Когда слива снова зацветёт

Генерал Ван родился человеком волевым и решительным. В детстве он был совершенно уверен, что является альфой, а когда первая течка показала, что это не так, расстроился он тоже не особо сильно. Пока его не пытались насильно выдать замуж, статус омеги мало чем ему мешал. Заниматься военным искусством в семье ему никто не запрещал. Должность при дворе ему тоже была обеспечена, так как отец его руководил канцелярией, где особых ограничений, связанных с гендером, не наблюдалось. Так что и будучи омегой, жизнь он проживал вполне радостную. Любил проводить время в обществе красивых бет и крепкого алкоголя. Можно было сказать, что проблем глобального характера у него не было По крайней мере, до того самого момента, когда он впервые встретил одного человека… будущего правителя королевства Сяо, наследного принца, омегу и просто занозу в заднице – Сяо Чжаня. На самом деле, Ван Чжочэн не всегда был такого мнения о наследнике Сяо. Точнее, было время, когда он его почти что боготворил… пока не познакомился лично. Ведь этот человек мало того, что смог доказать, что, будучи омегой, может быть достойным наследником своей страны, так ещё и добился основания Военных Академий для омег. Подобный прорыв даже вдохновил было самого Чжочэна отвлечься от мирской суеты и посвятить себя борьбе за гендерное равенство. А ведь, минуточку, ему и до этого не так уж и плохо жилось! Попрощавшись на добрых несколько лет с любимым нанцзюнским ликёром, ну ладно, не совсем попрощавшись, а начав его дозировать, он самозабвенно бросился постигать военное дело в ново открывшемся учебном заведении. Справившись с освоением полной программы за каких-то два года вместо предусмотренных четырёх, он сразу направился проситься в королевское войско, конечно же, под начало своего кумира. Каким же было его разочарование, когда вместо того образа сурового мужественного парня, он столкнулся там с этой истеричной принцессой! Нет, он, конечно, многое слышал о неземной красоте правителя Сяо, которую воспевал буквально каждый поэт Поднебесной, но почему-то представлял он себе этот идеал совершенно иначе. Ну правда, помилуйте, кто вообще так выряжается на тренировки войска! Зачем доспехам настолько блестеть? Столько драгоценных камней вообще нормально носить в волосах? Ван Чжочэну только и оставалось, что фыркать и закатывать глаза при виде этого смазливого личика, а когда тот начал раздавать свои скучные приказы, и вовсе захотелось рассмеяться. - Эй, разве все эти воины не закончили массу обучений? С чего ты их учишь, как меч держать? – не стал ни соблюдать формальности, ни держать в себе своё возмущение будущий генерал Ван. Толпа тут же начала перешептываться, а Сяо Чжань уставился на него пронзительным взглядом чёрных глаз. - Это упражнение на единение с энергией меча! Ты невежа! – прокричал он разгневанно. – Хочешь тут кого-то поучать, сначала сразись со мной и покажи на что способен! Они тогда не на шутку подрались. И это при первой же встрече! «Немыслимо», - думали оторопевшие воины. Женственный парень всё-таки оказался умелым воином, этому стоило отдать должное, но почему-то перечить ему от этого меньше не захотелось. Даже наоборот! Теперь Ван Чжочэн чувствовал, что это поражение задело его достоинство, и высказывался при каждом удобном случае. Да и при неудобном, лишь бы был случай. В какой-то момент он уже начал спорить с наследником Сяо даже тогда, когда был согласен, просто из принципа. Удивительно, конечно, что его отсюда не турнули. А ещё удивительней, что из их ругани получалось что-то путёвое, так что даже стало как-то привычно начинать каждую тренировку или новый поход с перебранки. Всё переменилось в день, когда в южных землях произошло землетрясение. Нужно было срочно взять воинов и помочь выбраться людям из завалов. Везде царила ужасная паника. Погибших было не счесть. Времени на лишние разглагольствование не было, но на удивление, не сговариваясь, двое воинственных омег действовали так слаженно и синхронно, что получалось очень быстро перевести выживших в защищённое место. Всё шло хорошо, насколько было возможно в этих условиях, пока они не оказались на берегу реки. Мост снесло, а на другом берегу отчаянно вопил чей-то потерянный ребёнок. Воздух был морозным, как и полагалось в декабре, а поток воды таким быстрым, что все встали как вкопанные, ошарашенно вглядываясь вдаль. Тогда Сяо Чжань решительно сбросил свои богато обшитые верхние одежды, одним лёгким