текст
А я маленькая гадость, а я маленькая гнусь Я поганками объелась, и напакостить стремлюсь Я людей пугаю ночью, обожаю крик и брань, А я маленькая сволочь, а я маленькая дрянь! (народное «творчество») Пустеет воздух, птиц не слышно боле, Но далеко еще до первых зимних бурь, И льется чистая светлая лазурь На отдыхающее поле… Ф. М. Тютчевтекст
Анна проснулась и, вспомнив, что сегодня совет, быстро вскочила. Одевшись, вышла на небольшую террасу. Наверное, в каждой комнате была такая терраса – где-то побольше, где-то поменьше, и непременно увитая цветущими вьюнками. «Как в Лориене»- подумала она, но тут же поймала себя на мысли, что в Лориене никогда не была. Воспоминания Келебриэнь? «Ну и ладно, подумаешь. Чем дальше, тем больше» - не стала Анна отвлекаться на всплывающие в сознании образы. В Имладрисе было просто чудесно, а осенью - особенно. Из-за далеких гор поднималось нежаркое осеннее солнце, внизу шумел и пенился Бруинен; тончайший жемчужный туман висел над рекой, пожелтевшие листья мерцали росой, а в воздухе плыли тонкие, покачивающиеся паутинки. Дверь неслышно отворилась и в комнату вошел Элронд: - Сейчас состоится Совет, - озабоченно сказал он, - Митрандир сказал тебе, что ты приглашена? - Да, сказал, - ответила Анна, - сегодня все решится. Но что мне там делать? - То есть? - Я все еще все помню, - сказала девушка. - Но я бы все равно хотел, чтобы ты присутствовала. Возможно, что-то изменится. Кто знает? Ведь уже от одного твоего появления здесь что-то должно было измениться. - Хорошо, я просто тихонько посижу, - и Анна последовала за Элрондом в зал Совета. В зале она тут же уселась на свое место между Гэндальфом и Глорфиндейлом, успев заметить изумленный взгляд Боромира, в котором читалось: «Что на Совете делает женщина?». На такое заявление Анна хотела показать ему фигу, но передумала. Когда все собрались, наконец, Элронд представил каждого участника Совета. Анна все ждала, когда назовут ее имя, поэтому не сразу сообразила, что надо привстать, когда Элронд назвал ее Нарбэлиэль. Какая такая Нарбэлиэль? У всех собравшихся были серьезные и озабоченные лица, да и не мудрено – ведь сейчас решалась судьба Кольца, а за ней – и судьба всего Средиземья. Многое обсуждалось на Совете. Вовсе не обязательно пересказывать все здесь (предлагаю перечитать главу «Совет у Элронда» в «БК»). Анна все слушала с одинаковым вниманием – одно дело - читать, а совсем другое – присутствовать. Но, поскольку Анна не собиралась заявлять на Совете о себе, она сидела и молчала в тряпочку... После Совета Элронд подошел к Анне и сказал: - Я видел, что ты хотела пойти с Фродо. Что тебя сдержало? - Да нет, не особенно. Я там явно лишняя. Да и, к тому же…- Анна пожала плечами - Ты хочешь еще побыть в Имладрисе? - Да. - До Рохана путь неблизкий… - Откуда ты знаешь про Рохан? - У тебя на лице написано. - Да, я пойду с рохирримами в Хельмову Хрее…эээ…Крепь и буду там биться с орками. - А тебе орки не надоели…с прошлой жизни? - Надоели. Вот потому и пойду их мочить. - Одна пойдешь?- иронически спросил Элронд. - С рохирримами! – Анна поняла намек и, отвернувшись, пошла к себе в комнату. День незаметно ускользал за днем, приходили свежие яркие утра, наступали ясные вечера, но осень гасла. Скоро золото лесов потускнело, последние листья покидали ветви. С Мглистых гор тянуло холодом. Луна все полнела, мелкие звезды тонули в ее пребывающем свете. Каждую ночь над южным горизонтом стала восходить яркая винно-красная звезда. Анна знала, что в конце декабря (а точнее – через три дня) Братству предстоит выйти в путь, и ей становилось грустно. Почему она не может пойти с ними? Она не знала, но чувствовала, что не может. Анна все больше времени проводила с хоббитами.