Мою первую любовь звали ненависть

На следующей неделе должны начаться осенние каникулы и впервые Серёжа этого не хотел. Начало каникул означало поехать к бабушке, а ещё значило неделю не видеться с Ваней; хотя, если бы он мог остаться, ещё не значило бы, что парень захочет проводить с ним время — у него же должны быть друзья. Пешков никогда бы не подумал, что недельное расставание с каким-то парнем может его так огорчить. Что насчет его друзей, с ними время Серёжа проводил реже. Даше всё ещё было сложно, хотя она этого не говорила. Лёша часто обижался и не раз спрашивал, с кем же он проводит время, на что Серёжа, отвечал невнятными «занят», «сам гуляю» ну или что-то типа того. На душе от этого было неприятно. Словно он их променял. Но ведь, что плохого в том, что он знакомится с новыми людьми? Правильно, ничего. Зависать на крыше стало традицией: каждый день после уроков, он встречал Ваню возле запасного входа, и они вместе направлялись к тридцать восьмому дому, на четырнадцатый этаж. Там, старшеклассник доставал ключи с новым брелоком, подаренным Серёжей. Забавная история, кстати: Сидели они как-то на крыше, болтали о потенциальных первоклассниках, о том, как же хорошо было в садике, рассказывали о добрых и плохих воспитателях. Серёже опять позвонил Лёша, с вопросом «гулять будешь?»; из кармана, вслед за телефоном выпали ключи от дома. Серёжа не заметил даже, а Ваня их словил. И каково же было удивление Пешкова, когда сбросив звонок, его ключи вертел на пальцах Ваня. Там и был этот брелок, пучеглазая, жёлтая, почти круглая, резиновая собака (или кто это? Серёжа так и не разобрался…). Ваня спросил, что это, а парень так и ответил: —Да, кто его знает. Собака вроде. Мама подарила когда у меня появились ключи от дома… — и стал считать на пальцах. Ваня засмеялся, и Серёжа тоже улыбнулся, продолжая задумчиво загибать пальцы, —… лет девять назад. —Похоже на белку, — только и ответил он. —А может это динозавр такой? — пошутил Серёжа. — Начинает уже раздражать. Лёша всё время с него угорает. Первый раз как увидел, чуть не задохнулся от смеха. — И от такого воспоминания, на лице проявилась легкая ностальгическая улыбка. Парень мысленно сделал пометку погулять со старым другом на днях. —А мне нравится. Он прикольный. Можно я возьму? — и Пешков был не в праве отказать. И теперь, ключом, с тем же брелоком, парень открывал люк на крышу. Там ежедневно оказывались сигареты и, иногда, алкоголь. Редко, но всё же, Серёжа замечал початый пакет какого нибудь портвейна в углу. Спрашивать об этом не спешил, но это настораживало. *** В пятницу перед школой его ждал Ваня. Серёжа удивился — обычно они встречались после уроков. Пешкова он не заметил, смотрел в телефон и видимо злился. —Эй, — окликнул Серёжа. Парень тут же поднял голову и заулыбался. Подошёл и выпалил: —Как насчёт прогулять? У тебя интересных уроков нет, — радостная улыбка сменилась на коварную. Ей-Богу, сфоткать бы его сейчас и рога дорисовать. Но его напрягло последнее. —Откуда ты знаешь какие у меня уроки? — Серёжа нахмурился. —Ой, не начинай. Твоё расписание висит возле входа, как и все остальные, — парень выбросил кисть в непонятном жесте, который, скорее всего, означал «забей». Он часто так делает. — Так что? —Нас же видели наверное… — замялся Пешков. —Не парься, всем плевать, последний день семестра, — Ваня взял Сергея за запястье и потянул в сторону крыши, а Пешкова словно током ударило, да не смертельно, а как в мультиках — по телу прошлись заряды энергии, и до чего же приятные… Но Серёжа виду не подал. —Ты на каникулах в городе? — в руках Вани снова виднеется пачка, но как ни странно, не красная. Серёжа узнал эти сигареты — фиолетовые «Ротманс». —Не-а. Еду к бабушке. Хотел бы остаться, но давно к ней не ездил. Она звонит часто, спрашивает когда приеду. —Жаль. Я думал тебе одно место показать. — куда-то пропала и зелёная зажигалка, её сменила какая-то цветная и круглая. Эту зажигалку Серёжа тоже узнал — «Clipper» продавались в каждом ларьке по тридцать рублей. —Какое? —Секрет, — Бессмертных зажал между губ сигарету (предварительно, зачем-то покрутив фильтр пальцами) — Когда возвращаешься? —В пятницу, — глаза собеседника вспыхнули синим пламенем. —Отлично. У нас есть выходные. Свободен в субботу? —Да, — ответил Серёжа, и только позже