***
Клаусу Майклсону не нравилось чувствовать себя дураком и, как говорится, быть не в курсе событий. Элайджа уехал Бог знает куда, Колу удалось найти себе ведьму, которая была связана с Марселусом, и Ребекка больше не разговаривала с ним из-за того, что, как оказалось, названный его сыном вампир был жив и здоров. Тем не менее, Клаус очень скучал по Марселусу, его смерть сильно ранила сердце, причинила больше боли, чем любая другая потеря. Даже кончина Финна блекла на фоне. На самом деле, его смерть была сравнима с потерей Хенрика, что была сокрушительным ударом для Клауса, и он думал, что никогда больше не увидит того, кого считал сыном. Сейчас Марселус был здесь и, очевидно, злился на Майклсонов. Это было неприятно, но Клаус ещё не отошел от шока, он не мог поверить, что его ребёнок жив. Это привело его к дому, который, как он знал, купил Марселус. Он был двухэтажным: три спальни, две ванные комнаты. Небольшой домик находился на берегу озера, и вокруг не было никаких соседей. Отдельно стоял гараж и дровяной сарай. Клаус хорошо знал это место и он не смог удержаться, чтобы не заглянуть к Марселю. Когда он подъехал к дому, было тихо. На подъездной дорожке был припаркован джип, массивный старый грузовик «Форд» и изящная «Ауди». Клаус огляделся, медленно выходя из своей машины. Принюхиваясь, он почувствовал, что Марселус был на другой стороне участка и, судя по тому, что уловили его уши, колол дрова. Тихо захлопнув дверь, он осторожно обошёл дом и остановился, чтобы посмотреть на мальчика. Марселус уже давно был мужчиной, но Клаус продолжал видеть в нем ребенка, который гордо улыбался, когда сумел самостоятельно завязать галстук. Парень внезапно обернулся. — Уходи, — рявкнул Марселус. — Пока мы не поговорим, я никуда не уйду, — решительно заявил Клаус. Он жаждал этого разговора с тех пор, как Новый Орлеан был разрушен. Он был опустошён тем, что так и не смог найти Марселуса в руинах своего дома. — Нам не о чем говорить, — отрезал Марселус. — Марселус… — начал он. — Я Марсель! — крикнул молодой человек. — Марсель, — попытался он снова. — Я пришёл с миром, — сказал он и поднял руки в мирном жесте. — Я сомневаюсь, — усмехнулся Марсель. — Пожалуйста. — О чем тут говорить?! О том, как ты оттолкнул меня от Ребекки? О том, что ты ненавидишь моего ребёнка? И да, Давина мой ребёнок, она моя семья, и я умру за неё! Или о том, как твой безумный брат каким-то образом стал лучшим другом моего ребёнка? Или о том, как ты разрушил все то счастье, что у меня было? Или ты хочешь поговорить о Майкле? — Меня устраивали ты и Ребекка, — начал он. — О да?! Тогда ты чертовски здорово это показал, — усмехнулся он. — Знаешь, я люблю ее до сих пор. Но вы оба вырвали мое сердце и растоптали его. Ты вонзил в неё кинжал, чтобы разлучить нас! — Я сделал это для ее же блага, она слишком безрассудна, когда влюблена, — защищался он. — И это была проверка, насколько ты достоин ее. — О, отличный тест, который невозможно пройти. Никто не бывает достаточно хорош в твоих глазах, Клаус, — парировал он. — Это неправда! — Правда! — крикнул Марсель. — В глазах Клауса Майклсона никто не бывает достаточно хорош. — Ты был достаточно хорош, — мягко сказал Клаус. — Ты был идеален, ты был моим, — заявил он, пристально глядя на своего сына. — Это определённо принесло мне много пользы. — Марсель, я пришёл поговорить, — тихо сказал он. — Я не хочу с тобой разговаривать! — огрызнулся Марсель. — Вы с Беккой можете продолжать свои дела. Похоже, пока что мне придётся смириться с присутствием Кола рядом с Давиной. Но, когда она закончит то, зачем сюда приехала, можешь забирать его обратно. Я не хочу, чтобы кто-то из вас был рядом со мной или моей девочкой. — Чем занимаются Кол и Давина?! — Тебя это не касается, — он невесело рассмеялся. — Уходи, Клаус. Давай продолжим считать друг друга мертвыми, — он вернулся в дом и захлопнул за собой дверь. Эти слова ранили Клауса сильнее, чем он предполагал, когда он уставился на дверь дома. Он хотел заставить своего мальчика вернуться. Ему было все равно, ненавидит ли его Марселус, он просто хотел ещё раз увидеть своего мальчика. Возможно, Клаусу следует поговорить с маленькой ведьмой о своём сыне. Он мог бы заставить ее рассказать ему о Марселе.***
— Привет, любимая, — ответил Кол по телефону, пока Давина стояла на улице, ожидая приглашения, в то время как Кэролайн и Елена зашли в домик у озера, где прятался Джереми Гилберт. — Расскажи мне о метке охотника. Штуке на руке у парня Гилберта, ради которого я недавно сняла внушение с этого идиота-вампира, — сухо сказала она. — Он из Братства Пяти, дорогая. И карта ведет к могиле Сайласа, — объяснил он. — Что такое Братство Пяти? — У нас будет урок истории, как только я вернусь. Ник знает о них больше, чем я, как и Элайджа, дорогая. — Почему? — с любопытством спросила Давина. Казалось, Кол знал все о сверхъестественном, даже самые забытые Богом вещи. Она вспомнила, как однажды, во время их медового месяца, она затеяла игру с выпивкой под названием «правда или ложь» о сверхъестественных вещах, которая переросла в дискуссию о тех фактах, о