Они очень часто говорили о прошлом путешествии и предстоящих опасностях, но, видно, так уж действовала земля Имладриса, что скоро все страхи и беспокойства оставили их. Будущее, доброе или злое, по-прежнему ждало их впереди, но уже не могло омрачить настоящее. Постепенно все хоббиты окрепли, надежда вливалась в их сердца, они научились радоваться каждому новому дню, каждому обеду, сказанному слову или песне. Как часто она общалась с хоббитами, так в противоположность редко она старалась общаться с Боромиром, а тот, как назло, стал затевать пространные беседы, в особенности на тему Гондора. Но как будто не только эта тема проскальзывала в его речах. В один прекрасный момент Анна вспомнила, как они с Пиппином хотели «приколоться» (ежики очень любят прикалываться, прикидываясь подушкой на диване) над Элрондом. Вернее, подколоть его хотела она, а Пиппин был просто не против. Но за все время, что Анна жила в Имладрисе, ей как-то не представлялось случая напакостить Элронду. Непонимание и ее необоснованная обида к тому времени немного поутихли и Владыка Имладриса стал представляться в другом свете, однако немного – не полностью, а небольшая шутка – что может быть лучше? Кажется, настало время притворить их план в жизнь! Когда Анна сказала о своей идее Пиппину, он был только за – уже хотелось как то развлечься – без всякого злого умысла – Анна, например, не обиделась бы, если бы ее кто-то так подколол. Правда, в отместку сделала бы то же самое. В условленный день, когда Элронд отправился прогуляться в лес, Анна и Пиппин протащили все свои прибамбасы (их было много – они тщательно подготовились) к нему в комнату. Двигались короткими перебежками, чтобы никто их не заметил, а на месте принялись «оборудовать полигон», так сказать. Сначала Анна насыпала тонким слоем опилки под простыню на кровати – с первого взгляда не видно, зато колется. Затем в карманы всей одежды и вообще везде, куда только можно было засунуть, были напиханы морковки, а в карман халата (да-да, это был именно халат) и на подушку Пиппин догадался налить клея (это был тот самый эльфийский клей, который высыхает целые сутки). Все письменные принадлежности также предусмотрительно намазали клеем, а через всю комнату натянули прозрачную леску – как говорится - пущай полетает. Пока Пиппин старательно запихивал под обивку мягкого кресла кнопки, Анна залезла на подоконник и задернула шторы. После этого на гардины поставила плоскую длинную коробку с мукой - когда Владыка отдернет шторы, вся эта прелесть высыплется ему на голову. И, напоследок, дверную ручку со стороны комнаты намазали клеем, а на пол постелили коврик, измазанный краской. Красной. С чувством выполненного долга девушка с хоббитом спустились вниз и сели у входа, чтобы не проворонить Элронда. Пиппин сделал вид, что читает книгу, Анна же принялась вычислять, сколько примерно дней ей потребуется, чтобы добраться до Рохана. Наиболее удобным вариантом был маршрут Имладрис – Мглистые Горы (через Карадрас) – Лориен – Фангорн – Эдорас. Промежуточные пункты она не учитывала. Итак. От Имладриса до Лориена по прямой (то есть по карте, не учитывая гор) примерно 450 км. Если по-нормальному, то около 500-550 км. От Лориена до Леса Фангорн – около 100-150 км; через Фангорн – около 150-200 км; от Фангорна до Эдораса тоже около 150-200 км. Для того, чтобы не опоздать, Анна специально считала по большим величинам, чтобы времени было с запасом. Короче – весь