***
Миссия прошла успешно. Что и следовало ожидать от солдат MACV-SOG. Прибыв на базу, Вудс первым делом пошел в импровизированный душ, смыть с себя все дерьмо, пока Мэйсон с Боуменом отчитывались перед Хадсоном. После же, приведя себя в порядок, за ужином, Мэйсон присоединился к трапезе Боумена и Вудса. Долго в тишине солдаты сидеть не стали, и Боумен задал вопрос который весь день избегал Вудс и на ответ, которого его друзья хотят знать ответ. — И так... Самое время рассказать, что с тобой случилось. — Да ничего со мной не случилось! Просто день такой. Завтра приду в норму. — Ну да, конечно. День у тебя такой. Ты за весь день ни разу не послал Хадсона и даже не съязвил ему. Я уже начинаю думать, что тебя подменили, чарли. — Как ты заметил сегодня, я не в настроении спорить с этим ублюдком. — Я подозреваю, что тебе пора выпустить свою сексуальную энергию. — От таких слов Боумена Вудс опешил и чуть не подавился сух пайком в виде оставшегося крекера, пока в это время Мэйсон смеялся. — Я серьезно. Давай я тебе журнальчик подкину? Положу незаметно под подушку. Посмотришь, почитаешь. — Ты это в своем "журнальчике" вычитал? — Улыбнувшись в оскале, спросил Вудс. — Да, на удивление там есть не только картинки и фотографии. Там еще есть короткие статьи и просто немного интересной информации. Вот как раз, например, твоя ситуация. — И какая же у меня, по-твоему, ситуация? — Подавленность, усталость, сонливость, постоянная отрешенность, слабый аппетит, легкая депрессивность, агрессия. Скажи мне, может ты испытываешь тревогу? — Тревогу? Нет. Я прекрасно себя чувствую, как я уже говорил ранее… — Да-да... — Боумен махнул рукой перебив напарника. — просто день такой. Я серьезно. Все же страх от тревоги отличается тем, что страх* - это когда мы знаем чего боимся, а тревога** - когда не знаем, чего ожидать. — Это тоже в твоем журнале сказано? — Да, абзац из кризисной психологи, почти в самом конце. Тоже рекомендую почитать, после того как освободишь свою сексуальную энергию. — Не нужно мне нечего освобождать! Мне и так хорошо. — Ну, естественно! Ну, давай, расскажи мне, когда ты в последний раз в джунглях находил удава. — В этот момент у Боумена прорвался дикий смех, пока Вудс сидел с недовольной физиономией. — Действительно, — Мэйсон сдерживая смех, решил подхватить шутку. — Ты недавно говорил, что хочешь сыграть в бильярд, вот тебе предоставляется погонять в карманный! — После этого уже прорвало и Мэйсона. Боумен от смеха и влажного воздуха нервно закашлялся***. — Вот и повод появился сходить за журнальчиком. Я на минутку. — Солдат покинул столик со своими товарищами. — Не, Вудс, а если серьезно. Может просто уединишься? Может, и в правду, станет лучше. По девушкам сходить еще не скоро удастся. — Знаешь, когда меня принуждают, это не так легко дается. Да и сейчас не самое время. Мне не особо хочется. Когда я ночью закрываю глаза, то вижу далеко не девушку. Я вижу то, что хочется побыстрее забыть. Пережить и забыть. Я, действительно, не особо хочу удовлетворять себя в сексуальном плане. Мне достаточно выкурить сигаретку и пойти дальше. Да и тренировки забирают все силы и... — Вот твой сексуальный ресурс и уходит в тренировки — Боумен перебил друга и слегка хлопнул скрученным журналом по плечу Вудса. — Ты и так у нас горячий. Отдохни, остынь. — Надеюсь, он чистый. — Вудс взял в руку журнал. — Не волнуйся, он девственный, я его только читал. — Ладно. — А для нас с Мейсоном я взял это. — Боумен протянул руку другу в которой промеж пальцев красовались четыре небольших летных бутылочек с ромом. — А мне чего не взял? — А тебе нельзя. Алкоголь влияет на потенцию. — Посмеявшись над другом, Боумен открыл бутылочку, а Вудс злобно скрутил журнал и, встав со стола, удалился в неизвестном направлении в джунгли.***
