***
Экс Банни заставил принести к нему в комнату все запасы фентанила. Теперь на столике красовались пять ампул — не так много, как того бы хотел он. — Ты уверена, что это все? — с подозрением спросил он. — Да, — глухо отозвалась Юнхи. Она была не рада, что приходилось таким образом расставаться с сильным анестетиком. Будь ее воля, приберегла бы на черный день. Вдруг придется оперировать что-то серьезнее поверхностного ранения. Но шутить с этим психом она не рискнула. Экс Банни несколько мгновений с сомнением буравил ее взглядом, но потом заметно расслабился и сказал: — Я тебе верю. Запомни это Юнхи. Мое доверие многого стоит. — Он раскурил сигарету, сделал затяжку и выпустил плотный клуб едкого дыма. — Я слышал о том представлении, что вы устроили вчера. — Наклонил голову вбок, делая еще одну затяжку. — Ты должна понять, тут другие правила. Мои парни заботятся о нашей безопасности и пропитании день и ночь. Рискуют своими жизнями. Справедливо, если они будут получать за это хоть какое-то вознаграждение. Верно? «Справедливо?» — Юнхи сжала драную обивку кресла и с трудом удержалась от едкого высказывания в ответ. Она согласилась бы, если бы речь шла об уходе за убежищем и приготовлением еды, но то, что чинили так называемые «защитники», не укладывалось у нее в голове. Ни в какие рамки морали не влезало! — Прежнего общества больше нет, — продолжал Экс Банни. — Теперь миром править будем мы — люди нового поколения. Самые приспособленные. — Стряхнул пепел. — Так уж вышло, что мужчины лучше приспособлены к новым условиям. Мы сильнее и выносливее. Женщинам же придется подчиняться. — Почесал шею, обдумывая. — Женщины станут товаром в предстоящей политической борьбе. Но я понимаю твое нежелание мириться со своим положением. — Снова затяжка. — Я даже готов заключить с тобой сделку. Пока ты будешь обеспечивать меня этим, — кивнул на ровный ряд склянок фентанила, — я гарантирую твою неприкосновенность. Ты ведь должна понимать, что защита Чонгука ничто. Здесь имеет вес только мое слово. Юнхи сжала зубы. Неужели ее навыков было недостаточно? Будь она мужчиной, этого разговора бы просто не было. Юнхи привыкла сталкиваться с предвзятым отношением, в ее профессии это было распространенным явлением. Но еще никогда ее не сравнивали с вещью — товар в политической войне. Товар?! Да как у него язык поворачивался так говорить о людях? — А как же Чонгук? — тихо произнесла она, стараясь интонацией не выдать клокочущих внутри эмоций. — Его безопасность ты тоже будешь гарантировать? Экс Банни тихо засмеялся. Он ждал этого вопроса. — Не слишком ли много забот на мою голову ради простого наркотика? — спросил он. — Чонгук сам должен доказать свою полезность. За ним висит немалый грешок. Парни не поймут, если я так просто спущу ему это с рук. — Куда ты отправил его? Едкая улыбка исказила лицо Экс Банни. Выдыхая дым, он произнес: — На испытание. Если справится, так и быть, оставлю его в покое. Если нет… — он многозначительно замолчал, довольно наблюдая, как эмоции сменяются на лице девушки. — О, впрочем, я бы мог предложить еще одну сделку. Если он провалится… и останется жив… — Смешок. — Ты могла бы обеспечить его безопасность, если согласишься удовлетворять мои маленькие прихоти. Он откровенно пробежался взглядом по ее телу. Юнхи в отвращении отшатнулась. Почувствовала себя нагой перед ним. Обхватила рукой плечо, пытаясь закрыться. Опять все сводилось к одному и тому же. «Он издевается… Да они все здесь поехали. Неужели у людей не осталось ничего святого?» — Я не настаиваю, — засмеялся Экс Банни. — Просто предлагаю варианты. Подумай над моим предложением. Юнхи еще долго не могла прийти