путь – примерно 1000 км. Если в день ехать со скоростью 40 км/ч 19 часов, отдыхать – пять, то доехать можно за два с половиной дня, но это только теоретически, потому что при таком раскладе лошадь сдохнет на середине пути (тем более, что не учитываются горы и лес). Тогда Анна взяла примерную среднюю скорость – 15 км/ч, время на путь – 16 часов, на отдых – восемь. Тогда, если бы не было гор и леса, можно было бы добраться за четыре с половиной дня. Но Карадрас – дело тонкое, а через Морию на лошади вообще нельзя (про Морию Анна старалась не думать) – пешком до Эдораса – это прикол, тогда надо за месяц выходить, а то и больше! Ну, на Карадрас Анна выделила пять дней – даже много, потребовалось бы, если без приключений, около двух. В лесу скорость будет меньше, поэтому на Фангорн - около трех, если она, конечно, не заблудится. И вот, что у нее получилось: от Последней Приветной Обители до Карадраса ~ 2 дня; через Карадрас ~ 5 дней; в Лориене, наверное, можно задержаться примерно на 2 дня; до Фангорна ~ 2 дня; через Фангорн ~ 3 дня; до Эдораса ~ 2 дня. Итого – 16 дней, со всеми нюансами, исключая орков, урук-хаев и всяких там саруманов. Но был и еще один путь: Дольн – Эрегион – Дунланд - через реку Изен - Вестфольд – Эдорас. Это примерно 550 – 600 миль, то есть примерно 970 км. Этот путь предпочтительнее: во-первых, потому что он короче, а во-вторых - потому, что пролегал он не через Лориен. Ведь если Элронд признал бывшую Келебриэнь, то Галадриэль всяко уж признает! Анне этого не хотелось. Не успела она додумать, как на террасе послышался звучный голос Элронда. Пора! Анна и Пиппин кинулись вверх по лестнице. …«В засаде» (в соседней комнате) они просидели весь день, боясь выйти, чтобы ничего не пропустить. К ночи стало казаться, что Элронд собрался ночевать где-то в другом месте и сегодня в комнату даже не зайдет. Их план уже начинал потихоньку трещать по швам, когда послышались шаги и в коридоре показалась высокая фигура со свечой в руке. Узнав Элронда, Анна и Пиппин быстро прошмыгнули в комнату, оставшись незамеченными. - Темные дела надо совершать в темноте, - хмыкнула Анна ториновской фразой, от которой у Бильбо в свое время волосы встали дыбом. Пиппин только подавился, пытаясь сдержать смех. - Надеюсь, он не обидится и не поранится, - сказала Анна, а юный Тук добавил: - зато чесаться будет всю ночь! Тсс! … Дверь в комнату медленно отворилась. Сначала Элронд почему-то медлил, но потом вошел и затворил за собой дверь. Послышалось приглушенное чертыханье и Владыка, оторвавшись от дверной ручки, выбросил за дверь коврик и быстрыми шагами прошел обратно в комнату. Вдруг в темноте, потеряв свое хваленое эльфийское равновесие, Владыка обо что-то запнулся и растянулся во весь рост на полу. - Гы – гы – гы – гы – гы – гы - гы, - давились смехом в соседней комнате Анна и Пиппин, - гы – гы – ик – ик – лежит! – гы – гы! – хорошо, что Элронд этого не слышал. Он же, между тем, встал и, потирая ушибленное колено, попытался в темноте нащупать, обо что он запнулся. Скоро руки его нащупали что-то тонкое и сильно натянутое – нечто наподобие тетивы. «Это что еще такое?»