движением руки закрепил волосы перламутровой шпилькой и уверенным шагом двинулся в сторону реки. - Ты сбрендил? Тебя снесёт! – кричал ему прямо в лицо, схвативший его за руку Ван Чжочэн, но того это не остановило. Он оттолкнул его в сторону одним сильным движением и проговорил: - Эта река мелкая, я использую меч, чтобы продержаться. - Вода ледяная! – испуганно добавил Чжочэн, наблюдая, как глупый наследник решительно настроен погубить себя ради спасения чужого дитя. Он стоял, судорожно схватившись за голову одной рукой, превратив свои волосы в хаос под стать всему происходящему. Сяо Чжань мужественно и упорно продвигался по каменистому дну реки, глотая воду, стараясь, как можно быстрее передвинуть меч вперёд. У Ван Чжочэна замирало сердце при каждом его шаге. Он безумно боялся, что тот попадёт в какой-нибудь камень, не успеет глубоко всадить меч в землю, или его рука просто-напросто соскочит с рукояти. Для пущего драматизма на берегу появилась мать ребёнка, отчаянно кричащая «а-Цань», чтобы если безумный омега выживет, о нём точно написали какую-то легенду. Путь назад с ребёнком в одной руке был ещё плачевней. Не выдержав этой картины, Ван Чжочэн бросился в воду, чтобы помочь нерадивому наследнику выбраться. А вечером они впервые вместе напились. И тогда Ван Чжочэн осознал, что Сяо Чжань не потому одевает свои шёлковые наряды, потому что не готов лишний раз испачкаться в грязи, а что сколько раз бы ни разбивались вдребезги изумруды на его одеждах, он будет упорно пришивать их снова и снова, как знак своего безграничного достоинства. В тот вечер он что-то рассказал, но больше слушал, и с каждым новым пророненным хмельным словом, ему становилось жаль этого человека, тащащего на себя не только своё бремя, но тяготы всего королевства. А в какую-то из очередных их совместных попоек (ну а кто виноват, что Сяо Чжань нашёл ещё один ключ к сердцу Ван Чжочэна через наньцзюнский ликёр), тот согласился на должность генерала. И с этого момента, кажется, перерубил себе самому все надежды на мало-мальски спокойную жизнь. Это взлохмаченное чудовище теперь могло вломиться к нему даже посреди ночи, вещая о какой-то очередной «гениальной» идее, а новоиспечённому генералу приходилось теперь с этим жить и при этом стараться окончательно не спиться. Стал ли при этом всём Сяо Чжань его меньше раздражать? О нет, всё стало только хуже, потому что теперь его раздражали не так его одежды, как отчаянное отсутствие инстинкта самосохранения, неумение держать язык за зубами, вспыльчивый характер и ещё многое-многое другое. Но Ван Чжочэну стало хотя бы ясно, почему по этому человеку сходило с ума такое количество людей, ведь он был воистину непостижимым, сочетая в себе несочетаемое – образ самоотверженного правителя и настоящей бестии. Такие люди способны пленять, оставаясь для всех какой-то диковинной загадкой. Не исключением был и давний друг Сяо Чжаня – Пэн Чуюэ, которого тот назначил своим заместителем, даровав ему новый титул «руководителя», что бы это ни значило в голове только взошедшего на трон молодого правителя, чей разум был переполнен кучей новаторских идей, а вовсе не желанием замечать вздыхающего рядом с ним альфу. Тот был рослым, статным, приятной наружности, не последнего ума, сильным воином и с прекрасной родословной. Ещё и сыном хорошего друга отца Сяо Чжаня. Ну как и найти партию лучше! Их родители упорно пытались их сосватать, чтобы такая прекрасная пара возглавила Сяовское государство, произвела на свет прекрасных наследников, коим передала благоухающую страну. Такими были чаяния двух семейств, и, кажется, самого руководителя Пэна, но отнюдь не Сяо Чжаня, который ещё и любил рассказывать историю об их сватовстве, заливаясь звонким смехом, во время их посиделок втроём. Мол, «подумать только, мы же с тобой практически братья, как они могли подобное удумать! Это же смешно!». Только смешно, похоже, было одному лишь Сяо Чжаню, потому что, смотря на следующего за ним хвостиком Пэн Чуюэ, у Ван Чжочэна уже начинала заранее болеть голова в предчувствие неминуемой катастрофы. Одним словом, иногда генерал Ван восхищался своим правителем, но чаще всё-таки ему хотелось его удушить собственными руками. Так было и в тот момент, когда он сообщил очередной шикарный план – попробовать заключить союз с государством Ван. Да-да, тем самым, с которым они уже даже не воевали давно, а просто старались не сталкиваться. С тем государством, о котором не ходило слухов разве что о