершено настоящего Хёнджина. Мы тогда ещё возле парка говорили, помнишь? В ту ночь я нарисовал это, думая о твоём смехе, белокурых прядках, о добродушном взгляде, совсем не зная тебя..        На Феликса смотрел маленький мальчик с яркими веснушками на щёчках и сморщенном носике при свете солнечных лучей. Сияющая улыбка демострировала счастье через небольшой холст с рисунком, выделяя небольшие ямочки веселящегося парнишки. Из светлокурой прядки торчал небольшая, но детализированая ромашка, что так красиво сочиталась с цветочным полем. От картины исходило чувство настоящего тепла, которое не сравнить даже с самым жарким летним днём. Ёнбок смотрел на Солнышко, что любит бегать по улице, гулять с бродячими котиками и испытывает страх перед людьми.        Младший сразу же вспомнил сказанные слова Хёнджина, когда он показывал свои картины и их тематику. Бесшумные слёзы потекли сами собой, а на лице расцвела ласковая улыбка. Джинни говорил правду...        «Когда я рисовал яркие, летние и приятные глазу картины, то всегда думал о тебе в те дни. Тускло настроение выливало из себя такие же рисунки».        Хван боялся посмотреть в лицо веснушчатому. Он не хотел видеть разочарование в его глазах и тем более не хотел видеть расстроенного Ли Ёнбока. Уж слишком больно это было для обоих, поэтому пустым взглядом осматривал красивые пейзажи в его же дворе и не мог поверить, что здесь всё это время было очень красиво ночь, особенно в безоблачную пору. Пообещав себе, что обязательно нарисует Феликса весенним вечером на фоте цветущих деревьев и пастельного заката, парень не осмеливался прирвать напряжённую тишину.        Веснушчатый же быстро перевёл взгляд с самой драгоценной вещи в его жизни на не менее драгоценного брюнета, изучая каждую детальку его профиля, что уже в сотый раз мог пересказать на изусть. Он не мог поверить, что такой человек, как Хван действительно может его любить.. Это было за пределами реальности в его понимании. А ведь всё началось лишь с одной давней встречи.        — Хённи... – очень тихо позвал парень, вглядываясь в каждую деталь картины. – Спасибо.. Это так красиво и.. Спасибо, Джинни..        Дрожащий мягкий голос очень быстро вывел из своих мыслей старшего, а от плачущего Ли ему стало очень тяжело, потому что не любит поникший вид младшего, но очень сильно любит его обнимать в таком состоянии. Протяжное «Спасибо» было настолько искренним, от чего Хвану хотелось плачать самому. Почему он никогда раньше не праздновал такой прекрасный день, как Рождество?        — Солнышко.. Почему ты плачешь? – тот провёл рукой по влажной веснушчатой щеке своего ангела, что дрожащими ладошками пытался обнять свой подарок. – Ликси, просмотри на меня.        Но кажется, что блондин совершенно не слышал слов любимого человека, а лишь мысли у себя в голове. Оставалось только успокоиться, но предательские слёзы начинали течь ещё сильнее от осознания произошедшего. Когда он согнулся от поступившие боли из-за нахлынувших эмоций , кладя погруженную в мыслях голову себе на колени, блондин пытался выплакать все-все слёзы, чтобы больше никогда не плакать.        Не выдержав, Феликс полез с тёплыми объятьями к Хёнджину в совершенно зимний мороз, который не ощущался из-за согревающего пледа, тёплой пижамы и той самой звёздочки, которая стала самой близкой душой. Обнимать Ёнбок было всегда очень приятно, зная, что тот не откажется от любимых прикосновений не смотря на время. Будь то ранее утро, звонкий день или поздняя ночь – ему нравилось ощущать родственное тепло возле себя, будто магнитом притягивало.        Ёнбока хотелось всё время обнимать, смотреть на его яркую улыбку, спорить с ним на желание, как в первые дни знакомства, нежно целовать при любой возможности, просто любить его.        