***
В небольшом кафе, стилизованном под американскую забегаловку, всегда был большой наплыв посетителей. Ничто так не интересует людей, как зарубежная кухня, но заведение я выбрала исключительно из-за близости к месту работы. Учитывая рост хорошего знакомого, я опасалась, что либо не найду его, либо увижу сидящим на детском стуле, однако сложно было упустить из виду человека, похожего на восставшего мертвеца. Светлые и слегка кучерявые волосы, всегда напоминающие песок в пустыне, сегодня выглядели так, словно мужчина перед встречей со мной засунул голову в блендер. Круглые щёки впали, а шерстяной свитер, грязного серого цвета, дополнял образ человека, вот-вот переставшего употреблять. К счастью для Мориске, я пришла сюда, чтобы вернуть ему все сорок пять килограмм наркоты. — Привет, — я поздоровалась с новоиспечённым мужем подруги, присаживаясь напротив. — Уже заказал что-нибудь? — Привет, — светло-карие глаза посмотрели на меня с надеждой, балансирующей на грани отчаяния. — Да, Юми-тян говорила, что ты любишь капучино, надеюсь, я не ошибся с выбором. — Нет, — я искренне улыбнулась, стараясь хоть как-то подбодрить собеседника. — Спасибо. — Как она? — искусанные губы сжались, а голос прозвучал слишком неуверенно для человека, с которым я не раз пересекалась. На столь неоднозначный вопрос полагался не менее неоднозначный ответ. Зная жизнерадостный характер Сугимото, можно было бы смело предположить, что с ней всё в порядке, но кому сейчас нужна ложь? Девушка умело обманывала сама себя, пытаясь замаскировать внутренние переживания за какими-то повседневными делами, однако её рыдания по ночам мешали мне сладко спать. — Не очень, — я прочистила горло, давая себе дополнительное время, чтобы хорошенько подобрать правильные слова. — Ты знаешь, как сильно она любит тебя, но это Юми-чан. Она ни за что не сделает первый шаг. — Верно, — Яку печально усмехнулся, кладя на стол скреплённые в замок руки. От вида парня у меня сердце разрывалось на части; он хороший человек и не заслуживал такой боли. — Но первый шаг с моей стороны её тоже не устраивает. Она не отвечает ни на сообщения, ни на звонки. — А ты не думал о том, чтобы сделать для неё что-то более грандиозное? — я благодарно кивнула официантке, которая принесла мой напиток. — Например, приехать с огромным букетом цветов? — Чтобы Юми-тян выставила меня за дверь, предварительно расцарапав лицо шипами от роз? — одна бровь Яку вопросительно изогнулась, а я не смогла подавить смешок. Да, это действительно в стиле моей подруги. — Тут нужно действовать хитрее. Настал мой черёд удивляться, но, должна признать, волейболист мыслил в правильном направлении. Чтобы помириться с Сугимото, им необходимо какое-то время провести вместе, а впутать девушку в эту авантюру напрямую — невозможно. — И что ты предлагаешь? — Нам нужно замкнутое помещение и возможность моей жене выпустить пар, — глаза собеседника загорелись. — Я хочу снять волейбольный зал для игры два на два. — Хорошая идея! — одобрительно воскликнула я. Юми нравится этот вид спорта и нравится Яку, хотя одна вещь меня всё же смущает. — Но почему два на два? — Химитсу-сан, подумай, если я не могу позвать её сам, ведь, очевидно, мне откажут, то остаёшься только ты. — Чего? — в словах Мориске была доля правды, причём, очень большая доля, однако я и спорт - что-то из отдела фантастики. — А для кого ещё одно место? — Можешь позвать, кого захочешь, но если таких людей нет, то… Взгляд Яку говорил сам за себя. Твою мать, какое там было подходящее высказывание? Благими намерениями выстлана дорога в Ад? Без труда — нет и пруда? — Это не обязательно должен быть Куроо-сан, могу попросить присоединиться к нам Льва, ты вроде нашла с ним общий язык, — не унимался кровожадный гном и с каждым новым предложением добивал меня всё больше и больше. — Нет! — если мой начальник узнает о том, что я предпочла компанию его друга, то от меня ни кусочка не останется. Его нарочито обидчивый голос уже звучал в моей голове: «Химитсу-сан, своим поступком вы ранили меня. Я уж надеялся, что у нас с вами хорошие отношения»… Бла-бла-бла… И что-то там про мои ноги. — Давай поступим так: я постараюсь найти себе спутника, но если у меня ничего не получится, ты предложишь Куроо-сану, хорошо? — Без проблем, — если пять минут назад волейболист казался мрачнее смерти, то сейчас стал похож на яркое солнце. Да, на яркое солнце, от которого пиздецки щиплет глаза. — Слушай, а можно спросить у тебя кое-что очень личное? — раз я помогла собеседнику, то и он решил отплатить мне той же монетой. Самая глупая ошибка, которую только можно совершить, идя на поводу у бесконтрольной благодарности. — Конечно, — охотно согласилась я, делая глоток кофе. — Что ты думаешь о своём боссе? — Не знаю, — пытаясь сохранить самообладание и не подавиться напитком, я нехотя пожала плечами. Не буду же говорить другу Тецуро всю правду, меня тогда камнями закидают. Добавим лицемерие в общую копилку моих грехов. — Он хороший руководитель и вполне неплохой человек. — А мужчина? — почти шёпотом