каннибализме. С тем, к чьим границам даже боялись подходить. Замечательная идея, Сяо Чжань! И ведь его было не остановить. Особенно, когда дело доходило до чего-то крайне опасного, но что он мог сделать сам. Тут даже не стоило начинать уговаривать. Стоит ли говорить о том, что генерал Ван чуть было не поседел в один миг, когда получил извещение о том, что правитель Сяо решил сочетаться узами брака с правителем Ванского королевства. Сначала он перечитал письмо раз пять, нервно сжимая в руке лист, надеясь, что это не друг его чокнутый, а он читать не умеет, потом с размаху ударил ногой по ни в чём не повинной кровати, и на неё же и завалился, скорчившись от боли. Единственное, за что он был благодарен Сяо Чжаню в этот момент, что он отправил письмо ему, а не руководителю Пэну, так что у него было время как-то успокоиться, чтобы преподнести тому эту прекрасную новость, ну или просто убежать из страны. Возможно, всё-таки стоило выбрать второй вариант. Об этом он задумался на пути в Ванское королевство вместе со своей достопочтенной делегацией. По правде говоря, он и сам не знал, насколько действия руководителя Пэна были оправданы или нет, но ехать с кучей людей, которых Сяо Чжань не приказывал приводить, ему определённо не нравилось. Хотя, зная Сяо Чжаня, возможности, что его нужно вызволять штурмом, никто не отменял, поэтому Ван Чжочэн и не стал слишком уж противиться подобному сопровождению. Он ожидал увидеть в Цзянье что-угодно. После стольких лет дружбы с правителем Сяо он уже не удивился бы ничему. А учитывая слухи, ходившие по миру о его муже, тот мог оказаться с одним глазом, страшным тираном, иметь гарем из ста женщин и ещё ста омег, кучу внебрачных детей и пить свежую кровь вместо вина. По телу генерала шли мурашки от картин, подкинутых собственным воображением. У него в горле стоял комок, от ощущения ужаса, какую участь Сяо Чжань мог свалить на свои плечи. Ведь он мог, сложно было найти бредовую идею, на которую тот бы не пошёл ради спасения своего народа. Каким же было облегчение Ван Чжочэна, когда в Зале Нерушимых истин вместо свирепого монстра перед его взором предстал прекрасный молодой человек, смотревший на стоявшего рядом с ним супруга таким взглядом, словно готов положить к его ногам целый мир. За Сяо Чжаня можно было больше не бояться, а вот за самого Ван Ибо стоило, ведь правитель Сяо смотрел на всех таким свирепым взглядом, готовым защищать своё, что уже было понятно, что ванский мальчишка попал на славу. Его уже не отпустят, даже если он было попытается уйти. Он не пытался. Наверное, к счастью. Хотя наблюдать за этими двоими было для генерала Вана скорее пыткой, чем наслаждением. Он словно погрузился в один из ненавистных им любовных романов, где у главных героев сыпались сердечки из глаз при виде друг друга. Ему всё было давно понятно, ещё с того самого первого взгляда, которым он окинул их по приезде, а этим двум идиотам, похоже, нет. Они продолжали ходить вокруг да около, а Ван Чжочэну приходилось терпеть нытьё друга, в котором внезапно открылись долго спящие любовные чакры. А Ван Чжочэн, между прочим, очень боялся этого дня! Несмотря на все упорные речи Сяо Чжаня о том, что он никогда в жизни не выйдет замуж, проницательный генерал вот прямо пяткой левой ноги чуял, что, учитывая его пылкий характер и всеобъемлющее сердце, рано или поздно он попадёт в этот капкан, зовущийся любовью. Иногда он даже бесстыже надеялся, что это всё-таки будет Пэн Чуюэ, и это решит часть его, Ван Чжочэна, проблем. Но не судьба, не судьба. В любом случае Ван Ибо был отнюдь не худшим вариантом. Что-то было в нём располагающее, несмотря на внешнюю отчуждённость. Может быть, его уравновешенные поступки, превосходные навыки воина или всё-таки этот влюблённый взгляд. Ну ладно, Ван Чжочэн всё-таки был за них рад, чуточку, тогда, когда они не маячили перед его глазами слишком долго со своими любовными игрищами. Ну а что было дальше, всем уже и так прекрасно известно. Армейские распри, очередные безумные поступки Сяо Чжаня, великая победа над Цао Цао у Красной Скалы и тяжёлое ранение правителя Вана. Круговорот множества судьбоносных событий в истории не только людей, но и целых государств. Взяв на себя часть этой тяжёлой ноши, Ван Чжочэн, наконец, возвращался домой, сжимая в руке верительную бирку, высший знак доверия не просто от взбалмошного, но такого справедливого правителя, но и от самого близкого друга, который у него когда-либо был на этой земле.