«— В жизни мы много раз понимаем, что мир на самом деле очень мал. И каждый из нас однажды встретит незнакомца, чья судьба загадочным образом окажется переплетена с его. Плохо это или хорошо, переплетение этих судеб просто невероятно.» «Pinocchio»
Утро обычных людей начинается с прекрасного солнца, светящего сквозь закрытые шторы, с чашечки благоухающего кофе, ну, или же с объятий любимых людей. И вроде нашему герою могут позавидовать тысячи, миллионы людей. Его супруг — известный на весь мир бизнесмен, имеющий собственную компанию, «прекрасный» характер, и «счастливого» мужа в придачу. У Серёжи в этой жизни правда есть всё: дом, машина, свой небольшой бар. Чего ещё он может желать? Да такого прекрасного мужа, как у него, просто на всём белом свете больше не сыскать. Думаете, эта история про счастливый брак и замужние хлопоты? Хотел бы Матвиенко, чтобы всё было именно так. В его муже, правда, никто не видит изъяна, одного большого изъяна. Все считают его чуть ли не господом богом, вот только под этой маской Дмитрий скрывает обличие зверя. Но, к большому сожалению, об этой стороне, как казалось ранее, любимого человека Серёжа узнал отнюдь не сразу. Хотя, если быть честным с самим собой, понял наш герой это только после возвращения домой из прекрасного свадебного путешествия. Тогда он даже не подозревал, что с этого момента его жизнь превратится в ад. На часах семь тридцать утра, Серёжа моет чашку из-под кофе, выпитого им с утра, когда со спины подходит Губерниев. Он обнимает мужа за талию, властно притягивая того к себе. У Матвиенко сердце в пятки опускается лишь от одного прикосновения этих рук. Дмитрий запускает руку в его слегка отросшие волосы и тянет их на себя, заставляя владельца негромко айкать. — Сколько раз я тебе говорил: не смей отращивать длинные волосы, ты так хорош, когда они подстрижены. Убери их и не зли меня, лапуля. Это «лапуля». Серёже прямо сейчас хочется развернуться и со всей мочи врезать ножом этому человека, да так, чтобы тот захлебнулся собственной кровью. Эти мысли его посещают который раз. Нож лежит неподалеку, стоит только дотянуться, и все мучения кончатся, но Матвиенко в который раз одёргивает себя, затыкая свои эмоции куда поглубже, отдавая предпочтение разуму. Во-первых, он сядет. Поверьте, если бы его останавливало только это, его мужа уже бы не было на этом белом свете. А во-вторых, он знает, что, если дать волю эмоциям, можно и самому отхватить, всё же Губерниев сильнее, и как бы Матвиенко не пытался оправдать очевидный факт, разум всегда находился где-то неподалеку. Поэтому он лишь в очередной раз говорит: — Хорошо, дорогой, у меня просто не было времени. Мужчина убирает руки с талии, заставляя Серёжу наконец облегчённо вздохнуть, но расслабиться он не успевает, рука бизнесмена резким движением хватает его за шею, начиная сдавливать, он приближается почти к самому уху и произносит: — Тогда чем ты всё это время был занят?! Серёжа роняет чашку, этот тон не предвещает ничего хорошего. Он быстро успокаивает бешено стучащее сердце, аккуратно касается руки своего благоверного, заставляя его ослабить напор, и поворачивается к тому лицом, смотрит недолго, пытаясь вложить во взгляд как можно больше правдоподобия или доверия. Он сам не знает, что сейчас будет выгодной партией для него. Губерниев смотрит, но молчит, будто выжидает. Серёжа прекрасно знает этот взгляд, медлить нельзя, нужно срочно что-то сказать, иначе со следующим действием его голова соприкоснётся с полом. — Хотел побыть с тобой, вот и не подстригся. Глаза Дмитрия приобретают более живой вид: таким его обычно видят люди, а Серёжа лишь может выдохнуть, понимая, что хотя бы сейчас его оставят в