***
Гостиничный номер Камиллы представлял собой достаточно просторную комнату, которая была отделана в белых, бежевых и коричневых тонах. Из мебели — огромная кровать из красного дерева со свежим постельным бельем, шкаф, пара тумбочек с позолоченными ручками, два столика, один из которых имел замысловатую изогнутую форму, — дизайнерский предмет, — и содержал на своей поверхности три керамических горшка с суккулентами; плетеные кресла с мягкими пледами, большой диван, светильники на длинных тонких ножках, люстра в стиле барокко; плазменный телевизор приличного размера и разносные колонки. На некоторых из стен висели натюрморты в массивных рамах, составляющими которых в основном были различного рода фрукты, бутылки элитного вина, блестящие от чистоты бокалы, шелковые ткани и свежие цветы в узких белоснежных вазах. Но самым радостным для рыжеволосой оказалось то, что в номере имелся небольшой закрытый балкончик с видом на Эйфелеву башню. И если бы не холодное время года, то девушка могла бы наблюдать за маленькой частичкой города прямо с улицы, находясь на некоторой высоте. Такое положение дел ничуть не расстраивало ее, ибо она понимала, что скоро рассмотрит жизнь Парижа, гуляя с Трендером по старейшим улицам и узнавая много нового и интересного. Сейчас Камилла как раз-таки собиралась на выход из гостиницы, ведь модельер пригласил ее на вечернюю прогулку. Она надела черную водолазку, серый жакет нестандартного кроя с кожаным поясом, прямые брюки, ботильоны на высоком каблуке, шубку и широкополую шляпу. Волосы юная особа оставила распущенными. Так же она нанесла на свое хорошенькое лицо немного макияжа, чтобы полностью закончить образ — тушь и коралловый блеск для губ. Ожидая своего спутника, рыжеволосая села в одно из плетеных кресел и сложила свои тонкие пальцы в замок. После она прошлась взглядом по всему тому, что имелось в номере. Порадовалась бы за нее мать, если бы узнала, в какой роскоши находится дочь? Стук в дверь вывел Камиллу из ненужных раздумий. Она встала, взяла бархатный клатч и ключи от номера и вышла. — Вы прекрасно выглядите, леди, — с этими словами молодой мужчина поцеловал девичью ладонь. — Благодарю вас. Ну что, идемте? — Идемте. Они спустились по огромной витой лестнице, украшенной лепниной все в том же стиле барокко, миновали главный зал и вышли на улицу. Придерживая юную особу за плечи, Трендер подвел ее к красному автомобилю. О, это механическое чудо было прекрасно! Низкая посадка, скрытые фары, диски в стиле ретро. Над решеткой радиатора красовался логотип — желтый вертикальный прямоугольник, в верхней части которого было три полоски зеленого, белого и красного цветов, а посередине — лошадь, вставшая на дыбы. — Я взял машину напрокат, чтобы нам с вами можно было отдалиться от отеля на приличное расстояние. Кстати, как она вам? Нравится? — Очень. Она, наверно, обошлась вам дорого… — Вас не должна волновать стоимость, Камилла. Вам даже думать об этом не нужно. — Я даже не буду спрашивать, почему. — И не надо. Вы, вижу, знаете ответ. А теперь, — он открыл дверцу авто, — садитесь, пожалуйста. Внутри было уютно и пахло чем-то сладковатым. Рыжая пристегнулась и стала ожидать, когда модельер заведет автомобиль и они поедут в центр Парижа. К огням, различным достопримечательностям и Эйфелевой башне, в данное время суток переливающейся светодиодами. — Готовы к поездке? — Несомненно. — Тогда — в путь! Трендер завел транспортное средство, и по салону прошелся звук мотора, отличный от того, что был на личном авто мужчины. Фары раскрылись, выпуская из себя бледно-желтый цвет, а колеса покатились вперед, постепенно наращивая скорость. И уже через полминуты «Ferrari» покорял центральные улицы, проезжая мимо ресторанов, фирменных модных бутиков, гостиниц, элитных салонов красоты, кофеен, небольших парков и чьих-то памятников; проезжая мимо обычных жилых домов, супермаркетов, забегаловок, школ и университетов. Мимо так же мелькали старинные здания, украшенные лепниной в виде завитков и имеющие толстые колонны — наверняка