Мы не выходим на бис !

Стэн любил выпить. Это не было зависимостью, ни в коем случае. Просто, ему нравилось доставляемое алкоголем, приятное чувство. На то были свои причины. Легкость, туман в мыслях, хорошее настроение и ощущение, что все проблемы отошли на второй план. И в мире остался только ты и алкоголь. Да, это могло стать зависимостью, но у Стэна был пунктик, что пить надо обязательно в компании, без неё не получалось. В одиночестве Стэн пил редко, и если так случалось, то по грустным поводам. Миллер мог регулярно звать с собой Дилана, но от одной мысли увидеть друга пьяным и беззащитным у него перехватывало дыхание и подкашивались коленки. Ведь один раз он видел Дилана таким, и этот день стал одним из самых тяжелых в их общении. Дилан если напивался, то крайне редко и обычно в хлам, по другому никак. Стэну никогда не нравилась эта черта в друге, что он вечно кидается в крайности и не видит середины. Больше Дилан не брал в руки алкоголь при Стэне, да и вообще потерял интерес к этому делу, что обрадовало Миллера. Стэн считал своим долгом уберечь Дилана от большинства опасностей. Дилан же, обычно не сопротивлялся и слушался Стэна беспрекословно. Да, они частенько спорили, могли поругаться. Но когда дело касалось какой-либо безопасности или заходило на серьезную тему, Дил предпочитал отдать штурвал Стэну и встать за его спину. Вернемся к бару. Идею выпить, Миллер носил в себе давно, но компания никак не находилась. Арнольд, Кай и Джерро не капли в рот, с Диланом нельзя, Пак пить не умеет, да и Стэн все никак не мог к нему привыкнуть. Он вообще считал, что Паку неинтересно ничего кроме Каймана, работы над песнями и иногда йогуртов. Особенно с клубникой. Стэн из тех людей, что любят узнавать о людях всё, а Пак своим отказом открыться полностью подкосил его мировоззрение и сразу стал человеком, к которому нужно присматриваться внимательнее. Он частенько вспоминал, нагленькие словечки Пака при их первой встрече, вспоминал ту искру, что пробежала между ними. Да и не любил Стэн таких упертых, как Пак людей, больно уж ему нравилось быть главным, первым. Дилан спросил однажды, почему Стэн так легко согласился, чтобы фронтменом стал именно Пак, на что Стэн ответил: — Не хотел спорить, а потом подумал сколько на мне ответственности будет, и совсем расхотелось вами командовать. И это было правдой, Миллер правит, но не руководит. Стэн собирался уходить, но на выходе его как обычно задержал Пак. — Куда? — спросил он, вставая руки в бок. Сегодня Пак собрал волосы в пучок. — Бухать, а ты чего с волосами сделал? — Не знаю, просто захотелось попробовать, и в глаза, чтобы не лезли — ответил ему Пак, поправляя выпущенные на лицо пряди. — Тебе идет — бросил Стэн и было хотел выскочить за дверь, но Пак крепко схватил его руку. — Что? — Почему ты так относишься к шуткам про твой цвет кожи? Стэна вопрос не удивил. На днях, Пак неудачно назвал парня шоколадкой и Стэн взбесился настолько, что с силой пихнул Пака в живот, тот не удержался и упал на спину. Фрик не пострадал. Стэн довольно долго извинялся перед ним, и казалось бы ситуация замята, но Пак внезапно решил к ней вернуться. А Стэну захотелось все объяснить. — Расизм Пак, есть везде. Я не буду ныть про всю эту дичь, типа ущемления прав черных и так далее. Но я попал под страшную волну ненависти к себе в детстве из-за цвета кожи. Знаешь, обидно, когда о тебе не знаю ничего и уже ненавидят. Только за то, что сделала природа, за то, что ты не выбирал. И наверное из-за этого мне больно и обидно слышать подобные шуточки, тем более от взрослого человека. Стэн замолк, его подбородок дрожал и будь он чуть слабже, то наверняка бы заплакал, ведь возвращаться в личную травму дико больно. Но Стэн стиснул посильнее зубы, ожидая реакции Пака. Фрик понуро глядел в пол, а затем сказал лишь одно слово: — Прости — Если ты меня услышал, то все нормально. — Больше такого не повторится — Надеюсь Стэн покинул дом, стараясь не обращать внимания на Пака, провожавшего его взглядом. Миллер был немного зол на него, но в то же время и гордился, понимал, насколько тяжело