в себя после разговора с ним. Она думала над дозировками фентанила, пыталась рассчитать, как долго сможет пользоваться благосклонностью главаря. Думала о Чонгуке и на что способна ради него. По сути, она знала его всего несколько дней — слишком малый срок, чтобы идти вразрез со своими моральными принципами. Однако за эти дни он стал для нее едва ли не самым близким. Чонгук был, пожалуй, единственным, на кого в сложившихся обстоятельствах она могла положиться. Когда в общем помещении поднялся шум, Юнхи осматривала вчерашних пациентов. — Ильсок! Это Ильсок вернулся! — обрадовано запричитала женщина с переломанной ногой. Она не могла встать, но всеми силами старалась разглядеть прибывших. Юнхи поспешила навстречу. Люди столпились вокруг троих запыхавшихся мужчин, наперебой заваливая их вопросами. С тревогой на сердце Юнхи высматривала Чонгука. Но его не было. — Что с новичками? — звучный голос Экс Банни выделился из общего шума. Борым, все еще тяжело дыша, выпрямился и заговорил: — На нас напали чертовы жуки. Эти недотепы спровоцировали их. Мы едва унесли ноги. Юнхи застыла на месте. Ножницы, которыми минуту назад она срезала повязку с руки пациента, соскользнули с пальцев. Внутри нее что-то с грохотом ухнуло вниз, унося с собой хрупкие надежды на спасение из этой дыры. Она отказывалась верить. Чонгук не мог так просто умереть. Неужели теперь она никогда отсюда не выберется? Она встретилась взглядом с Экс Банни и колкие мурашки покрыли спину. — Ильсок! Где Ильсок?! — женщина на коленях выползла из лазарета. — Почему вы бросили Ильсока?! Мой мальчик!.. Он же был просто ребенком! — гортанное рыдание, полное боли потери, наполнило подвал. — Он был просто… маленьким мальчиком!.. Юнхи опустила голову, борясь с подступающей паникой. Несколько раз сжала и разжала пальцы. «Я должна была остаться в бункере. Чертовы солдаты. Я просто должна была остаться в бункере…» — Заткните кто-нибудь эту старую суку, — приказал Экс Банни. Люди с сомнением отступили назад, пряча глаза. И только Дауль метнулась к убитой горем женщине. Припав на колено, она осторожно положила руку ей на спину, поглаживая. Это едва ли могло помочь. Рыдания гнетущим громом отражались от голых стен. Девушка с отчаяньем зашептала, умоляя ту успокоиться. Юнхи развернулась и решительным шагом направилась к сумке с медикаментами. Там должно было быть хоть какое-то успокоительное. Хоть что-нибудь. — Убей ее, — махнул Экс Банни Борыму. Как гром среди ясного неба, небрежно вынесенный приговор пригвоздил Пак к полу. Она широко раскрыла глаза, не веря услышанному. Борым замешкался, чем только разозлил главаря. — От нее теперь нет никакого толка! Ее сынок поручился работать за двоих, лишь бы мы заботились о его сраной мамаше. И сдох. Кто теперь станет отрабатывать ее жалкую жизнь? Ты? — Экс Банни толкнул Борыма в сторону женщины. — Будь мужиком. С такой травмой она все равно не жилец. Пристрели, чтоб не мучилась! Мать Ильсока, казалось, не слышала ничего вокруг. А толпа выживших, в смятении топчущихся позади главаря, была поразительно молчалива. Никто не проронил ни звука. «Они что же, согласны? — ужаснулась Юнхи. — Боятся возразить и оказаться на ее месте?» — Нет! Так нельзя! — вступилась она, сокрушенно оборачиваясь к притихшим выжившим. Экс Банни выхватил пистолет и наставил на нее. — Заткнись, Юнхи. Она замерла, беспомощно смотря, как Борым подходит к рыдающей женщине, как снимает предохранитель автомата и наводит дуло прямо в голову. Так медленно, словно в дурном сне. — Пожалуйста… — тихо взмолилась Дауль. Борым был бледнее мела. Испарина проступила на его широком лбу. Руки дрожали. Стеклянными глазами