Сделав пару глотков горячей воды, Мейсон сощурился. — Хорошо пошла. — А то. В последнее время все так удачно проходит, а просто посидеть времени нет. — Скоро все кончится. — Я надеюсь... Анджела — Боумен делает еще один глоток из маленькой бутылочки — беременна. Она написала мне это в последней открытке. — Воу! Поздравляю. — Я давно хотел это сказать и отпраздновать, но не мог найти подходящего момента. Я постоянно думаю об этом. Мне кажется у нас будет сын. Я прямо чувствую... Сын. — А если будет дочка? — Тоже хорошо. Наверняка будет бойкой. Вот только я как раз испытываю тревогу. Я не знаю чего ожидать. Через девять месяцев на свет появится еще один человек, а каким будет мир через эти девять месяцев? Что с ним станет? А что если что-то произойдет? Что если что-то случится с Анджелой? Я чувствую, что должен быть с ней. — Понимаю, это тяжело. — Мэйсон допивает первую бутылочку — Правда меня дома не ждут. У меня никого нет. — Ты еще найдешь себе кого и тоже сможешь завести семью. — Надеюсь... Меня тоже тревожит будущее. Плюс переоценка жизни. В последнее время я часто думаю о том, что я сделал, и кому что я оставлю. — Это называется "возрастным кризисом". Все через это проходят. — И то правда. — Как раз я начитался подобного. Анджела дала почитать. Вот теперь сижу и думаю о том, как использовать сложные слова. А тут под рукой Вудс. Целыми днями сублимирует****. — Субле что? — Сублимирует. У него срабатывает защитный механизм, и он перенаправляет свою энергию на что-то другое. Я предположил, что у него проблемы в личной жизни. Все мы уже в возрасте, когда стоит задуматься о семье. А он совсем одинокий. Ни девушки, ни семьи. Он явно перенаправляет всю свою энергию в войну. Ты замечал, что когда что-то идет не так, то он сразу начинает агрессировать, а когда он агрессирует, он сразу идет тренироваться. Иногда просто бегает. — Или пытается набить морду Хадсону. — Да, или пытается набить морду Хадсону. — солдаты засмеялись и Боумен допил последний пузырек с горячей жидкостью. — Похоже, он так себя сдерживает. — Что ж. Сообщу ему новость перед сном или завтра. Я уже в стельку. Не знаю, сколько я продержусь. Меня валит. — Хорошо. Иди спать. Я пока держусь. Думаю, что Вудс еще вернется. Буду усмирять его пыл, если вдруг он увидит Хадсона. — Удачи. — Стой! — Да? — Боумен остановился. — Ты же все это не в том плейбое вычитал? — Нет, конечно. — Отлично, а то я уже испугался, что чего-то не замечаю. Боумен немного неровной походкой удалился, оставив Алекса с последней бутылочкой рома. В этой градус повыше да и со вкусом лимона. — А ведь мы все знаем, что градус нужно повышать?! Произнес солдат куда-то в пустоту. Мэйсон, ощущая что-то не очень приятное в душе, решает разом выпить содержимое бутылки и только потом понимает, что сухпайки кончились, и ему нечем закусить. Выругавшись, он продолжи пускать слова в воздух. — Бред все это. Вудс, я иду спасать твою жопу от супе че-то там.***
Тем временем бравый морпех пытался уединиться. Идея идти в джунгли была не самой лучшей, но и пытаться что-то сделать в казармах тоже. Проще было бы плюнуть и уйти, но будто сама судьба в виде Боумена и Мэйсона дали ему шанс. Обычная дрочка. Тут нет ничего сложного. Просто атмосфера не та и удобства никакие. А Вудсу нужен этот настрой. По-другому это не так. Это как в юности успеть передернуть пока твой сосед по комнате вышел на минуту отлить. А ведь хочется сделать так, чтобы было приятно. Продлить процесс и понимать, что времени довольно много, а сидеть в джунглях с мыслями, что кто-то из своих или чарли может заметить его, передергивающем на журнальчик, который не очень хорошо воспринимается начальством. Или же умереть от врага в таком состоянии. Одно напряжение. Вудс находит небольшую реку с водопадом, заглушающий звуки ночных хищников. Фрэнку явно не хотелось всего этого. Теперь его мучают мысли, что могут прийти и дикие животные. Все идет против него. Остановившись у пальмы поближе к реке, Вудс достал грязный журнальчик и принялся его изучать. Фотографий много. Есть большой выбор девушек на любой вкус и цвет. Пролистав где-то до середины, вудс остановился на девушке с оливковой кожей и черными волосами. Больше в ней не было ничего примечательного. Разве что она сидела в нестандартной позе. Явно очень гибкая. Чем больше он смотрел на нее под тусклым лунным светом, тем