ему далось это извинение. Но свои ошибки надо признавать, это факт. Возможно и сам Стэн был виноват, что не объяснил словами сразу, а понадеялся, что его и так пойму. Уже неважно, проблема позади и время идти в бар. Руне ждал его на месте. Как только Стэн впервые увидел Ру, то ему показалось, что он должен показать ему «Либертин бар». «Либертин» - лучшее место, чтобы посидеть с компанией и навернуть чего покрепче. Там играла хорошая музыка, были приличные цены и просто куча воспоминаний, которые тонкой нитью тянулись через весь «Либертин», попутно проходя через сердце и голову Стэна. И к слову, его не смутила перспектива позвать пить незнакомого человека, Руне ему таким и не показался. — Был там хоть раз? — ненавязчиво спросил Миллер, идя по дороге. Пахло дождем, несмотря на декабрь. — Нет, но частенько проходил мимо. Даже удивился, когда ты назвал эту улицу. Совпадение — ухмыльнулся Руне — Совпадение — согласился Стэн и показал рукой на вывеску бара. Как только ребята вошли, почувствовали запах древесины и ликёра. Он навеял бурю приятных мыслей, Стэн даже замер на месте, но Руне своим недоумевающим взглядом быстро вывел его из этого состояния. Парни заняли пару стульев у стойки, немного выпили и разговор пошел, как по маслу. — Ладно, Ру. Мне интересно, почему именно продюсер? Еще и музыкальный Руне ухмыльнулся и отпил из стакана — По связям, если честно. Мне предложил друг, по конкурсу я попадал. Решил попробовать и втянулся. Стэн закатил глаза — Скучно. Неужели для тебя музыка вообще ничего не значит? Это же невозможно — Именно, что невозможно. Музыка для меня значит столько, словами не описать — возмутился Ру и сделал еще глоток — Тяжелое детство? Нас обычно от него музыка спасала, ну меня и других в группе. Руне поменялся в лице, но довольно быстро сменил эмоцию на обыкновенную серьезность — Ну, относительно. Я рос без отца, он ушел, когда мне было четыре. Вообще, всей своей жизнью я обязан маме, не знаю, чтобы я делал, не будь она рядом — сказав это, Ру на несколько секунд погрузился в себя. — А почему он ушел? — Я не знаю, но это не важно. У меня была мама и этого достаточно. Она поддерживала меня, подсказывала если что. Да и друзей кроме неё у меня не было особо — Руне допил напиток залпом и попросил еще. — А ты чем-то занимался до того как начал продюсировать? — Стэн уловил, что Руне открывается, и решил выжать из этого максимум. — В баскетбол играл и учился, делать то нечего больше было. Из баскетбола ушел, надоело. А учился всегда хорошо. — Хорошо, так от чего-же тебя спасла музыка, ты играешь вообще на чем-то? — Стэн отставил стакан в сторону, и посмотрел на Ру. Тому даже показалось, что взгляд Стэна был жестоким. — Нет одной причины. Я давно играю на басу, но мне помогает не конкретно гитара и игра, а то, что я слушаю. Каждая песня, это как ценный клад. Удивительно, что в каких-то две-три минуты, можно уложить столько смысла, чувств, эмоций. Когда тебе грустно, ты возвращаешься к одной песне, когда весело к другой. В этом и спасение. Поэтому, мне наверное и понравилось быть продюсером. Я хочу жить в этом мире и руководить созданием этих чудес, вносить что-то своё. Руне отвернулся от Стэна и принялся сверлить глазами картину с оленями над барной стойкой. Стэн сначала пытался задуматься над словами Руне, но на уме было пусто. Миллер принялся за свой напиток, но не смог его допить. Ру, прервал неожиданным вопросом. — У тебя есть лучший друг? — Дилан — без колебаний ответил Стэн — А почему? — Там все непросто. — Поделись — Ру коснулся пальцами колена Стэна. — Дил все время считает себя никем. Мы столько с ним ругались на эту тему, столько лет прошло, а он все ещё думает о себе так. — Почему? — Да из-за семейки его шибанутой, напрививали ему комплексов, а мне разбираться. Короче, сложная и долгая херня — Стэн сложил руки на голову, Ру кивнул в знак того, что понял и попросил Стэна рассказать о себе. — Что ты хочешь знать? — Всё И Стэн рассказал, но конечно не всё. Некоторые вещи утаил, некоторые приукрасил, но в целом историю жизни Стэна Миллера передать смог. Родился