Исправить всё

      Гнетущая тишина висела не более минуты. Роберт, наконец, устал додумывать всё более и более страшные варианты развития событий, которые привели их к такому будущему, так что решил отвлечься.       — Так и будем здесь стоять до матанализа? Мы пропустили обед, надо что-то приготовить. Том, твоя очередь, — Смит глубоко вздохнул, стараясь привести мысли в порядок и смириться с тем, что прямо напротив него стоит его собственный клон. Роберт быстро пришёл к выводу, что смириться с этим невозможно.       — Моя очередь — вечером, — Томас упёрся ладонями в колени и устало поднялся с насиженного места.       — Это пойдёт в счёт вечера, сдвинем график, — Роб выдавил из себя измученную улыбку, которая едва коснулась его губ, прежде чем снова смениться хмурой задумчивостью.       — А клоны чем питаются? — блондин недоверчиво взглянул в сторону гостя.       — Древесной корой, блин! Едой, конечно, я же человек, — Шрам слегка всплеснул руками.       — С этим бы я поспорил, — буркнул Том, после чего ушёл к холодильнику в поисках съестных припасов. Весь этаж был виден, как на ладони, и блондин в том числе.       Красный подавился возмущением и некоторое время жадно хватал ртом воздух, быстро соображая, как лучше ответить наглецу, но всё-таки промолчал, встретившись с пытливым взглядом своего оригинала, который высматривал каждую мельчайшую деталь во внешнем виде, поведении и словах клона. На лице его явственно отражалась тугая работа мысли.       — И ты весь устроен как человек? Ну, везде? — Роб решил завуалировать. Красный его не понял и лишь подозрительно покосился на шатена.       — Ну да. Я и есть человек. В сотый раз повторяю.       — Расскажешь, как происходит клонирование?       — Конечно, нет, откуда мне вообще об этом знать! Единственный клон, который, возможно, знал об этом, мёртв. Я видел только капсулы один раз. Всё. Я знаю, что растут в капсулах. Ни больше ни меньше.       — Слишком много трупов в твоей истории, — Роберт хмыкнул. Томас затравленно взглянул на них, быстро возвращаясь к готовке. Ведь по версии Шрама именно блондин убивал сотни.       — Я не виноват, что родился только, чтобы умереть. И не виноват, что этот идиот не досчитался дозы, чтобы меня добить. И ещё кучу раз косячил, не добивал других. И сотни пытал до смерти у меня на глазах. И только вы двое, чёрт возьми, можете что-то сделать, чтобы этого не случилось! — Красный рыкнул, но упорно пытался удержать в себе гнев.       — Тихо, принцесса. У нас всё ещё нет видимых причин тебе верить, — покачал головой Смит.       Красного будто осенило. Он совсем забыл показать учёным записки, которые получил от Роберта в будущем. Парень тут же взвился и полез в свой рюкзак, выискивая там те самые бумажки. К счастью, клон решил их не выкидывать, и это очень пригодилось теперь. Найденные записи Шрам сразу передал в руки Смита, который принялся их досконально изучать. Брови шатена ползли вверх с каждой прочитанной строчкой, ведь сложно было воспринимать собственные записи из будущего. В конце концов, не каждый день можно получить послание от себя самого. Томас тоже очень заинтересовался записками и сразу же подошёл, как только поставил макароны вариться на плите. Двое упорно изучали бумажки не меньше трёх минут, прежде чем всё-таки отдать их Красному.       — Это же ты, может, ты предполагал, что эти записки могут попасть к тебе в руки и оставил какое-нибудь тайное послание, которое только ты можешь разгадать? — блондин с тенью надежды в глазах взглянул на друга, но тот лишь поджал губы, всем своим видом показывая очевидное незнание.       — Эдисон, я всегда знал, что ты считаешь меня гением, но не настолько же. Я не заметил ничего такого. И вообще неужели я стал таким… Фу? Такая противная речь, так и хочется плюнуть. Что за высокие цели, слова? Это выглядит как дешёвка, — Смит с презрением покосился на листочки в руках клона.       — Так твоя фамилия — Эдисон? Даже в своих дневниках её никогда не указывал, и лично ни разу не сказал! — Шрам не удержался от комментария. Он просто не мог немного не поликовать, когда, наконец, после всего выяснил фамилию своего недо-убийцы.       — Ого, а ты вообще что о нас знаешь? — внезапно переключился на другую тему Роб. Он до этого даже не задумывался о том, насколько осведомлён их гость.       — Ты — Роберт Смит. Ещё очень любишь витиеватые речи и размышления вслух, но зато красиво чертишь, я видел пару чертежей, мне очень понравилось, — Красный слегка отвлёкся, после чего посмотрел уже на Томаса. — А ты… Ну, Томас, но для меня всё равно «Диктор», так все клоны всегда называли, это я придумал. Можно добавить две буквы, и ещё лучше, конечно, получится — «Диктатор». Ну, в общем, носишь очки, вёл дневники. Теперь я ещё знаю, что Эдисон. Раньше не знал, — Первый повёл плечами, на секунду прикрывая глаза и пытаясь вспомнить что-нибудь ещё стоящее, но не смог.       — Да ты же вообще ничего о нас не знаешь, получается! — отчаялся Смит, который надеялся на что-то более откровенное, интригующее, а столкнулся только с тем, что в будущем станет противным занудой с «витиеватой» отвратительной речью.       Блондин отошёл к плите, чтобы проверить макароны. Некоторое время все провели в молчании, думая о том, о чём теперь говорить, что теперь делать. Как жить со всей полученной информацией. А Тома всё глодали вопросы. Едва закончив с приготовлением обеда, он поставил на стол три тарелки макарон с сырным соусом и позвал обоих Бобов. Шрам, недолго думая, похвалил стряпню Томаса.       — Не знал, что ты так хорошо готовишь. В будущем то недолгое время, что мы сотрудничали, на кухне всегда была готовая еда, ну то есть никто из нас ни разу не готовил. Ты только чай заваривал, но я его ни разу не пил, пользовался кофемашиной, — Красный решил, что такой разговор сможет немного снять напряжение, но, вопреки ожиданиям, оно лишь возросло с этим невинными комментарием.       — Серьёзно? Какое упущение для тебя, Том прекрасно готовит, лучше всех нас, почему бы было не готовить хоть иногда! — удивился Смит.       — У него были другие дела. Убийства, например, — хмыкнул Первый, уткнувшись в тарелку под испепеляющий взгляд Эдисона.       — И я… Сильно изменился в будущем? В смысле, я не думал никогда о том, чтобы кого-то убивать, я же не псих, — Томас, наконец, нашёлся со словами, чтобы выразить то, о чём думал всё это время.       — О, ты очень сильно изменился, на самом деле. Я, конечно, не слишком близко был с тобой знаком, но мы всё же общались. Сильно изменился. Да вы оба сильно изменились. Девять лет — большой срок.       — А в каком плане изменились? Внешне или внутренне? — Том продолжил вести эту нить беседы, медленно поедая макаронины.       — И то, и другое. Но по внешности, наверное, ты сильнее изменился. Было бы круто, имей я возможность показать какое-нибудь фото, наверное, но придётся верить мне на слово. Я думал тогда, что ты всегда был таким… Красивым? Ты просто выглядел статно, как мужчина, и, если сравнивать, выше стал, в плечах раздался, кажется, вообще был не такой… Тощий? Не знаю. Просто я не думал, что в юности ты мог быть таким… Страшненьким. Там я смотрел на тебя, сидя на полу, и ты внушал страх и ненависть одним взглядом, да вообще всем видом. Особенно голосом. Точно, вот что сильно изменилось! Голос, речь. Ха, я даже сначала и не обратил внимание как-то… — Шрам в лёгкой мечтательной растерянности всё это время смотрел на Томаса, лишь теперь поняв, как откровенно пялился. Стушевавшись, парень отвёл взгляд, но тут же его взор столкнулся с хмурым лицом Роберта.       Томас тоже выглядел смятенным. С одной стороны, не могло не радовать то, что в будущем он, наконец, перестанет быть таким уродом. С другой стороны, ему суждено стать психопатом, который будет раз за разом убивать собственного лучшего друга. Это сбивало с толку. Будущее было таким желанным, но вместе с тем неотвратимым, что на душе становилось гадко. Встретить такой бесславный конец, даже будучи красавцем, не хотелось.       — Ты, кстати, почти не изменился, только стал чуть выше и фигура уже не такая мальчишеская, тоже взрослая уже. И лицо не такое детское, — смутившись, дополнил свой рассказ о будущем Красный, лишь один раз стрельнув глазами в сторону Исходного.       — Так или иначе, я бы хотел ещё раз тщательно изучить записки вечером. Может, я смогу что-то найти, как Том предположил. А ты… Давно ты вообще здесь, в прошлом? — Роберт поднялся из-за стола и отправился мыть свою тарелку.       — Да вообще двое суток. С небольшим. А что с датой? Какое сегодня число? Ты правильно рассчитал, когда в будущем отправил меня сюда? Апрель?       — Сегодня четвёртое апреля. Если ты пришёл в себя второго, как по записке, то всё сходится, — Том тоже поднялся из-за стола, чтобы помыть посуду.       — Где ты ночевал два дня? Как вообще жил? — Роберт отошёл от раковины, снова принимаясь разглядывать своего нового знакомого. Если своего клона можно было так назвать.       — В гостинице. Ты оставил мне неприлично большую сумму для скитальца. Не знаю, почему, — Шрам в очередной раз пожал плечами и снова опустил взгляд в свою полупустую тарелку.       — Может, это для нас передачка? — с тенью надежды в голосе робко предположил Эдисон. Судя по тому, как задумчиво взвёл глаза к потолку Исходный, Томас мог оказаться прав.       — А может и так. Как-то же он выбрал эти даты. А у нас как раз с деньгами плохо, нас хотят выселить из дома, если не заплатим. Не поделишься чуть-чуть? — голос Роберта сразу сделался медовым, а глаза — просящими.       — Ну… Могу, если вы мне что-то оставите на жить и есть, — неохотно Красный полез в свою сумку, которая так и висела на поясе.       — Останешься здесь. Не хватало ещё, чтобы тебя кто-то заметил, — Роберт как-то легко пожал плечами, встречая шокированный взгляд Тома, который никак не ожидал, что теперь им придётся делить дом на четверых, хотя и для троих места было не то, чтобы много.       Первый же, немного обрадованный новостями о своём новом убежище, вытащил часть денег, которые ему оставил Роберт из будущего. Шрам был готов поклясться, что видел, как зрачки Смита, увидевшего деньги, сложились сердечком. А у Томаса просто застыли в немом шоке.       Шатен быстренько подобрал деньги и пересчитал. На лице его, по мере счёта, расцветала улыбка от уха до уха. Роб выглядел действительно счастливым, держа в руке эти бумажки. Красному не было жаль этих денег, ведь они явно нужны были его новым соседям. Быть может, так они бы начали лучше относиться и к самому клону.       Всего через полчаса Тому и Роберту пришлось уйти. Смит оправдывал это тем, что они никак не могли пропустить пару по профильному предмету, так что оставили Красного одного. Эта новость долго не давала покоя Эдисону, который всё ещё настороженно относился к гостю. Возможно, так на него повлиял и рассказ о невесёлом будущем, в котором ему предстоит стать плохим человеком, вопреки своим мечтам попасть в историю, как учёный. В какой момент всё пошло не так? Когда он должен стать мерзавцем? Или уже им стал?       Всю пару Том не мог сконцентрироваться. Голову окружила мрачная вуаль размышлений. Преподаватель бубнил себе под нос и что-то писал на доске. Студенты записывали за ним лекцию, вяло переглядываясь время от времени. Томас не поднимал головы. Половину лекции он вообще не записал. Оставил пустые места. Потом вообще перестал писать. У Роберта перепишет вечером. Сейчас это неважно. Сейчас вообще всё казалось неважно. Что ему сделать, чтобы не стать таким? Не стать этим отвратительным человеком, о котором рассказал гость из будущего? Клон выглядел слишком убедительно, когда рассказывал. Он явно не врал. Значит, нужно что-то исправить. Что, если Томасу не светит стать великим учёным? Что, если ему нужно бросить университет? Это было бы проще всего. Нужно всего лишь забрать документы и вернуться домой. Родители будут только рады. Они ведь всегда были против его мечты. Всегда были против его дружбы с Робертом. Против поступления в университет. Против карьеры учёного. Может, всё это время Эдисон действительно был слеп? Может, они были правы? Если Том вернётся домой, то сможет пойти работать каким-нибудь механиком. Всю жизнь проживёт там. В глуши… Не