Трудности бытия Яксы

Кажется Шиничиро начинал понимать беспокойство псоглавого генерала с Ватацуми. Он, как старый дед, причитал, ворча об испортившемся характере лисицы. Надеялся на теплое воссоединение с ребёнком-екаем, которого когда-то знал. А по итогу попал в писательское рабство! - Прошу пощады, Гудзи-сама! С меня песок сыпется! Какие уж там рассказы да новеллы - я вчерашний день не помню. - Братец, мы с тобой прекрасно знаем, что память у тебя отменная. Мико сидит напротив него в чайной, лукаво скалится. За неплотными фусума караулят ее редактора, изображая из себя охрану. Никого не впускать, никого не выпускать. Перед Шиничиро была стопка белой линованной бумаги и грифельный карандаш. Не любит он с чернилами и кистью возиться. Иероглифы выходят кривые, написанные словно ребенком, что только он сам разберет. Столько лет прошло, а помнит даже такую мелочь, плутовка. В прошлой жизни Шиничиро было сложно назвать любителем кинематографа или литературы. Было, что-то что он смотрел сам и читал, было и то, что знал только с чужих слов. Маленькая Мико взахлеб слушала рассказы о храбрых девушках, восхищаясь ими. Чего стоила только леди, ушедшая на войну вместо отца. Или морская принцесса, что не побоялась и обменяла рыбий хвост на ноги. И многое другое. Взамен позволяя усадить себя на колени и беспрерывно наглаживать розовый мех. Ах, какое это неповторимое ощущение, вздыхает Шиничиро. Это не сравнить с кошкой или собакой. Сущий пустяк, но тогда он делал его чуточку счастливее. Сейчас глядя на Мико, у него слезы на глаза наворачиваются. Как из милого и очаровательного лисенка, что секунды не мог прожить без богинь-близнецов, пугался незнакомцев до слез, выросло это? Сейчас ее врядли что-то испугает. Наоборот, лисица сама наводит страху на людей. Она научилась играть и манипулировать людскими душами и сердцами. Где-то страхом, где-то сомнениями, страстью и поклонением - Мико проникала под кожу и получала то, что хотела. Но Шиничиро для нее был крепким орешком. Было ли дело в том, что он Якса, пусть и не совсем "правильный", или в его любовном невезении? Лисица пустила в ход все свое обаяние. Тон голоса стал заискивающим и по-девичьи заигрывающим. Из под ресниц-бабочек из раза в раз летели стрелы на поражение. А Шиничиро как заправский циркач от них уклонялся. Попытка потешить мужское приземленное эго провалилась. Смущен, но не сломлен! Мико прикрывает ладонью улыбку, что вот-вот выйдет за грани приличия. Ее Братец действительно тот еще кадр! Истинный юноша, чистый сердцем и душой. Зверь-охотник внутри довольно рычит. Даже Путешественник не вызвал у нее столько эмоций, сколько Дракон Ли Юэ. Чем труднее битва, тем слаще победа. Мико с этим согласна. И спаси Архонт тех, кто захочет увести у нее из под носа эту победу. Сейчас она хотела получить хороший материал для своего издательства. Идеи, костяк историй, от которых ее авторы могли отталкиваться и сделать идеальный комерческий продукт, а может быть, что-то из этого стало бы классикой на века. В ее рукаве был козырь, который хранила до самого конца. Мико не могла полагаться на него, спустя столько лет. - Ну, Братец, не упрямся. Издательство тебя щедро вознаградит морой, а потом будешь и вовсе получать процент от прибыли. Вечно с пустыми карманами, как твой Господин, не походишь. - Деньги - это не главное, - отбивается Шиничиро, робея и каменея, когда Мико плавно перетекает к нему за спину, а изящные пальцы пытаются размять мышцы, надавливая на выпирающий позвонок. Кожа покрывается мурашками, а он чувствует как начинают гореть мочки ушей. - Материальные блага для нас это пустой звук. - Твоя правда. Но ты немного счастливее, если желудок полон от вкусной еды, - она склоняет голову на бок, встречаясь с взглядом черных глаз и театрально вздыхает. - Не убедила. Тогда мое последнее предложение... Силуэт ее плывет, становясь зыбкой розовой пылью, плотным осязаемым туманом. Она подныривает к нему под руку, сталкиваясь с ним нос к носу, превратившись в настоящую лису. Мех ее так же напоминает о цветущей сакуре. Мико утратила детское очарование, поэтому уже не была так сильно уверена в этом облике. Котят и щенят всегда любят больше. Шиничиро как зачарованный подхватывает ее под мышки, разглядывая, и в глазах Гудзи Яэ видит от самый детский восторг, как когда-то. Милостиво прощает вопиющее отношение - Якса утнулся лицом в мягкое светлое пузико, игнорируя пух, что забивается в нос, вдыхая травянисто-цветочный запах ее звериного обличья. - Если поможешь мне, то и хвост разрешу расчесать. Парень кивает болванчиком, усаживая лису себе на колени, берясь наконец за письменные принадлежности. Кто бы что не сказал, а пушистики это святое!