и провел раннее детство парень не в Далласе, а в Чикаго. Он жил на западной его стороне, в пятнадцати минутах езды от опасного юга. Переехали родители из-за несчастного случая. Убийства старшей сестры Стэна. Она была всего на год старше и парень в силу того, что был маленький совершенно её не помнил, но родители перенесли утрату тяжело. Стэн не помнил сестру, но ненавидел всем сердцем. Имел право Семья переехала в Даллас, в коттеджный поселок. Подальше от насилия и холода. Мать Стэна звали Ванесса. Она как раз выросла на юге Чикаго, от чего назвать женщиной ее было сложно. В этом конечно был виноват не криминальный район, а воспитание, но мать любила упоминать в своих историях, что именно Чикаго вырастил её отличным человеком. Что Ванесса отличный человек, Стэн мог поспорить. Девушка была страшно грубая и резкая. За любое неверно сказанное слово, могла зарядить пощечину, за плохой поступок ставила в угол. Стэн с болью в сердце вспоминал, как часами стоял в углу не понимая, что такого мог сделать. И это было самое обидное. Даже представить страшно. На дворе вечер, ты стоишь в коридоре у входной двери и глотаешь текущие по щекам слезы, но не всхлипываешь. Ведь буквально минуту назад, мама выглядывала из своей комнаты и кричала, что еще один звук и тебя побьют. Ноги болят, спина тоже, а в голове вихрем вертятся мысли, что ты сделал и как не допустить такого снова. Маленький Стэн надумывал все что угодно, но оказывался прав редко, ведь влетало за все и всегда. Причиной не был он и его действия, причина крылась в матери. Не спасал даже отец, Фредди. Его просто не было дома, работа. Стэн мог не видеть отца неделями, а бывало и месяцами. В моменты, когда Ванесса не ругалась на него, она спихивала гнев на отца. Брала единственный в доме телефон и часами трещала друзьям о том, как неблагодарно с ней обошлась судьба, после свадьбы. — Стэн? Весь в отца, ничего из него не выйдет. Толи дело Меган. Меган, мертвея сестра Стэна. Первой причиной его ненависти было это «Толи дело» произносимое мамой с поводом и без. Меган, уже в пять лет и танцор, и певец, и художник, и кто угодно, чтобы не пожелали. Но Мег давно была мертва, так почему же она все еще лучше живого сына, из кожи вон лезущего ради мамы и папы. В свободное от домашних дел и наказаний время, Стэн зависал на площадке через пару улиц от дома. Там у него была небольшая компашка, из трех ребят. Один грубый, другой плакса, а третьего он никак не мог запомнить, ведь он не отличался никакими качествами. Однажды, когда Стэн в очередной раз пришел на площадку, то увидел как грубиян и плакса высмеивают этого мальчика и пинают в бок, ожидая, что он заплачет. Но он держался, иногда кричал, но никаких слез. Стойкий. Первое качество, которым Стэн его наградил. Пришел он поздно, ведь грубиян и плакса просто махнули руками и ушли, оставив мальчика одного в песочнице. Стэн тоже подумывал уйти, но все не мог оторвать взгляда от этого паренька, перебирающего песок. Он подошел к нему и сел рядом. Сначала они молчали, а потом, после одной фразы, началась история самой большой дружбы, что может быть на свете. — Как там тебя звать? — Дилан. — Нет, Стэн, подожди! — Руне остановил его, махом руки — Чего? — Давай в историю вашей дружбы ты скатишься потом, сначала расскажи про свою жизнь. — Дил и есть вся моя жизнь. — Но до него же что-то было? — Подумаю. Стэну не пришло ничего лучше, чем проложить рассказывать о времяпрепровождении с родителями и про хобби. Мальчик вырос, пошел в школу, вместе с Диланом, конечно. Услышав просьбу Руне, Стэн решил отсечь все то, что было с Диланом, оставив на сладкое и рассказать о других его интересах и друзьях. Стэн увлекался футболом. Ему нравилось в нем всё, кроме того, что в него можно играть самому. Он попытался всего один раз, но команда посчитала, что черному в ней не место, они так и сказали. — Мистер Уолтер! Мы не будем играть с негром. От учителя им конечно влетело за слово на букву «н», но ситуацию это не решило. После случая на физкультуре, Стэна никто не называл по имени, только негром. Этого не делал собственно, только