***
Шрам едва не вышиб дверь, открывая её ногой. Эдисон, однако, лишь поморщился во сне, устраиваясь поудобнее. Явно вставать не собирался. Красного это не слишком беспокоило. Он подошёл к спящему и одним движением скинул одеяло с блондина. После легко потянул за ногу, сваливая на пол. Тот подскочил, промычав от тупой боли в ударенном бедре. Да и не только. Тут же начал судорожно ощупывать пространство вокруг в поисках очков. Первый любезно сунул аксессуар Эдисону прямо под нос. Тот их напялил и тут же злобно уставился на клона, растрёпанный и злой со сна. — Доброе утро, слепошара, — нагло ухмыльнулся Шрам. Впрочем, вышло больше похоже на самодовольный оскал. — Какого чёрта?! — Том, наконец, сел на полу, протирая глаза и пытаясь сообразить, что произошло. — Крис просил тебя разбудить. Я, как примерная домохозяйка, не мог его ослушаться, — Первый почти виновато развёл руки в стороны, но в глазах его так и плясали черти, довольные проделкой. — Всех в этом доме решил перебить по одному, — причитал себе под нос блондин, кое-как поднимаясь с пола. Шрам ему помог, приподнимая за локоть. Тот встал и кивнул ему, хмыкнув. — Ты ещё успеваешь даже ко второй, если умоешься. Завтрак я тебе завернул, без чая, конечно, но пожевать на паре — в самый раз. Так что чеши, — Красный неопределённо махнул рукой в сторону и сам вышел, чтобы больше не смущать Эдисона. Когда Томас обувался на первом этаже, Шрам положил в его рюкзак бумажный пакет с сэндвичем.***
— Доброе утро, — Красный задрал голову через спинку дивана, чтобы видеть Роберта, спускающегося по лестнице. Смит был мрачнее тучи. Клон невольно поджал нижнюю губу и сам пошёл к молчаливому соседу. Разогрел ему завтрак, сделал кофе. Рассказал, что Том и Крис ушли в универ около часа назад. Старался разговаривать, чтобы не оставаться с Робом в тишине. Говорил о пустяках. О том, о чём вообще нечего было рассказывать. Ему просто хотелось разболтать шатена. Заставить хоть слово сказать. Но тот упрямо молчал всё утро. Первый вздохнул и в очередной раз взял инициативу в свои руки. Заглянул в глаза Смита. Под ними залегли тёмные тени от тревоги и отсутствия сна. На мгновение Роберту показалось, что клон обо всём знает. Знает о записке, оставленной специально для Смита. Знает о намерениях построить Икс. Знает обо всём на свете. — Роб, ты не виноват в том, что вчера случилось, — Шрам смотрел так искренне, открыто и спокойно, что студенту показалось, будто он готов снова заплакать от бессилия. Красный и впрямь думал, что он так беспокоится из-за того, что вчера увидел у Бобсока. Смит понял, что его опасения голословны. Что ему следует подыграть красноглазому. Состроить вид, будто это — единственное, что его волнует. Поэтому Роберт вздохнул и пожал плечами, опустив взгляд. Сработало безошибочно. Шрам приподнялся над столом, чтобы погладить шоколадные кудряшки Роба, а потом мягко поцеловать в лоб, прогоняя плохие мысли. У него это действительно получилось. Больше Смит не хотел думать о плохом. Роберт и не думал. Ещё полторы недели он жил так, будто ничего не произошло. Они со Шрамом стали ночевать вместе. В комнате Смита. Спали на одной кровати. Первый, наконец, привык к тому, как Роб обнимает его сзади, прижимается, будто к своей большой мягкой игрушке. Шрам не был против. Он нередко смотрел на Исходного и думал, что тот — ребёнок ребёнком, ну никак не взрослый парень. Роберт просто был таким наивным и честным в проявлении своих чувств, что Красный просто не мог представить его серьёзным или грубым. Только таким — милым, юным, влюблённым по уши. Красный иногда даже начинал испытывать вину за то, что не любил Роберта с такой же силой, как тот его, потому что Смит уж очень голодал по тактильному контакту, вечно пытался прикоснуться, прижаться, поцеловать, лишь бы доказать себе, что всё происходящее — настоящее. Что Шрам всё ещё рядом с ним. Что он создаст Икс, и они смогут провести вместе целую жизнь. Только Эдисон заметил через пыль, которую Роб пускал в глаза все знакомым, что с его другом что-то не так. Слишком вызывающе он стал себя вести. Будто каждый день — последний. Блондину это не понравилось. Он сразу смекнул: что-то случилось. Роберт не мог просто так вести себя подобным образом. Смит стал слишком нервным. Эдисон буквально припёр его к стенке, когда они собирались возвращаться домой после учёбы. Блондин не давал другу прохода и добивался ответа около десяти минут. Терпения Томасу было не занимать. — Объясни же, Роб, что с тобой! Ты сам на себя не похож, — упёрто талдычил Том. — Да отпусти же! Я скажу! Скажу! — Смит вырвался из крепкой хватки очкарика и чуть отряхнулся от прикосновений. — Я слушаю, — Томас сложил руки на груди. — Я нашёл записку. Ещё одну. Из будущего. — Шрам нам о чём-то недоговаривает? — брови блондина сразу удивлённо взметнулись вверх. — Нет, эта записка была специально для меня. Я сам её нашёл и расшифровал. — Покажи же, — вскинулся Том. Его записка сильно заинтересовала. Роберт достал из внутреннего кармана рюкзака бумажки. Он никогда не оставлял их дома, чтобы Шрам, валяющийся у него в комнате целыми днями, не дай бог не нашёл записку. Тогда всё будет кончено. Он наверняка не простит Робу ложь. Эдисон сам быстро несколько раз пробежал глазами по дешифрованному тексту, уныло вздохнул и вернул бумажки другу. Серьёзно посмотрел в его глаза. — Роб. Ты понимаешь, что если Шрам ещё здесь, то значит всё это страшное будущее случится? — Я не могу его потерять, слышишь? Я люблю его. И если я должен создать этот чёртов Икс — я создам его! — Роберт повышал голос, пока говорил. В итоге едва не сорвался на крик. Том придержал его за плечо, чтобы совсем не разошёлся. — Ты спятил? Тебе же чёрным по белому написано, что нельзя допустить создание Икса, — Эдисон смотрел на шатена и не верил, что тот мог настолько лишиться рассудка, чтобы твёрдо для себя решить воссоздать все события будущего, лишь бы остаться рядом с собственным клоном. — А если он лжёт?! Ты не подумал, что это может оказаться манипуляцией?! — кричал Смит, не сдерживаясь. Глаза его горели почти сумасшедшим фиолетовым огнём. — Тише! Роб, ты не в своём уме. Прошу, подумай как следует, — Томас всё пытался успокоить Роберта, держа его за плечи, говоря приглушённо. Но тот вырвался, начиная самостоятельно наступать на блондина. — Я уже всё обдумал как следует! И я уверен, что всё это — простая ложь! Но я не буду угождать этому ублюдку! Я лучше знаю, что мне делать! — прошипел Смит, едва не начиная плеваться ядом. Том в шоке отпрянул от друга, пытаясь понять, в какой момент он не уследил. В какой момент должен был прийти Роберту на помощь, чтобы тот не начал сходить с ума из-за этой дурацкой записки из будущего. В какой момент не успел спасти. — Поклянись, что ни слова не скажешь Шраму! — Роб схватил Эдисона за грудки. — Ладно, ладно! Но Крису я расскажу! — Томас тут же попытался отцепить от себя шатена. Роб рыкнул, но парня отпустил и отправился домой. Главным было, чтобы не узнал Первый. На Кристофера плевать. Ну узнает, тоже осудит. Они всё равно ничего не решают. Роберт всё равно создаст Икс. Во что бы то ни стало. И так проходили дни. Недели. Том и Крис не отсвечивали. Шрам счастливо улыбался Смиту, когда тот возвращался домой. Брал его за руку, отводил в комнату, приносил им кофе на двоих, спрашивал про жизнь Роберта, про учёбу, сам травил забавные истории. Он не мог не заметить, что Роб стал чуть холоднее общаться со своими друзьями, а те сохраняли какую-то настороженность, но списал всё это на близость конца учебного года и какие-то личные конфликты этих троих, в которые Первый не вмешивался. Они вместе ели, спали, делали домашку Смита (Шрам даже