Исчезновение

      Мойра немного огорчилась, когда не обнаружила в холодильнике никакой готовой еды. Она проснулась позже обычного, но всё равно гораздо раньше Ангелы. Ближе к рассвету после жарких поцелуев и долгих разговоров ни о чём, но в то же время обо всём на свете, когда вьюга в очередной раз утихла, они легли спать. Отпуск медленно, но верно подходил к концу, и Мойра почувствовала тяжесть в груди — пожалуй, именно словом «печаль» можно было назвать это ощущение, неприятное, давящее, почти опустошающее. Только удалось вернуть вдохновение и желание дальше работать над собственными проектами, только отношения с Ангелой, казалось, пришли к чему-то определенному, как рутина, нависшая тёмной тучей, всё испортила. — Я хочу блинчики на завтрак, — голос хозяйки квартиры прозвучал удивительно бодро и весело, Мойра уже даже успела отвыкнуть от подобных интонаций. Она повернулась и окинула довольную Ангелу мрачным взглядом. — Ты мне поможешь? — Мои навыки готовки ограничены омлетом и куриным бульоном, — она пожала плечами, закрывая холодильник. Не стоило портить хрупкую идиллию, которая только-только начинала возвращать Ангелу к жизни. Конечно, только если крепкий сон до обеда можно назвать идиллией. — Могу, скажем, не мешать, ради разнообразия. — Ради разнообразия, у меня есть отличный рецепт, — она подошла ближе и подняла голову, не давая избегать взгляда, такого светлого, искрящегося жизнью. Мойра даже не верила, что ещё вчера эта девушка плакала и с криком просыпалась от кошмаров. Впрочем, лёгкая припухлость вокруг глаз всё же намекала на это. — Твой бульон был очень вкусным, думаю, блинчики получатся не хуже. «Либо она просто притворяется, что всё в порядке, — она нахмурилась, когда невольно коснулась руки Ангелы и вспомнила про бинты. Делать ничего не хотелось, но, похоже, выбора особенно не оставалось. — Если так, долго она это делать не сможет». — А как насчёт отличных доставок еды? — Мойра попыталась отвертеться: сегодня остаток дня, удивительно солнечного вопреки ночной метели, страшно хотелось бездельничать. Впрочем, Ангела подобное настроение не разделяла, что ясно дала понять, когда требовательно скрестила руки на груди, заставив смириться с участью проторчать у плиты ближайшее время. — Ладно, давай уже сюда свой рецепт.       Ангела обрадовалась, совсем как ребенок, и только поэтому Мойра не стала открыто показывать недовольство. Пожалуй, совместная готовка даже могла быть интересной, если бы так сильно не напоминала работу над общими проектами в лаборатории. Впрочем, если там было о чём поспорить и что обсудить, то здесь придётся слепо подчиниться и следовать указаниям, лишь изредка позволяя себе вставить шутливые комментарии. Ангела, между тем, достала нужные ингредиенты и посуду, чтобы как можно скорее приступить к делу. — В первую очередь нужно сделать тесто, — Мойра даже не стала комментировать эту фразу вслух. Она, конечно, не слишком хорошо умела готовить, но думать ещё не разучилась. Впрочем, в последнее время безумно хотелось бы. — Нужны яйца, мука и молоко, а еще немного сахара…       От размеренного голоса, которым Ангела диктовала порядок действий, снова захотелось спать. Пожалуй, она даже порадовалась, что совместная работа предполагала равноправие в лаборатории, а не чье-либо руководство. Впрочем, негласным руководителем процесса всегда становилась Мойра, Ангела всё же подчинялась, несмотря на кардинально отличающийся подход к делу. Она не давала сойти с ума, сбиться с намеченного пути, и это, пожалуй, дорогого стоило, когда контролировать порывы самостоятельно получалось слабо. — Сегодня я узнала о тебе много нового, — Ангела окинула рабочее пространство придирчивым взглядом. — Мне всегда казалось, что ты педант до мозга костей. — И какая же страшная правда тебе открылась? — Мойра помыла руки, явно довольная проделанной работой. — То, что на работе ты сама аккуратность, а на кухне разводишь ужасный бардак, — в голосе отчётливо слышалось возмущение. — Только посмотри на это безобразие!       Мойра уже закончила первую часть приготовлений и ужасно гордилась своим достижением. Она окинула взглядом стол и, пожалуй, там было грязно: по всей поверхности рассыпана мука, которая оказалась и на полу, и на кофте, пустые яичные скорлупки уныло лежали неподалёку от миски, а вокруг немного разбрызгалось жидкое тесто. Она временами сама сетовала на то, насколько сильно забывала об аккуратности на кухне, по крайней мере, тогда, когда начинала браться за незнакомые рецепты. Сосредоточенность на том, чтобы ненароком не добавить лишнего или, напротив, доложить всё нужное и ничего не забыть, мешала думать ещё и о поддержании порядка. — А я только лишний раз убедилась в том, какая ты временами зануда, — Мойра усмехнулась и прижала Ангелу к столу, под которым удобно расположились ящики и шкафчики. Она упёрлась руками в столешницу, снова пачкая руки в муке, но это не имело значения, когда так хотелось поцеловать манящие губы самой желанной во всех отношениях девушки.       