Слегка неожиданно Хван впился в персиковые мягкие губы, утягивая того в сладкий поцелуй. Сердца трепетали у обоих со скоростью птичьего полёта, в попытках отдышаться. Феликс любил утопать в подобных выходках старшего, обхватывая бедную шею маленькими ручками приобнимая. Сладкий вкус шоколадкой выпечки перемешался с горьким и солённым привкусом всё так же продолжающих слёз. Парни готовы были сделать что угодно, лишь бы этот момент не заканчивался, ощущая на губах збитое тёплое дыхание.        Холодный зимний ветер стёр с очаровательной росыпи веснушек капельки счастливых эмоций, а на небе виднелась яркая луна, как искорки в глазах влюблённых. То-ли зимняя прохлада вызывала у младшего лёгкий руманец, то-ли от некого смущения в такой момент, но брюнету нравилось пересчитывать маленькие созвездия на лице, шее, плечах блондина. Слышно совсем тихое гудение проезжающих машин по ночному городу, ведь сбившеесь сердцебиение было немного сильнее, заполняя сонный разум.        — Я люблю тебя, Хённи.. – поклав уставшую от раздумий голову на плечё Хвана, Ли совсем тихо промолвил, чтобы смог услышать лишь Хёнджин, и он услышал. Парень готов слышать это каждый день, только бы младший был рядом.        — Спасибо, что доверился мне, Ёнбок-а, – кажется : слова совершенно разные, но означают одно и тоже, как не читай. Этот день будет один из самых запоминающихся, ведь на Рождество происходят чуда.        Парни продолжили сидеть под ярким светом луны в обнимку, укрывшись тёплым пледом, но не таким же тёплым, как присутвие друг друга. Этого будет достаточно даже в самый морозный день в их жизни. Парни дополняли друг друга, как две части большого пазла, но были такими разными, что удивительно. Схожесть всё же была – они доверяют друг другу и любят.        Вспомнив о подарке для брюнета, Ли достал из кармашка небольшой бархатный мешочек с забавными рождественскими наклеечкими на нём. Хван сразу подумал, что это какое-то украшение, которые он так любит, но кольцо с надписью «Я люблю тебя, Джинни» вызвало самые трепетные чувства за всю жизнь, ведь Феликс выполнил одно из его больших желаний – именное кольцо. Но какого было удивление Хёнджина, когда в мешочек была маленькая открытка:        «Это не весь подарок, Хённи. Я куплю тебе художественный набор, что ты так давно хотел, но откладывал покупку на потом. На рисуешь меня ещё раз?»        Ночь длилась будто вечность, с каждым словом замедляясь на секунду. Лишь от сияющей улыбки и красочной луны, как в поэмах про любовь, исходил осветляющий жизненный путь лучь. Лишь тихий шёпот и лёгкий хохот заставлял верить в реальность, ведь только мечтать могли об весёлых светлых днях, каждый год – и в дождь, и в снег, и в самый солнечный день желание быть просто счастливым.        И в правду, лишь звёзды смогли провести путь потерявшихся нитей судьбы однажды случившейся вдруг. День их надежды оказался аж дважды, теряясь в историях тёплой поры сентября. В взгляде читалось «я никогда не отдам тебя, точно знай», а на невесомых поцелуях «будь со мной».        Хёнджин и Феликс продолжали забавно беседовать о сегодняшнем дне, вспоминая все смешные моменты связаны с друзьями, а главное – они все вместе сделали долгожданную фотографию со снеговиков в их обликах, держа в руках маленьких Чонина и Сынмина. Бан Чан пообещал сделать всем по распечатанной фотографии на память, чтобы вспоминать с каждым разом о жизни, словно палитра красок. Больше всех был рад этому снимку Джисон, ведь все его друзья были настолько забавными, что смеху было больше всех.        Парни так увлеклись диалога и друг с другом и просто тихим посапыванием веснушчатого, которому захотелось просто полежать в обнимку с Хёнджином на холодном ветре, не ощущая совершенно ничего, что даже не заметили тихий шум в доме. Так получилось, что кому-то, а то есть Хану захотелось резко проснуться и чего-нибудь поесть, но на позднюю ночь это было плохой идеей, поэтому парень принялся заглядывать, кто спит, а кто нет. В итоге: не спали все, а неугомонному русоволосому захотелось разбудить и Хвана с Ликсом, но не обнаружил их ни в одной комнате.        — Чёрт, они такие забавные, когда вместе, – приоткрыв дверь на задний дворик, Джисон заметил торчащие тёмную и светлую макушки, что обнимал друг друга. – Нет, ну вы гляньте на них. И они скрывали это от нас...        — Да, Сони, но только не помешай им, прошу. Ты же сам знаешь, что происходило у них в жизни, – озвался сонный Минхо, предупреждая друга о ненужных в будущем проблем. – И да, не подсматривай, как они целуются, Хан Джисон!        Понаблюдав ещё за происходящим на улице, тот послушался старшего и в скорем времени улёгся на место. Ему всё ещё было обидно, что те скрывали от него довольно простую и достаточно милую тайну, но он был парнем понимающим, поэтому больше не хотел заводить разговоры на эту тему. Лишь Бан Чан себе немного улыбнулся, услышав промолвиные слова младших. Мысли были в него только об одной теме:        «— Я рад за них, ведь вся эта история была правда трудной и Джисон правду сказал – они правда милые, когда вместе».        Этот день был не последним в этом году, оставляя после себя приятный осадок где-то в глубинных фибрах души. Их любовь была похожа на сверкающие звёзды в очень тёмном небе, потому что сколько бы дней, годом или тысячилетий не прошло, всегда будет красочный вид на яркие звёзды, ещё ярче, чем было вчера. И попытки как-либо были совершенно бесполезны, ведь одныжды утонувшая душа омуте вечной любви – пропадёт там навсегда. Парни просто текли по течению собственных решений и настроения переменного, но вместе. Это одержимость. Мягкая одержимость.        Феликс оставил пару сладких поцелуев на любимой родинке под карим глазом, будто изрисовывал узоры на бархатный коже. Хёнджин оставил след своих вишнёвых от холода губ на поцелуях солнца, что были подаренны ещё в детстве, но совершенно не найденных, поникших и в одиночестве. Небольшие тёплые прикосновения обжигали усыпанные крапинками щёки, как меткой приклеялось оно вновь. Рождество в этом году было поводом счастья, веселья и добра, оставаясь в своём сказачном мире, тем самым борясь с реальным злом.        Осталась лишь одна тема, которую хотели именно сейчас обсудить влюблённые парни, пока славный день не ушёл в год приходящие, унося за собой стопку минувших дней. Их взгляды переплетались друг с другом, в слегка покрасневших глазах пролетало лишь одно слово, ясное и без речи простой, да и сказано сегодня было уж много, чтобы говорить очевидное вновь.        — Ликси, чего ты хочешь в будущем? – рассматривая каждую детальку милого лица, поинтересовался старший.        — Я хочу уехать от сюда подальше вместе с тобой, бросить это дурацкое обучение и просто быть тем, кем я хочу, понимаешь, Джинни? Я не хочу видеть те лица, от которых мне будет больно когда-то, хочу быть с тобой, хочу обнимать тебя во сне, хочу, чтобы ты позмолил мне просто любить тебя. Не знаю на кого именно захочу поступать, но лишь бы от этого города, – парню это надоело. С самого начала он искал скрытое место, где его не смогут увидеть или достать ненавистные ему люди. Просто быть настоящим собой.        — А как же ребята? – слишком ожидаемо спросил Хван, просто наблюдая за движением глаз младшего.        — Ты такой пресказуемый, Джинни.. – склонил голову на плечё, всё ещё подбирая нужные слова. – Я так же не смогу жить без них. Мне нравиться слышать их хохот с любой ситуации, поэтому они такие же. Я уверен, парни делают того же, что и мы с тобой, Джинни.        — Счастья и обыкновенной жизни, да? – полночь подкрадалась совершенно незаметно, будто пряталась между укутанных деревьев, тёплых атмосферных домов и блуждающий по ночи людей.        — Ты прав.        «Я хочу целовать тебя каждую минуту, слушать твой звонкий хохот с забавной ситуации, ходить с тобой за твою маленькую ладошку холодной зимой, пересчитывать с каждым разом твою галактику на твоём лице. Позволь мне тебя любить, Солнышко, так же, как ты любил улыбаться летним вечером 2008 года...»        А луна сияла ярким светом, как счастье летало над планетой, россыпая по немногу в каждый милый домик, где точно есть добрая душа. Белокурых пряди ветали на морозом ветру, а может простое слово – любовь на губах ярко-алых.