пластыри на память

— боже, неужели этот кошмар закончился, — Семенюк расслабленно падает на койку, немного ударяясь о бортик кровати и жмурясь от этого. — ага, только на школе обучение не заканчивается, так что можешь не переживать, — усмехается Лёша, отбрасывая рюкзак куда подальше. девять классов были успешно пройдены. не обошлось и без испорченных нервов из-за подготовки к экзаменам и бессонным ночам. но впереди долгожданные летние каникулы — время для отдыха и развлечений. по окончанию девяти классов, разумеется, все ждут долгожданную последнюю линейку и дискотеку. первое уже прошло, аттестаты получены, а вот последнее не особо внушало чувство будущего веселья, ведь, делать там особо нечего. по крайней мере, так считали Вова и Лёша. чтобы повеселиться — им достаточно компании друг друга. — да ладно тебе. зато каникулы наконец-то, — Вова немного переворачивается, наблюдая за другом. — а ты прям перетрудился, я смотрю, — Лёша присаживается около парня, а Семенюк лишь немного глаза закатывает, руки под голову убирает и игнорируя его слова, продолжает. — сегодня на дискотеке отстреляемся и снова будем ходить на «наши» места, — он немного привстаёт, садясь напротив друга. — неужели ты не рад? будет как раньше: только я, ты и прогулки до утра. — конечно рад, — Губанов искренне и легко улыбается. давно такого не было. из-за учебы они стали проводить друг с другом меньше времени. конечно, они так же спали в одной комнате, ходили вместе в школу, сидели за одной партой, но даже этого не хватало. Вова двигается ближе к другу, заводя руки ему за спину и обнимая. это уже традиция. после попадания в детский дом не от кого было получать нужного внимания, заботы и поддержки, поэтому, они восполняли это друг для друга. с детства дети привязываются к родителям, выбирают себе самого близкого и любимого, а у них этого просто нет. у Лёши никогда не было, а у Вовы в одно мгновение это просто забрали. воспитатели, конечно, стараются следить за детьми — это их работа, но из-за большого количества ребят, не получалось дать этого внимания всем. вот и завелось, что им никто кроме друг друга не нужен. Губанов обнимает Семенюка в ответ и глубоко вдыхает уже такой родной запах. кажется, сердце начинает биться чаще, а дыхание немного сбивается. такое происходит уже не раз, что настораживает. они же всегда были вместе, всегда обнимались и прочее, но почему в последнее время от этого странное тепло распространяется по всему телу, а сердце начинает стучать быстрее. но, они же просто друзья. как родные, слишком близкие друг для друга, но друзья. — знаешь, у меня какое-то плохое предчувствие насчёт дискотеки, — подаёт голос Вова, но не отстраняется. — с чего бы это? — выныривает из потока мыслей Лёша. а в ответ, младший лишь немного плечами ведёт. времени до дискотеки было не много, но даже эти минуты пролетели незаметно. пора собираться и идти. Вова, уже злой, бегал по углам комнаты в поиске одинаковых носков, пока Лёша спокойно стоял перед зеркалом и зачесывал волосы. — да блять! где они? — риторический вопрос, но в любом случае, ответа никто не знает. но, в ту же секунду звучит победное «нашёл!» — а потому что надо всё в одно место складывать, — Лёша, уже готовый, повернул голову на друга, что был только в одной футболке, нижнем белье и найденных носках. — ты серьёзно? — что? за столько лет не привык, что я долго собираюсь? — Вова берёт в руки штаны, но не надевает, а подходит к Губанову, немного проводя рукой по его волосам и поправляя, выпавшую из всей копны, прядь. ничего такого, но Лёша немного смущается, скрывая это, направляет его собираться дальше. смысла «наряжаться» не было, навряд ли кто-то будет смотреть на них вообще сегодня, только если не очередные подстрекатели. поэтому, одежда была выбрана удобная и самая обычная. за занавеской вечереет, фонари ещё не горят, кто-то уже торопится поскорее вернуться домой после работы, а кто-то наоборот только сейчас идёт работать. на улице душно, но по вечернему прохладно. лёгкий ветерок колышит листья деревьев, от чего слышен этот приятный и умиротворенный шелест. двое парней, договорившись с излюбленной Ириной Андреевной о том, что сегодня они придут поздно, наконец-то выходят из здания. женщина хоть и ругалась, за поздние визиты, но всё понимала, да и по больше части она была занята более младшими воспитанниками, а более старшие просто любили её, потому что не смотря на некую строгость, она могла дать нужные и полезные советы, и вела себя словно мама с кучей детишек. конечно, это не так, у неё и у самой есть семья и дети, но свою работу она любила и относилась ко всем с любовью и трепетом, как к родным. вот только, если бы парни в прошлый раз не попали ей на глаза, когда перелезали через забор после очередной утренней прогулки, то она бы так и не узнала, что