- подумал Элронд и дернул леску, а леска оборвалась и порезала ему пальцы (никогда не суйте пальцы в розетку и не пытайтесь оторвать натянутую леску!). Чтобы посмотреть, что у него в руках, Элронд отдернул шторы. Тут же его обсыпало мукой с ног до головы. - Это уже что-то неслыханное! – воскликнул Владыка так, что стены затряслись. - Кто-то хочет надо мной поиздеваться! Но кто осмелится? – уже пробормотал он и, чтобы обдумать это, сел в так удобно подвернувшееся кресло. Но тут же вскочил, произнося при этом труднопроизносимые эльфийские ругательства (ему показалось, что он сел на ежа - в Имладрисе ежики водились в изобилии и, видимо, большинство из них были любителями прикалываться (прикинувшись мягкой подушкой на диване)). Неожиданно было услышать такое от Владыки! Когда Анна и Пиппин услышали за стенкой такие выражения, то сначала попытались засунуть свою смешинку куда подальше. Смешинка не сдавалась и в итоге оба «приколиста» плашмя валялись на полу и ржали, как две пьяные лошади. И, как и следовало ожидать, Элронд их услышал и ринулся к двери, по ходу совсем не по-эльфийски вколачивая сваи. Анна, которая была ближе к стене, на свое счастье тоже его услышала и завопила: - Пиппин, драпаем! Бедный хоббит сначала не понял, что означает «драпаем», но когда Анна повторно завопила: «да удирай же, Элронд идет!», вскочил на ноги и, открыв дверь, пулей вылетел в коридор, чуть не сбив с ног Владыку, который эту же дверь открывал. Анна, даже в темноте увидевшая, как у Владыки, еще не успевшего понять, кто в комнате, гневно сверкают глаза, недолго думая, кинулась на пол и, благополучно проехав у Элронда под ногами, запуталась в его мантии и оторвала кусок. Совершенно случайно! Владыка еще не успел опомниться, когда Анна вскочила у него за спиной и с криком «Не догонишь! Не догонишь!» дала стрекача. - Если бы хотел, давно бы уже догнал, - пробормотал Владыка и сел в этой относительно безопасной комнате на диван. Анна же, не сбавляя скорости, вылетела на веранду на первом этаже. Там был и запыхавшийся Пиппин. Когда хоббит увидел в руках у девушки кусок мантии Владыки, он уже смеяться не мог, а только показывал пальцем на кусок ткани и то и дело загибался пополам, сотрясаясь от беззвучного смеха. Анна ничего не могла понять: - Ты чего смеешься? Я, значит, еле удрала, а ты смеешься? Смешно, что ли, что я оторвала кусок Элрондовой мантии??!!! - Ага! – честно ответил Пиппин, продолжая покатываться со смеху. - Хотя, в принципе, если не думать о последствиях, получается очень даже смешно… - Какие могут быть последствия? - Это зависит от изобретательности Элронда … спать хочешь? - Есть хочу. - А я – пить. Пошли раздобудем, а потом надо будет выспаться. И парочка садистов пошла искать себе «пропитание». Как только Элронд сел на диван, этот диван вдруг что-то пробубнил арагорновым голосом и проснулся. То есть, проснулся-то Арагорн, на которого сел Элронд, думая, что на диване никого нет. Владыка вскочил от греха подальше, потому что у сонного Арагорна появилось очень сильное желание его придушить. Конечно, он не знал что это Элронд, иначе что это такое? Владыка же сам себе удивился – как он мог не заметить, что сел на что-то живое?!! Поэтому, не обращая внимания на сонно бубнившего что-то Арагорна, он пошел к себе в комнату, где разделся и лег в постель. Элронд положил голову на подушку и тут же приклеился. Как только он двинулся, то сразу почувствовал, что в него впиваются какие-то щепки. - Это все штучки Анны! Она хочет надо мной поиздеваться! - вскочил Элронд и, надев теплый халат, кинулся вон из комнаты, чтобы найти Анну и придушить. На ходу он заметил что-то тяжелое в карманах и принялся это выкидывать, не замедляя при этом своего хода. Из карманов посыпалась морковка, причем в правом кармане она была вся в клею. - О, Эру! Где они взяли столько клея? – Элронд продолжал нестись по дворцу к комнате Анны. Неужели он подумал, что она спрячется там? В комнате, естественно, девушки не оказалось, но Элронд решил не искать ее, а поступить хитрее – устроиться в кресле в глубине комнаты и ждать появления хулиганки. Анна же с Пиппином, перекусив, решили пока спать не ложиться, а немного побыть в саду. Ночь была темная, но не черная - она была синей и не по-зимнему теплой. Укутавшись в теплые плащи, девушка и хоббит сидели на холодных ступеньках. Смешинка давно уже растворилась, они молчали. Каждый думал о своем. Пиппин думал о скором походе, о Шире, гадал, что же с ними будет… Анна тоже думала о будущем – о пути в Рохан, о предстоящих битвах, и о том, что она должна сделать, чтобы вернуться домой; но все же больше она думала о битве. Потому что – она знала - что домой вернется рано или поздно, и что там, у нее дома, время сдвинется лишь на несколько секунд. Она так чувствовала - тем более, что Гэндальф ей тоже так сказал. А битва – Анна совершенно четко представляла себе опасность в любой момент остаться без головы, но все равно мечтала хотя бы раз поучаствовать в сражении. К тому же, она всегда хотела побывать в Рохане, увидеть гордых коневодов, биться с ними рука об руку. И девушка нараспев проговорила: Где ныне конь и конный? Где рог его громкозвучащий? Где шлем его и кольчуга, где лик его горделивый? Где сладкозвучная арфа и костер, высоко горящий? Где весна, и зрелое лето, и золотистая нива? Отгремели горной грозою. отшумели степными ветрами, Сгинули дни былые в закатной тени под холмами. С огнем отплясала радость, и с дымом умчалось горе, И невозвратное время не вернется к нам из-за Моря. Пиппин с удивлением посмотрел на Анну, но она этого не заметила. Она сейчас не здесь была – взор ее, презрев пространство, устремился к Рохану. Перед ней возвышался южный хребет – крутоверхие белые громады, изборожденные рытвинами. Зеленело холмистое угорье, и прилив степной зелени устремлялся в глубь могучей гряды – клиньями еще объятых темнотой долин. Взору ее открылась самая просторная и протяженная из них. Она достигала горного узла со снежной вершиной, а широкое устье разлога стерегла отдельная гора за светлым речным витком. Ее взлобье золотилось в утренних лучах. Со снеговых высей, блистая, бежит поток, исчезает в разлоге и возникает из мглы у подошвы зеленой горы, близ восточной окраины дола. Гора обнесена мощной стеной, остроконечной оградой и крепостным валом. Уступами вздымаются крыши домов; венчает крепость круглая зеленая терраса с высоким дворцом. Кажется, он крыт золотом - так и сияет. И дверные столбы золотые. Таким узрела Анна Рохан во дни войны, во дни его славы. Она очнулась и, смахнув набежавшие слезы (так все было прекрасно, что она расчувствовалась), обернулась, наконец, к Пиппину. - Что с тобой такое было? – спросил он, - ты смотрела куда-то вдаль, не мигая и не обращая ни на что внимания, ты как будто в один миг улетела куда, а здесь осталось только тело… - Мне кажется, так и было... Я Рохан видела, - ответила девушка и пересказала все, что видела. Пиппин сидел и слушал ее с открытым ртом. - А ты знаешь, я ведь туда и собралась, – продолжила Анна, - мне нужно к марту там быть. С орками, значить, биться. - Ты знаешь, я к тебе привык, хоть ты и эльф, как лучшему-лучшему другу. Увидимся ли мы? - Ну, во-первых, я не эльф, а во-вторых – конечно, свидимся еще! В Минас-Тирите, наверное, в Белом Городе. Впрочем, фиг его знает - может, и раньше встретимся. И многое до того произойдет. И хорошего, и плохого, - задумчиво поговорила Анна, – хотя, что же плохого, коли все нам на пользу! Не переживай, все будет хорошо! – сказала Анна, – Пойдем, спать пора! И они направились к лестнице, а потом по своим спальням. Анна тихонько вошла в свою