больше в глазах стали проблескивать азиатские черты. Вудс забыл обо всех позывах и желаниях, и пытался разглядеть фотографию. Все больше и больше фотография стала напоминать ему женщину, которую он недавно убил. Будто это была она. У солдата была вполне устоявшаяся психика, но недосыпание и легкий голод его обездвижили. Фотография в темноте стала сгущаться в черные чернила и протыкать женщину изнутри промеж ребер. Вудс ощутил, как из журнала что-то потекло густое и красное, похожее на кровь. Вот и тела на фотографии не осталось. Будто женщину что-то сожрало. Разжевало и выплюнуло. Искалечило ее, вывернуло на изнанку от раны промеж ребер и поглотило что-то черное и склизкое. "Ну, нахуй!". Выругался Вудс в журнал. Он понимал, что это его воображение, что это его больной мозг после всех этих событий стал воспринимать так картинки. Эта женщина мертва. Он убил многих, но ее он смог запомнить. После того как он убил ее мужа, эта женщина набросилась на него с довольно внушительным размером ножом и... и... У него не было выбора. Или он, или она. Рефлексы сработали моментально. Он четко помнит, как выкрутил ей руку и как насадил ее же ножом в живот. Он прошел так быстро и мягко. Будто в авокадо. А хруст ее ребер напоминал звук добравшегося ножа до косточки. Он жалеет об этом. Он жалеет обо всем этом, но это война. Это Вьетнам. Черный сгусток в журнале стал пожирать остальные фотографии вокруг той женщины. Он ощутил как "это" перебралось со страниц на его руки. Он почувствовал, как эта жидкость стала пожирать его. Он чувствовал холод. Он ощутил, как он пронзает его по всему телу, начиная обжигать его кожу. Вот и жижа, окутав почти всего его, добралась да головы и начала пробираться через рот, ноздри и глаза. Все погрязло в холодном мраке. Захлебываясь этой дрянью, солдат услышал пронзительный звон в ушах. — Вудс! Все исчезло. Все исчезло, будто и не было. Журнал упал на влажные гальки, опешив, Вудс повернулся и увидел шатающегося Мэйсона, врезавшегося в почти каждую пальму. — Мэйсон? Господи. Я никогда не был тебе так рад, как сейчас. — Я надеюсь, ты закончил. — Я даже не успел начать. И откровенно говоря, я не хочу заниматься подобной поеботой. Лучше будет, если я просто пойду спать. — А как же судлинация? — Что? — А, ничего. Это тебе не поможет. Я не могу это объяснить, просто поверь мне. Я так чувствую. — Мэйсон подошел впритык к другу и от бессилия чуть ли готов был не упасть, но Вудс успел подхватить брата по оружию. — Господи... Ну и несет же от тебя. Что за отраву вы пили с Боуменом? — Какой-то сомнительный ром. — Понятно. — Вудс будто протрезвел и вернул свое сознание. Сейчас он понимал, что должен отвлечься от своих проблем и уложить своего товарища спать. — Пошли. — Куда? — Как куда? В казармы. Или ты хочешь спать посреди мокрых камней и пальм-убийц? — Подожди! Мы не закончили. — Мэйсон, мы сейчас же идем в казармы. — Нет, пока ты не про-прокультивируешь, мы не уйдем. — Чего? — Нужно вернуть твою энергию и... — Вудс даже не слушал друга. Он понимал, что тот в стельку пьян и что пытается донести до него "сублимацию", но тот понимал это слово по-своему из химии. Как переход вещества непосредственно из твердого состояния в газовое. Все же химию он немного понимал. — Так что тебе нужно подрочить. Где журнал? — Солдат заметил как журнал полностью промок от влажных камней. — Мэйсон, мать твою, ты определись, что ты хочешь. Чтоб я подрочил или чтобы не дрочил. Единственный секс, который мне тут светит, так это отсос от комаров, которые и так каждую ночь приходят ко мне. В любом случае мы идем в казармы. Я не хочу этим заниматься. — Тогда мне придется тебе помочь. Иди и включи фантазию, а я тут подожду. У Вудса уже совсем поехала крыша. Не от Вьетнама, так от своих друзей. Подхватив друга, он без лишних слов повел его по джунглям среди диких пальм, пока Мэйсон не вцепился в одну из них. — Блядь, да я ж тебя прямо здесь и кину, если ты не прекратишь. — Придется помогать по другому. — Мэйсон из последних сил схватил друга за жилет и прижал лицом к пальме. — Мэйсон, твою