каждую ночь они сбегают куда-то. — и всё-таки, может не пойдём никуда? — Губанова не отпускало нехорошее чувство того, что что-то может пойти не так. — нет уж, мы что, зря собирались? тем более, уже вышли — Вова немного хмурится, хватает его за руку и «тащит» его в сторону школы. дорога до школы прошла в тишине, они и сами не знают, зачем идут туда, но всё же, надо хотя бы последний раз там появиться, помимо торжественной линейки. — там ведь людей будет много, — Семенюк наконец-то прерывает молчание, — пообещай, что не будем расходиться. кажется, Вовина агорафобия, о которой он рассказывал ещё в детстве, никогда не даст ему покоя в людных местах. у парня может просто начаться паника и с большой долей вероятности, он просто убежит в какое-то спокойное и безлюдное место. рядом с Лёшей фобия не проявлялась, потому что он словно служил защитой от чужих, косых и неприятных взглядов, от всех окружающих людей. конечно, трудно было бы жить в детском доме, где полно других детей и воспитателей, но к этому немного привыкаешь, когда рядом есть такой, как Лёша. Губанов слегка усмехается. старший конечно понимает друга, но он даже и не собирался бросать его там или отходить. — обещаю. как говорила классная руководитель, сбор должен проходить в самом актовом зале, куда они сразу и направились. стены школы как-то неприятно давили, словно напоминая о всём, что здесь происходило. но в душе лишь чувство облегчения, что больше не придётся наблюдать злые лица учителей и уже таких надоевших одноклассников. были и хорошие моменты, которые потом можно будет вспомнить с теплом и улыбкой на лице, но сейчас хотелось лишь одного — показаться учителям, немного посидеть и направиться гулять вдвоём. двери актового зала неприятно скрипят, а уже в коридоре слышна музыка. кажется, они даже немного задержались. свет был выключен, горели лишь какие-то гирлянды. несколько человек уже танцевали в середине зала, кто-то пока сидел и общался с друзьями или, уже бывшими, одноклассниками. странно, но ни одного из учителей видно не было. обычно, они следят за поведением и тем, чтобы никто не пронёс алкоголь или что-то другое. видимо, никто изначально не уследил за тем, чтобы пронести в школу запретные вещи, это было понятно через некоторое время. небольшая куча людей орали песню, даже перебивая колонки. кто-то, вытирая слезы, вспоминал школьные будни, некоторым было вообще не до всего этого и они спокойно общались меж собой, не отвлекаясь ни на что. Вова утаскивает Лёшу за собой, встречаясь с одним из одноклассников, что был славным парнем, добрым и отзывчивым, никого не обижал и сам старался никого в обиду не дать. кажется, он и был одним из тех, кто нарушил закон и стоял спокойно с пластиковым стаканчиком спиртного. Семенюк лишь на секунду удаляется с этим парнем, чему Губанов даже удивился, возвращаясь довольным собой и с пластиковой бутылкой в руках. — что это? — Губанов уже знает ответ, но надеется, что это не окажется правдой. — Миша поделился неким коктейлем, — парень немного хитро улыбается, но после замечает недовольство друга — почему бы и нет? ничего не будет, если мы просто немного выпьем, тем более, ничего крепкого там нет, — Вова демонстративно трясёт бутылку в руках, откручивает крышку и даёт Лёше понюхать. запах спирта немного бил в нос, но после сглаживался, видимо, цитрусовым соком. — Вов, не забывай, что нас Ирина ждёт. не думаю, что ей понравится, если от нас будет нести этим. тем более, ты сам то знаешь вообще, что там понамешано? не нравится мне это. Семенюк слегка серые глаза закатывает и отводит Лёшу в один из углов зала. — мы ничего запрещённого не делаем, подумаешь, немного выпили. в нас же наркотики никто не толкает, а это просто напиток. — это да, но мы не пили до этого. может всё-таки без этого обойдёмся? — никогда не поздно что-то начинать, — Вова был полностью уверен, что всё будет хорошо и вернутся они нормально, а Лёша просто лишний раз переживает. — может, это нас немного расслабит, а потом гулять пойдём и всё выветрится. Губанов всё ещё скептически относился к этой затее, но сделал один глоток, на пробу. он немного покривился, всё-таки, вкус немного сглаживал сок, но неприятное послевкусие дало понять — это явно не его, по крайней мере сейчас. Вова немного смеётся с реакции друга, думая, что он будет себя вести так же, но после первого глотка, он лишь немного выгнул бровь. — странная тема — парень немного всматривается в жидкость, словно ищя в ней что-то, но после делает ещё один глоток. — ничего не чувствую, кроме сока. — ну иди тогда обычного сока попей, выкинь эту дрянь. ещё непонятно, что именно там. — да всмысле «выкинь»? я не понимаю, в чем прикол, — чтобы докопаться до истины, Вова делает ещё пару глотков, но должного эффекта неприязни не испытывает. в конце-концов, бутылка