Дил. Иногда даже учителя могли ляпнуть это слово, когда Стэн особенно отличался. Будто то, что он хулиганит напрямую связано с цветом его кожи, будто белые ребята не могут плохо себя вести. Стэн смотрел дома игры по старому телевизору, наблюдал за футболом на территории школы, а потом интерес утих. Времени находить новое увлечение не было, Стэну исполнилось двенадцать, а родители начали ругаться. Отец нашел новую работу, зарплата там была хуже, но появилась возможность больше времени проводить дома. А от того, что происходило там, Фред впадал в шок. Грязь, холодильник набитый спиртным и запуганный ребенок. Говорят, что если родители пьют, то ребенок станет или алкашом, или не возьмут в рот ни капли, другого не дано. Но на Стэна это правило сработало в обе стороны, прежде чем войти в золотую середину, но до этого было рано. До того как Фред нашел новую работу, Ванесса особо не пила. Только, когда совсем страдала. Потом, начала выпивать плотно. Спускала все деньги семьи на это сомнительное удовольствие, но из дома не уходила. Когда мать напивалась, то становилась веселой и добренькой. В ней, в кой-то веки просыпалась мать. Она пыталась подойти к кухне, что-то приготовить, пыталась прибираться, но темнота в глазах и подкашивающиеся ноги не давали. Единственное, что она могла это вести монологи. Она звала Стэна, заставляла его сидеть рядом и часами трепалась об одном и том же. Бедная и несчастная, больное сердце и мертвая дочь. — Она была ангелом, Стэнли! Она всеобщее, ой, вообще всё делала, всё! Стэн не слушал, только крепче стискивал зубы, чтобы не сказать ничего колкого. В нем начинала просыпаться агрессия, которая присоединялась к уже имевшемуся отвращению. Отец хоть и видел, что Ванесса делала с домом, но никаких действий, кроме ругани с ней не применял. Ссоры были обычно на две темы, алкоголь и Меган. И они были ужасными. Родители кричали друг на друга так, будто во вселенной не осталось никого. О сыне сидящем в соседней комнате, они забывали в первую очередь. Стэн, во время их ссор садился на кровать, закрывался с головой в одеяло, и зажимал уши, пока сердце медленно разрывалось. Вторая причина, по которой Стэн ненавидел сестру. Она стала одним из поводов развода родителей. Не то, чтобы Стэну было хорошо, когда они были вместе, но он думал, что порознь ситуация станет еще хуже. Так и случилось. Фред не стал долго мириться с происходящим. Сам не получал удовольствия от вечных критиков и ругани. Подписал документы, в суде с отвращением посмотрел на сына и сказав, что эта обуза ему не нужна, ушел. Ванесса и бровью не повела, её новым спутниками жизни стали: бурбон, пиво и сухое белое вино. Вопреки любому здравому смыслу, Стэн остался с мамой, суд не стал затруднять себя поисками приемной семьи, или отправкой его в интернат. Она перестала бить Стэна и ставить в угол, просто уходила и иногда возвращалась. Теперь, неделями и даже месяцами, Стэн не видел маму, чему был очень рад. В четырнадцать лет, Стэн познакомился с группой музыкантов, которые записывали странные песни на кассеты и продавали за небольшие деньги. Главным в этой банде, был паренёк по имени Клайд. У него было двое подпевал, имен которых не знал никто, ведь их назвали просто чуваки. Один из чуваков и привёл Стэна в банду. Эти двое вступились за Миллера на парковке, разговорились и парень выложил ему про банду, а послушав историю Стэна, пригласил к ним. — На кой? — спросил тогда Клайд, фыркая носом, как ёж — Самокрутки крутить — пожав плечами ответил чувак. И это было чистой правдой. Полтора года Стэн только и занимался тем, что крутил группе сигареты, доставал травку и снабжал алкоголем. Сам же не пил и не курил, поклялся себе, что никогда не будет. А еще он поклялся, что никто никогда не узнает правды о его семье, а если спросит, то они в другом городе. В обмен на свои услуги, Стэн получал от ребят пропитание и деньги с продажи кассет. Ночевал он чаще всего в комнатушке приятелей, а после одного случая вывез все вещи из своей старой квартиры и переехал к Дилу навсегда. Ванесса же, пропала без вести. Другу