Исправить всё

      Во время ужина все четверо сидели за столом. Решали полу-бытовые вопросы.       — На повестке дня у нас, мистер Смит, ваш клон из будущего. Что мы собираемся с этим делать? — наигранно аристократично и деловито поинтересовался Кристофер, слегка махнув рукой в сторону Шрама, который тут же поднял голову, когда услышал, что говорили про него. По подбородку клона стекало масло, которое он поспешил стереть тыльной стороной ладони.       — А что тут собираться? Будет жить тут. Он нам деньги, к слову, принёс. Много. Нас теперь не выселят, — Роберт говорил с набитым ртом, подперев одну щёку рукой и слегка жестикулируя в воздухе вилкой.       — Да-а? То есть я могу не брать ночные смены в практике чтобы заработать? — Крис недоверчиво покосился на Смита, слегка прищурив глаза. Очки у него на носу даже немного сползли, в то время как брови, напротив, приподнялись. Это неповторимое выражение лица мог изобразить только брюнет. Никто больше.       — Честное слово, Браун. Можешь спать спокойно. А мне уже через неделю должны прислать деньги, — Роб мечтательно закатил глаза, слегка улыбаясь.       — Думай шире. Десять дней до стипендии, — хмыкнул Эдисон, немного ковыряясь в тарелке.       — Я вообще-то старался, готовил, а у тебя всё ещё почти полная тарелка! — заметил Смит, стрельнув глазами в сторону блондина. Губ Томаса коснулась немного виноватая усмешка.       — Да, после Тома твою стряпню есть тяжеловато, — перетянул на себя внимание Красный, лукаво ухмыляясь.       Роберт чуть не вскипел в тот же миг. Он подскочил со своего места и стал обвинительно тыкать пальцем поочередно в каждого сидящего за столом, давясь возмущённым кваканьем. Этим он вызвал едва сдерживаемый смех у Кристофера, который всё это время старательно держал нейтралитет в беседе. Не удалось.       — Да вы! Вообще! Неблагодарные! — наконец, Смит подобрал слова и, немного покрасневший то ли от стыда, то ли от злобы, поспешил уйти на второй этаж, в свою комнату, пока Крис и Том тихо задыхались от смеха, а Шрам немного пристыженно смотрел Исходному вслед. Ему тоже было весело, но в то же время немного совестно. Всё-таки, Роб готовил не отвратительно. Еда была вполне сносной, пусть Томас и готовил лучше.       — А он…? — Красный вскользь взглянул на оставшихся парней, не решаясь вслух спросить о Роберте.       — Да с ним бывает, перебесится. Ничего страшного, — улыбнулся Крис, спокойно возвращаясь к еде.       — Да. Но он не взял кофе на вечер, так что можешь прогуляться и отнести ему. У тебя всё равно дел нет, если я правильно понял, — пожал плечами блондин, тоже беря в руки вилку.       Первый с ними молча согласился и продолжил есть, но вздрогнул и подавился, когда внезапно воскликнул Томас.       — Это же гениально! Сделай ему кофе сам, на свой вкус, и мы узнаем, насколько вы похожи! — блондин прямо-таки просиял, озарённый своей идеей.       — У вас хоть есть, в чём его варить? — сипло выдавил из себя клон, пытаясь откашляться. Помог ему Крис, похлопывая по спине.       — Обижаешь. Конечно же, есть. Никогда не слышал, что студенты вообще не спят? — Браун невинно похлопал глазами. Сейчас, когда тяжёлый учебный день был позади, голова работала в автономном режиме и хотелось только веселиться.       — Не слышал, — съязвил Красный. — И на кого вы, кстати, учитесь?       — Я на хирурга. Ну там ещё много слов в названии специальности, но половину я сам не помню, — Браун закатил глаза.       — А мы с Робертом тоже на какой-то специальности с очень длинным названием, но если коротко, то это прикладная физика и инженерия, типа того, — Томас вяло повёл рукой в воздухе, явно затрудняясь сказать, на кого он вообще учится и зачем. Это немного позабавило Красного.       Шрам некоторое время смотрел на черноволосого и наконец понял, кого тот ему напоминал. Ну конечно же, Док! Те самые чёрные, как смоль, волосы, те самые очки, голос. Это же и есть Док. Пазл сложился. Тем более, что у Кристофера было медицинское образование, что ещё раз подтверждало догадки Первого. Вот, кто поставил его на ноги после революции. И ни разу не позволил ни о чём себя спросить.       — Сегодня же пятница, бли-ин, — протянул брюнет.       — Точно. Как же ты невовремя, не мог хотя бы завтра прийти? — блондин немного раздражённо стрельнул глазами в сторону ничего не понимающего клона.       — В смысле?       — Ну, пятница, самое время гулять. В клуб пойти, не знаю. Напиться. Отпраздновать ещё одну прожитую неделю. Повеселиться. А тут ты на голову свалился, — неохотно пояснил Эдисон, уже отправляясь мыть посуду за собой и Робертом.       — Неважно, в общем, — отмахнулся Кристофер. — Ой, кстати, совсем забыл спросить. А в будущем кто-нибудь из этих двоих вообще со мной общается?       — Честно говоря, видел тебя в Бобсоке всего раз. Раз там был, то наверняка общаетесь с Томом. Насчёт Роба не могу знать, — Шрам ответил, недолго думая.       Браун, конечно, слегка приуныл от этих слов, но ничего не сказал, а только пошёл к себе в комнату на цокольном этаже. Шрам уже успел изучить дом и понимал, что на первом и втором этаже есть ванные, на втором — две комнаты и балкон, на цокольном — комната и прачечная. Не слишком много, зато ничего лишнего. В комнаты Красный только заглядывал, но подробно ничего рассматривать не стал, решив, что это будет не слишком вежливо с его стороны по отношению к хозяевам дома.       Теперь, оставшись на кухне в одиночку, клон мог приступить к тому, о чём его попросил блондин, а именно: сварить кофе для Смита. Благо, перед уходом парни ему оставили всё нужное, чтобы сварить пару чашечек ароматного кофе. Себе Первый тоже решил заварить немного бодрящего напитка, чтобы не было сильно скучно.       На всё про всё ушло полчаса. Через эти полчаса Красный был готов на все сто процентов, так что взял в руки две одинаковые чашки и отправился наверх. Только поднявшись по лестнице Шрам понял, что не выяснил, в какой именно комнате обитает Исходный, но, сославшись на свою феноменальную удачу, отправился к самой дальней от лестницы двери. И оказался чертовски прав, потому что на стук в дверь откликнулся именно Смит.       Из-за двери послышалось нечто неразборчивое, напоминающее ругательства, но это не остановило Красного, а лишь придало уверенности в том, что его услышали. А значит, раз уж он предупредил о своём присутствии, можно было зайти.       — Я принёс кое-что, вообще-то. Предлагаю зарыть топор войны, — Шрам зашёл в комнату, едва не пролив кофе, пока открывал дверь. Закрыл её за собой он уже просто ногой, чтобы больше не рисковать напитками.       Смит поднял голову, в то же время расправляя плечи. До этого он горбился над столом, работая над очередным чертежом. Лампа ярко освещала наклонную поверхность, на которой было удобнее работать. В тишине комнаты отчётливо был различим хруст позвонков. Первому было прекрасно знакомо это чувство, так что губы его едва заметно дрогнули в лёгкой усмешке.       Роберт же в это время уловил тонкий аромат кофе и вытянул шею, разглядывая чашки в руках у гостя. Он чуть улыбнулся, для вида отвернув голову, будто ещё обижен, но кивнул, явно приглашая клона поближе. Тот не преминул сделать то, что от него хотел Исходный.       Первый подошел к столу и аккуратно поставил чашку рядом, туда, где поверхность не была наклонной. Роберт одобрительно усмехнулся одними уголками губ и взял чашку, начиная пытливо разглядывать её содержимое и незаметно прислушиваться к аромату.       — Что за кофе?       — Не знаю, попробуй, — Шрам небрежно повёл плечами, всё ещё держа собственную чашку в руках.       — Решил меня отравить и занять моё место? А ты смышлёный, — лукаво улыбнувшись, Смит сделал глоток, немного обжигая горло горячим напитком. Несколько секунд у него ушло на то, чтобы оценить вкус и послевкусие. Затем он расслабленно выдохнул и прикрыл глаза.       — Не знаю, что это, но мне нравится. Не слишком слабый, не слишком крепкий. Благодать, — Роберт взглянул на клона, сохраняя на лице выражение сладостного удовлетворения.       — Значит, теория Тома подтвердилась, — скептично бросил Первый, принимаясь за свою чашку и не обращая более внимание на шатена, который тут же взвился, пытаясь выяснить, до чего такого мог додуматься Эдисон, до чего не смог он.       — Что за теория?! — немедля вопрошал Смит.       — Он решил, что раз я твой клон, то у нас должны быть одинаковые вкусы. Проверять предложил на кофе. Я сварил на свой вкус. Тебе понравилось. Теория подтвердилась, — бросая сухие факты, Красный смотрел в окно на серое небо, иногда потягивая кофе мелкими глотками. Наверняка скоро займётся дождь. Роб мог увидеть, как по рукам клона от плеч до самых кистей пробежали мурашки. Теперь, в футболке, ничто не скрывало увечий на руках Первого.       Роберт в ответ лишь фыркнул, закатив глаза и тоже уставившись в окно на низкие тучи. В комнате царил лёгкий полумрак, развеянный светом от окна и от специальной лампы у наклонного стола. Двое медленно пили кофе и молчали. В этой тишине им и не нужно было ничего говорить. Воцарилось такое меланхоличное спокойствие, что даже сместить взгляд от окна не хватило бы сил. Мягкий свет окутал их фигуры, как пуховое одеяло. Приглядевшись, можно было увидеть танцующие в свете окна пылинки. Никто не хотел нарушать молчание, да и не было в этом нужды: всё оказалось вполне понятно без слов. Они ведь были одинаковыми. Даже смотреть друг на друга не приходилось, чтобы почти с фотографической точностью видеть отражение всех мыслей на лице друг друга. Теперь, когда все волнения улеглись, они могли, наконец, насладиться воцарившимся покоем.       Неохотно из томной пелены первым вырвался Роберт, поставив чашку на стол, куда её несколькими минутами ранее поставил Шрам. Или это было несколько часов назад? Время потеряло какие-либо очертания, слилось в единый поток и бережно скрыло двоих от всего мира вокруг. Да и не было теперь ничего за пределами этой комнаты. Ничего больше не ощущалось. Возможно, такой наощупь была пустота? Смита настолько подкосило это неожиданное открытие, что он прямо-таки сбился со своих пустых мыслей. Ведь раньше пустота ещё никогда не ощущалось так остро. Это из-за присутствия собственного клона рядом? Из-за неотвратимости будущего? Из-за того, каким кошмаром это самое будущее должно предстать?       Роберт зашуганно перевёл взгляд с окна на второго парня. Такого… Другого. Его клона, но совсем не похожего. Такого… Взрослого. Умудрённого горьким жизненным опытом. Несущего на плечах слишком тяжёлый груз, чтобы остановиться хоть на минуту, ведь знает: тогда просто не хватит сил продолжить путь. Не сможет сдвинуться с места. Придётся погибнуть там же, где не смог себя побороть. Здесь любая преграда могла стать последней, и каждая такая ложилась новым грузом, всё отягощая путь, пока ноги совсем не перестали идти по земле: они волочились, едва не отказывая на полпути. Но дальше, чем полпути, просто не существовало. Было начало, но не конец. Он всегда волочился на полпути. Никогда не заходил и не зайдёт дальше, пока не обнаружит себя в смерти. В тот миг появится та самая финишная черта, воссияет лишь на миг и исчезнет вместе со всей дорогой и путником. Останется только пыль, которая развеется по ветру, чтобы больше никогда не собраться воедино, чтобы вмиг наполнить собой все клочки существования и в то же время исчезнуть навсегда.       Смит опомнился, только когда его щеки почти нежно коснулась чужая ладонь. Шероховатый большой палец провёл по скуле, стирая едва успевшую сорваться с ресниц слезу. Исходный потерял дар речи. В горле его встал ком. Теперь слова были нужны. Нужно было оправдать себя, эту глупость, это невнятное проявление неизведанных переживаний. Но больше Роберт ничего сказать не мог. Сейчас он не был мужчиной. Не был даже парнем. Он был юношей. С большими сиротливыми глазами, полными, казалось бы, беспричинных слёз. Но, глядя на него, Шрам не смеялся. Он лишь чутко смотрел глаза в глаза, открывая собственную изнанку и в то же время порываясь заново открыть для себя Исходного, но на этот раз не с поверхностного взора, а из самой глубины души, пропуском в которую были его бездонные фиолетовые глаза. Клону не нужны были никакие оправдания. Ему не нужно было задавать вопросы. Он без слов мог узнать всё, что хотел.       