***
Ночью, лежа в постели, Шань не спал. Многие не спали в этот день. В день когда появляется Слово. Шань думал о соулмейте раньше. В детстве его постоянно дразнили. То Рыжим, то нищим, то сыном уголовника… Всегда находилась причина, по которой с ним не хотели играть. Позже, в старшей школе, появились приятели, но друзьями их не назовешь. Болтались вместе, хулиганили, дрались с парнями из других школ, да и между собой частенько. Никаких разговоров по душам, какие могли бы быть между друзьями. И Шань считал, что соулмейт будет ему в первую очередь добрым другом. Так думал он в детстве. Подростком он стал понимать больше и иногда представлял себе, что вот та девчонка из кофейни, или может Син Ли из параллели может оказаться его соулмейтом и тогда они будут целоваться, и обниматься, и… Сейчас он думает, что так и не понял — хочет он этой встречи или боится… Боится, что не достаточно хорош собой, далеко не богат, к тому же хулиган, да и отец… Об отце же придется ей рассказать? Как она это воспримет? Когда это надо будет сделать? - Пф — он опять потер ладонями лицо. - Надо перестать загоняться. Посмотрел снова на запястье — чисто. Говорят, он почувствует жжение. Не больно, скорее как зуд. Слово проявится сразу, не будет проступать постепенно. Шань потер пальцем запястье, шумно выдохнул, взял телефон, включил игру, чтобы скоротать время и не забивать голову. Да и свет от экрана хорошо освещал запястье, чтобы сразу увидеть Слово, когда оно появится. Наступило 12 ночи. Подсознательно Шань ждал, что Слово появится с приходом полуночи. Ничего. Час ночи. Пусто. Два. Он все чаще проигрывал в игре, т. к. постоянно поглядывал на руку. В полтретьего он начал ощущать смутное беспокойство, что Слова всё еще нет. В полчетвертого его всё-таки сморил сон.***
Проснулся Шань с неприятным чувством, что что-то забыл. Забыл поставить будильник? Да нет, вроде сегодня воскресенье… Может он забыл, что взял дополнительную смену и надо на работу? Он заполошно сел в кровати, схватил телефон, боясь увидеть сообщения от начальства, но на экране высвечивались только дата и время. Взгляд упал на запястье… и он вспомнил! Слово!… Но запястье было чистым… Он в сомненьях потер его пальцем, посмотрел на вторую руку, но и там было чисто. Только 4 складки на коже, и вены, синеющие сквозь нее. - «Пустой» - сглотнул Шань. И невидяще уставился в стену.***
«Пустыми» называли тех, кто так и не дождался появления своего Слова. По какой причине Слова не появлялись — наука точно не могла сказать — ведь сложно объяснить то, что не случилось. Были какие-то слухи, суеверия, те же дорамы подкидывали идеи… Кто-то говорил, что это проклятье, или наказание за грехи. Более рациональные предполагали, что соулмейт «Пустого» уже умер. Или находится в другой стране (Шаню эта казалась самой глупой из всех)… в общем, теорий была масса, но ни одна не могла утешить «Пустых». Ведь им предстояло провести жизнь в одиночестве… Да, наличие Слова не гарантировало скорую встречу и 100%е счастье, но оно давало надежду... Надежду, что встретится тот, кто будет другом, кто будет слушать, и целовать, и… Шань схватился за голову руками согнулся над коленями и закусил губы. Только сейчас он понял, что действительно ждал этого чертова Слова, что действительно надеялся…***
Спрашивать - что за Слово - было не принято, даже в кругу семьи. «Пустые», как и обычные люди, скрывали напульсниками запястья — чтобы в добавок к своему горю, не ловить еще и любопытные взгляды, чаще всего недобрые и презрительные. Вот и Шань, успокоившись, натянул купленный неделю назад напульсник, и пошел умываться. В ванной столкнулся с выходящей из нее матерью. Она улыбнулась, потерла пальцем ткань на его запястье, заглянула в глаза, нахмурилась: - Что-то не так, сынок? - Нет, нет, мам, просто не выспался… - соврал Шань Она понимающе кивнула и пошла на кухню: - Я ставлю чай, будем праздновать! Шань сказал «угу», зашел в ванную и закрыл за собой дверь. Весь день он ходил, как в воду опущенный. Не стал смотреть с мамой их обычный воскресный сериал, закрылся в своей комнате и провалялся остаток дня в кровати, думая о том, что по большому счету, жизнь его не изменилась, он как был один, так один и останется… Навсегда… Шань старался держаться, правда. Ведь он не девчонка, и уже взрослый... Но при мысли «навсегда» слезы сами покатились из глаз.***