покое. Он аккуратно поправляет галстук любимого, будто подтверждая свои слова, улыбается так, будто никогда и ничего не было, будто он любит этого тирана всем сердцем и душой, как три года назад. Спустя пять-семь минут бизнесмен уходит на работу, даже не попрощавшись. Как только дверь за ним закрывается, Матвиенко опускается на пол, хватаясь за голову трясущимися руками. — С этим надо что-то делать, — говорит он сам себе дрожащим голосом. И так каждое утро. В это время на экране тихо гуторящего над ухом телевизора слышится приятный мужской голос. Мужчина на экране похож на врача, девушка — ведущая или интервьюер — задаёт ему вопросы, на которые тот с улыбкой отвечает. И Серёжа бы сейчас пропустил всё это мимо ушей, если бы не услышал слова. Слова, которые могли спасти его жизнь: «Я просто даю шанс начать новую жизнь тем, кто страдает. Обычные хирурги спасают жизни, а пластические — души пациентов». Внутри мужчины, запертого уже три года в клетке, просыпается луч надежды. Он смотрит на этого человека и, сам не зная почему, верит ему. Его жизнь может стать прежней, он сможет жить спокойно, не боясь каждого шага и шороха, когда его благоверный возвращается с работы. Нужно только решиться всего на один маленький шажочек. Знаете, на месте нашего героя многие бы засомневались, но с него хватит, он уже и так многое пережил, так что ему правда нечего терять. Он смотрит на экран, отчётливо запоминая лицо врача-хирурга. В бегущей строке мельком называют клинику и фамилию врача. Это становится последним белым флагом для Серёжи. Он поднимается с пола, ища свой телефон. Клинику, оказывается, найти проще некуда, одно нажатие и пациент записан на приём, но Матвиенко знает любой его шаг, так что он лишь запоминает адрес, вызывает такси, якобы уезжая в свой бар, а сам на общественном транспорте добирается в клинику.%%%
Операция идёт три часа. Дима покидает операционную, снимая попутно перчатки. Сегодня его пациенткой была девушка лет тридцати шести. Из-за ожога лица она не могла нормально жить, поэтому пришла к лучшему пластическому хирургу Москвы. Позов всегда специализировался на таких пациентах в отличие от его коллеги Дмитрия Хрусталёва, тот оперировал всех подряд, меняя внешность людей до неузнаваемости, и всегда оправдывал себя тем, что пациенты сами того желают. Иногда Позов задумывается, может, коллега и прав, но он не готов менять людей до неузнаваемости. Он-то и в медицину пошёл, чтобы помочь людям, а когда понял, что сможет помогать пострадавшим пациентам избавляться от шрамов и пережитков прошлого, которые портят их жизнь, сразу решил стать пластическим хирургом. Но, даже несмотря на его условия, выбить хотя бы минуту спокойного отдыха просто не получается: так, после операции к нему подбегает Надечка. Медсестра как всегда счастливо улыбается, что удивляет пластического хирурга, нет, он любит свою работу, но постоянно улыбаться даже он не способен, зато может помогать людям, и ему этого достаточно. — Дмитрий Тимурович, у вас пациент на приём. — Уже? Разве мы не договаривались на три? — Это другой пациент, мужчина лет тридцати–тридцати пяти. — Хм, интересно, спасибо, что предупредила. После этих слов хирург прощается с медсестрой и идёт в свой кабинет, попутно думая, кто именно мог явиться к нему. Все пациенты, что были записаны на приём, просто-напросто ещё не должны были прийти, и Позов, честно говоря, надеялся отдохнуть хотя бы часок, а тут на те, получите и распишитесь, но делать нечего, он сам выбрал такую профессию. Он заходит в кабинет, ожидая увидеть кого угодно, но точно не мужчину, чьё лицо, да и тело в целом вряд ли напоминает жертву несчастного случая. Мужчина сидит на стуле, нервно