внутри находится что-то, связанное с искусством: музей, театр или даже художественная или музыкальная школа. Практически все, что видела Камилла, было покрыто снегом. Но когда тот падал на горячий капот красного автомобиля, то нещадно превращался в капли воды и стекал вниз, по лакированной облицовке. На это зрелище девушка, само собой, не смотрела, обратив взор своих голубых глаз совсем в другую сторону — на ярко-горящие огни фонарных столбов и манящие своим ассортиментом витрины магазинов с дико дорогими украшениями и истинно французской парфюмерией; на людей различных национальностей и их дизайнерскую одежду. Через двадцать минут «Ferrari» остановился у небольшого здания, глядя на панорамные окна которого можно было понять, что внутри него — изысканный ресторан с наверняка дорогим меню и необычной подачей блюд. Может, еще и с живой музыкой, — скрипкой, гитарой и пианино, — а так же известными певцами и самыми лучшими шеф-поварами Парижа. — Я думаю, что перед прогулкой нам необходимо поесть. Поэтому, леди, позвольте пригласить вас посетить сие заведение. Уверяю, вы останетесь довольны. — Мистер, вы же знаете, что долго уговаривать меня не нужно. Я с радостью принимаю ваше приглашение. Трендер нежно погладил девушку по руке, а затем вылез из авто и открыл дверцу, чтобы Камилла без особых усилий могла покинуть «Ferrari» и наконец-то ступить на слегка занесенный снегом тротуар. И когда это произошло, мужчина взял юную особу под руку и повел в ресторан, при этом чувствуя удовольствие от того, что снова проводит время с той, которая нравится всем сердцем. Они достаточно быстро сели за свободный столик, что находился у панорамного окна. Изучив вместе с рыжеволосой меню, модельер подозвал официанта и сделал заказ: фуа гра, круассаны с копченым лососем, мягким сыром и зеленью, крем-брюле и белое вино. Ужин по-французски. Пока несли блюда и алкоголь, Камилла рассматривала обстановку сего заведения: коричневые, бежевые и оливковые оттенки стен, пола и потолка; отражения кожаных диванчиков, кресел, стульев, столиков с красивыми скатертями и всего остального во множестве зеркал; большие напольные вазы с живыми алыми розами и белоснежной гипсофилой; изысканно выполненная барная стойка с хрустальной посудой и множеством темных бутылок с непримечательными этикетками, но заметными высокими ценами; длинные и тонкие свечи в специальных настольных подставках. Не так, как в ресторане родного города. Совсем не так. — Позвольте заметить: ваш образ отлично сочетается с обстановкой данного места. Приятно смотреть на это. — Спасибо за столь необычный комплимент, мистер Трендер. Вы… очень внимательны к таким деталям, — сказав это, девушка опустила взгляд. — А еще вы скромны. И это прекрасно. Ведь данное качество, — он подпер подбородок сцепленными ладонями, — очень высоко ценится среди тех, кому не все равно, леди. А еще оно показывает вашу истинную сущность души. Не совсем обычный диалог прервало появление официанта, который, поставив блюда и вино, вежливо пожелал приятного аппетита и удалился. Теперь внимание рыжей перешло на плоские оливковые тарелки, на одной из которых красовался авторски украшенный круассан с рыбой, а на второй — фуа гра с лепестками авокадо и каким-то темным соусом. — Bon appetit, Камилла. — Спасибо, вам тоже приятного аппетита. Трендер, как и в самое первое свидание, украдкой наблюдал за тем, как ест девушка. Аккуратно, без лишних резких движений, будто бы боясь нечаянно уронить вилку на пол или испачкаться. «Самая что ни на есть леди. Истинная леди», думал модельер. И он был прав — юная особа, не смотря на воспитание в суровых реалиях, не оказалась грубиянкой или плюющей на этикет. Она не испортилась под нескончаемым гнетом жесткости со стороны матери, редких язвительных словечек одноклассников и некрасивых жаргонных диалогов какой-нибудь торговки на овощном рынке с покупателем. Ничто из вышеперечисленного не выбило из девушки все то редкое для наших дней, что имеется не у каждого. Через десять минут в ресторане появились