произнёс Мориске, наклоняясь ко мне. — Что? — столь неожиданный вопрос выбил меня из колеи. Совет, который я могу дать, номер два: если не хочешь что-то говорить — коси под дурочку. — Прости, если я перегибаю палку, но Юми-тян рассказывала, что некогда ты состояла в ужасных отношениях и потом долго от них отходила, — блять, вот и помогай людям после этого. Почему в нынешнее время каждый второй строит из себя психолога? — Не знаю, что она там говорила, — резко отрезала я, нагло обрывая чужой монолог. — Однако со мной сейчас всё в порядке. Проделанный труд был поистине титаническим, поэтому в моих словах не было ни капли лжи. После переезда в Токио у меня действительно были другие отношения, и последние из них не закончились весомым поводом для книги, так что тут тоже не приебёшься. — Хорошо, знаю абьюз не проходит бесследно, но… Ситуация вовсе не казалась комичной, однако я не смогла спрятать леденящую душу ухмылку. Абьюзивные отношения безусловно ужасны, но они далеко не самое худшее из того, что может случиться с человеком.***
Четыре с половиной года назад Март, некогда казавшийся мне предвестником хороших перемен, теперь не внушал ничего, кроме пустоты, боли и, самое главное, страха. Когда за окном одна сплошная серость, состоящая из постоянных дождей и растаявшего грязного снега, о грядущем потеплении можно даже не мечтать. Я любила плакаты, комнатные цветы и бесчисленное множество распечатанных фотографий, однако сейчас только небесно-голубые обои намекали на то, что в комнате кто-то жил. Кто-то любил, прыгал от восторга, усердно выполнял домашние задания или страдал от бессонницы по ночам. Кто-то, но не я. Все личные вещи были упакованы в большие картонные коробки, готовясь обрести новый дом. До появления перевозчиков оставалось меньше часа, хотя каждая минута длилась дольше предыдущей. Серо. Пусто. Скучно. Из развлечений в старой спальне оставалась лишь книга, которую я не намерена брать в следующий этап своей жизни. «Харадо Кобу — человек, который разрушил жизни не одного десятка людей и стал причиной для пролитых слёз. Его фамилию ещё долго будут произносить с беспредельной ненавистью или сопутствующим холодком по коже, ведь невозможно оставаться равнодушным, когда такое происходит поблизости. Совсем рядом. Количество жертв подсчитано и чётко определено сотрудниками правоохранительных органов, однако верна ли эта цифра? Нет, их гораздо больше. Безутешные родители теперь никогда не увидят счастливых улыбок своих детей, сердца бывших возлюбленных ещё долгое время будут разбиты, но что станет с ней? Розовые очки спали с Адель в одночасье, превращая спокойную и размеренную жизнь обычной девушки в Ад наяву. Каково ей сейчас? Страдает ли она от мук совести из-за того, что вовремя не услышала тревожный звон колоколов и не смогла остановить Кобу? Частично да, но есть вещи и похуже чувства вины — страх. Жертвы не всегда боятся нелепых шуток судьбы в виде повтора истории, порой, они опасаются самих себя. Они боятся, что их выбрали неспроста» Чёртов писатель видел меня насквозь. Я несколько раз собиралась прочитать «Удушье», но никогда не могла осилить и страницы. Ошибки прошлого острым лезвием впивались в открытую на сердце рану, расширяя её ещё больше. Одни и те же вопросы терзали разум, стоило прочитать лишь первое предложение: «Как я могла быть настолько глупой и слепой? Почему так откровенно откидывала от себя все подозрения?». — Милая, ты готова? — ласково, но в то же время боязливо, поинтересовалась мама. Её лицо выглянуло из дверного проёма, однако за последние полгода, проведённые в родном доме, женщина ни разу не заходила в мою комнату. — Машина уже приехала. — Да, сейчас, — тёплый взгляд в мгновенье ока преисполнился жалости, стоило матери лишь увидеть книгу, которую я держала в руках. Молча кивнув, она удалилась, но след от беспомощности и грусти никуда не делся, продолжая витать в воздухе. Мама переживала за меня, однако понимала, что совершенно бесполезна, поэтому возлагала надежды на светлое будущее и исцеляющую способность времени. Она даже не подозревала об истинной причине моего бегства от прошлого. Хотела бы я свалить всё на неудавшуюся любовь или разъедающее чувство вины, но автор бестселлера верно подметил — я боялась, что Харадо выбрал меня неслучайно. Я считала нас родственными душами, поэтому так страдала. Может я тоже такая же, но пока ещё этого не поняла? Каждый раз, смотря на людей, я не видела их лиц, ведь взор всегда был прикован к шее. К тонкой части человеческого тела, которая двигалась при разговоре, ходьбе или просто взгляде. Она казалась такой хрупкой, хотя отвечала буквально за всё. В голове невольно возникало странное желание сжать её. Какого это будет: надавливать пальцами на мышцы, касаясь ладонью подбородка? Какого это видеть, как другой человек задыхается, и знать наверняка, что его жизнь зависит от тебя? Получу ли я удовольствие от процесса? Почувствую ли я то, что чувствовал он? Я не думала об убийстве, но была уверена в том, что готова его совершить — а это гораздо ужаснее.