за него переписывал иногда конспекты). Вместе валялись на траве поздно вечером, смотрели на звёзды. Во дворе был узкий обзор, но всё же был. Так что они валялись на газоне, прижимаясь друг к другу, и смотрели в тёмное небо. — Вечность бы пролежал здесь с тобой, — Роберт грустно улыбнулся, взглянув на клона. Тот в ответ захихикал и приподнялся на локте, чтобы поцеловать Смита. Роб со всей нежностью принял поцелуй, руками оглаживая шею и щёку соседа. Друга. Возлюбленного. — Запомнишь меня таким? Студентом, придурком, ребёнком? — Роберт снова заглянул в алые глаза напротив, встречаясь с их тёплым взглядом. — Конечно, а то постареем, и вы съедете из этого городка, больше не вернёмся в этот домик, — усмехнулся Шрам, снова уютно укладываясь рядом с Исходным, чтобы полюбоваться на ночное небо, насладиться тишиной и покоем. — Да… — вяло посмеялся Роберт. С каждым днём всё больнее было смотреть на собственного клона. Лишённого возможности знать всю правду. Постоянные переживания сильно изматывали Смита. Он сильно устал. Стал невнимательным. Медленнее делал задания, хуже учился. Шрам упорно его подбадривал, помогал выполнять домашку, заваривал кофе утром и вечером. Привык к этой спокойной жизни. Наконец, полюбил это вечное чувство умиротворения. Привык шутить с Томом, беседовать с Крисом, обниматься с Робертом. Один раз они со Смитом немного проспали, так что пока последний быстро собирался и приводил себя в порядок, Красный по-быстрому привычно сделал ему сэндвич из всего, что первым попалось под руку, и завернул его в бумажный пакет. Пошёл наверх, чтобы положить завтрак в рюкзак шатена. Тот как раз бегал на первом этаже, собираясь обуваться. Клон открыл рюкзак и аккуратно положил пакетик рядом с тетрадками. Заметил какие-то листы, торчащие из внутреннего кармана. Принялся заправлять их обратно, чтобы не помялись. Заметил какой-то странный набор букв. Заинтересовался и вытащил бумажку. Вместе с ней вывалилось ещё несколько. Шрам быстро понял, что это подстрочная расшифровка первого текста. Первый уже хотел было рассмотреть детали, но снизу послышался вопль опаздывающего Смита, который звал Красного со своим рюкзаком. Клон застегнул внутренний карман, надеясь, что шатен не заметит, а записи оставил себе. Быстро сбежал вниз по лестнице, отдал Исходному рюкзак. Тот на прощание коротко поцеловал парня в губы и убежал в сторону универа. Шрам вздохнул, слегка улыбнувшись, и вернулся в их опустевшую комнату. Первый почти сразу понял, что это такое, когда увидел подпись и дату. Во время чтения лишний раз убедился в том, что это послание. Послание, которое Смит предпочёл спрятать от своего клона. Шрам несколько раз перечитывал записи и всё не верил, что Роберт мог умолчать о таком. И не понимал, как долго тот скрывал случившееся. Не понимал, почему Смит не рассказал. Почему решил, что Первый не имеет права знать о записке. И теперь уже Красный упорно думал о послании. Думал и пытался решить для себя, когда следует поговорить об этом с Робертом. Принял волевое решение подождать до выходных. На самом деле, боялся заводить разговор. Но жизнь распорядилась иначе. Роберт вернулся домой. Шрам почти сразу понял, что не сможет ждать. Будто если не попросит забыть об Иксе прямо сейчас — никогда уже не сможет. Не осмелится просить. Пока все вместе ужинали, Красный через силу запихивал куски себе в рот, пытаясь собраться с силами, чтобы сказать обо всём. Сказать, что он всё знает. Сказать, что Смит должен сделать. Шраму было очень страшно. Страшно исчезнуть. Оставить Роба одного. Умирать вообще было страшно. С каждой секундой Первый будто чувствовал, как истекает его время. Он весь побледнел, попытался открыть рот, но не смог положить в него ни куска. — Шрам, что с тобой? — Роберт мягко взял парня за запястье, заглянув ему в глаза. Он ещё ничего не понял. Он