***
За стойкой оплаты была не Амандина. Ее место заняла сорокалетняя Сьюзен — полноватая женщина с мягким характером, тонким голосом и крепкой хваткой. Она, когда-то пережившая два развода, выкидыша и трагичную смерть родной сестры, с головой ушла в шитье, чтобы с помощью данного занятия отвлечься от горького прошлого. Это принесло свои плоды: созданные ею вещи, выставленные на продажу в одном из интернет-магазинов, были случайно замечены Трендером. Он заинтересовался талантом Сьюзен, и, когда уволил Амандину из своего модного магазина, то предложил первой устроиться к нему на работу, пообещав рассмотреть совместное сотрудничество в мастерской. Женщина, не раздумывая, согласилась, и теперь с удовольствием консультировала покупателей по той или иной части гардероба, не забывая при этом искренне улыбаться и раздавать различные советы по уходу за одеждой, будь то пальто, шелковое платье или же простая трикотажная юбка. — Приветствую вас, мистер и мисс. — Добрый день, Сьюзен. — Здравствуйте, — пролепетала Камилла, удивившись тому, как быстро модельер нашел замену Амандине. — Вам понадобиться моя помощь в чем-нибудь? — Нет, спасибо. Если что, я буду в мастерской. — Вас поняла, мистер. Когда рыжеволосая и Трендер оказались в мастерской, то девушка решила все-таки уточнить, что же было предпринято по отношению к уже бывшей работнице данного магазина. Отделалась ли блондинка одним увольнением? — Скажите, а Амандина… Что с ней? — Она получила по заслугам. — То есть? — Вам, леди, не нужно это знать. Камилла уже было расстроилась, но тут ее внимание привлек манекен, на котором красовался полушубок из натурального меха белого цвета. О, он бы отлично подошел для какого-нибудь похода в театр или элитный ресторан. Для того места, в котором отдыхает высшее общество, состоящее из сытых, богатых и роскошно одетых людей — политических деятелей, артистов, бизнесменов и прочих. — Нравится, да? — спросил Трендер. — Очень. По какой цене будете выставлять на витрину? — Это не для продажи, — с этими словами молодой мужчина снял роскошную теплую вещь с манекена. — Это для вас. — Что? Для меня? Модельер избавил юную особу от ее пальто и затем накинул на широкие плечи дорогостоящее изделие. Про себя он так же отметил, что не прогадал с размером — шубка идеально сидела на рыжеволосой. Огненного цвета волосы выгодно смотрелись на белом, что не укрылось от взора Трендера. Да, девушка выглядела прекрасно в этом предмете гардероба. — Ну посмотрите же на себя, леди, — с этими словами мужчина кивнул в сторону недавно приобретенного зеркала. — Полюбуйтесь. Она послушно подошла к отражающей поверхности. Глаза распахнулись от мгновенного осознания того, что те мечты, которые, казалось бы, никогда не имели право воплощаться в жизнь, теперь с большим темпом исполнялись. Брендовая одежда, подиум — все это обрушилось на Камиллу, словно ливень, весьма неожиданно и даже как-то спонтанно. — Вам очень идет, — он подошел чуть ближе. — И не отрицайте это, прошу вас. — Куда, ну куда я буду ходить в этом, мистер? Я не посмею надеть ваше великолепное творение в какой-нибудь супермаркет. — Я создал эту шубку, чтобы в ней вы могли наслаждаться вечерними прогулками по столице моды. — Столице моды? Что вы имеете ввиду? Трендер загадочно улыбнулся, а потом подошел к рабочему столу и из его выдвижного ящичка достал молочного цвета конверт, который потом сразу же отдал девушке. Та непонимающе посмотрела на модельера: что за очередной «заслуженный» сюрприз? — Открывайте, юная леди, открывайте. — Что там? — Узнаете. Камилла вскрыла конверт и достала из него бумажный прямоугольник, на котором был блекло изображен самолет, а поверх него — дата и время отправления с аэропорта. Чуть ниже — конечная точка, увидев название которой рыжая пришла в неописуемый восторг. Не соседний штат, нет. Париж — город, в котором находится множество картинных галерей, театров, музеев, джазовых клубов и прочего; город, являющийся новатором в сфере дизайна, рекламы и фотоискусства; город, в котором началась история многих известных брэндов косметики, парфюмерии, аксессуаров, одежды и обуви. Это место, где присутствуют изысканная кухня, фирменные бутики и, конечно же, знаменитая Эйфелева башня, в районе которой звучат страстные и честные признания в любви истинных романтиков; где по вечерам зажигаются тысячи огней, образуя