двое молодых людей, одетых в черные костюмы и белые перчатки. Каждый держал по три корзины с пышными, свежими розами розового, бордового и белого оттенков. И эти прекрасные, выращенные в тепличных условиях цветы начали предлагаться всем гостям культурного заведения. Кто-то мягко отказывался, кто-то брал; один пожилой господин купил целых двадцать пять штук для своей горячо любимой дамы. Та, не стыдясь эмоций, пустила несколько искренних слезинок от такого внезапного подарка. Один из парней подошел к столику, за которым сидели Трендер и Камилла. Модельер тут же окинул пристальным взглядом цветы, а затем изъявил желание взять белые розы. Все. Вместе с корзиной. После, расплатившись и поблагодарив парня, он присел перед рыжеволосой, пододвинул громоздкий букет к ее стройным ногам и несколько раз жарко поцеловал обе хрупкие ладони. — Эти розы вам к лицу, — прошептал Трендер. — Такие же чистые, как и ваша душа. — Мистер… Ох, — она коснулась его щеки и нежно провела по ней кончиками пальцев. — Вы не перестаете удивлять меня. — Всегда буду, — мужчина снова запечатлел свой поцелуй на руках девушки, а потом вернулся за стол. Краем уха Камилла уловила, как какая-то женщина кое-что сказала. «Повезло же красавице с мужем». От услышанного юная особа покраснела. Даже в мечтах она ни разу не представляла того, что модельер может быть кем-то большим, нося обручальное кольцо и имея штамп в паспорте. И тут рыжая задумалась: а что, если бы Трендер действительно оказался ее спутником на всю жизнь? Оставался ли бы таким же заботливым, внимательным и ласковым после свадьбы? А если бы они с рыжей завели детей? Был ли бы мужчина хорошим отцом и примером для подражания? В голове девушки возникло несколько кадров из несуществующей семейной жизни с модельером: вот они вместе встречают восход солнца, нежась в объятиях друг друга, а вот уже готовят завтрак, иногда намеренно прижимаясь к друг другу; обсуждая планы на день, едут в какой-нибудь торговый центр за продуктами; вместе создают эскизы для новой коллекции одежды, чтобы потом воплотить их в реальность и показать миру; ужинают при мягком свете свечей и говорят о чем-нибудь приятном. Все это выглядело весьма неплохим и даже заманчивым для рыжеволосой, но… Трендер же просто чуточку больше, чем друг и личный дизайнер, верно? Или нет? Камилла все никак не могла толком понять, что же на самом деле есть между ней и молодым мужчиной. Все оставшееся время юная особа раздумывала над словами той неизвестной женщины. По какой-то причине они въелись в мысли и не желали исчезать. Но когда Трендер оплатил счет и они покинули ресторан, то все думы постепенно испарились — положительные эмоции от парижских видов перебили ненужное. — Хотите посетить один из парков? — спросил мужчина, ведя автомобиль по центральной улице. — Почему бы и нет? — ответила Камилла, поглядывая через лобовое зеркало на задний ряд кресел — туда, где находился букет белых роз. И они поехали. Почти сорок минут с учетом пробок — и вот уже пара ступает на территорию Сада Тюильри — одного из самого красивейшего места в Париже, идея разработки которого принадлежала Екатерине Медичи. Летом здесь благоухают всевозможные цветы, радуют глаз своей зеленью аккуратно стриженные кусты и газоны, а еще работает фонтан, расположенный в большом искусственном пруду, вокруг которого в теплое время года находятся стулья для отдыхающих. Сейчас же, пусть и в самом начале зимы, все равно прекрасно: можно полюбоваться на такие скульптуры, как «Слава верхом на Пегасе», «Меркурий», «Кассандра под защитой Паллады», «Нимфа», «Гиппомен», «Аполлон преследует Дафну», «Мысль», «Три грации» и многие другие. — Здесь очень красиво, — произнесла рыжеволосая, озираясь по сторонам и иногда поправляя шляпу. — Будто бы мы с вами, мистер, зашли в настоящий музей. — Так и есть, леди. Этот парк часто называют музеем скульптур под открытым небом. — Он, наверное, очень старый? — Сад Тюильри впервые начали разбивать в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году. — Ого! Это