уже научился скрывать. — Я… Почему ты не сказал мне о записке того Роберта?.. Почему скрыл?.. — Красный с такой болью посмотрел на шатена, что тот вздрогнул, уронив вилку. Все в помещении замерли. — Я не хотел, чтобы ты узнал об этом, я уверен, что это всё — просто манипуляция, — Смит нервно улыбнулся. Красный горько вздохнул и покачал головой. Опустил взгляд. Несколько секунд молчал. Искал правильные слова. — Роберт. Я знаю, ты не уничтожил записи об Иксе. Ты должен их уничтожить и пообещать мне, что никогда не создашь Икс. Только теперь пообещать по-настоящему, — совершенно серьёзно Шрам заглянул в глаза Исходного. Тот невольно отшатнулся от этого взгляда. — Что ты такое говоришь? Разве ты не понимаешь, что тогда ты исчезнешь? — Смит в отчаянии протянул руки к клону, надеясь прикоснуться к нему, но тот поднялся из-за стола. — Роб. Пожалуйста. Роберт тоже подскочил со своего места и подошёл к клону вплотную, с надеждой заглянув в красные глаза. Всё ещё верил, что тот одумается. — Я не могу потерять тебя, — прошептал Смит. Голос его предательски дрогнул. Глаза заполонили непрошенные слёзы. — Ради меня. Принеси те записи. И мы вместе их сожжём. Пожалуйста, — клон и сам дрожал, но с искренней мольбой заглянул в глаза Роберта. Тот не выдержал и всё же сбегал наверх. Вернулся Смит уже с бумагами. Вместе они вышли во двор. Все понимали, что уничтожение этих записей ничего не изменит до тех пор, пока Роберт сам не примет решение никогда их не восстанавливать. Поэтому, когда Шрам позволил тлеющим ошмёткам разлететься по ветру, не удивился, что не исчез. Он знал, что не исчезнет, и всё равно судорожно выдохнул, потому что боялся этого. Боялся не заметить, как канет в небытие. Вернулись в дом в гнетущем молчании. Роб и Первый снова встали друг напротив друга. — А теперь… Поклянись самому себе, что никогда не создашь Икс, — Шрам серьёзно заглянул в испуганные глаза Смита. Тот помотал головой. — Нет, пожалуйста, я не могу тебя потерять, не могу, я люблю тебя, — суматошно шептал Роберт, сбиваясь и едва дыша. Он вновь вплотную приблизился к Шраму. Обнял его трясущимися руками. Прижался так крепко, как только мог. — Я пришёл сюда для того, чтобы всех тех ужасов не случилось… — шептал ему в ответ Первый, нежно поглаживая по спине и прижимая к себе, стараясь поделиться хоть толикой уверенности в своей правоте. Потому что уже сам не верил, что когда-то у него была другая жизнь. Что он пришёл сюда с миссией. — Нет! Я не оставлю тебя! Неужели ты не понимаешь, что я тебя люблю?! — Роберт в исступлении вновь взглянул в алые глаза, нашёл в них бесконечную скорбь, тоску и страх. Появилась надежда, что Красный, не менее напуганный собственной смертью, согласится остаться. Но чуда не произошло. — Роб… Мы должны… Ты должен… Ради меня, — голос Шрама шелестел почти неслышно, но Смиту этого было вполне достаточно. Первый мягко обхватил запястья Роберта своими, пытаясь забрать из рук Исходного дрожь, но та лишь усилилась. — Ну пожалуйста, останься, прошу тебя, ещё хотя бы на год, я же не создам Икс! — Роб… — Хотя бы на месяц!.. Прошу, ещё хотя бы день рядом с тобой!.. Я не готов потерять тебя!.. — глаза Смита, наконец, наполнились слезами. Он уже совсем перестал различать перед собой чёткую картинку. Видел лишь цветные пятна. — Нет… Пойми, если ты не сделаешь этого сейчас — не сможешь никогда, — тихо и медленно, как ребёнку, старался объяснить Первый. Он всё также не прерывал зрительного контакта с Робертом, пытался передать ему все остатки своей уверенности. Пусть с каждой секундой вера в правильность собственного решения таяла на глазах. — Но я не могу… Не могу… — с ресниц Смита градом срывались слёзы. Шрам принялся аккуратно вытирать их большим пальцем, вымученно-нежно улыбаясь Роберту. Пытаясь подбодрить. Сделать вид, что ему самому совсем не