постукивая пальцами, и будь Дима психологом, тут же подумал бы, что дело в тревожности, но он врач другой специальности, так что с такими проблемами просто не может помочь. Мужчина одет в серую водолазку, его волосы слегка свисают, но он будто не придаёт этому совершенно никакого значения, неподалеку лежит чёрная кепка, чёрные джинсы украшают подкаченные ноги, да и чёрные кроссовки явно говорят о достатке этого человека. Если честно, Позов в упор не видит, что могло привести этого человека к нему. — Добрый день, как вас зовут и чем я мог бы вам помочь? — Добрый день, можете обращаться ко мне Сергей. Я бы хотел вас попросить изменить моё лицо. — Простите, но я не специализируюсь в этой области. Советую вам обратиться к моему коллеге, хотите запишу вас к нему на приём? — Нет, мне нужны именно вы. Вы же тот самый хирург, вы точно можете мне помочь. — Если у вас душевные терзания, то это вам не ко мне, а к психологу, поверьте, изменив лицо от них вы не избавитесь. — Значит, вы мне не поможете? — спрашивает Сергей с надеждой в голосе и, получив от пластического хирурга отрицательный кивок, он надевает маску и кепку и покидает кабинет врача. Как только дверь за пациентом закрывается, Дима откидывается на спинку кресла, разминая шейные позвонки. Он честно не понимает таких людей, хотя он и не богач, может, именно из-за этого. Но в его жизни и так всего хватает. У него замечательный молодой человек, находящийся в командировке, дочка, достигшая возраста семи лет, занимающаяся фигурным катанием. В общем, в его жизни всё хорошо. Или не совсем так. Хотя зачем он обманывает себя? Его молодой человек уже неделю не выходит с ним на связь, он уехал в командировку, а его и след простыл. Дочку уже в третий раз опрокидывают с отборочных, так как у неё нет личного тренера, а таких денег, чтобы помочь дочке, у Димы просто нет. В двух словах, он может помочь многим, но так и не может полностью помочь себе.%%%
Серёжа идёт по улице, его надежда рухнула, с треском разбиваясь о бетон. Он не готов принимать факт того, что его жизнь продолжит рушиться, он не хочет потерять эту появившуюся маленькую надежду. С этими мыслями он доходит до катка, где тренируются будущие и действующие фигуристы. Для него лёд всегда был отдушиной, более того, Серёжа занимался фигурным катанием на протяжении всей своей жизни, ну, точнее будет сказать, сколько себя помнил. А потом он вышел замуж и всё: его карьера ушла вместе со спокойной жизнью в полное небытие. Так теперь он мог только издалека смотреть на людей, покоряющих лёд, думая, что хотя бы у них всё получится несказанно лучше. Конечно, в городе много таких катков, где фигуристы лучше и профессиональнее, но Серёжа ходит сюда не просто так. Несколько лет назад его внимание привлекла девочка: упорная и настырная малышка. Он всегда наблюдал за ней издалека, а затем оставлял записку и небольшую шоколадку около её сумки для коньков. «Старайся, у тебя все получится!» «Следи за ногами, делай упор на правую» «Отлично сегодня откатала. Так держать!» Серёжа был уверен, что девочка его не видела: за эти годы он научился быть невидимым, где угодно и когда угодно. И если ему выпадала возможность сбежать сюда, он с удовольствием это делал. Но сегодня малышка тренировалась иначе, не так, как всегда. Её движения, да и улыбка в целом куда-то попросту пропали, она делала всё без энтузиазма, будто что-то случилось. Ближе к концу её тренировки Серёжа в очередной раз покупает шоколадку и, оставляя фиолетовый стикер, спрашивает: «Всё хорошо? Эй, принцесса, если тебя кто-то расстроил, не обращай на них внимания». «Завистников может быть много, но поверь моему опыту, ты сияешь на льду!» После этих слов