которых она раньше и не задумывалась. — Меня тогда впервые усыпили кинжалом, любимая. Элайдже потребовалось двадцать лет, чтобы найти меня и вытащить из гроба, в котором меня спрятали. Братство Пяти победили меня, это был неприятный сюрприз. В то время я жил с группой ведьм, очевидно они спасли меня, спрятав мое тело. Это спасло мне жизнь, но моим братьям это доставило неудобство. Они долго не могли меня найти. В то время Ник был проклят меткой охотника, что свело его с ума, из-за этого он и стал параноиком. — Что за проклятие? — спросила она. — Убийство охотника из Братства Пяти сводит с ума того вампира, который его убьёт. Я понятия не имею, как это отразится на ведьме или человеке, дорогая. Я думал, что они вымерли, пока не появился малыш Гилберт и Ник не решил помочь ему закончить карту. Я, Бекка и Элайджа потратили тридцать лет, поддерживая жизнь Ника, это было нелегко, проклятие разрушало его разум и выявило его худшие черты. После того, как проклятие отпустило его, от моего брата осталась лишь его извращённая версия, любимая. — Что сняло проклятие? — спросила Давина. — Понятия не имею, любимая, — признался он. — Я был слишком занят, помогая Элайдже сохранить жизнь этому ублюдку. Когда все закончилось, это уже было не важно. — Эта карта может привести к лекарству? — В теории, но на практике я сомневаюсь в этом, дорогая. Сайлас был проклятым бессмертным, ты знаешь историю, — признал он. — Если и есть лекарство, то его нужно будет засунуть ему в глотку, прежде чем вырвать его сердце, расчленить и сжечь его тело и развеять прах в четырёх уголках земли. — Да, но я должна это проверить. Елена Гилберт планирует получить это лекарство, чтобы излечится от вампиризма, — сообщила ему Давина. — Она сказала тебе об этом, дорогая? — Нет, но я могу сделать обоснованный вывод, опираясь на имеющуюся у меня информацию, — сообщила она. — Они просто хотят лекарство? — в замешательстве спросил Кол. — Очевидно, — призналась она. — Это невозможно, — твёрдо заявил Кол. –Какое бы лекарство ни существовало, оно предназначено для Сайласа, чтобы сделать его смертным и убить его. — Ты слышал о лекарстве раньше? — По слухам, но в тот момент я перестал искать его и попытался уничтожить все, что связано с Сайласом, чтобы другие перестали искать, любимая. — Восхитительно, — признала она. — У тебя есть ещё что-нибудь о Сайласе, что я могла бы использовать? — Да, в склепе Клэр. — Почему ты хранил это там?! — Потому что это было единственное место, куда не могла добраться моя семья, любимая. — Просто для ясности, когда ты пытал Шейна, он говорил об этом лекарстве? — Вампиризм был создан магией. Я не настолько глуп, чтобы думать, что его нельзя обратить. Моя мать создала заклинание, чтобы сделать нас людьми, но мы не позволили ей применить его, потому что она собиралась убить нас, — объяснил Кол. — Когда Бекка попросила меня добыть информацию о «лекарстве», я подумал, что это какое-то заклинание, требующее двойника. Я не знал о Сайласе, пока Шейн не упомянул его! Клянусь, любовь моя, никто не говорил мне о Сайласе до Шейна. — Я верю тебе, — пообещала она. — Возьми все записи о Сайласе и ингредиенты для заклинания, мы займёмся этим завтра. Прямо сейчас я хочу поговорить с охотником и узнать, что это за карта. — Мы должны поговорить с Ником, — Кол вздохнул. — Зачем? — Он сохранил мечи Братства Пяти. И поскольку Братство было сверхъестественными существами, я готов поспорить, что эти мечи, скорее всего, тёмные артефакты. С твоим уровнем силы ты должна почувствовать что-то, чего мы не можем видеть или знать, любимая. — Хорошо, я разберусь с охотником, ты заберёшь все, что нужно, потом мы получим ответы от Шейна и доберёмся до твоего брата и его волшебных мечей, и после этого мы займёмся убийством Сайласа. — Достаточно просто. — Достаточно просто, будь осторожен в Новом Орлеане, Кол, — она вздохнула. — Расслабься, дорогая, — он усмехнулся. — Не могу. У тебя моя кровь, а мой ковен охотится за моей головой. Пожалуйста, будь осторожен. — Никто не найдёт тебя, любимая. Я вернусь, прежде чем ты успеешь оглянуться, и они ничего не узнают. Надеюсь, после Сайласа ты расскажешь мне о своём ковене. — После Сайласа я займусь Эстер и Майклом, — возразила она. — До встречи, дорогая. — До встречи, Кол, — она повесила трубку и посмотрела на дом у озера. Высокий, крупный парень стоял рядом с Еленой, разглядывая ее с любопытством. Кэролайн тепло улыбнулась, подъехала Бонни. Деймон уставился на неё, в то время как Мэтт стоял с непроницаемым выражением лица. «Пора приниматься за работу», — подумала она, засовывая телефон в задний карман и поднимаясь по ступенькам на крыльцо. — Джереми Гилберт? — предположила Давина. Они виделись однажды с этим ребёнком. Она не особо запоминала имена, если честно. — Я Давина Клэр, и я пришла помочь тебе. — Ты напала на мою сестру в «Гриле». — После того, как она угрожала свернуть мне шею, — напомнила Давина. — Я не хочу причинить вред тебе или твоей сестре, я пытаюсь помочь. Не хочешь рассказать мне о метке Братства Пяти? — Эм… — он сглотнул, когда она выжидающе уставилась на него.