Ещё один вечер

— Дерек…       Горячо — даже воздух кажется жарким, несмотря на то, что в комнате от силы двадцать три. Он дышит тяжело — и скорее шепчет, чем говорит, потому что Дерек прижимается к нему всем телом, а его руки творят с грудью Бог знает что. Стайлз утыкается в его предплечье, стараясь сдерживать стоны — сильные пальцы кружат вокруг сосков, давят, потягивают, и его ведёт от этого, словно умалишённого. — Да?       Бесстыдная хрипотца заставляет Стайлза вздрогнуть — он сам невольно прогибается в пояснице, и Дерек тут же пользуется этим, мягко притираясь к нему. Внизу — человек тридцать гостей, и Стайлз едва помнит об этом, когда его возбужденный член мягко сжимают в кольце рук. — Н-нас же ждут… — Подождут.       От глубокого толчка замирает всё внутри и обрывается, падая в сладкую бездну. Стайлз хрипло стонет, сжимая челюсти на подставленном запястье — ему безумно нравится, когда Дерек входит в него вот так. Наполненность абсолютно упоительна, мягка, и можно расслабиться, позволяя своему альфе всё: он держит крепко, уверенно, и его тягучие движения горячее чистого огня. — Дер…ек…       Возможно, он настолько возбужден из-за риска быть пойманными, а может потому, что они женаты без пяти минут — церемония вот-вот начнётся, и пастор вряд ли знает, что брачующихся охватила внезапная страсть. Но как же это сладко — сдавленные стоны, голодные поцелуи в загривок, и острое, пьянящее чувство принадлежности друг другу.       Прямо как в их первую ночь.       Мысль об этом прошивает насквозь, пускает мурашки от кончиков пальцев до макушки, и оборачивается тягучим томлением внизу живота. Не было тысячи роз и томного вечера на шелковой постели — только испепеляющее солнце, жесткая ткань палатки и исступленная беспощадная нежность его альфы. Секс с Дереком изумителен: как и в первый раз Стайлз плавится, забывает обо всём, кроме их удовольствия — он жаждет последнее движение, что выдернет из неги, подбросит до звезд, и обрушит, обращая всё в пыль.       Чистейшее, ничем незамутнённое наслаждение.       Дерек вдруг поднимает его, прижимает к себе, и толкается глубоко, отчаянно, вызывая у Стайлза дрожь в ногах. Его колотит — ещё одна, может две вспышки, и можно сорваться, окунуться в сумасшедший жар, оборвать дыхание и забыть, зачем оно вообще нужно. Стайлз близок, отчаянно близок, и когда Дерек резко оттягивает его рубашку, впиваясь в плечо, не выдерживает, содрогаясь от сокрушительного оргазма.       Это просто охренительно хорошо.

***

— А теперь можете поцеловать жениха.       Легкий ветерок доносит шум аплодисментов — чуть позже, чем Дерек нежно притягивает его к себе и накрывает припухшие губы своими, древней традицией подтверждая их союз. Стайлз вдыхает полной грудью, мягко целуя альфу в ответ — спокойное чистое тепло наполняет их двоих, кружится золотым светом, согревая само солнце, что с любопытством подглядывает через листву. Краем уха Стайлз слышит довольный свист Скотта, всхлипывания своего отца, и лишь тогда открывает глаза, улыбаясь счастливому и будто бы даже гордому Дереку. — Теперь я твой, а ты — мой.       Стайлз не знает, как выразить свою радость словами, и потому лишь согласно кивает, млея, когда Дерек мягко целует его в лоб. Они оборачиваются к гостям и те будто взрываются эмоциями — все смеются, наперебой поздравляя их, и сердце в груди стучит ещё быстрее, довольно напоминая о том, что сегодня исполнились их мечты.       Им повезло встретиться друг с другом.