Матвиенко в очередной раз покидает лёд, так и оставаясь тайным поклонником этой маленькой фигуристки. Он идёт в свой бар, думая, что там сможет расслабиться, но судьба-злодейка в очередной раз кидает его через прогиб. Так, зайдя в бар, он видит суетящихся барменов и официантов. Он подходит к Оксане, которая зачем-то собирает собственные вещи. — Окс, что происходит? — Серёж, твой муж нас закрывает… — Что?! Как?! Что за глупость? — возмущается хозяин. Он не был предупрежден, да и что такого он сделал, что Губерниев решил прикрыть единственное место, где он мог находиться без надзора мужа-тирана хоть сутки, хоть двое, хоть трое? Была бы его воля, он бы сюда переехал на ПМЖ. Суркова лишь пожимает плечами: откуда ей знать, что этому бизнесмену взбрело в голову? А затем её лицо чернеет на глазах. Серёжа лишь по одному взгляду понимает, что к чему. Он сглатывает, оборачиваясь в сторону выхода, и видит охрану с чёрной машиной и тонированными стеклами. Теперь всё становится на свои места. «Он узнал, что меня здесь не было» — подмечает про себя Матвиенко и идёт к выходу. Он даже не спрашивает, молча садится в машину на переднее сиденье. Тогда Губерниев трогается с места, увозя Серёжу хрен его знает куда. Они едут десять, двадцать, тридцать минут. Серёжа уже начинает терять счёт времени, на улице уже солнце уходит в закат, когда они останавливаются в какой-то глуши. Рядом лишь лес и обрыв с бушующими волнами. — Ты врал мне. — Просто хотел побыть наедине с собой без твоей опеки и охраны, — Матвиенко быстро меняет тему, понимая, что ходит по минному полю, шаг вправо, шаг влево — расстрел. — Почему ты закрываешь мой бар? — Он перестал приносить прибыль, его дорого содержать. Да и он тебе больше не нужен, — с этими словами Губерниев начинает поглаживать мужа по затылку. — Знаешь, Серёж, я тут подумал и принял решение, что нам пора завести ребёнка, я уже выбрал суррогатную мать, так что в ближайшем будущем ты станешь отцом. — Что?! — Серёжа опешивает. Он откидывает огромную руку со своего затылка. — Никакого ребёнка не будет, с тобой в одном доме точно. — Что ты только что сказал? Повтори?! — Никакого ребёнка не будет! Ты же с его рождением запрёшь меня в четырёх стенах, я на такое не подписывался. — Запру? Неужели ты не понимаешь… Это всё потому что я люблю тебя! — Любишь? Серёжа не верит собственным ушам. Он подавляет нервный смешок, а затем говорит: — Ты любишь это лицо, конечно, оно же так напоминает тебе твоего жалкого отца. — Не смей так говорить о моём отце! После этих слов Дмитрий заносит руку в попытке ударить, Серёжа в ту же секунду шугается, а затем видит, что Губерниев тормозит. То ли адреналин в крови зашкаливает, то ли Серёжа действительно ёбнулся, но он начинает серьёзно смотреть на этого человека, на его лице впервые за три года расцветает ухмылка, сумасшедшая ухмылка. — Давай! Ну же! Ударь меня по этому лицу, и мы закончим всё здесь и сейчас! Дмитрий молчит, а затем достаёт из-за пазухи пистолет, направляет его на своего мужа. — Если ты хочешь закончить здесь и сейчас, то стреляй, ну же! Мы уйдём из этой жизни вместе! Сначала ты, а потом я, мы всегда будем вместе! Серёжа в ахуе, его начинает трясти, Губерниев смотрится зверем, его правда ничто не остановит. Матвиенко понимает, до чего довел, но проститься так с жизнью он не готов: не здесь, не сейчас. Он понимает, что выбора у него мало, но если уходить из жизни, то точно не с этим мудаком. Он в одну секунду откидывает пистолет. И пока его муж не понимает, что происходит, он в одно движение открывает дверь машины и бежит со всех ног. Добегая до обрыва, Серёжа останавливается на краю. — Прощай, Сергей Матвиенко… Его тело со стремительной скоростью летит вниз, он больше не слышит, он больше не видит, он больше не почувствует той боли, что ощущал на протяжении всех этих лет. Всё кончится вот так, просто и безраздумно, а тем временем вода начинает окутывать бренно опускающееся на дно тело, больше не будет боли, больше не будет страданий…%За три часа до случившегося%
