Мы не выходим на бис !

Уже сорок минут, Пак писал песню о Каймане. Так долго, потому что перед тем как начать, он записывал все, что знает о друге. А потом внимательно выбирал, что из этого можно вместить в песню. Произведение не было чем-то вроде хвалебной оды, или посвящением Кайману. Нет, это была просто песня, про очень милого мальчика, который похож на солнце и чья работа, дарить добро и приносить свет и радость в мир. Ведь именно так и произошло с Паком. До появления Кая, его существование было серым и однообразным, а он ворвался в него подобно урагану и осветил самые темные углы. Да, Пак не особо был этому рад изначально, но ничуть не жалел, что впустил его в свою жизнь, что немного потерпел и обрел самого лучшего друга. Если слушать эту песню, не зная, что она посвящена одному единственному солнышку, то можно подумать, что она про собирательный образ и может относиться ко всем. Примерно так случилось и с биографией Пака. Но в ней, ему не хотелось создавать такой образ, а в случае Кая, он был даже рад, что так вышло. Песней, он порадует слушателей и сохранит в сердце маленький секретик о том, что играет и поет её только для Каймана. И как по волшебству. Стоило Паку приняться за последний куплет, как в дверь робко постучали. — Можно? — услышал, Пак знакомые нотки голоса рыжика — Входи. Кай вошел и встал столбом в проходе, вид у него был растерянный, Пак даже оторвался от работы. — Да? — Мне надо сказать кое-что важное, это срочно — проговорил на одной ноте Кайман. — Для начала сядь — Пак указал на стул, стоящий неподалеку. — Да нет, спасибо. — Садись уже, кто серьезные разговоры стоя ведет? — Ладно — Рыжик сел и сложил руки на колени Кай посидел так недолго, затем посмотрел в окно и начал затирать, про прекрасную погоду, но его остановил Пак. — Ты пришел говорить, я слушаю — процедил Пак сквозь зубы, явно раздражаясь. Кайман опять применил свой коронный перевод темы. — Да, прости. И рыжик замолк, глаза опустил в пол, как будто провинился. Паку очень хотелось его поторопить, но он терпеливо ждал, пока друг соберется с мыслями. И он таки собрался: — Помнишь, ну это давно было, может и не помнишь, не суть. в общем, в школе это было. Я пришел после лета и грустный ходил, ты меня еще пилил за странную улыбку. — Да, помню. Пак мог забыть все что угодно, но не это. Невозможно забыть момент, когда тот, кто всегда дарит позитив становится таким, как Кай тогда. — Я не говорил причину, но она была вообще-то. Я тем летом, осознал кое-что. А пока был в отъезде это обдумывал, ну и вот… — А что было-то? — Ам. Просто, я тогда понял, что… Кай замолчал, сжал руки на груди, и сидел в таком положении целую вечность. Но, а затем сказал то, чего Пак услышать был не готов. Его живот сразу же скрутило больной судорогой, а голова заполнилась туманом. — Я похоже, люблю мальчиков. Руки Каймана затряслись, Паку очень хотелось встать и прижать его к себе, но шок от информации не дал этого сделать. — Стоп, ты что гей?! — Нет, не! Скорее, ну бисексуал, или как там правильно, не знаю. Просто я полюбил тогда одного и сейчас люблю. Короче, вот так. Пак остановил взгляд на Каймане, Кайман на Паке. Они смотрели друг на друга не отрываясь, будто играли в гляделки. В итоге первым сдался Пак. — И ты из-за этого так поменялся? — Да. Я был напуган, был уверен, что это ненормально и мне просто было стыдно находится рядом с тобой. Я чувствовал себя грязным и извращенцем. — А сейчас? — Я смирился со временем, да и ребята сказали, что это нормально. Они не знают напрямую, а от тебя я скрывать больше не хочу. Пак ощутил покалывание в груди, ему стало очень спокойно от осознания того, что с Каем не было ничего очень плохого, что он сказал правду. Фрик, вплотную подошел к Кайману, поднял его со стула и крепко обнял. — Кай, конечно это нормально, ничего такого, что ты любишь мальчика. Это же любовь в конце концов. Пак сжимал рыжика в объятиях со всей силы, но чуть ослабил хватку, когда услышал всхлип исходящий от друга. — Правда? — Ну конечно — Пак посмотрел в чуть заплаканное лицо