страшно. — Можешь… Ради меня… — ободряюще шептал Красный, снова прижимаясь к Смиту всем телом, обнимая так трепетно и с такой любовью, что у самого на глаза навернулись непрошенные слёзы от мысли, что он это делает на прощание. Навсегда. Роберт попытался найти помощь в глазах своих друзей, но те полностью заняли позицию клона. Их лица так и говорили «отпусти». — Шрам… Мне страшно… Страшно остаться без тебя… — Смит поднял полные слёз глаза на красноглазого. Тот вздохнул. — Мне тоже страшно, правда, но ты должен это сделать. Ради меня, слышишь? — шептал Шрам, но шёпот звенел так отчётливо, будто в мире больше не было звуков вовсе. — Пожалуйста… Последний раз… — Роберт с болью посмотрел на возлюбленного. Тот всё понял без слов. Шрам смиренно улыбнулся и притянул Смита к себе. Сам потянулся к его губам. Втянул Роберта в прощальный поцелуй. Самый нежный. Самый проникновенный. Самый искренний. И им было плевать, что на них кто-то посмотрит. Пусть смотрит хоть целый мир. Да пусть вообще вся вселенная сгорит дотла. Ведь в ней Смит останется один. Когда Красный отстранился — снова принялся вытирать лицо Роба от солёной влаги. Мягко касался пальцами щёк, смотрел прямо в глаза с такой любовью, что, кажется, в ней можно было утонуть. Роберт и утонул. Губы его вновь скривились от приближающейся истерики, слёзы с новой силой стали застилать глаза. — Ради меня… Поклянись сейчас, что никогда не построишь его… Никогда… Поклянись раз и навсегда, — Шрам с надеждой взглянул в фиолетовые глаза шатена. Тот уже не мог ничего ответить. Ком застрял в горле. Красный всё оглаживал лицо парня напротив. Мягко касался, слегка улыбаясь. Он не хотел, чтобы Роб запомнил его плачущим. Пусть лучше запомнит счастливым. Запомнит улыбку. Запомнит алые глаза: такие яркие, блестящие, такие чистые. Пусть запомнит его таким. Первый обвёл взглядом Тома и Криса, которые тихо выражали ему поддержку в стороне. Не могли приблизиться. Не имели права. Роберт заслужил провести последние мгновения рядом с клоном. — Шрам… — дрожащим голосом Смит в последний раз прокатил на языке дорогое имя. Заглянул в красные глаза, надеясь, что сейчас Первый его остановит. Попросит не совершать ошибку. — Если любишь — отпусти, — прошептал клон, беря Роберта за руки. Позволяя бесконечно тонуть в собственных кроваво-алых радужках. Исходный крепко зажмурился и стал ожесточённо бормотать себе под нос, повторяя одно и то же. — Я никогда не создам Икс, никогда не создам Икс, никогда! Когда он открыл глаза спустя минуту — увидел, что Шрам всё также нежно смотрит на него. Снисходительно улыбается, хотя ресницы его трепещут. Бережно держит в руках трясущиеся ладони шатена. Роберт повторял про себя, как мантру, что никогда не будет создавать Икс. Убеждал себя в том, что так Первому будет лучше. Искренне поверил в то, что это будет правильным решением. Что делает это ради любимого, чтобы тот никогда не страдал. Шрам начал словно бы становиться нечётким. Фигура его расплывалась. Когда он сам это заметил — лучезарно улыбнулся Роберту, Томасу и Кристоферу. В последний раз задержал взгляд на Робе, чтобы навсегда запомнить его таким. Студентом. Романтиком. Ребёнком. — Улыбнись… — шепнул клон, с любовью глядя на парня. У того ком встал в горле. От одного этого слова Роберту нестерпимо захотелось разрыдаться. Слёзы бежали по щекам не переставая. Дрожащие губы едва сложились в болезненную улыбку. Брови горько изломились уголком. От количества слёз становилось тяжело держать глаза открытыми. Дыхание постоянно содрогалось, вырывая из груди глухие стоны. Но он должен был улыбаться. Ради Шрама. Клон до последнего мгновения смотрел в фиолетовые глаза Роберта, смотрел на его улыбку, а в голове всё крутилось одно слово: «получилось». Испарились все записки. Все вещи. Даже сообщения, переписанные Смитом вручную. Исчез и Шрам.