такое старейшее место? — Верно. Давным-давно здесь был карьер. Люди добывали в нем глину для производства черепицы. А потом стал основываться парк, который в последствии расширяли и всячески улучшали: добавляли новые скульптуры, привозили новые растения для посадки из разных стран мира, что-то реставрировали и чинили, дабы сохранить вид на века. — Летом здесь очень хорошо, да? Наверняка все пестрит? — Конечно. Если будет возможность, юная леди, я обязательно отвезу вас сюда, дабы вы могли полюбоваться благоухающей красотой. Камилла, чувствуя огромную благодарность к своему галантному спутнику, осторожно коснулась мужской ладони. Трендер тут же обхватил тонкие пальцы своими и слегка сжал их, после чего в груди сладко затрепетало сердце: все шло по плану. Осталось подождать совсем немного, и тогда он сможет во всем признаться этой прекрасной рыжеволосой особе, пылко произнося слова любви и целуя желанные мягкие губы. - Я хочу предложить вам посетить оперу завтра вечером. Как вы на это смотрите? - Ни разу не была на подобном мероприятии, так что мой ответ положителен. - Я рад, что вы согласились, Камилла. Очень рад.***
«Гранд-Опера» — государственный оперный театр и по совместительству крупнейший центр французской музыкально-театральной культуры, основанный поэтом П. Перреном и композитором Р. Камбером в тысяча шестьсот шестьдесят девятом. Имен у него было много, — «Театр Искусств», «Театр Оперы», «Императорская академия музыки» и другие, — но последнее, актуальное для наших дней, появилось в тысяча восемьсот семьдесят первом году. Данное заведение поражает обилием декоративных элементов, высокими арками и массивными пилонами, скульптурными группами, а так же позолотой, мозаиками, полихромией и мрамором. А чего только стоит роспись в зрительном зале! Она была выполнена известным художником Марком Шагала и представляет собой четырнадцать прославленных балетных и оперных постановок; еще можно увидеть запечатленные достопримечательности Парижа: Эйфелеву башню, церковь Мадлен, площадь Согласия, Триумфальную арку и вид самой «Гранд-Оперы». Но не только зрительный зал прекрасен — Большое Фойе тоже не осталось без внимания, как библиотека-музей и главная лестница. Все то же обилие позолоты и росписей, а так же хрустальных люстр, завораживающих даже далеко не первых посетителей роскошного места. А вид со стороны улицы? Разве он не заставляет широко раскрывать рты туристов и тех, кто еще ни разу не видел оперный театр? Ведь посмотреть-то есть на что: лепнина в виде античных масок и растительного орнамента, бронзовые бюсты Бетховена, Моцарта, Россини; статуи Поэзии и Гармонии, а так же Аполлона, поднимающего к небесам свою золотую лиру. Для посещения восхитительного культурного заведения нужно выглядеть соответствующе. Поэтому утром Камилла получила небольшой подарок от Трендера: бархатное вечернее платье с юбкой-колокольчиком, доходящей до лодыжек; рукава имели тип три четверти, а декольте было V-образным, но не слишком глубоким. Юная особа надела сие модное творение, черные замшевые лодочки и аксессуары — белоснежные кружевные перчатки, серебряные колье и браслет. Что касается макияжа, то над этим постарался сам модельер. Он подчеркнул красоту рыжей, нанеся немного тонального крема, подрисовав более четким контуром брови и накрасив губы алым блеском. Так же Трендер сделал прическу, завив длинные волосы и собрав их в пышный пучок. Образ получился прекрасным: Камилла будто бы сошла со сцены театра или элитного подиума. Но и ее спутник не оставался в стороне — он выбрал черный костюм-тройку, лакированные туфли, посеребренные наручные часы и тонкую цепочку для украшения смокинга. Стильно и со вкусом. — Можно я сфотографирую вас? — спросил модельер, когда они с девушкой начали продвигаться в зрительный зал. — Почему вы спрашиваете? Конечно же можно. Она встала на фоне росписей и золотой лепнины. Молодому мужчине не понравилось, что серебряные украшения рыжей не сочетаются с фоном, но он ничего не сказал насчет этого. Быстро сделав несколько