же ж мать! — Солдат принялся аккуратно поглаживать тело друга, пока руки не проскользнули под жилет и не стали нежно проходится по прессу солдата. Мышцы живота резко напряглись, но потом быстро расслабились. Есть что-то особенное в прикосновениях Мэйсона. Скорее Вудс просто доверял ему и спокойно мог принимать любые прикосновения от друга. Тому же Боумену он бы вряд ли позволил сделать что-то подобное при любом его состоянии. — Я ощущаю непонятную пустоту внутри себя. Будто чего-то не хватает. После небольшого разговора с Боуменом на душе стало как тяжко. — Тогда прекрати это и просто иди проспись. — Не могу. Я должен тебе помочь. Ты всегда мне помогаешь. Ты уже столько раз спасал мне жизнь. — Как и ты мою. Мэйсон ощущал своими кончиками пальцев каждый выразительный участок на прессе Вудса, он чувствовал старые шрамы и новые свежие раны, он ощущал жесткие волосы на груди и животе, ощущал, как стоит ему приподнять руки к груди или опустить к паху, то, как мышцы резко напрягались. В какой-то момент он просто проскользнул одной рукой пальцами под штаны, но из-за тугого ремня не смог просунуть ничего, кроме трех пальцев. Он чувствовал все напряжение Вудса. Все будто перебралось в спину, на которую он прислонялся лицом. Он попытался пройтись другой рукой по члену друга сквозь одежду, но тут Вудс остановил его, схватив за руку. — Не нужно. — Сделаем и забудем. — Поверь мне, на утро ты явно захочешь это забыть, но не сможешь. — Параллельно убирая пальцы из под чужого ремня, Вудс продолжал отговаривать друга — Просто пошли спать. А утром с этого посмеемся. Мэйсон все равно сопротивлялся. В этот раз он проскользнул он хватки Вудса и обеими руками принялся расстегивать тугой ремень. Он звякнул пряжкой, но звук больше был дразнящим, он будто специально прозвучал для Вудса пошло. Это тонкое желание постепенно стало возгораться. Возможно, вояке просто не хватает тактильности и доверия, но он все же понимал, кто это делает. Не просто мужчина, а его лучший друг, ставший семьей. Вудс не ловил себя на мыслях о мужчинах, но и о женщинах он думал не так часто. Ему не хотелось видеть людей. Только работа. Он раб своей работы, не больше. Изредка проскакивает физиология. Также он понимал, что и Мэйсон не любитель подобного рода отношений. Он бы знал. Он уверен, что этот секрет бы ему доверили. Также он понимал, что ему в бок упирается ASP, а не достоинство друга. Мэйсон упрямец. Он всегда будет делать по-своему, особенно ради друзей и близких. Тяжело выдохнув, Вудс произнес. — Если ты сделаешь это, то успокоишься? — Да. — И мы вернемся в казармы и обо всем забудем? — Мэйсон одобрительно кивнул — Хорошо. Завтра я буду наслаждаться тем, как ты будешь сгорать со стыда. Вудс расслабился и дал волю рукам друга. Мэйсон расстегнул ширинку и наконец, свободно просунув руку под нижнее белье достал полувозбуждённый член друга. Первым делом он принялся поглаживать головку своим большим пальцем, а потом ладонью опускался все ниже к основанию и снова возвращался к головке, пока не ощутил, как член отвердел. Вудсу действительно нравилось это тонкое и одновременно уверенное прикосновение. Ощущение некой защищенности и свободы. Немного под ускорив темп руки, Мэйсон почувствовал влажный и скользкий предэякулят и принялся его растирать по всему члену. В какой-то момент Вудс запрокинул голову и ударился ею об и без того пришибленную голову Мэйсона, но это его не остановило, однако хватка стала боля тягучей. Вудсу хотелось побыстрее с этим покончить, но Мэйсон растягивал удовольствие. Или просто замкнулся в пьяном бреду. Вудс так и не мог этого понять. В один момент Вудс останавливается, а Мейсон, подняв голову, смотрит на него пьяным, томным, даже в какой-то момент Вудсу показалось сексуальным взглядом. — Я так не могу! Остановись... — Што не-множишь? — Пробубнел Мейсон в плечо. — Ну, не правильно это все. Мне нужно чтобы и ты что-то получил. Без этого я отказываюсь. — И чмоты хотешь? — Давай сделаем это вместе. Так хоть тебе утром не так стыдно будет. — Я не хотю. — Ох ебать, ты не хочешь! А я по