Понедельник. Шань плетется по коридору колледжа, погруженный в свои мысли. Напульсник с непривычки давит на руку, не давая ни на минуту забыть о том разочаровании и гнетущем ощущении одиночества. Он сильнее натягивает рукав подаренной мамой толстовки на руку, как тут, из-за угла, на него налетает высокий парень со стаканчиком кофе в руках, и конечно же расплескивает его на Мо. А Мо… Шаню давно не 13, и он умеет держать себя в руках, но сегодня… и это мамин подарок… поэтому он смотрит на пятно, расплывающееся по толстовке, подымает глаза на парня и говорит абсолютно спокойно: - Мудак. Серые глаза напротив округляются в каком-то неуместном удивлении, как будто ему впервые в жизни нахамили, черная голова склоняется набок, и взгляд парня становится цепким и изучающим. Шань не понимает реакции, хмурит брови: - Ты извиняться собираешься, или как? Из-за спины этой черноволосой дылды появляется белобрысый худой парень: - Он извиняется! Точнее, я извиняюсь! Я запрыгнул на Сиси, а он шел впереди, и Сиси не удержал меня и толкнул его, а он толкнул тебя и ой... Пятно...- промямлил в конце. Шань так и стоял опустив руки, слушая как белобрысый тараторит и по очереди показывает пальцами на парней, участвующих в этой истории. Из-за его спины вышел еще один друг, видимо тот самый «Сиси», внимательно посмотрел на пятно, потом с укоризной на белобрысого и отвесил ему смачный подзатыльник. Молча. - Я - Цзянь — почесывая место удара, представился парень, - Сиси ты уже знаешь, а это - Тянь. - Он хлопнул рукой по груди чернявого и тот наконец-то оторвал от Шаня изучающий взгляд. - И он извиняется. - дылда-Тянь зыркнул на Цзяня, — Я, хе-хе, я извиняюсь, да. Мо немного опешил от такого напора и развития событий, вроде и виновнику уже досталось, и ребята представились, и казались искренними, дальше злиться было не на что. Он сдулся вновь до апатии, кинул «Проехали» и направился к туалету застирывать пятно. - Что ты... да ладно тебе, Тянь... я же не нарочно, — слышал он извиняющиеся нотки за спиной. - Сиси, скажи ему! Ай! - видимо прилетел второй подзатыльник.***
Шань стоит в туалете, мочит и трет пятно на толстовке, мокрое пятно расплывается все больше. В итоге он понимает, что кофе водой не отмыть, и надо что-то решать. Идти в футболке? Попросить у кого-то запасную кофту? У кого? Стягивает толстовку через голову и зависает - руки в рукавах, взъерошенные волосы. У его группы сегодня нет физ-ры. Может у баскетболистов? У них вроде сегодня была тренировка. И, кажется, староста их группы в команде, он не должен отказать. В этот момент в туалет вваливается Цзянь. - О, Рыжик! Чего стоишь? Ну как пятно? Отстирал? Помочь? - в Мо полетела автоматная очередь вопросов. Шань повернул голову в сторону двери, посмотрел на свою позу в зеркале, стянул толстовку полностью и стал складывать ее в рюкзак. - Дома отстираю, - скорее сам себе пробормотал он и собрался было на выход, как его за руку схватил этот неугомонный. - Стой, а как же ты, - замахал свободной рукой кругами, - ну, в одной футболке? Не май уже. Давай свою тебе дам. Ой, я же сам в футболке останусь… Чжань? - спросил сам себя белобрысый, выпятив губу и подняв глаза в потолок, - нет, Тянь! Точно! У него всегда форма с собой! Он того, в баскетбол играет. Сегодня точно играл! Мы как раз с площадки шли, смотрели его тренировку, а тут ты на повороте… Шань посмотрел на него исподлобья, Цзянь открыто улыбался и кажется ждал его решения. Мо сложил в голове все «за» и «против», пожал плечом: - Хорошо, - сказал и вышел из туалета. - Я щас! - крикнул в закрывающуюся дверь Цзянь, - подожди меня немного!***
Цзянь потащил его в столовую. На ходу рассказывая, что учится на менеджера, его лучший друг (молчаливый блондин) Чжань тоже, а Тянь (темноволосая дылда) будущий ай-тишник. Что Тянь их сейчас угостит всех обедом, потому что всегда так делает, потому что «мажор бестолковый и хоть на что-то может сгодиться». Шань плелся молча чуть сзади, не особо вслушиваясь. Угукнул на «лучшего друга», вопросительно вздернул бровь на «мажора», думая откуда в их захудалом колледже взяться мажору? В столовой Цзянь прямиком направился к столикам у окна, видимо их постоянное место дислокации. «Лучший друг» и «Мажор» сидели в телефонах, с кем-то переписываясь. - Смотрите, кого я привел! - радостно сообщил Цзянь у стола. Ребята подняли головы, Чжань кивнул Шаню и отсел, видимо освобождая место другу, «Мажор» же снова впился в Мо своими глазами-рентгенами. - Тянь! - позвал его Цзянь, но дылда даже ухом не повел, продолжая сканировать Мо. - Тянь, кому говорю?! - не выдержал игнора блондинчик и тряхнул его за плечо. Тянь плавно повернул голову в его сторону, только в самом конце отрывая взгляд от Мо. Шань про себя выдохнул. Как-то неуютно становилось от такого внимания. К тому же он не мог прочесть этот взгляд, в нем не было презрения или насмешки, только внимательное