вспомнил, что обещал Даше погулять. —Тогда жду тебя возле крыши. Время в инсту напишу. —Окей, — Ваня открывает дверь подъезда, и пропускает Пешкова внутрь, — Какие планы на каникулы? —Теперь не знаю. Планировал с тобой погулять. —Со мной? И только? — удивился Серёжа. —Да, — парень флегматично пожал плечами и обогнал младшего на лестнице. —А… твои друзья? — Ваня остановился и обернулся. —Какие ещё друзья? — с усмешкой спросил тот. —Ну одноклассницы твои, ты же с ними общаешься вроде, — Серёжа напрягся, показалось, что он сказал что-то не то. А Бессмертных расхохотался. — Что? — не понял Пешков. —Они не друзья мне, так, скорее… — Ваня устремил задумчивый взгляд на кнопку лифта, — нет, даже знакомыми их не назовёшь. Я знаю только их имя, и то, только благодаря хорошей памяти. —Зато они о тебе много знают… — прошептал Серёжа. —Что? — Ваня непонимающе уставился на него. —Ну… девушки из твоего класса, наверное, увидели нас вместе после школы. Подошли ко мне на перемене, начали расспрашивать, мол, кто я тебе, и как мы общаемся. —И что ты сказал? —Да ничего. Сказал, что дружим и всё. —Как их звали? — не очень заинтересованно спросил Ваня и, наконец, вызвал лифт. —Точно не помню… одну Лера вроде. —Понятно, — только и ответил он, — неинтересная, поверхностная и с кучей комплексов. Серёжа подумал, что ошибся именем. Та девушка была раскрепощенной, красивой и, можно сказать шикарной. Прямые белокурые волосы (видимо крашеные — тёмные корни прилично отросли), золотые серёжки-гвоздики, аккуратный курносый нос и карие, словно чёрные глаза. Идеально ровные стрелки и явно нарощенные ресницы преображали её лицо толи строгостью, то ли, стервозностью. Одета она была в светлый гольф, который красиво подчеркивал её грудь, а чёрные джинсы выделяли талию. Смущение выражалось лишь в руках, теребивших резинку пальцами. Серёже казалось, что он её где-то видел, Лера была ему смутно знакомой, но зыбкая память растворяла всё связанное с этим именем. Вторая девушка, скорее всего, подруга блондинки не выражала никакого интереса к расспросам. Она стаяла и рассматривала Серёжу. Выглядела она полной противоположностью подруги: волнистые рыжие волосы (Сергей не уверен, но похоже на настоящие), проколотый септум, пухлые губы, россыпь веснушек и голубые глаза. Стиль одежды тоже значимо отличался. Бледно-фиолетовая толстовка, светлые брюки и кеды со шнуровкой-звездочкой. Макияжа на ней не было, хотя, Серёжа едва ли в нём разбирался. Приехал лифт, Ваня зашёл и Пешков решил всё же спросить: —А Света? — он хорошо запомнил её имя. Она и в правду была светлой, без конца улыбалась, словно светилась. —Что Света? — не понял Ваня. Нажал кнопку четырнадцатого этажа и двери лифта закрылись. —С Лерой была Света, как я понял, они подруги. —А Света… да, она поинтересней, — задумался парень, — Угадал, они подруги. Неужели она тоже фанатеет по мне? — Усмехнулся Ваня. —Не думаю, она была не то, что бы заинтересованна моими ответами. Наверное, просто за компанию пошла. И ещё, ты всех людей в «интересности» измеряешь? Ваня пожал плечами: —Да, скорее всего. А как по другому? Человек либо интересен, либо терпим, либо неинтересен. —И что, я интересный? — усмехнулся Серёжа. —Однозначно, — лифт остановился, и парень вышел. —Почему? Я так не думаю, — Пешков поспешил за другом. —А я интересный? — спросил Ваня и Серёжа не думая ответил, да. — Почему? —Во-первых вопросом на вопрос не честно, а во-вторых… ну не знаю, ты просто классный. — ответил парень и сразу подумал, а ни странно ли это звучит. —Классный? — улыбнулся Ваня. —Интересный, — исправился он, — Так, я ответил, теперь ты. —Я тоже не знаю. Просто ты весёлый, и наверное… та розовая толстовка классная была.— парень достал ключи от люка. Когда парни залезли на крышу, Ваня вновь начал курить. И Серёжа уже давно хочет спросить, не надоело ли ему, но уверен, что нет. На крыше они стали чаще молчать. Ваня словно растворялся, хотя, безусловно, был здесь, на крыше, сидел на парапете и задумчиво курил, но сознанием парень был далеко, думал о чём-то своём, и иногда посвящал Серёжу в свои мысли. Мог спросить: «как думаешь, на дне Москвы-реки могут плавать одинокие осьминоги?» или «после смерти возможно переродиться? Если бы у тебя был выбор, кем бы ты стал? При условии, что будешь нести исключительно добро».