твоему так этого хотел? Насильник херов. Вудс пытался одновременно удержать приобнимающего и облокотившегося на него Мэйсона и добраться до его ремня. Грубо и бесцеремонно расстегнув ремень, Вудс, без каких-либо прелюдий, достал член друга. Он даже не знал, радоваться ему или нет от отсутствия возбуждения друга. Приложив члены друг к другу, Вудс принялся более грубо растирать их ладонью. Он почувствовал, как член Мэйсона от подобной грубости быстро отвердел и выделил прозрачную смазку. Это лишь помогло ускорить процесс надрачивания, не более, но от этого Мэйсон максимально быстро кончил, простонав в шею Вудса. — Все. — Все? — Да, блядь, все. — Но ты все еще твердый. — Это неважно. — Как раз важно. Для тебя же устроено. Мэйсон без лишних слов просто съехал по телу Вудса в низ и, отперевшись коленями об землю, ухватился за ногу Вудса, чтобы не упасть. — О! Нет! Хуй тебе Мэйсон. — Так я этого и добиваюсь, — Усмехнулся солдат. — Так, остановись. Считай, мы подрочили друг другу и квиты. Успокойся. — Вот только ты не кончил, а значит, не считается. Вудс от злости запрокинул голову назад, ударяя ей несколько раз по пальме, надеясь, что на пальме есть плоды. Чтоб какой-нибудь, желательно кокос, упал ему на голову и избавил от страданий. В темноте было трудно разглядеть, но похоже смерть от ореха-убийцы им не светит. Мэйсон нашел равновесие и начал прицениваться в размерах. Член Вудса довольно приличного размера и толщины. Рот явно устанет быстро, тем более без опыта. Но попробовать стоит, и как можно быстрее, иначе Мэйсон просто потеряет сознание. Возмущенный Вудс быстро успокоился, когда ощутил тонкие, но мягкие губы на головке члена. Он испытывал одновременно противоречивые ощущения. И приятно и гадко. Есть у него какое-то нехорошее предчувствие, и Вудс обычно склонен прислушиваться к нему. Алекс же принялся потихоньку брать член в рот. Он не знал, как и что делать, чтобы было приятно. Он действовал исключительно так, как это делали ему, и как бы ему же и понравилось. Легкая прелюдия и не сильно затяжной процесс. До глубокого горлового ему явно далеко и вряд ли представится шанс обучится. Он старался двигаться в обрезном темпе. Резко принимать и медленно отпускать. Он пытался как-то использовать язык, но у него это плохо получалось, да и вкус был совсем не сахар. Челюсть быстро устала и зубы стали царапать тонкую кожу. Мэйсон протянул руку вверх и схватился за локоть Вудса. Рука поддалась, и он положил ее себе на голову. Если бы рука была свободна, то он бы пропел And stroke me, stroke me, он был достаточно пьян для таких тупых приколов. А вот Вудс мечтал обо всем этом забыть. Мэйсон был очень неопытен. Попытки были тщетны. Тогда, когда намек дошел до Вудса, он попытался схватиться за волосы друга, но у того они были слишком короткими, и он просто сам нарастил темп. Мэйсон же просто расслабил горло. В этот момент и Вудсу и Мэйсону уже было все равно на все, что происходит. Вудс пытался побыстрее с этим покончить, как Мэйсон же подумал, что сейчас самое время проблеваться и отрубиться как в студенческие годы. Вудс уже был на пределе и, задумав маленькую месть, решил кончить прямо в Мэйсона. Чтоб тот точно убедился, что тот кончил, и не выебывался. Излившись на последнем толчке, Вудс немного пожалел о подобной грубости по отношению к другу. Мэйсона стошнило, но хорошо хоть не на него. Похлопав друга по спине, он помог ему встать. — Вот теперь точно идем казармы, и не слова. — Хорошо.***
Утром Мэйсона ожидала дикая боль по всему телу, и особенно в этой боли выделялась головная. Вудс заранее подготовил спасательную таблетку для друга и, переглянувшись, они все утро молчали. Только за завтраком Мэйсон осмелился заговорить. — Прости. — Я-то прощу, но это уйдет в могилу. — Согласен. — Тогда больше не надирайся так и не слушай Боумена. НИКОГДА. — Хорошо. — И я надеюсь ты подберёшь ему новый журнал. — Мэйсон не мог говорить, он просто кивал. — Я понимаю, что после такого нам будет тяжело, но время лечит. Просто сконцентрируйся на работе. Все равно это останется только между нами.