потрясающее зрелище. — Что… Что это значит, мистер? — Я решил отменить показ в доме Моды. — Почему? — Понимаете, леди, там нет настоящих ценителей моего творчества. Я прекрасно вижу, как люди, наблюдая за выходом моих моделей, морщатся и изредка закатывают глаза. Они не знают, что такое высокая мода. Так зачем мне в таком случае проводить демонстрацию коллекции? Зачем стараться зазря? — Поэтому вы… — Да, я подал заявку в Париж. Ее рассмотрели. И так, как вы теперь моя модель, то поедете вместе со всеми. А теперь скажите: вы счастливы? Камилла не поняла данного вопроса. Как можно уточнять, счастлива ли она? Конечно же да! Ведь одно только посещение знаменитого города подарит ей незабываемые эмоции. Что уж говорить о предстоящем показе, на котором девушке ну никак нельзя облажаться, ибо все будет происходить намного серьезнее, чем, например, в доме Моды. — Мистер Трендер… Да! Я очень счастлива! От радости рыжая подбежала к мужчине и кинулась ему на шею. Тот улыбнулся и крепко обнял Камиллу, привычно зарываясь ладонями в длинные волосы. О, знала бы только юная особа, что модельер перенес показ в Париж только из-за нее. Ему сие действие почти что ничего не стоило. Да и значительны ли все эти затраты на самолет, дорогущий отель и прочее, когда самое главное то, чтобы улыбка не исчезала с хорошенького лица той, которая безумно нравилась Трендеру? — Вы не представляете, как я вам благодарна, — прошептала девушка, осторожно гладя молодого мужчину по спине. — Вы внесли в мою обыденную жизнь столько ярких красок, столько радостных мгновений, что я, кажется., — на этом моменте она запнулась. — Что? — Я не верю, что это может быть реальным. Такого не бывает. — Почему вы так решили? — Не знаю, — честно ответила Камилла. — Наверное, мне просто до сих пор непривычно. — Леди… В порыве чувств Трендер наклонился к лицу рыжеволосой и нежно коснулся желанных губ. Он был рад, когда получил ответный поцелуй — быстрый, но зато уверенный и горячий. И в этот момент ему захотелось сказать юной особе все: как она восхитительна, чувственна и желанна; как заставляет его сердце сладко трепыхаться даже от одного ее взгляда; как манит к себе своими плавными движениями рук и худых бедер. Но модельер, конечно же, промолчал насчет всего этого. — Полагаю, мне надо уже паковать чемоданы? — внезапно спросила Камилла, отстранившись от мужчины. Ее щеки пылали румянцем после такого спонтанного поцелуя. — Да, желательно. Ведь вылет состоится послезавтра. — Хорошо, тогда я буду собираться завтра вечером. — Вам понадобиться моя помощь? — Нет, мистер. Но спасибо за предложение. — Пожалуйста. И не беспокойтесь насчет зимнего гардероба. Он уже полностью готов. — От всего сердца благодарю вас. Надеюсь, это не доставило вам больших хлопот. — Нет, что вы. Я только рад стараться для вас, леди. Девушка сняла с себя шубку, передала ее Трендеру и надела свое светло-бежевое пальто. Модельер же сложил дорогую вещь в большой крафтовый пакет с изображением фирменного логотипа своего магазина. — Как насчет того, чтобы пообедать в каком-нибудь ресторане или кафе? Рыжеволосая невольно вспомнила недавний вечер, когда она и Трендер вместе готовили ужин. И это было всяко лучше любого похода в дорогостоящие заведения. Одно только осознание того, что молодой мужчина активно помогал на кухне, заставляло Камиллу ощущать себя по-другому. Случится ли нечто подобное еще когда-нибудь? Ведь так приятно, когда вокруг ни посторонних, ни шума, а только лишь уютная домашняя обстановка и милый сердцу человек. — Я согласна. — Прекрасно! А какую кухню хотите попробовать? Итальянскую, русскую, чилийскую или, быть может, азиатскую? — Давайте на ваше усмотрение? — Хорошо. Я знаю одно чудесное местечко. Думаю, вам там придется по душе. — Все, что вы, мистер, выбираете для меня, в любом случае будет доставлять мне радость. — Это правда? — Вы сомневаетесь в моих словах? — грустно ответила на вопрос вопросом Камилла. — Что вы, что вы! Я просто… — Тогда, пожалуйста, больше не уточняйте такие вещи. А то выглядит так, будто бы вы не верите тому, что я говорю. — Простите, юная леди, — он взял ее за руки и виновато посмотрел в чудесные голубые глаза. — Мы… поедем обедать? — Поедем.***