была выпита до дна, за окнами было уже темно, фонари освещали путь прохожим, а машины стояли в ночной пробке. ночь — время для сна, спокойствия и отдыха, но лишь природа никогда не спит и продолжает жить. ночные птички тихо чирикали, а мотыльки кружились у ламп фонарного столба. — мне надо отойти, — сообщает Лёша, передавая стаканчик с каким-то соком, Семенюку. — я тебя здесь подожду, у меня голова кружится, — видимо, всё-таки он узнал, в чём был весь секрет этого «коктейля» — а нечего было всякую херню пить — на последок ругается Лёша, направляясь к выходу из актового зала. в коридорах было темно, только лунный свет, что проникал сквозь небольшие занавески, немного освещал путь. даже и не верилось, что время так быстро прошло. словно они вместе с Вовой только вчера пошли в школу, а сегодня уже выпускной. это одновременно было грустно, осознание того, что время идёт и не щадит никого и ничего, а с другой стороны — впереди много всего нового. Лёша уже возвращался обратно. торопился. страшно было оставлять друга там одного, вдруг ему станет плохо или начнется новый приступ паники. он же пообещал, что они не будут теряться и расходиться. вот только, кажется, Семенюку вовсе не плохо, а очень даже хорошо. вновь проходя в помещение, с играющей на всю громкость музыкой, он замечает его не на прежнем месте. из колонок был слышен очередной медленный танец, кто-то вышел парами и кружился, предсталяя что они на каком-то балу, а остальные, кто не нашёл пару, просто сидели и разговаривали. голубые глаза пробегаются по немаленькой толпе людей в поисках Вовы. паника окутывает разум и Лёша уже думает, что друг куда-то ушёл и надо идти его искать. но как только пары меняются местами, он видит, что Семенюк не просто где-то стоит или ушёл, а «танцевал» в середине импровизируемого танцпола. девушка с короткими и светлыми волосами жалась к нему, мило смеясь и обаятельно улыбаясь. у Лёши ступор, он не знает, что делать. возможно, это могло показаться обычной ситуацией и просто танцем. но он то знает Семенюка, и точно уверен, что сам бы он на это не пошёл, значит, она ему предложила. всё бы ничего, если бы эти двое не были уже в пьяном угаре. руки девушка явно не умела держать при себе и проводила ими, практически, по всему телу Вовы. Губанов хмурится, внутри накипает злость к этой девице и непонимание того, почему друг вообще пошёл на это. он не знает, почему именно злится и вообще из-за чего. просто его друг чуть ли уже не целуется с какой-то незнакомкой, которую он видит первый раз. но у Лёши всё с ног на голову переворачивается. ревность? она самая. только он этого не признает, потому что нельзя ревновать друзей к кому-либо, это глупо. но это его не останавливает. вдоволь насмотревшись этой картины, голубоглазый гневно направляется в сторону этой мутной парочки. он тянет младшего за локоть, ловя на себе вопросительный взгляд девушки. — Лёша-а — Семенюк практически мгновенно переключается и уже не обращает внимания на новую знакомую, а лишь немного виснет на друге. — а ты чего такой злой? что-то случилось? Губанов смотрит в поблескивающие глаза напротив и пьяную улыбку, и даже не представляет, как они будут тихо пробираться в комнату. — нам пора, — обращается Лёша по большей части к девушке, чтобы та не задавала кучу вопросов, которые так и хотели из неё вырваться. на улице, в отличие от школы, было спокойно и умиротворенно, и ни одного человека, лишь шелестели листья, летали насекомые. всё это даже как-то убаюкивало. — мне кажется, всё-таки туда что-то подмешали, ты слишком весёлый, — всё ещё немного злой, Лёша оглядывает Вову, что пытался ровно пройти по краешку бордюра, но у него это плохо получалось. — а ты слишком серьезный и злой, — Семенюк в очередной раз оступается, но быстро забивает на это дело и подходит к Губанову впритык. на лице у него лёгкая улыбка, серые глаза расслабленно прикрыты и всё бегают по лицу Лёши, словно по новой изучая каждую черту лица. — но я тебя всё равно люблю, — парень ещё больше лыбиться, заглядывая в голубые глаза. конечно, возможно он имел ввиду дружескую любовь, да в таком состоянии он мало контролирует свои слова и разум, но сердце Губанова вновь забилось чаще, дыхание спирало, а щеки слегка покраснели. в этом промежутке улиц, фонари были через раз и слава всем богам, никто этого не увидел. Семенюк кладёт свои руки на щеки парня, улыбается по-детски и невинно, а у Лёши вся жизнь перед глазами пролетает. он словно по новой очутился в том дне, когда они только познакомились и всё быстро пролетает по нарастающей. Вова подтягивает лицо Губанова ближе, сам немного на мысочках поднимается и прислоняется своими губами к его губам, кратко чмокая. младший отстраняется и смеётся, что-то говоря, но Лёша его уже не слышит, сердце перестало биться, а в голове лишь вакуум.