комнату. Она уже чувствовала сильную усталость, хотя на улице была достаточно бодра. Не раздеваясь, Анна рухнула на кровать. И тут где-то в углу послышалось шевеление, а потом при неверном свете луны Анна увидела высокую темную фигуру, напоминающую Элронда. Нет, не напоминающую – это и был Элронд! Девушка тут же вскочила с кровати и с воплем кинулась к двери, однако фигура быстро переметнулась и загородила собой дверь: - Поговорить не хочешь? - Э-э…Нет… – Анна мило улыбнулась и попыталась протиснуться между Элрондом и косяком. Не получилось. Элронд стоял на месте крепче, чем косяк и передвинул ее обратно. - Зачем ты это сделала? - Разве было не смешно? – удивилась Анна и нервно икнула. - Не совсем. - Ты просто не привык! – обнадежила его девушка. Элронд наклонился и посмотрел ей в глаза: - Ты ведешь себя как дитя! – произнес Элронд. - А хорошо, что как дитя! Иначе жизнь стала бы пресной и скучной, а если в дни такой скорби, как Война, да еще и за Кольцо, не будет таких людей, то народы Средиземья вымрут сами и Саурону не придется себя утруждать!!! – Анна, надувшись, отвернулась. - Я не это имел в виду. Как тебе пришло в голову так шутить? – Владыка повернул ее обратно, лицом к себе. - Мне очень часто приходит в голову много чего разного и неожиданного, так что еще придется меня потерпеть или выгнать вон! Кстати сказать, я так сделала без всякого дурного умысла. А если ты обиделся и в тебе чего-то не хватило, что бы понять мою шутку… Знаешь, я бы не обиделась, если бы мне подложили такую свинку… - Теперь мне придется искать в комнате это бедное животное? - Это выражение такое…- Анна, опустив голову, вышла на террасу. На небо высыпались тысячи звезд, воздух был свеж и чист, и даже в надвигающемся мраке весь Имладрис дышал спокойствием и миром. Неярким светом светилось несколько оконных проемов - кто-то тоже не спал в эту ночь. Луны на небе не было (и даже хорошо, что не было – подумалось Анне, потому что ей были намного милее бесчисленные мириады звезд, луна же чаще всего ассоциировалось у нее с оборотнями, варгами и прочей дрянью). Подняв голову, Анна увидела над собой созвездие, созвездие Большой Медведицы - самое любимое и родное из всех созвездий на свете. Сзади подошел Элронд и приобнял ее, укрыв своей многострадальной мантией. Проследив за взглядом Анны, он сказал: - Валакирка… - Да, а мы называем ее Большой Медведицей… - Анна неосознанно прижалась щекой к плечу Владыки, - Это созвездие как родное для меня… – прошептала она. - Братство выходит через три дня, - сказал Элронд. - Да, я так привязалась к этому юному Туку, - бесцеремонно высморкалась о край элрондовой мантии-халата Анна, - а ведь встретимся мы только в Гондоре… - Ты в Гондор пойдешь? – удивился Элронд. - Чему ты удивляешься? - Я тебя не отпущу туда, орочьи стрелы слишком тебя любят. - Не только орочьи стрелы… - хитро проговорила она и продолжила, не обращая внимания на реакцию Элронда, – Но не в Гондор мой путь, а в Рохан, с коневодами я буду сражаться плечом к плечу. Через полтора месяца я выхожу, – вдруг неожиданно твердо проговорила она и, посмотрев Элронду в глаза, сказала: - Не пытайся меня удержать, я уйду все равно. И, дай Бог, все будет хорошо, свидимся в Гондоре, на коронации. - На коронации Арагорна? - Именно. - Я все больше и больше тебе удивляюсь… - Мне все удивляются. Спать давай. Спокойной ночи. Когда Элронд вышел за дверь, Анна быстро легла и как только голова ее коснулась подушки, тотчас заснула. Снился ей какой-то дремучий лес. В данной главе отрывки курсивом принадлежат Дж.Р.Р. Толкиену, книги – «БК», «ДК»