Каймана, улыбнулся ему. — Это же такая ерунда, если честно. Кайман рассмеялся, его смешок разносился по комнате звонким колокольчиком. Пак не удержался, и подхватил его смешинку, а когда чуть отпустило, спросил: — А в кого ты втюрился то? — Думаю, ты скоро сам узнаешь. – Неужели убить себя, настолько сложно? Размышлял Джерро, прогуливаясь по холодной улочке. За время жизни, он наслушался немало историй о том, как сложно наложить на себя руки именно в моральном плане. Что страшно потерять то, над чем долго работал, не хочется бросать близких тебе людей и так далее. Всякие моральные проблемки, Джерро не волновали. Его пугал сам процесс, особенно боль. Поэтому сейчас, идя вперед, он думал, как именно стоит закончить это всё, найти оптимальный вариант. Изначально, его идеалом было, чтобы быстро и без боли. Сейчас же, остался только критерий без боли, а сколько времени пройдёт, неважно. Но, перед тем, как уходить, Джерро нужно было закончить некоторые дела, проститься с парочкой людей, навестить родителей на кладбище. Сегодня, он хотел проведать своего психолога, мистера Уилсона. Человека, который помогал ему на этом сложном пути с диагнозом депрессия. Мистер Уилсон расположился недалеко от центра, в маленьком домике. Раньше, он жил в нем с женой, но та ушла от него и психолог остался один. Мистер Уилсон перенес потерю на удивление легко, ведь в жене души не чаял. Но когда она сказала, что хочет уйти, чтобы найти себя и свой жизненный путь, он молча отпустил. Изначально, Уилсон утверждал, что лечит Джерро будет не он. Вообщем, так и вышло, но не совсем. Джерро посещал настоящего психотерапевта, но то-ли дело в его отношении, то-ли еще какие факторы, но этот врач помогал так себе. Мистер Уилсон влиял на парня гораздо лучше, они часто встречались где-то на стороне. Джерро сразу ощутил, что к психологу у него лежит душа и после сеанса, он не чувствует опустошения, только облегчение и даже подобие счастья. А Мистер Уилсон, как раз учился, стал психиатром, и принялся за парня самостоятельно, и со всей ответственностью. Джерро был у него дома всего один раз, когда на стороне встретится не получилось. Сейчас, он уже как два месяца отказался от приёмов. Уилсону сказал, что проблема в деньгах, но тот ему не поверил, ведь предложил работать бесплатно, но Джерро все равно отказал. Проблема была вовсе не в деньгах, просто Джерро устал вечно чувствовать себя больным и посчитал, что отказаться от сеансов будет отличной идеей. Уилсон и его отпустил, только рецепт на лекарства выписал, а Джерро в знак благодарности исправно их пьет. У самого крыльца, парень понял, что нехорошо, вот так вламываться без предупреждения и с пустыми руками. Но все обошлось, мужчина был дома и спокойно впустил Джерро внутрь. Он даже у себя ходил в белом халате, на ногах носил строгие черные брюки. Волосы, всегда зализывал, но это шло ему к лицу. В доме пахло медикаментами, похуже чем в аптеке, а с чем это связано, Джерро так и не решился спросить. Хотя, честно признать его посещали мысли, что Уилсон балуется наркотиками, вроде Окситоцина, или Викодина. Но сразу их отметал, так как наговаривать на столь уважаемого человека, только из-за его работы, халата и запаха в доме, довольно глупо. — Всё в порядке, дружок?— ласково уточнил психолог, усаживая Джерро на диван. — Да, просто захотел вас навестить, извините за внезапность, боялся, что не успею позже вас застать. — Ничего, все нормально, сейчас я заварю кофе. Джерро покрутил голову осматривая дом. Самый обычный, не считая кучу жутких фотографий с животными повсюду. Мужчина вернулся с двумя кружками ароматного кофе, сел напротив парня, как обычно, садился перед клиентами. В его взгляде, читалось добро и беспокойство, уголки его губ дрожали. — Так, что тебя привело ко мне? — Я хотел попрощаться — пробубнил Джерро и осознал, что совершил ошибку, вот так начав. — Попрощаться? Ты уезжаешь? Джерро кивнул, психолог сделал тоже самое. В воздухе повисла неловкая пауза, из неё смог выйти Уилсон. — Ты пьешь лекарства? — Да — Хорошо, а что можешь