кадров, причем весьма удачных, Трендер показал их Камилле. Та осталась довольна увиденным — она никогда не думала, что со стороны может выглядеть так красиво. — Спасибо вам, леди, за это. А теперь пойдемте занимать наши места. Не хочу толпиться. Через двадцать пять минут началась опера. Юная особа поражалась тонкости и в то же время мощности голосов певцов, облаченных в театральные костюмы: пышные платья времен Средневековья с большим количеством рюш и драгоценных камней; шоссы, длинные рубахи, верхние туники и плащи. Они играли что-то трагичное, связанное с невзаимной любовью. То и дело главная героиня, — стройная темноволосая девушка в алом платье, — прижимала руки к груди и печальным тоном пела о ненужности своему любимому и о разбитом сердце. Звучание слов на невеселой тональности навеяло на Камиллу весьма тревожные мысли. Что, если она сейчас купается в роскоши, обедая и ужиная в дорогостоящих заведениях, получая подарки и дизайнерскую одежду, а потом будет расплачиваться за все это весьма горьким способом? Ведь, по словам ее подруги Кэтрин, мужчины сначала всевозможно завлекают женщину, осыпая ту комплиментами, вниманием и остальным, а потом, когда потенциальная жертва чуть ли не тает и готова сделать все ради продолжения своеобразной сказки, используют в своих известных целях и бросают, не заботясь о душевном состоянии пострадавшей. Может ли Трендер оказаться таким же подонком, притворяясь не тем, кем является на самом деле? — Вы в порядке? — озабоченно глядя на свою спутницу, шепотом спросил модельер. — Может, воды? — Все… хорошо. Она окинула его быстрым взором. Разве он может быть ужасным человеком? Наверное, нет. Ведь тот, кому нужно только одно, не будет уточнять о самочувствии, греть руки в холодную погоду, покупать обжигающий ароматный кофе и продвигать на лучшие подиумы. Или Камилла о чем-то не догадывается? — Вы уверены? — Да, мистер. Со мной правда все в порядке. — Нет. Ваш взгляд говорит о другом. — Вам кажется. — Вполне возможно. Я не буду этого отрицать. Но, — он коснулся ее запястья, — если что-то пойдет не так, то сразу предупреждайте. Даже если вам не понравится опера — черт с ней! Мы всегда можем уйти в какое-нибудь другое место, где для вас будет спокойнее и уютнее. Только не молчите, Камилла. После таких слов девушка быстро отогнала мысли о том, что модельер может оказаться весьма плохим и холодным, бесчувственным мужчиной. И как она только посмела подумать о подобном? Он тут старается, интересуется, а она… Может, права была мать, иногда называя дочь неблагодарной? Ведь на данный момент рыжеволосая ощущала себя именно такой. — Мы так же можем выйти на свежий воздух во время антракта, если хотите. — Думаю, можно будет. Я не против. — А еще я могу взять нам вина или чего-то другого. Только пожелайте. Не стесняйтесь. — Спасибо, не стоит. — Точно? — Я скажу, если мне понадобиться что-нибудь. Трендер, смотря прямо в глаза рыжеволосой, поцеловал хрупкую ладонь, как бы давая этим понять, что все хорошо и не о чем беспокоиться, ведь он рядом. Затем, почти невесомо коснувшись мочки уха своими теплыми губами, отстранился. Юная особа же сжала кулаки от осознания того, что происходящее, прямо на четвертом ряду театра среди огромного количества людей, ей нравится и она не прочь ощутить ласки заново. — Смотрите, милая леди. А потом, обещаю, мы выйдем на улицу. — Благодарю вас, — сказав это, Камилла перевела свой взор на сцену, где во всю разыгрывалась драматическая ситуация. С левого балкона «Гранд-Оперы» неизвестный быстро запечатлел на свой смартфон то, как Трендер и рыжеволосая девушка в роскошном платье сидят вместе, держась за руки. Фото было тут же отправлено кому-то в одном из мессенджеров. Не дожидаясь, вероятнее всего, гневного ответа на полученное сообщение, человек выключил уведомления, а затем, стараясь не привлекать ненужное внимание, стал покидать заведение. Часть миссии выполнена, и ему больше не за чем находиться среди скопления народа и артистов. Тем более, неизвестному никогда не нравилась опера.