Кэт, сидя за кухонным столом в гостях у рыжеволосой, с аппетитом поедала салат с курицей, поглядывала на падающий за окном снег и слушала историю о том, что произошло с ее подругой сегодня днем, в мастерской. До слуха девушки доходили весьма восторженные слова про Париж, самолет, показ мод и снова Париж. Ей, конечно, было жутко завидно, но в то же время она искренне радовалась за Камиллу, которой судьба преподнесла внезапный и шикарный подарок. Однако Кэт не понимала: то ли эта худышка боится начать отношения, то ли попросту тормозит. Неужто непонятно, что к ней изо всех сил подбивают клинья? — Я так волнуюсь! А как я переживу свой первый полет на самолете? Вдруг мне станет плохо и стошнит? Я так не хочу опозориться перед мистером Трендером! — Камилла! Не переживай, все будет нормально, вот увидишь. — Думаешь? — Чтобы не стошнило, возьми с собой какие-нибудь леденцы, а на показе веди себя естественно, не напряженно. — Да разве я смогу чувствовать себя спокойно? — Можно подумать, если ты создашь оплошность, то тебя казнят! — Я не хочу подводить человека, который дал мне возможность показать себя высшему обществу. — А твой модельер и так называемое высшее общество не люди, что ли? — Люди, но все равно… — Тем более, если он так сильно любит тебя, то простит что угодно. — Любит… Я не знаю, действительно ли это любовь. Камилла подошла к окну и провела указательным пальцем по запотевшему стеклу. Ее подруга же встала из-за стола и подошла к ней. Она решительно положила свою перебинтованную, — из-за очередной драки с местной шпаной, — ладонь и тяжело вздохнула: как донести до рыжеволосой то, что ее неспроста одевают, кормят и продвигают на элитный подиум? — Любит. Еще как любит. Я видела сегодня, как он смотрел на тебя, пока ты шла в сторону его машины. — И когда только успела? — А вот, — ответила Кэтрин и хитро улыбнулась. — Давай, колись. Что у вас уже было? — Мы несколько раз целовались… — О, это прогресс. А еще что? — Он часто обнимает меня, гладя по волосам. Знаешь, так хорошо становится, когда его теплые пальцы перебирают пряди. А еще мистер помогает мне снять пальто, и когда во время этого он касается моих плеч и рук, я понимаю, что не хочу, чтоб это все прекращалось. Кэт теперь полностью не сомневалась в том, что ее подруга сама влюбилась в Трендера. Так почему же все отрицает? Чего боится? Того, что это впервые? Но так же нельзя! Осторожность в отношениях, конечно, надо соблюдать, но не до такой же степени. Когда в таком случае наступит большая раскрепощенность? Через год или два? Мужчины не любят ждать. По крайней мере, это все по мнению блондинки, давно привыкшей не медлить и вступать в порочные связи с кем попало, включая какого-нибудь незнакомца на шумной вечеринке в клубе. — Я рада за тебя, Камилла. Но советую хоть иногда проявлять активность со своей стороны. — А как? — Ну… Подошла и обняла со спины, например. Поверь мне, твоему модельеру это понравится. — Это не слишком вульгарно для начинающихся отношений? — Для тебя и его это самое то. Кэтрин горько подумала о том, что хотела бы что-то подобное, как у рыжей. Ей было бы приятно получать дорогие подарки, море внимания и заботы; ощущать себя действительно кому-то нужной, причем не на одну или несколько ночей; чувствовать настоящую и трепетную влюбленность, из-за которой сердце бы увеличивало свой темп. Но где найти того, кто смог бы подарить искреннюю любовь, а не грубый и почти не приносящий удовольствия секс за гаражами или у кого-нибудь дома во время посиделок, на которых обычно имеется очень много крепкого алкоголя? Как обрести личное счастье? В жизни светловолосой ни разу не было нормального парня. Все, кто хоть как-то оказывали знаки внимания, даря дешевые сигареты, цветы из клумб и конфеты имели одну цель: поскорее уложить в постель и поиметь. Кого-то девушка прогоняла, кого-то била. Когда становилось невыносимо от отсутствия мужского плеча рядом, то срывалась и соглашалась на ночь, без ярких чувств и любовных шептаний. И такое происходило довольно часто. Кэт пыталась держаться, вдалбливать себе в голову, что так жить неправильно. Какое-то время она терпела, а потом бежала в клуб или к кому-нибудь еще в надежде почувствовать хоть что-то на один миг. Но, как обычно, все было не так, как хотелось девушке. Нежные поглаживания по ее интимным местам не могли создать положительного чувства, равно как и развратные поцелуи с языком, а ощущение горячего дыхания на шее нисколько не возбуждало. Она, бывало, даже во время акта думала о том, что