Изысканная Похоть

Муза, если окочурюсь, я скажу тебе заранее. Неважно расстояние, она внутри меня,       Геральт помнил этот взгляд, ощущение его на своём теле — это уже въелось куда-то на подкорку, и его подсознание всегда напоминало об этом. Колкие карие глаза и лёгкая улыбка тонких губ — вот что он видел, прикрывая веки на секунду во время сложной битвы. Ведьмак должен одерживать победу всякий раз, когда это требуется, чтобы после среди темени комнат какого-нибудь постоялого двора услышать игривое: « О, я уже слышал эту историю, мне сказали, что тебя потом чуть ли не вся деревня на руках носила, когда ты им принёс голову этой твари». И сколько бы ночей он не провёл в постелях разных чародеек, лицо у его Музы никогда не менялось. У Музы Всех Его Побед было красивое мужское лицо, волосы цвета тёмного дерева, карие глаза и голос самой певчей птицы на всём Континенте, который мог так чувственно выстанывать его имя по ночам. Но на людях они так и оставались самой странной парой друзей, один из самых известных во всех королевствах бард и мутант, зарабатывающий на убийствах чудовищ всех мастей. И их обоих устраивали эти странные отношения, когда они встречались, ведьмака не беспокоило, что руки, торопливо снимающие с него доспех, день назад лапали грудь какой-то дворянки, менестреля же никогда не волновало, что на седых длинных волосах до сих пор остался запах сирени и крыжовника. Знакомьтесь, месье — это моя муза, Своими карими глазами жалит, как медуза       Белый Волк вспоминал его, когда висел в подземельях тюрьмы, даже во время их плавания на корабле, где его начала терзать возвращающаяся память, подсознание снова ужалил взгляд карих глаз. И Геральт знал, что рано или поздно они встретятся опять, но не ожидал, что это произойдёт так скоро. Его Муза стояла на эшафоте посреди площади с петлёй на шее и возможно самым идиотским приговором в истории. Вызволить друзей, конечно же, получилось, правда не совсем так, как хотелось бы, особенно после речей коменданта и его предложения о встрече. Но это было не так уж и важно, когда они все впятером уселись за стол и стали расспрашивать друг друга о последних новостях. Только Роше сидел тихо, пока не обмолвился о том, что Лютик и был тем его информатором, что почти не удивило ведьмака — он никогда не понимал, что за ветер гуляет в этой талантливой башке.       Скорее всего они даже поговорили бы об этом, если бы не мальчишка, что вбежал в таверну с криками про чудовище на пристани. Оказалось, что за этот заказ уже взялась новоприбывшая чародейка, но это было не так важно; кейран — непростая тварь, особенно если принимать во внимание рассказы местных, то получится, что этот ещё и какая-то скотина-переросток. Дело скверное, но бывало и хуже, ладно хоть аванс дали, за который он уже успел выторговать крепкий серебряный меч у одного из купцов, что было крайне удачной находкой. Времени до встречи с Трисс оставалось ещё прилично, и Геральт решил, что это хорошая возможность продолжить разговор с друзьями, и совершенно точно не потому что соскучился по ощущению колкого взгляда на своём теле. В этих городских притонах муза — моя вера, Одновременно нищенка, одновременно королева       Когда ведьмак зашёл в указанную Золтаном комнату, Лютик уже направлялся к выходу из противоположного конца помещения, но остановился, увидев вошедшего гостя, Белый Волк же только удовлетворительно хмыкнул своим мыслям. Геральт всегда удивлялся этой особенности, можно сказать способности, — выглядеть так, будто бы кто-то спиздил в свою халупу дорогущую статую с барского сада. Даже сейчас среди уебищных стен и полов, скудной мебели и пыли, его Муза смотрится так, словно они у двора Фолтеста, а не в убогом городке, затерявшимся в громадном лесу.       — И за какой тварью ты будешь гоняться на этот раз? — поинтересовался бард, разгоняя комфортную тишину.       — Думаешь, я взял заказ? — в ответ тонкие губы лишь расползлись в улыбке, намекая, что это было очевидно, — Кейран. Придётся повозится, но справлюсь.       — Это само собой, Геральт, а вот зачем вы с Роше привезли чародейку не очень, — и это была не ревность, слишком играючим был тон, да и не в их отношениях, построенных на взаимном восхищении, изящной похоти, и черт ещё знает чем.       — Как только Фолтеста признали мёртвым, её отстранили от должности советницы короля. Ну а быть бывшей приближенной короля в Темерии сейчас не очень безопасно, — карие глаза снова его ужалили, они не виделись слишком давно, и ведьмаку придётся собрать всю свою выдержку, иначе они оба не покинут этой комнаты до следующего рассвета, — Ревнуешь?       — Ещё чего! — звонкий хохот разошёлся по помещению.       — Давно работаешь с Роше? — Белый Волк подошёл к Лютику вплотную и приподнял его голову за подбородок, устанавливая зрительный контакт.       — Ревнуешь? — чуть наклонив голову, заигрывающе протянул бард.       — Ещё чего, — и как только слова были произнесены, Муза оставила на его губах лёгкий поцелуй.       — Я вернусь ночью, и мы продолжим, — пообещал Геральт, мягко прислонившись к чужому лбу своим.       — У тебя выбора нет, — Лютик снова его поцеловал, глубже чем в прошлый раз, но всё так же мимолётно.       Уходя из комнаты, ведьмак желал лишь, чтобы этот день прошёл быстрее, чем он должен был, ведь ему так не терпелось вернуться туда, где всё пропахло знакомыми полынью, мёдом и вином, а его слух так давно не слышал, как сладко чужой голос может срываться на фальцет, когда его хозяину слишком хорошо; но у него есть заказ, а его работа ждёт очень редко. Среди толпы грязных людей себя не замарала, Она шагала по шакалам, как по полотнам шагала.       Но госпожа Удача не желала благоволить Белому Волку сегодня, и этот день стал слишком богат на события, отчего и тянулся не хуже, чем свежая смола по дереву. Сначала они с Трисс встретились с группкой утопцев в логове кейрена, потом ему по совету ведьмы пришлось лезть в пещеру за тенекостом, где обитала стая накеров, и когда он оттуда вылез, солнце уже начало сходить за горизонт, а это значит, что пора идти к коменданту Флотзама. Вид у него, конечно, скверный — почти весь перемазанный в крови утопцев, да и вонь стоит не хуже чем от сточных вод, но делать было нечего, да и время пожимало, вечером у ведьмака были дела и поважнее разговора с местным самоуправцем.       И лучше бы не приходил, новой информации почти ноль, а говеных ощущений от речей коменданта хоть отбавляй, так ещё потом прибавились возмущения Вернона, которого даже за порог не пустили. Они разошлись, как только вышли за ворота, что, как оказалось позже, было в корне неверным стратегическим решением, и знай об этом заранее Белый Волк предпочёл всю дорогу слушать гневный бубнеж Роше, а не группу бандитов-идиотов. В ходе короткого диалога между ним и главарём банды выяснилось, что за его голову уже назначена награда, и видимо не малая, раз попытать удачу захотели даже такие отчаянные дураки. Вот холера, а Геральт только начинал задумываться об отдыхе и желательно в комнате, где все пропахло знакомыми мёдом, вином и полынью, да и устраивать драку в городе, в котором отношения между людьми и нелюдями натянуты до предела, дело очень скверное.       Шесть человек, из которых всего двое могли обращаться с мечом и то плохо, а остальные были вооружены какими-то деревянными дубинами, определённо не являлись чем-то сложным для ведьмака, поэтому уже через пару минут среди дороги валялось два трупа. И всё закончилось бы немного по-другому, если бы Белый Волк не отвлёкся на знакомый запах и приближающийся звук бряцающих доспехов стражников, но он это сделал и теперь кривился от тупой боли от удара дубинкой по затылку, припав на одно колено.       — А я о чем вам говорил! Они тут ошивались весь день, а теперь вытворили такое, — Муза как и всегда умудрилась найти ведьмака и среди тёмных дворов, а сейчас аккуратно переступая через трупы, и направлялась к нему, попутно причитая.       — Эй, а ты ещё кто такой? — раздался возмущённый возглас откуда-то с кустов, и похоже там валялся один из нападавших.       — Лучше бы помалкивал, раз выжил, — взгляд чуть взволнованных карих глаз прошёлся по нему с головы до ног, — Геральт, ты в порядке? Выглядишь не очень.       — Все нормально, день был долгий, — Геральт уже поднялся, и они даже собрались уходить, как их окликнул один из стражников.       — Погодите, ведьмак-то с нами пойдëть.       — Никуда он не пойдет, или вы изволите тратить время того, кто вызвался победить чудовище в реке, на штрафы или сидение за решёткой, вместо того, чтобы ведьмак нашёл способ убить эту тварь? — возмутился Лютик, и Белый Волк только усмехнулся, было в этом доля правды — терять своё время он точно не собирался.       — Откуда такой смрад, Геральт? — как только они отошли от места потасовки, спросил бард и тут же театрально скривился.       — Кровь утопцев, накеров и трясина с болот. Что всё настолько плохо? — поинтересовался ведьмак, ведь его собственное обоняние успело зациклиться на меде, вине и полыни.       — Я не представляю, каким образом тебя даже во двор к коменданту пустили.       — Здесь рядом с городом есть водопад, можем сходить до него, — предложил Геральт, прошептав прямо в чужое ухо.       — И для чего же мне идти в лес кишащий разными тварями среди ночи? — также тихо но уже игриво сказал менестрель.       — Ну возможно не «для чего», а «ради кого», — у его Музы всегда была эта чарующая способность заводить ещё на стадии разговора — как только приоткрывала губы, между ними вечно происходило замыкание.       — И кого, например?       — Меня. Дальше были только страстные поцелуи и стоны, что тонули в шуме водопада, тесное сплетение двух тел в прохладной воде, и обоюдное желание, чтобы эта ночь продолжалась, как можно дольше — изысканная похоть, недоступная для чужих глаз.