будет искать славы. Тогда ничего этого просто не случится. Некому будет завидовать Роберту. Тот больше никого не подпустит так близко, как Эдисона, тем более после рассказа Первого. Или, во всяком случае, будет тщательнее следить за своим изобретением. Томас же должен быть далеко. Иначе вдруг он сам не заметит, как придёт в своей чёрной зависти к использованию Икса? Этот Икс теперь встал ребром всех проблем. Ведь Смит только задумывался о такой ерунде, они вместе смеялись над тем, что это явно просто невозможно, но… Будущее сказало, что нет ничего невозможного. Значит, Роберту хватит ума довести этот проект до конца. Икс будет создан. Но Эдисона не должно быть рядом.       В этих мрачных размышлениях Томас пришёл к неожиданному выводу: да он же сам себе не верит. Он же сам видит в себе этого монстра, о котором рассказывал Шрам. Если бы не видел — не поверил бы в слова клона. Но блондин смотрел на себя в зеркало и видел перед собой этого монстра. Видел свою изнанку. Своё тёмное начало. На самом деле понимал, как мог так сильно завидовать Роберту. Понимал, даже если отказывался признавать это даже перед самим собой. Имеет ли право Эдисон вообще общаться со Смитом после такого? Не имеет. Определённо. Все проблемы начались с того, что он завидовал Роберту. Всегда завидовал. Всю свою жизнь. Значит, их пути должны разойтись любой ценой.       С другой стороны, что, если Том всё-таки может построить карьеру учёного? Что, если им просто стоит разъехаться, например, по разным странам? Или, хотя бы, по разным городам? Тогда ничего этого не случится, ведь блондин будет далеко и не сможет использовать Икс. Тогда ему не придётся жертвовать собой, своей мечтой и честью. Очевидно, такой вариант гораздо лучше. Однако, возвращаясь к вопросу о существовании Икса, Эдисон всё силился понять, как же Роберт преодолел в своём изобретении все парадоксы, как заставил работать, откуда взял столько энергии, сколько предположительно нужно было для секунд работы изобретения? Эти вопросы без ответов роились в голове и не давали даже шанса подумать о написанном на доске.       Из мыслей Том едва смог вывалиться, но лишь после того, как неожиданно обнаружил себя сидящим посреди аудитории, пока все остальные повставали со своих мест и собирались домой. Некоторые уже даже успели уйти, пока Эдисон считал ворон, о чём ему не преминул сообщить один знакомый, подхватив рюкзак и тоже беззаботно отправляясь на выход. Блондин же рассеянно оглянулся по сторонам, наконец встречаясь взглядом с Робертом, который сидел на пару рядов ближе к доске и теперь стоял у своего места, держа в одной руке собранный рюкзак, а второй опираясь на стол. Тот уже несколько секунд смотрел на Томаса, понимая, вероятно, что он задумался о произошедшем.       Смит решительным шагом отправился к выходу из аудитории, взглядом сопровождая друга, который поспешно бросил тетрадь с недописанным конспектом в рюкзак и догнал шатена. Роберт начал разговор лишь после выхода из универа, положив руку на плечо Томаса. Тот затравленно посмотрел на кудрявого и слегка поджал губы. Роб сразу же счёл всю плеяду переживаний на лице блондина и выдавил из себя вымученную улыбку, пытаясь его слегка подбодрить.       — Том… Ты ничего не сделал. Это всё вообще не случится. Ты же знаешь об этом всём. Значит, мы сделаем наоборот. Можно, например, лучше продумать Икс. Или убрать часть оттуда, чтобы невозможно было создать перегрузку. Или просто ты не станешь ничего с ним делать, ну? — Роберт с надеждой посмотрел на собеседника. В его глазах Том явно видел, что Смит действительно не собирается отказываться от становления учёным с мировым именем.       — Роб… Ты просто не понимаешь. Это же, ну, будущее? И оно уже предрешено… То есть, ты должен стать тобой, а я мной. Мы должны стать врагами, я должен убивать тебя сотни раз, чтобы однажды ты убил меня… Роб, я не хочу этого всего… Ты просто подумай — что бы мы ни делали, это случится. Только, если не будет одного из нас, — последнее замечание Томас уже и сам произнёс робко, будто не до конца веря в то, что вообще произнёс эти слова.       