ею движет, подталкивая на грязные связи. И ответ был всегда одинаковый: отсутствие любви и попытки найти ее там, где она никогда не проявлялась и не проявится. — Я попытаюсь последовать твоему совету, но ничего не обещаю, — сказала Камилла, прерывая затянувшееся молчание. — Надеюсь, после этого он не потребует чего-то большего. — Не потребует. Он любит тебя и поэтому не посмеет обидеть или сделать больно. — Мне бы не хотелось этого. Они вернулись за стол. Кэт быстро доела салат, выпила чай с лимоном и, поблагодарив подругу за теплое гостеприимство, стала собираться домой, ибо нужно было выполнить нехитрую просьбу матери, теперь уже работающей не только в магазине всякого тряпья, но и на местном заводе в качестве вечерней уборщицы. Ничего особенного — вымыть посуду и полы. С этим блондинка могла быстро управиться, после потратив оставшееся время на прослушивание музыки, курение или поход на очередную стычку, по окончанию которой на руках появятся новые ссадины и синяки. — Просто не хочу, чтобы мать закатывала глаза и тяжело вздыхала, увидев, что ничего не сделано по дому, — протараторила Кэтрин, завязывая шнурки на ботинках. — Я понимаю и поэтому не злюсь. — Так… Получается, ты вернешься в наше захолустье через неделю? — Да. — Жаль. Мне будет не хватать тебя на уроках. — Время быстро пролетит. Не успеешь глазом моргнуть, как я снова буду здесь. — Кто знает, вдруг ты останешься в Париже и будешь дальше покорять подиумы? — Нет-нет. Я вернусь, обещаю тебе. — Хорошо, я запомню эти слова. Девушка застегнула куртку и после обняла рыжеволосую. Та обняла ее в ответ, про себя радуясь тому, что смогла наконец-то найти подругу, пусть даже распутную, курящую и пьющую. Но кого жизнь не портит? У каждого имеется хоть какой-нибудь, но грешок. Особенно не без этого проходят дни тех, кому уже кажется, что хорошего никогда не будет. — Еще раз спасибо за ужин и за то, что позвала к себе. Хата, кстати, у тебя отпадная. — Благодарю. Еще как-нибудь заходи. — Обязательно зайду, но уже после того, как ты вернешься из Парижа. Ладно, давай, пока! — Пока. Хорошего тебе вечера. — А тебе поездки. Пока! После того, как Камилла закрыла за подругой дверь, она вернулась на кухню. Прибираясь, девушка стала представлять, как проведет целую неделю в Париже, живя в каком-нибудь изысканном отеле, гуляя по многочисленным улицам и любуясь на различного рода достопримечательности. Ей так же думалось, что в любом случае Трендер предложит посетить какое-нибудь место: либо картинную выставку, либо театр, либо что-то еще. И она даже не удивится, если так и будет — от этого молодого мужчины можно ожидать что угодно. Мысли о столице моды как-то улетучились, и на смену им пришли думы о родителях. Как они? Не болеют ли? А младшие? Девушка надеялась на то, что в доме все в порядке. А еще на то, что о ней хоть иногда, но вспоминают. Или, может, мать, моя полы в больнице, размышляет только о том, как бы еще сэкономить в этом месяце, чтоб к Рождеству накупить нехитрой закуски и дешевого пойла? А отец? Есть ли в его голове еще что-то, кроме мыслей о нелюбимой работе и крепком сне? Ведь очень обидно, когда родные люди запросто вычеркивают образ члена семьи из своих жизней. Тогда какой смысл кому-то верить и надеяться на лучшее, если даже родители могут забыть собственную дочь? Камилла смахнула пару слезинок и, убрав чистые тарелки в шкафчик, прошла в комнату и легла на диване. Она крепко обхватила небольшую декоративную подушку, про себя успокаиваясь тем, что, возможно, никто ее не забыл и, может быть, по ней даже скучают. И эта маленькая надежда заставила рыжеволосую выдавить улыбку. — Все будет хорошо. Я слетаю в Париж, по возвращению помирюсь с матерью и потом буду навещать ее и остальных. Я справлюсь, — прошептав эти слова, юная особа взбила подушку и, когда улеглась поудобнее, закрыла глаза. В это время за окном шло уже достаточно много снега, из-за чего видимость значительно снижалась. Но даже и в таком случае можно было разглядеть темный силуэт, что находился подле одного из углов многоквартирного дома. Лицо неизвестного скрывал объемный капюшон неприглядной на вид куртки, а в левой руке сверкало острое лезвие складного ножика. И как только до этого человека дошло, что свет в съемном жилище Камиллы полностью погас еще несколько минут назад, то он скрылся из виду, тихо матерясь про себя.