Ни слова

«Я могу взорвать и Вас, и всё, что здесь находится.» Таковы были слова Киры Йошикаге, когда он начинал свой путь как мафиози. Пять лет прошло, и они всё ещё не утратили свою силу. Киллер Квин облизывается, разглядывая неподвижно сидящий перед собой станд. Тот в ответ лишь прикрывает свои тусклые бронзовые глаза и кивает головой, так и не сдвинувшись. Киллер Квин знает, что сейчас произойдёт. Не в первый и не в последний раз они наедине. Спокойно приблизившись, кот берёт товарища за руку и обнажает клыки в улыбке. Если бы Блэк Саббат был человеком, любой врач сразу бы понял, что у него синдром Марфана. Тонкие, длинные пальцы и впрямь напоминают лапки паука-сенокосца, но сиреневые и прикрытые у корня белоснежным атласом, через который чётко прослеживаются полосы связок… Уже за это Киллер Квин готов наброситься на коллегу без прелюдий. Но пока что он только подносит чужие кисти к губам, массирует ладони и игриво покусывает самые кончики пальцев. Проводит по ним языком, по-кошачьи мокрым и шершавым, обдаёт горячим дыханием, чувствуя, как нарастает возбуждение. Металлоподобная с виду кожа по-человечески мягкая и солоноватая, соединения очень приятно обводить кончиком языка, и Киллер Квин наслаждается этим сполна. Коготком он легонько поддевает ткань перчатки и стягивает её одним движением, обнажая полностью бледную, жилистую кисть. Одно удовольствие накрывать языком потеплевшую тонкую кожу, чувствовать, как кровь пульсирует в сосудах и бороться с искушением вонзить зубы в живую и жаркую плоть… Кажется, Киллер Квин начинает понимать своего хозяина. Нет, он больше не может сдерживаться. Распрямившись, станд снимает юбку, обнажая внушительных размеров тентаклю, скользкую и ярко-розовую. Наклоняется снова, и, ухватив коллегу за плечи, разом стаскивает с него шарф и плащ. Тело у Саббата, в целом, соответствует его рукам — худое и жёсткое, с выступающими рёбрами и острыми суставами. Киллер Квин валит товарища на кровать, льнёт губами к его плоской, почти сливающейся с костями груди. Задерживается на одном месте на пару секунд, чтобы скользнуть зубами по гладкой коже и ведёт языком от царапин выше, к ключицам и уязвимой шее. Прикосновение к ней заставляет Саббата вздрогнуть, выдохнуть тихо и резко, и Киллер Квин определённо был доволен такой реакцией. Они не так часто общаются, не так давно знают друг друга, но, кажется, у них уже есть какая-то особенная связь, некое уважение и доверие друг к другу. Да и Йошикаге, похоже, только этого и надо — он определённо что-то замышляет. А через секунду острые клыки впиваются в тонкую белёсую кожу, кровь стекает по плечу густыми алыми ручейками, но из звуков слышны лишь сбитое дыхание, и, кажется, нескладное сердцебиение — если это именно оно, конечно. Блэк Саббат не стонет, не вскрикивает, не роняет ни слова, и лишь смотрит в ярко-розовые кошачьи глаза с острыми, как разрезы, зрачками. Киллер Квин немного мешкает, но слизывает кровь и кусает ещё раз — полегче, конечно, но на коже всё-таки виднеется бордовое кольцо. Станд чувствует, как его обхватывают длинные, тонкие, жёсткие руки. Как же они всё-таки возбуждают. Щупальце оставляет липкий, скользкий след, когда Киллер Квин проводит им по бедру коллеги сверху вниз, а после, удостоверившись, что тот тоже обзавёлся новой частью тела, переворачивает его лицом вниз. Хватает за талию, ведет ниже и ниже, оставляя длинные царапины, и, остановившись где-то в области таза, прижимает к себе покрепче. Трётся, разминает товарища так, как может, а после, резко и без предупреждений, входит в него. Длинная, мокрая тентакля легко прорывается вглубь, заставляя Саббата зажмуриться так крепко, что на глазах выступают слёзы. Но он всё так же молчит. Молча утыкается в подушку, размазывая влагу по впалым щекам, молча выносит боль. Он привык. Он — автономный станд. Его хозяин ничего не почувствует. А Киллер Квин уже прекрасно знает, что может сделать сейчас. И, конечно, знает, что сделать не может. Да, он сверху, да, он мог бы сломать Блэк Саббата о колено, если бы захотел, но, будем честны — они оба прекрасно знают, кто здесь на самом деле имеет власть. Тем не менее, он продолжает кусать и царапать, медленно и аккуратно, чувствуя, как свежая кровь течет меж пальцев и размазывается по губам, как тентакля извивается и пульсирует, и как станд снизу сбивчиво дышит от боли и нарастающего темпа толчков. Дыхание… громкое. Слишком, слишком громкое для столь тихого места. И Киллер Квин перекрывает его, хватая коллегу за шею. Теперь и не вдохнуть. Блэк Саббат мог бы испугаться, мог бы прервать это всё прямо сейчас, но ему уже совершенно всё равно. Он не заботится о себе. Автономные станды так не делают. Всё, для чего они созданы — защищать хозяина любой ценой и слушаться всех его приказов. Тем более, что небольшая недостача воздуха может и не повредить — если, конечно, что-то не сделано неверно. Даже не успев полноценно задуматься об этом, станд кончает. Всё так же молча — но теперь он просто не может ни простонать, ни сказать что-то. Горло перекрыто наглухо, в голове шумит, и всё, что выходит сделать — обмякнуть в руках Киллер Квина, постараться восстановить энергию… И да, тот, понимая всё интуитивно, отпускает коллегу, давая ему отдышаться. Тентаклю тоже вытаскивает — не хватало ещё что-то там порвать. Блэк Саббат переворачивается на спину и прикрывает глаза. Ноющая боль растекается по телу, пробирая при каждом вдохе. Глубокие царапины на груди и рёбрах, искусанные плечи, следы от ударов когтями на ногах… всё жжёт и кровоточит. Но это не худшее, что может быть — в комнате нет света, а значит, можно будет восстановиться, не сгорев. Придя немного в себя, станд садится на кровати и окидывает взглядом Киллер Квина. Тот всё ещё не кончил, и, покоже, ему требуется небольшая помощь. Тонкие пальцы ложатся на горячую и влажную кожу, ведут по ней сверху вниз. Блэк Саббат чувствует себя низким. Конечно, он и правда невысокий, ниже любого из членов Пассионе, но, когда ты стоишь перед кем-то на коленях и ласкаешь его щупальце, это что-то совсем другое. Это равное соотношение физического недостатка и ощущения унижения. Стыдно, чертовски стыдно осознавать, что ты ублажаешь одного из своих подчинённых. А ещё сильнее это чувство становится, когда белёсая полупрозрачная жидкость пачкает руки и лицо, неприятно стекая вниз по шее. Тентакля пропадает. Киллер Квин опускается на уровень коллеги и оглядывает его. Смесь крови и семени уже начинает кое-где подсыхать, раны загрязнены и пока что из них ещё течёт кровь. Постель тоже безнадёжно измазана. Следующие пара часов явно будут потрачены на устранение всего этого.