он смотрел на приговоренную. Она же продолжала повторять лишь одно: имя своего сына. «Замолчи! Замолчи! Замолчи!» — кусая губы, мысленно молила ее Пак. Выстрел. Вскрик! Кровь брызнула на бетонный пол. Дауль метнулась в сторону, закрывая голову. Крик душераздирающий, парализующий. Борым испуганно хватал ртом воздух. Он промазал. Промазал! Руки дрогнули. И вместо милосердной смерти женщина корчилась на полу с простреленной грудью. Бурление. Хрипы. Хлещущая пульсирующим потоком кровь. Борым, бледнея больше прежнего, бросил автомат из рук, но тот, закрепленный переброшенным через плечо ремнем, укором ткнулся ему в пузо. Мужчина сжал ладонью лицо, пытаясь подавить вопль и мигом накатившую тошноту. Широким спешным шагом Экс Банни подошел, оттолкнул Борыма — тот был готов прямо там упасть в обморок. Выстрел — прямо в голову. И гнетущая тишина. Юнхи почувствовала, что ее мутит. На ватных ногах подошла к стене, кладя ладонь на ее холодную, шершавую поверхность. Лишь бы не упасть. Желудок скрутило. Болезненные спазмы и рвота. Экс Банни пренебрежительно стер со щеки каплю крови, заправил пистолет за пояс сзади. Еще раз взглянул на распластанное тело женщины, повернул голову к Борыму и коротко приказал: — Убери здесь все. Злобно глянул на замершую толпу и направился к себе.***
Экс Банни приказал оставить тело женщины в подвале в назидание всем остальным. У него был какой-то план, который он хотел реализовать позже, однако деталями делиться не стал. Накрытое простыней тело лежало поодаль. Взгляды выживших то и дело обращались к нему. Игнорировать не выходило. Борым, честно выполнивший наказ главаря, теперь потерянно сидел в углу. Он уже несколько часов, почти не мигая, смотрел в одну точку. — Мне и раньше было страшно, — тихо произнесла Дауль, — но теперь не могу отделаться от мысли, что закончу так же как Гаюн. Она сидела рядом с Юнхи, нервно сжимала кружку с чуть теплой водой. — Она ведь была ни в чем не виновата… Просто не могла о себе позаботиться. — Ее лицо подалось мелкой рябью, будто она вот-вот была готова разрыдаться. — Неужели люди больше не будут помогать друг другу? Неужели доброты совсем не осталось? Юнхи не знала, что ответить. У нее просто не было ответов. Мир превратился в самый настоящий Ад, а она была просто напуганной девочкой, которая сделала неверный выбор. — Знаешь, я боюсь, что однажды сделаю что-то не так, — почти шепотом заговорила Дауль. — Если им… — она робко глянула в сторону кружка мужчин, громко обсуждающих события минувшего дня, — что-нибудь не понравится, если я буду недостаточно хороша… меня тоже убьют?.. Мимо легкой походкой прошла девушка, которую вчера Юнхи видела выходящей из покоев Экс Банни. Дауль проводила ее завистливым взглядом. — Хорошо живется здесь только Дахён, — пробурчала она. — Экс Банни с нее пылинки сдувает. Ей-то уж точно ничего не угрожает. — Дауль впервые за вечер посмотрела в глаза Юнхи. — Знаешь, если Экс Банни когда-нибудь предложит тебе стать его… — она опустила слово, стесняясь, — не смей ему отказывать. Я оказалась недостаточно хороша для него, но ты… Ему нравятся такие. — Юнхи хмыкнула, а взгляд собеседницы стал более выразительным. — Нет места более безопасного, чем логово льва. Когда ты его любимая игрушка. Юнхи натянула уголки рта, но улыбки не вышло. Она не хотела быть чьей-то игрушкой, но, похоже, у нее не оставалось выбора. Фентанила не хватит надолго. А где добыть еще, она не знала. Со стороны входа послышалась какая-то возня. Сначала неотчетливая. А потом в подвал вбежал один из охранников. Остановился, нерешительно оглядывая остальных выживших, и севшим голосом произнес: — Ильсок и Чонгук вернулись!