Попытки снова возмутиться полностью провалились, и Мойра вместе с новым страстным поцелуем в очередной раз ощутила вкус победы, такой лёгкой с виду, но на деле доставшейся не без усилий. До этого момента прошедшая ночь даже казалась сном, слишком реалистичным, слишком приятным, но теперь, когда Ангела снова таяла в её объятиях, хоть и делала совершенно уверенный вид, иллюзия развеялась. Жгучие прикосновения, ощущение тепла чужого тела и возрастающее с каждой секундой желание обладать им полностью, без остатка, были слишком настоящими. — Если это сон, я не хочу просыпаться, — Ангела прошептала эти слова на самое ухо, и сердце забилось во много раз чаще. Объятия стали крепче, и разрывать их сейчас казалось настоящим кощунством… — Пожалуйста, скажи, что всё это правда. — Это не менее реально, чем бардак у тебя за спиной, — но Мойра не была бы собой, если бы не вернула её на землю из сладостных грез. — Кажется, мы не закончили. — Да, — Ангела тяжело вздохнула, видимо, от того, что ожидала услышать другие слова, те, самые, очевидные, которые Мойра произнести произнести пока не готова. — Если мы так продолжим, ты опять не попадёшь домой.       Мойра поставила на разогретую плиту тонкую блинную сковороду и снова слегка помрачнела. С тем, чтобы испечь блины, Ангела успешно справлялась сама, но с уборкой явно требовалась помощь. Говорить что-то совсем не хотелось, голову снова заполонила сотня бессвязных мыслей, из которых чётко прослеживалась только одна: она не хотела сегодня попадать домой, обратно в пустоту, подходящую только для того, чтобы читать научные журналы в тишине, когда есть на это время. Конечно, одиночество помогало сосредоточиться на работе, на целях, на деле, но в последнее время оно приносило больше вреда, чем пользы. — Если ты готова к самостоятельности, я поеду домой после завтрака, — констатировала факт Мойра. Без приглашения оставаться в чужом доме она не собиралась, даже если очень хотелось. — Конечно, если не хочешь, чтобы я осталась. — Я всегда готова к самостоятельности, — от этих слов захотелось громко рассмеяться: она эту готовность совершенно не заметила, особенно сегодня. — Только если ты сама не хочешь остаться. — О, если ты снова планируешь занудствовать, то не хочу, — теперь сдержать смех уже не получалось. Щёки Ангелы так трогательно покрывались румянцем, что проигнорировать это было невозможно. — Мне казалось, ты уже поняла, как это исправить, — она опустила взгляд и перевернула очередной блинчик. Мойра нахмурилась и коснулась рукой шеи, очертила линию до подбородка и поправила выбившуюся из неряшливого хвоста прядь, заставляя Ангелу отвлечься. — Да, — поддавшись мимолетному порыву, она наклонилась ближе и оставила лёгкий поцелуй на ещё более покрасневшей от этого действия щеке. — И планирую делать это снова, потому что не хочу никуда уходить. — Тогда, может, больше не будешь? — Ангела вдруг стала предельно серьёзной, так, словно говорила о чём-то куда более важном и длительном, чем очередная совместная ночёвка на одной постели под разными одеялами. От сковороды запахло горелым, и она живо опомнилась и поспешила убрать готовый блинчик на тарелку.       Мойра застыла на месте, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-то. Она не хотела уходить и понимала, что не сделает этого, что бы ни случилось. Впереди ждало слишком много трудностей, чтобы нарушать мимолётные мгновения спокойствия мыслями о них. Рано или поздно, после кропотливой работы, кошмары отступят, и скрывшаяся за стеной страха дорога вновь освободится. Мойра знала, что легко не будет, но была впервые за долгое время готова разделить с кем-то ношу. Наверняка Ангела тоже об этом думала, ведь даже несмотря на события последних недель, оставалась всё той же серьёзной девушкой, которую невозможно сбить с толку, если она уже взвесила «за» и «против» и приняла решение. Конечно, можно смутить или вывести из себя, но это совсем другая история. — Хорошо, но только при одном условии, — она улыбнулась и крепко обняла Ангелу сзади, не желая отпускать. — Готовить будешь ты.