изучение, как будто у Шаня три головы. - Тянь, - продолжил блондинчик, как только чернявый перевел-таки на него взгляд, - мне лапши и банановое молоко. Чжань, ты уже выбрал, что будешь? - Чжань утвердительно кивнул, - Рыжик, ты что будешь? - и все трое повернули головы к Шаню. - В-в-смы-ы-сле, что будешь? - удивленно моргнул Мо. - Рыжик, ты не слушал меня? Я же тебе говорил, что Тянь, - он указал пальцем на чернявого, - всегда угощает нас обедом, - обвел пальцем остальных троих, остановив его на Мо. Шань посмотрел на его палец, поднял глаза на Цзяня — тот радостно закивал, перевел их на Чжаня — Чжань пожал плечом и тоже кивнул. Последним Мо посмотрел на Тяня — тот уже стоял с обворожительной улыбкой, держа карточку в двух пальцах. - К-кофе, - неуверенно произнес Мо, - если можно… Тянь солютует ему кредиткой и отправляется к кассе. - Он сам не унесет, - быстро проговаривает Цзянь, и убегает вслед за ним. Чжань кивает на свободное место, приглашая Мо присесть, и снова утыкается в телефон. Шань пожимает плечами, думает про себя: «ну ладно», садится напротив, роется в рюкзаке, достает сэндвичи, приготовленные с утра, предлагает один Чжаню, тот отрицательно качает головой. Мо кладет сэндвичи на стол, руками упирается в сиденье стула. Смотрит в сторону кассы, на стол, в окно. Ему немного неловко и очень-очень странно. За 2 года учебы в колледже его ни разу не приглашали вместе пообедать. Да что там, половина его группы с трудом вспомнит его имя — Мо не шибко общительный. Сказывается многолетняя травля в школе. В самом начале первого года староста пытался сдружить группу — зазывал всех на общие вечеринки, но не преуспел в этом. У многих была подработка, свои друзья вне колледжа. На посвящение первокурсников Шань все-таки сходил - хотел, наверное, увидеть своими глазами, что такое «взрослые тусовки», о которых мечтали его дружки-хулиганы в школе. Не впечатлило. Посидел тихо в углу, послушал о чем говорят новые одногрупники, сам ни в один разговор влиться не смог, выпил пива и через пару часов уже спал дома. Больше никуда не ходил. Сначала оправдывался подработками, а потом его перестали звать. Шань никого не винил. Он все прекрасно понимал. И пусть ему было совсем немного одиноко, зато впервые — спокойно. Стукнул пластик подноса о стол, отодвинулись стулья, Шань рассеянно перевел взгляд на вернувшихся парней. Цзянь шлепнулся на стул, переставил тарелки с лапшой на стол себе и другу, передал ему палочки. Тянь сел рядом с Мо. Поставил перед ним и собой по одинаковому бумажному стаканчику с кофе. «Ты все ещё можешь ему отомстить» - засмеялся Цзянь, показывая пантомиму, как выливает стаканчик на Тяня. Шань даже улыбнулся на это уголком рта, взял наконец-то сэндвич и откусил большой кусок. Цзянь продолжал говорить. «Ну и очередь сегодня», или «завтра у нас какой парой матеша?» Если задавал вопрос, то тут же сам отвечал на него. Остальные молча жевали, иногда кивая или неопределенно пожимая плечами. Мо смотрел в стол, точнее в никуда, жевал сэндвич, запивал его кофе. Зачесалась щека. Потом еще раз. И еще. Как будто что-то зудело с той стороны. В третий раз он уже повернул головой и наткнулся на тот же внимательный рентген «Мажора». Шань не мог даже про себя назвать его по имени. Мо застыл, не донеся сэндвич до рта, посмотрел на сэндвич, опять на мажора, протянул руку ко второму сэндвичу и протащил его по столу к мажору. - О! - тут же включился Цзянь, - Не нужно, Тянь не ест чужу… - стол слегка дернулся - Тянь пнул белобрысого по ноге, - Чжань! Дай мне кусочек своей курочки, - тут же, без палева, переключился Цзянь. Шань опять улыбнулся уголком рта, и теперь внимательно смотрел на Тяня. Мажор протянул руку к сэндвичу, развернул его упаковку, повернул его 2 раза по часовой стрелки, как бы выбирая с какого бока начать, скосил глаз на Шаня, убедился, что тот наблюдает и, наконец, откусил большой кусок. Жевать начал медленно, как будто сэндвич во рту мог взорваться или ужалить его, распробовав, продолжил жевать быстрее, одобрительно кивая головой. Шань, глядя на все это усмехнулся, и, пряча улыбку, отпил кофе. Конечно же глаза-рентгены не упустили этот момент. Тянь на секунду замер, глядя на Мо, медленно облизнул губы и отпил из своего стаканчика. Так, под болтовню Цзяня и немигающим взглядом мажора, Шань доел сэндвич, допил кофе, встал, закинул рюкзак на плечо, забрал пустой стаканчик, сказал: - Эм… Спасибо, - и быстрым шагом вышел из столовой. Только дойдя до аудитории, он вспомнил, зачем вообще пошел за Цзянем в столовую, достал влажную толстовку из рюкзака, накинул на плечи и пошел садиться на свое место.