в целом рассказать о своем состоянии? — Я чувствую себя стабильно большую часть времени. Со мной вообще ничего не происходит, не хорошего, не плохого. — Знаешь, стабильность, это тоже хорошо. Есть вероятность, что выйдешь в ремиссию. — Думаю, я уже в ней — соврал Джерро. Психолог довольно улыбнулся, новость явно его порадовала. — Дружок, это прекрасно, я безумно горд за тебя. — Уилсон отхлебнул кофе, а затем на выдохе начал новый диалог. — Кстати, слышал ваши песни, очень понравилось. — Вы слушаете такую музыку? — Нет, если честно, но ваше творчество мне пришлось по душе, особенно та песня про полеты — врач напел строчку из припева. — Да, хорошая. — Вместе её сочиняли? — Нет, фронтмен не даёт, мы не спорим. — Неправильно это, неужели ни разу не хотелось чего-то своего в песни добавить? — Не. Я играю, а не пишу — Ну, ладно, как знаешь. Хотя, интересно было бы послушать, что ты напишешь. Джерро сидел с Уилсоном где-то около часа, а затем ушел под предлогом, что надо собрать вещи для переезда. — Ты звони мне, ладно? — сказал психолог вместо прощания, и закрыл дверь. С Уилсоном Джерро разобрался, теперь ему нужно было достать то, чем можно вскрыть вену. Да, банально, долго. Но зато, это может причинить боль только ближе к смерти, когда настанет агония. А если он просто потеряет сознание при виде крови, будет вообще идеально. На это Джерро и рассчитывал, потерять сознание и спокойно отойти на тот свет. Сделать это решил ночью, в туалете. На улице опасно, могут найти, а идти то больше некуда. Джерро много ночей не спал и знал, что в туалет ребята в такое время ходят редко, поэтому в себе был уверен. В ближайшем магазинчике, парень прикупил канцелярский нож. Орудие убийства есть. Перед тем, как идти домой, Джерро решил сходить на могилы к родителям. Бабушка действительно сделала все сама, молча и очень тихо. Не успел Джерро немного отойти от их смерти, как бабушка звонит и говорит, где похоронены его родители. Рикман не смог простить ей это. Вроде, хотела как лучше, а на деле все испортила, ведь даже на поминки прийти не дала. Могилы родителей находились в паре метров друг от друга. Джерро, приходил часто, но каждый раз забывал о цветах. И сейчас он пришел без них. Обычно на могилах он молчал, плакал и удалялся, но не сегодня. Рикман прибрался, убрал листья, протер фотографии от пыли, а затем долго долго смотрел на них, а когда уходил, бросил одну лишь фразу. — Скоро увидимся. Джерро не верил в ад или рай, но почему-то был уверен, что родители смотрят на него откуда-то и ждут встречи с ним. Джерро был убежден, что если его теория правдива, то как бы сильно не любил тебя твой покойный родственник, он все равно будет ждать тебя в другом мире. Также, Джерро был не против перерождения. Эта жизнь не удалась, может в следующей будет лучше. Да, у него есть группа, но какая сейчас разница? Ведь ему даже песню написать не дают. Да, у него было идеи, наброски, но избавился от них сразу, после той прогулки, где Пак выдвинул свою позицию касательно песен. Он слаб, и не захотел бороться за право писать. Джерро вообще находился в заморозке большую часть времени, пока ребята развивались, работали и двигались к цели стать группой. Вроде заснул на секунду в тот день, когда в компанию пришел новый мальчик, а проснулся в рок-группе. Если вспоминать о том, как ему было до появления Пака, с которым вся эта ерунда и закрутилась, то ответ будет никак. В компании Арнольда, Стэна и Дилана он проводил время не часто, он общался с Кайманом. Те трое постоянно звали его куда-то, но Рикман не ходил. Был уверен, что это Кай их подговорил, чтобы звали. Но даже, когда он осознал, что ошибся, то не начал посещать встречи активнее. Сейчас ему не нужно ничего, только время и ножик. — — Руне? Привет, не занят? — Здравствуй Стэн, нет, что случилось? — Помнишь я предложил в бар сходить, всё в силе? — Да, конечно, давай завтра часика в три, а то потом время не найду. — Тогда завтра в три встретимся на «Сирс-Стрит», там недалеко есть хорошее место, думаю тебе понравится. — Договорились.