Глаза Смита тут же округлились от шока, он остановился и схватил блондина за плечи, начиная слегка трясти. Видимо, надеялся привести в друга чувства. Или выбить дурь из головы.       — Ты что, с ума сошёл?! Неправда это всё! Глаза разуй, мы можем делать всё, что угодно, мы ничего не должны! Да лучше я навсегда выброшу из головы идею Икса, чем ты сделаешь то, о чём подумал! — Роберт говорил практически с яростью, каждым словом давая Томасу пощёчину. Он прекрасно расслышал последние слова друга и быстро понял, к чему клонил блондин. Но Смит не был намерен лишаться друга. Глаза его искрились, так что даже воздух вокруг, кажется, наэлектризовался.       — Ай, больно, — Том немного прошипел, отдирая цепкие пальцы шатена от своих плеч. Они продолжили путь.       — Да по-другому ты не слышишь. Ты сам вообще понял, что сказал? Совсем с ума сошёл. Я Крису скажу, чтоб в дурку звонил. Даже не думай больше об этом. Мы всё сделаем так, как захотим, а не так, как рассказал этот чудик, понял? — взгляд этих фиолетовых глаз просто прожигал Эдисона насквозь, не оставляя ни шанса на спасение.       Том вяло согласился, потупившись в асфальт под ногами. Домой добирались в молчании, хотя Роберт постоянно поглядывал на друга, словно пытаясь своим взглядом вытравить всё плохое из его головы. К сожалению, он в этом не то, чтобы преуспел, хотя мысль свою донёс весьма чётко и этим частично отрезвил Томаса. Тот быстро понял, какую глупость сказал и немного успокоился. Вероятно, он действительно перегнул палку.       Дома их не то, чтобы очень ждали. Шрам задремал на диване после того, как осмотрел весь дом, на что, кстати, у него ушёл почти час, о чём клон узнал благодаря часам на стене первого этажа. Роб и Том вернулись неожиданно, но чуткий сон не дал Красному обмануться: он проснулся сразу же, как только открылась дверь. Первый сразу же поднялся с дивана и подошёл к двери, чтобы встретить парней. Оба выглядели измученными.       — Крис ещё не вернулся? Странно, неужели к Джею пошёл? — Роберт рассуждал вслух, бегло пробежавшись взглядом по дому и гостю. — А он, между прочим, готовить должен. Ловко он придумал.       — Так он же не в курсе, что ты перенёс его вахту на завтра в счёт моей сегодняшней, — меланхолично заметил Томас, проходя на лестницу. Он собирался закинуть вещи в свою комнату, да и переодеться.       — Точно. Ты не скучал без нас? — Роб заприметил примятый диван по пути на лестницу, ведь тоже собирался к себе в комнату. — Облюбовал уже диван? Тут и будешь жить, у нас больше нет спальных мест.       — Без проблем, мягче, чем на полу, — клон пожал плечами и вернулся на своё лежбище, потому что ничего интересного не предвещалось.       Приготовлением ужина, по итогу, занялся Роберт, потому что Том заперся у себя в комнате и занялся переписыванием конспекта с лекции, которую прохлопал ушами. Смит и его клон остались на первом этаже одни, пока студент готовил овощи с мясом. Тишина висела в воздухе недолго.       — Ты сильно Тома запугал сегодня. Он вон всю лекцию прослушал. Думал о том, что ты сказал. Это было слегка жестоко, — вежливо попытался донести свою мысль шатен.       — Честно, жестоко было пытаться меня убить. Да, он этого ещё не сделал, но мне уже тошно. Вы просили правды, и я её озвучил.       — А ты очень прямолинейный. Покажешь, какие ещё у тебя есть шрамы, кроме рук и лица? — Роберт заинтересованно уставился на своего собеседника, оседлав стул и сложив руки на его спинке.       — А тебе нравятся парни в шрамах? — игривая усмешка коснулась уголков губ Красного.       — О, даже не представляешь, насколько. Ещё очень люблю, когда пресс есть, — Смит явно собирался в своей игре идти до конца, но не даром Первый был его клоном.       — Конечно, иногда стоит видеть что-то красивое, если в зеркале на себя, дохлого, смотреть тошно, — Красный прекрасно держал лицо и продолжал говорить с весьма уравновешенным видом, хотя голова просто разрывалась от самых разных домыслов развития событий.       