Часть 1
19 июля 2022 г. в 15:36
Анна. Осень 1895 года
Александр Петрович Лукьянов устроил пышный праздник в честь своего переезда из Санкт-Петербурга в Затонск. В столице он успел дослужиться до чина статского советника, когда получил от тетушки в наследство солидный капитал, большую усадьбу и старый дом. Особняк к приему отремонтировали, и он приятно пах свежей краской и новой мебелью. Вдоль синих стен просторной бальной залы, украшенной итальянским мрамором с коричневыми прожилками, прохаживались нарядные гости с бокалами дорогого шампанского. В центре на узорчатом паркете в ослепительном блеске люстр и канделябров кружились пары.
Анна Миронова уже вдоволь натанцевалась и хотела поговорить с дядей, на днях приехавшим к ним погостить. Голубоглазая красавица с правильными чертами лица и задорной улыбкой на пухлых губах сегодня выглядела особенно привлекательно в легком шелковом платье с открытыми плечами, и от поклонников не было отбоя. С Петром Ивановичем они укрылись за роскошным букетом ярких осенних цветов и вполголоса обменивались последними новостями. Дядюшка по обыкновению был весел, ироничен и полон занимательных историй. Слушая смешные рассказы про его столичные приключения, Анна скользила взглядом по залу, находя знакомых и приветственно кивая им. Меньше года она посещала высшие женские курсы в Санкт-Петербурге, и с удивлением понимала, как много изменилось в Затонске с момента ее отъезда. Взор остановился на незнакомом худощавом мужчине у дверей. Этого человека она видела в первый раз. Такого раз встретишь — уже не забудешь. Его лицо состояло из прямых линий и острых углов. Высокий лоб, длинный узкий нос, твердый рот — лишь волнистые волосы не желали подчиняться строгому порядку. Светлые глаза безучастно смотрели на окружающих, ненадолго задержавшись на Анне. Издалека она не смогла разобрать — серые они были или голубые.
— А кто это? — спросила Анна у дяди, как только незнакомец отвернулся от нее, — стоит у входа?
— Наш новый судебный следователь. Прислали из Петербурга. Штольман Яков Платонович.
— Ты знаком с ним?
— Шапочно. Ты же знаешь, я не люблю дел, связанных с полицией. Как твой дядя выглядит? — Петр Иванович сменил тему и попытался пригладить непослушные темные вихры, — Хочу подойти к Элен. Она сегодня чудесно пела, не находишь?
— Да, мне очень понравилось! А ты — вылитый столичный франт! — и Анна демонстративно стряхнула невидимые пылинки с фрака.
Элен или Елена Павловна Кулагина была известной певицей, с которой Петр Иванович познакомился в Петербурге. Высокую статную женщину плотным кольцом окружили поклонники, и Анна решила подождать дядю возле мраморной колонны, беседуя с давней приятельницей. Вокруг кружились пары, но ей совершенно расхотелось танцевать, лишь сердце на миг замерло от волнения, когда объявили последний вальс.
Штольман. Зима 1895 года
Зимний Петербург встретил Штольмана тяжелым свинцовым небом над головой и слякотью под ногами, на удивление точно отражая состояние его измученной души. Раньше Якову нравилась столица, он дышал с ней в одном ритме и не представлял себя живущим в другом месте. Благодаря профессии он изучил извилистые улочки, глухие закоулки и подворотни, а когда выдавался перерыв в работе, то с удовольствием гулял по широким проспектам. Сейчас мужчину окружал холодный равнодушный город, и дело было не в погоде, просто он замерз сердцем с тех пор, как пропала Анна.
Вот уже несколько недель, как вместе с Коробейниковым он жил в доме Петра Ивановича Миронова. Сам он остался в Затонске, утешая убитых горем родственников.
В то утро, когда Яков собрался в Петербург в надежде отыскать следы Крутина, Антон Андреевич молча зашел в нему с дорожным чемоданом, сел на стул и принялся терпеливо ждать, когда судебный следователь соберет вещи. Штольман не знал, как долго продлятся поиски и чем они закончатся. Крутин невероятно опасный противник, людские жизни для него ничего не значат. Яков не сомневался, озвучь он мысли вслух, Коробейников все равно найдет аргументы, чтобы отправиться с ним, и решил промолчать. За долгие годы знакомства c Анной Антон Андреевич стал ей близким человеком, утешителем и защитником, да и сам Штольман считал Коробейникова хорошим другом. Когда они не нашли девушку и увидели знак, именно Антон Андреевич помог сохранить Якову остатки разума и взял на себя объяснение с гостями, с трудом приходящими в себя после гипноза. Потрясенный Яков лишь безмолвно стоял у стены, разглядывая символ, и механически перебирал в руках белоснежную фату. Коробейников дал начальнику время отдышаться, понять и принять — Анна похищена Крутином. По его, Штольмана, вине.
Они не обсуждали решение Антона Андреевича поехать с ним, без лишних разговоров добрались до столицы, а там пошли в сыскное управление. Благодаря связям Якова они получили доступ к свежим сводкам, и ежедневно методично изучали события по всей России, разыскивали случаи, походящие на работу Крутина, пока Штольману на глаза не попалось довольно заурядное убийство двух влюбленных в меблированных комнатах на Невском проспекте. Его внимание привлекла исключительная жестокость, с которой преступник расправился с жертвами, но поводом могла быть болезненная ревность. Среди предметов, найденных полицейскими, значилась жемчужина. Она упоминалась вскользь, ее присутствию не было никакого логического обоснования, поскольку рядом не лежало никаких подходящих украшений, и Яков вспомнил, как встречал недавно что-то похожее в комментариях к другому инциденту. Он вернулся к папкам с уже прочитанными и отложенными протоколами и начал снова их просматривать, пока не наткнулся на необходимые бумаги. Самоубийство купца, проигравшегося в карты. Покойник оставил записку, и расследование быстро закрыли. Следователь лихорадочно листал документы, пока не обнаружил в описании места происшествия список улик. Штольман откинулся на стуле и глубоко задумался. Оба дела никак не связаны, общим между ними была только драгоценность, но интуиция подсказывала: они наконец отыскали первую зацепку.