Дима покидает клинику, когда все пациенты уходят довольные. Сегодня он назначил три операции на ближайшую неделю и у этих пациентов, в отличие от того мужчины, который почему-то так отчётливо запомнился, сам не зная, чем, были серьёзные проблемы. Пережитки прошлого, такие как ожоги, порезы, пулевые ранения и подобные шрамы. Обычно Позов не спрашивал у пациентов, откуда они, просто потому что знал, что это малоприятная тема и вряд ли ему стоит её задевать. Он успел уже созвониться с дочкой, та сообщила, что её «тайный поклонник» вновь оставил ей записку. Ой, как настораживал Диму этот тайный поклонник, ну не может нормальный человек два года подряд наблюдать за маленькой девочкой, не предпринимая ничего. Зачем он это делает? Более того, Позов до сих пор не знает, кто он, как бы он не пытался это выяснить, тот будто невидимка, так внезапно появившийся и до сих пор не исчезнувший. Он каждый раз беспокоится, когда дочка после тренировки не берет трубку, а вдруг этот хрен с горы её похитил, и теперь его маленькая девочка неизвестно где. Отцовское сердце всё же беспокоится. Но и с другой стороны, этот человек странный. Если бы он хотел получить какую-то выгоду с Савины, он бы давно это уже сделал, но вот уже как два года этот человек лишь оставался сторонним наблюдателем. От этих бурных размышлений Диму вырвал звонок, на экране появилось до приятных коликов в сердце знакомое лицо. Позов сел в машину, снимая трубку: — Да, Данил, я думал, что ты исчез, — шутя в своей привычной манере, сказал Позов, на его лице сияла улыбка, он так давно не разговаривал со своим любимым, так давно его не видел, но долго эта эйфория не продлилась. В следующую секунду на той стороне звонка послышался чужой мужской голос: — Дмитрий, мне очень жаль, но ваш муж скончался. Даниил Торецкий попал в аварию, из-за многочисленных повреждений внутренних органов нам не удалось его спасти. Примите мои соболезнования. Рука выпускает телефон, тот падает на пол. Дима смотрит вперёд, но ничего не видит, он ничего не слышит, всё тело будто парализовало. Он сглатывает несколько раз подряд, пытаясь переварить информацию. Но мозг упорно отказывается верить в происходящее, быть того не может, такого не должно было случиться, почему именно он? Все эти вопросы возникают в голове пластического хирурга, пока он не приходит в себя. Солнце уже скоро начнёт завершать свой очередной круг, уступая место ночи. Позов поднимает упавший телефон и, увидев время, понимает, что просидел так около часа. Он обессиленно падает головой на руль. В голове ничего, кромешная пустота. — Нужно собраться, Савина ждёт дома. — напоминает он себе. Спустя десять минут он наконец заводит машину и направляется в первый алкогольный магазин, бутылка виски незамедлительно оказывается в его руках. Честно сказать, он не помнит, как оплачивает покупку, не помнит, как заводит машину, он даже не помнит, как едет к чёрту на куличики. Позов выходит из машины, понимая, что оказался на берегу, ранее ему неизвестному. Подле него ни души, лишь волны, бьющиеся о берег. Он только успевает вскрыть бутылку, когда видит проплывающее неподалеку тело. Сам не зная, с чего вдруг, он срывается с места, кидается в воду, вытаскивая этого недоутопленника. На суше он его откачивает, делая искусственное дыхание и прямой массаж сердца. Только когда пострадавший приходит в