Роберт затравленно поджал дрогнувшие губы, не понимая самого себя, но не в силах оторваться от алых радужек мужчины напротив. Сейчас, такой стойкий, будто скала, такой внимательный, будто сокол, такой решительный, будто воин, Шрам предстал перед Исходным именно мужчиной. Не просто клоном. Даже не мальчишкой или парнем, а именно мужчиной. По другому Смит просто не мог описать то, что нахлынуло на него, как ощущался в этот момент Красный. Очень хотелось отстранить руки Шрама, самостоятельно стереть следы своей слабости, но сил на это не хватало. Нет, не так: их не было вообще. В воцарившейся тишине не было лишних звуков, движений. Только два человека, опьянённые молчанием и образами в этом полумраке. Темнота всё сгущалась, небо из светлых серых тонов перетекало в мрачные тени.       Шрам всё смотрел в глаза Смита, но не с угрозой, не пытаясь напугать. Взор его в этот миг был подобен хрустальному мосту, соединявшему два тела: такой хрупкий, что одно неверное касание могло разрушить его раз и навсегда. Во взгляде клона не было ни огня мести, ни холода горькой утраты. В них теплом согревала ласковая искра, высеченная валунами жизни и смерти. В этом смертельном танце для них двоих не было правил. Как солнце и луна, как камень и вода, как мир и война они сошлись здесь, укрытые сумерками, и танцевали, танцевали, танцевали на собственной могиле, не поднимая пыли, не сминая под стопой ни одну травинку, обласканные ветром и тишиной.       Для выяснения произошедшего им так и не понадобились слова. Роберт нашёл в себе силы собраться с мыслями и просушить глаза парой неловких движений пальцами. Шрам слегка отстранился, наконец давая Исходному сделать вдох полной грудью. Лёгкие его тут же словно обожгло внезапно остывшим воздухом. Как будто весь мир вокруг остыл с угасанием пылающего огня, зародившегося между двух душ. Шрам некоторое время смотрел на Роберта также: открыто, без ненависти, без сожаления, без отвращения, без радости. Лишь с неким умиротворением, скрытым алой пеленой его радужек.       Смит, наконец, вновь решился поднять свои фиалковые глаза. В полумраке они поблёскивали от света лампы. Тишина из мягкой превратилась в густую и звенящую. Он чувствовал, что не должен ничего объяснять, хотя мозг упорно отказывался в это верить. Роберт тяжело вдохнул плотный сумрак и на несколько мгновений прикрыл глаза. Но мир вокруг не исчез. Он остался там же.       Они никогда не говорили о случившемся. Никто из них не смел себе позволить вслух сказать о том, чего нельзя было выразить в слова, чего нельзя было поместить в мёртвые рамки букв и звуков. Только в тишине и мраке могло существовать то, что произошло этим вечером.       — Это… Болят?.. — Роберт едва повёл рукой в воздухе, отдалённо указывая на покрытые шрамами запястья клона. Тот в ответ лишь поджал губы, облокачиваясь на стену плечом. Молчание затянулось на немыслимо долгие мгновения, что особенно ощущалось здесь и сейчас: там, где не было времени.       — Да… — Шрам отвечал приглушённо, прекрасно зная, что мог и вовсе не отвечать. — Раньше я носил перчатки, но с собой мне их не дали, — клон вяло усмехнулся, глядя на свои руки, тяжело различая пальцы во мраке.       — Сказал бы сразу, мы бы нашли… Завтра обязательно куплю где-нибудь, — губы Смита сложились в слабую ободряющую улыбку.       — Вы же обсуждали, что у вас совсем нет денег, — слабо запротестовал Красный, встречаясь взглядом с Робертом. Они всё ещё говорили так тихо, будто боялись, что их услышит этот мир.       — Ты шутишь?.. Для тебя обязательно найдётся, ты же нам сегодня дал эти деньги, хотя они должны были быть твоими, — Смит был расслаблен и пребывал в остаточном умиротворении, какое обычно наступает после всплеска эмоций, но в своей речи всё же выделял то, что именно Шраму они были обязаны своим нынешним финансовым благополучием.       Красный ничего не ответил, но губ его коснулась лёгкая усмешка. Он так и смотрел в окно на сгущающуюся ночь, на серебристые облака, застилающие звёзды, на глухой воздух, через пелену которого не пробивался ни один звук.       — Какие тебе нужны? — Роб, наконец, полностью обернулся к своему собеседнику, переключив на него всё своё внимание.       — Чёрные… Кожаные… — не раздумывая ни мгновения, ответил клон, хоть речь его и не звучала бойко.       — Позволишь…? — Роберт не мог сказать напрямую, но слегка протянул руку в сторону Шрама, и тот, не говоря ни слова, протянул свои ладони в ответ, позволяя рассмотреть свои изувеченные запястья.       Смит долго рассматривал ожоги, немного хмурясь и поджимая губы. Коснуться их он не решался, лишь невесомо проводил пальцами у самой кожи, почти пуская электрические разряды между их телами. В звенящей тишине провели они ещё около пяти минут, пока Роберт рассматривал каждую складочку повреждённой кожи на ладонях своей копии.       — Может, дашь посмотреть Крису?.. Он же на врача учится, может что-то можно с этим сделать… — несмело начал шатен, снизу вверх вновь взглянув в глаза Шрама. Он до сих пор сидел, в то время как Первый стоял.       Клон неопределённо повёл плечами, явно не отвергая такую мысль. В какой-то степени это казалось разумно, ведь вечно терпеть боль было не слишком приятной перспективой, особенно если существовал шанс это исправить. С другой стороны, Красный всё-таки не мог сильно уповать на опыт юнца, ещё даже не окончившего университет, чтобы действительно называться врачом. Ведь они были так молоды. Может, второй год обучения? Третий?       — Тогда давай прогуляемся, заодно вымоем чашки, а то Том ужасно злится, когда кто-то оставляет грязную посуду, — Роб слабо усмехнулся, наконец поднимаясь и разминая затёкшие конечности.       Шрам с ним молча согласился в очередной раз, так что вместе они сначала сходили на кухню, где Смит вымыл чашки, пока клон подпирал своей тушкой стену, а потом спустились на этаж ниже, где зашли в комнату будущего врача. Красный прекрасно теперь понимал, что образование тот наверняка закончит и действительно станет врачом.              Кристофер пустил их в комнату практически сразу. Стол его был завален книгами и тетрадями, на стене были приклеены какие-то анатомические рисунки с подписями, половина комнаты была завалена всяким хламом, который, видимо, не помещался в шкаф. Парень миролюбиво улыбнулся поздним гостям и спросил, в чём причина такого совместного визита. Ответить ему поспешил Роберт, неловко скосив взгляд в сторону.       — Ты это… У него же руки такие жжёные, посмотри, может, что-то сделать получится…? — Роберт с тенью надежды во взгляде посмотрел на друга, но тот чуть недоверчиво покосился в сторону их нового знакомого.       Несмотря на очевидное признание собственной вероятной беспомощности в данной ситуации, черноволосый аккуратно взял руки клона над увечьями, чтобы их не касаться, и принялся осматривать в течение нескольких минут. Чуть позднее он предупредил, что собирается потрогать ожоги, и действительно коснулся их, получив согласие от Красного. Тот всё это время молчал, лишь изредка поджимая губы, но не нужно было слов, чтобы понимать, как неприятны ему были эти прикосновения: иногда пальцы предательски подрагивали, когда Браун давил слишком сильно. Однако, по итогам осмотра Кристофер сделал неутешительный вывод.       — Могу сказать только, что здесь сто процентов нужна бы была пересадка кожи. Снять всё это и заменить. Без вариантов, — почти сухо констатировал Крис.       Роберт вздохнул, но всё же кивнул, а Шрам, в общем-то, и не удивился, потому что ждал подобного заключения. Оставалось только найти перчатки, но эту задачу на себя уже клятвенно взял Смит.