Мою первую любовь звали ненависть

Парни все ещё сидят на крыше. Ваня флегматично курит, постоянно стряхивая  пепел. Серёжа уверен, что сейчас парень думает о чём-то фантастическом. Например, возможной ли, что черепахи понимают китайский или как долго возможно дышать в комнате без окон и дверей. Серёжа и не заметил, как нагло рассматривает Ванин профиль. Да и сам Ваня не то, что бы обращал внимание. Лишь ёжился, от чего? От неприятных мыслей или из-за холода? —Тебе холодно? — Всё же спросил Пешков, когда Ваня покрылся мурашками. —Да. Меня смешно так подъебали синоптики. — Понятно, конечно, что погода здесь очень изменчива, но одеть футболку в конце октября это уже безумная вера в погоду... —Может спустимся в подъезд хотя бы? — Предложил Серёжа, на что Ваня пожал плечами и спустился с парапета. —Идём. И только сейчас Пешков заметил, как же страшен этот дом: штукатурка обвалилась лет пять назад, везде жестянки от пива и импровизированные пепельницы от банок из-под кукурузы. Прокуренная лестничная клетка, это точно не то место, где Серёжа хотел бы проводить время. Кстати, о времени, сегодня последний день перед их расставанием. Парень подумал, что звучит это пиздецки пафосно. И пошло. Да. Ваня достал пачку, но Пешков его остановил: —У меня дома никого нет. Пересидим? — Бессмертных оживился, наверное, он тоже не находил удовольствия от общества советских окон и обосаных углов. —Думал не предложишь. — И на его вымазанных пеплом губах расцвела улыбка. В груди приятно защемило, вызывать его улыбку в этом доме — почти заслуга. — Но учти, я не буду стесняться и аккуратно спрашивать куда идти. — И устремился в низ. — Не сомневаюсь... — Едва слышно прошептал Пешков и последовал за другом. —В таком случае, с меня что-то поесть. Хочу пиццу. Ты же с ананасами любишь, так? — Ох, уж эта коварная улыбочка... —Постой, — Серёжа остановился, — откуда ты знаешь какую я люблю? — Пешков не очень удивлён — слишком уж часто Ваня знает то, что казалось бы, знать не может. —Инсту твою смотрел, Серёж. Ну чего ты, как из девяностых. —У меня нет там фото пиццы, — нахмурился. —Да я не помню, — и махнул рукой. — Может в истории Даши. —Откуда ты её знаешь? —Да, Серёжа! Что ты прицепился? Знаешь, есть такая штучка как подписки, да? — Ваня начал объяснять, словно ребёнку, которого только-только познакомили с интернетом. — Ну вот, Сереженька, заходишь туда, и тебе открывается мир бесконечных аккаунтов. И вообще, щас закажу и буду сам есть! — И вновь смеётся. Ваня смотрел его подписки. Ладно. *** —Что пить будешь? —Зачем мне отвечать? Из историй Лёши можешь узнать, что я пью фанту, — съязвил Пешков. —Бе-бе-бе, из истолий Лёси можесь узьнять... — русый, смеясь, плюхнулся на диван рядом с Серёжей, понажимал ещё что-то в телефоне и, наконец, поднял голову на Пешкова. — Все будет через пол часа. —Отлично. Фильм? — парень кивнул. — Какой? — Ваня уже собирался отвечать, но Серёжа сказал первым. — А, подожди, дай мне свою инсту, я посмотрю фото твоих друзей, — и хохочет. —Да иди ты, нет у меня друзей. — кидает подушкой в Пешкова и тоже смеяться. —А я? —А ты интересней. Ладно. Фильм всё же выбрали. «Убей своих любимых». И пока было начало или типа того, Серёжа заранее принёс стаканы. —Слушай, я кажется сильно замёрз, можешь дать какую-то кофту или худак? — Потирая локти, попросил Ваня. И Пешков принёс. Красный свитер. И ему безумно идёт этот цвет. —Ну что? — Спрашивает крутясь, слишком манерно. Он выглядел по-домашнему. —У тебя на голове гнездо какое-то, — хохочет кудрявый. Ваня попытался поправить сам, но стало только хуже, — Бля, Вань, это пиздец, иди поправлю. И он подошёл. Сел рядом и подставил голову под чужие пальцы. В нос ударил запах табака. А волосы у него мягкие, Серёже понравилось. —Всё... — Появилось странное, неудержимое желание провести рукой по его щеке. Она холодная или он уже согрелся? Конечно, этого парень делать не стал. Ваня поднял голову и посмотрел в глаза. А глаза у него зелёные, это Серёжа только сейчас заметил. Взгляд скользнул ниже, к губам, которые владелец облизал. Серёже, конечно, уже не двенадцать, что бы не понимать, что что-то всё же между ними есть. Но если для Вани тот пьяный, отдающий дешевым алкоголем поцелуй — просто шалость? И Серёжа просто придумал себе эти взгляды и какое-то не дружеское отношение. Ну, а Ваня, наверное, не думал — уместил свою ладонь на Сережиной шее и слегка погладил скулу большим пальцем. Губы сами по себе облизались, сердце бешено стучало, отдаваясь гулом в ушах. —Ты красивый, — улыбнулся Бессмертных. Он слегка поддался в перед и прикрыл глаза. Прижался к пухлым губам, предвкушая настоящий поцелуй. Мысли в голове Серёжи путались. Рука сама легла на чужую голову и зарылась в мягких волосах. Но как только Ваня приоткрыл рот, что бы почувствовать вкус чужих губ снова, уже в трезвости, в дверь постучали. —Это курьер. Я заберу, — Бессмертных сжал губы в тонкую линию, явно не довольный, что их прервали и поплёлся к дверям. Как только он покинул комнату, Серёжа выдохнул. И улыбнулся во все тридцать два. Да. Как-то так. Просидели они дома у Пешкова где-то до семи вечера. Скоро должна была прийти мама и Серёже не очень хотелось объяснять, что же это за парень. —Встретимся в субботу? — Ваня накинул на плечо пустой рюкзак. —Встретимся в субботу, — повторил Серёжа. И напоследок Бессмертных его обнял. Странно, но запах табака не чувствовался.