себя, начиная откашливаться, Позов понимает, что это тот самый пациент, которого он спровадил с утра. — Зачем вы меня спасли? — слегка оклемавшись, интересуется Серёжа, восстанавливая дыхание. Он смотрит так непривычно, так странно, пластический хирург готов поклясться, он видит в этих карих глазах незримую ранее боль, страдания, будто окунается в чужой мир с головой. Что это с ним? Неужели потеря любимого человека так на него повлияла? Глупость какая, быть такого не может. — Что значит «зачем»? Это вы зачем пытались утопиться?! Дима возмущён до глубины души. Однако его оппонента мало это заботит, он лишь криво ухмыляется, после чего выдаёт: — Я не пытался утопиться, я прыгнул со скалы тут недалеко. Хотел закончить всё это, но вы мне помешали. — Ты точно сумасшедший. Позов в полнейшем ахуе. Как человек вот так просто может лишить себя жизни, он совершенно не понимает. У всех бывают трудности и сложный период в жизни, у всех есть свои проблемы и свои тараканы в голове, однако это не означает, что единственный выход — это самоубийство. — Сумасшедшим я был, когда согласился выйти за этого человека, а это вполне себе логичный исход. Единственное, что меня может спасти — другое лицо. — И как же вам это поможет? — Его одержимость, связанная с моим лицом, наконец иссякнет, я не хочу закончить, как его отец. Хотя, впрочем, вас это мало касается, уходите, а то ещё вас приплетут. Не хочу, чтобы из-за меня в очередной раз пострадали невинные люди. Что движет сейчас Позовым, он просто не знает. Будь он в нормальном состоянии, то порасспрашивал бы этого человека о проблемах его жизни, предложил бы какую никакую, но всё же помощь, там психологическую или помог бы нанять хорошего адвоката, который разведёт его с этим неизвестным пока ему человеком. Но сейчас он ни с того ни с сего выдаёт: — Я помогу вам, просто так помогу… Моя машина недалеко, поедем прямо сейчас, расскажете всё по дороге, думаю, нам стоит провести операцию ночью, вас же будут разыскивать? Серёжа лишь кивает, а затем, поднявшись на ноги, бредёт к чужой машине. Позови, прежде чем сесть туда, открывает багажник, доставая плед, он сам не знает, зачем его с собой возит, а вдруг понадобится? И надо же, правда понадобился, он укутывает своего будущего пациента, после чего они трогаются с места, оставляя бутылку виски стоять на том проклятом берегу. На улице темнеет быстро, когда они, покинув лес, движутся по прямой дороге. Дима всё же спрашивает: — Что с вашим лицом не так? Почему именно его? — Это лицо напоминает ему отца. Изменив его, я смогу закончить то, что никто из нас не смог бы завершить. Кто-то должен был поставить точку в этой истории и если этой точкой будет смерть… то лучше я лягу под нож, изменив себя полностью. Только так я смогу выжить. Позов не отвечает, продолжая ехать дальше.%%%
На улице ночь, однако по всему лесу на всевозможной глубине рыщет охрана вместе с собаками. Губерниев не даст ему так просто уйти, он чувствует, что тот жив, чувствует, что он рядом. Дмитрий любит его и не даст ему уйти. Он уже потерял отца. Серёжу он не потеряет. — Ищите лучше! Вы должны его найти! — кричит бизнесмен своим подчинённым. На улице начинается дождь, но поисковые работы так и не останавливаются. Этот человек правда не остановится ни перед чем, он найдёт своего мужа! Обязательно найдёт!%%%
В клинике Позов отчерчивает те зоны, которые ему будет нужно прооперировать. Матвиенко всё это время молчит. Позже он надевает операционный халат и самовольно ложится на стол. Сейчас его жизнь всецело зависит от этого человека со скальпелем в руках. Когда наркоз начинает действовать, Серёжа осознаёт, что здесь и сейчас его жизнь поделится на «до» и «после».