Шрам решил, что достаточно позабавился над Робертом, так что мысленно уже праздновал победу, не представляя, как вообще можно ответить на подобный выпад. Но Смит неприлично быстро нашёлся со словами.       — Мне тебя прям жалко стало: наверное, так много смотрел, что аж глаза и покраснели, — с явной наигранной грустью в голосе протянул кудрявый, хотя в глазах его в этот момент плясали черти, а губы так и тряслись в порыве широко улыбнуться собственной удачной шутке.       Судить о своем успехе Роберт мог по резко поднявшимся бровям собеседника, а также яркой смене эмоций на его лице от победной ухмылки до кипящей ярости. Цель взбесить клона оказалась успешно выполнена. А Шрам уже не мог остановиться. Он решительно стиснул зубы, слегка оскалившись. Во взгляде его были даже не черти — нет, там кружили демоны. Клон выглядел решительно и, пожалуй, даже немного сексуально, о чём со стыдом на краю сознания подумал Смит, продолжая наслаждаться шоу. А началось именно шоу, ни больше, ни меньше. Красный с рыком снял с себя толстовку, а затем и футболку. Первый не стеснялся продемонстрировать своё тело. Во-первых, чего Смит там не видел? Это же его тело. Во-вторых, эти шрамы были его неповторимой историей. Эти шрамы сделали из него не просто клона, а личность. Без них он был бы таким же Бобом. Просто Бобом. Но своё имя он заслужил.       Роберт сразу же начал с жадностью оглядывать собеседника, который раскинул руки в стороны, открыто демонстрируя всего себя Исходному. Смит, конечно, сразу же выцепил взглядом большой шрам на животе. Самый яркий и очевидный. Да и выглядел свежим, хоть и полностью зажившим. Стоит отметить, что тот самый пресс Роб действительно увидел и завистливо сглотнул вязкую слюну, которая колом встала в горле. Кадык его дёрнулся, что не ускользнуло от взгляда самодовольно ухмыляющегося Первого. Сцена вдруг стала такой интимной, что весь воздух вокруг словно наэлектризовался от искр, которые проскальзывали между этими двумя. Смит голодными глазами оглядывал все открытые участки кожи клона: шрамы на груди, шрам на плече, шрамы на рельефных руках, ожоги, тянущиеся по запястьям и немного выше. Потом это изваяние повернулось спиной, демонстрируя перекатывающиеся под кожей лопатки, пару выступающих позвонков у самой шеи, а также шрамы там. В том числе, один длинный, как будто парня щедро полоснули чем-то острым, или пуля просвистела прямо по спине. Так или иначе, вид очень сильно впечатлил Смита. А Шрам, в глазах Исходного подобный древней статуе, развернулся к Исходному и скрестил руки на груди. Роберту пришлось снова через силу глотать слюну.       — Ну и? Глаза не покраснели? — горделиво хмыкнул клон.       — От тебя так жарко, или у нас что-то горит? Мне отсюда не видно, взгляд не могу оторвать, — Роб продолжал в упор смотреть на Первого, пока тот вытянул шею, чтобы взглянуть на сковороду.       — Да, горит! — Шрам едва удержался от того, чтобы высказаться нецензурной бранью.       Смит тут же отмахнулся от своего наваждения и подскочил на ноги, метнувшись к плите. Около минуты, и больше ничего в комнате не горело, кроме, разве что, головы Роберта, может быть. Однако, ещё теперь горело у кое-кого. Под эту всю возню в дом явился Кристофер собственной персоной. Увиденное его, мягко говоря, шокировало.       — Что у вас тут за стриптиз происходит? — черноволосый так и застыл возле двери, издали наблюдая за Смитом и полуголым клоном. Тот тут же цыкнул и быстро накинул на себя футболку, чтобы больше не смущать невинного брюнета.       — А ты приватный танец не оплачивал, так что иди наверх и тащи сюда Эдисона, пока я не скормил его порцию ближайшей псине сутулой. Вот этому, например, — Роберт как бы между делом махнул рукой в сторону Красного, который тут же весь взъерепенился.       — Это я — псина сутулая?! Себя в зеркале видел?! — взвился Красный.       Под общий смех сверху спустился Томас. Ему стало интересно, что за шум внизу. Правда, всей комичности ситуации он оценить уже не мог: момент был безвозвратно потерян. Тем не менее, тот вечер очень отчётливо отпечатался в голове Роберта. Так, как ни один другой.