он тоже ничего не сказал, а Дилан и не спрашивал, ведь знал, что Стэн не любит расспросов о родственниках. Но до этого было далеко. На должности самокрутчика, Миллер продержался недолго, из компании ушел чувак играющий на барабанах. В тот же день, за установку сел Стэн. — Да долби просто как-нибудь, а там посмотрим — махнул рукой Клайд, на просьбу Стэна научить. Не проблема, Стэн сначала долбил как попало, а затем втянулся и начал учится этому по-настоящему. Барабаны стали его страстью. Ритм, энергия, сила - в них было всё, что нужно. И по сей день, если нужно выместить агрессию, Стэн предпочитает просто хаотично стучать палочками по тарелкам, а не кричать на кого-то. А кричать Стэн умел. Виной тому мать, образ жизни, оскорбления одноклассников, неизвестно. Но Миллер страдал от своей агрессивности и бывало, срывался на всех подряд. Даже на Дилана, ведь он всегда был под рукой, так и еще и повод предоставлял. Но делал это редко, была мотивация держать себя в руках. Но об этом, Стэн пока молчал, в его жизни появлялись новые проблемы. Переезд прошел тяжело, банда распалась, Дилан поступил в университет. А что делать ему? Однажды ночью, Стэн от бессонницы решил пересчитать свои сбережения вырученные от работы в группе и сохраненные, на черный день. Денег за столько лет он заработал прилично и потратил всего один раз, купил барабанную установку. А остальное копил неизвестно на что. Сидя под покровом ночи на холодной кухне в доме друга, Стэн считал зеленые бумажки. Ему было грустно. Дилана он почти не видит, его родители смотрят косо, сам поступать никуда не собирается, работы нет. Стэн плакал, ему было стыдно и противно от себя. Ничего не делает, сидит на чужой шее и места себе не находит. Что делать? Спрашивал он себя, как в детстве сглатывая слезы. Дилану он ничего не говорил, у него самого проблем хватает, а больше то никого у него и не было. Сил что-то делать уже не было, он устал. В шесть утра, Стэн успокоился, взял сто пятьдесят баксов и купил свою первую бутылку алкоголя с пачкой сигарет. Иногда судьба играет с тобой злые шутки. — Господи — прошептал Ру, а затем рывком отвел рюмку от Стэна — Куда? — Я знаю, что будет дальше в твоей истории, бро. — Ты знаешь, как Арнольд найдет меня бухим на заброшке? Мы так и познакомились. — Нет, я про то, что ты забухал. Тебе сейчас-то пить можно? — Я выучил свою меру, и знаю, сколько можно. Дальше будешь слушать? — Продолжай. Сначала Стэн пил по бутылке в день, затем по две, а вскоре без спиртного его уже никто не видел. Ему нравилось пить. Туман, мысли, отсутствие страха, уход проблем. В самый пик, его не останавливало даже то, то что становился похож на мать, ерунда. О том, как с этой ситуацией справлялся Дилан, Стэн пока умолчал. Он поведал, как познакомился с Арнольдом и попал в сообщество анонимных алкоголиков. Тот день был тяжелым. И если пропустить подробности, то Стэн ночью убежал из дома, напился и уснул на улице. Утро было ярким и теплым. Солнышко грело медленно трезвеющее тело Стэна, земля и камни впивались в кожу, голова болела. — Извините, вы в порядке? — услышал Стэн сквозь сон чей-то голос — Мхмм — только промычал он в ответ. — Эй! Вставайте немедленно, тут частная территория, сейчас рабочие придут и штраф с вас возьмут, подъем. Живо! — момент и этот голос уже начал распихивать Стэна во все стороны. — Э, полегче, встаю, встаю — Стэн перекатился на спину и всмотрелся насколько, позволял мутный взгляд в лицо, толкавшего его человека. — Алкот несчастный — пробубнил парень, помогая Стэну встать. — Спасибо. Тебя как звать? — Арнольд — ответил он, закатывая глаза. Арнольд помог Стэну добраться до дома, познакомился с Диланом. А пока Стэн отсыпался, эти двое сдружились и начали поиски реабилитационной программы для друга. — И я начал ходить в «АА», при церкви. После ссоры с Диланом и той ночи, я решил, что вообще больше пить не буду, но с помощью собраний, я смог наладить отношения с алкоголем, а курить так и не бросаю, но это ерунда. Потом мы дружили втроем, потом к нам приблудился Кайман, затем Джерро, ну и собственно после этого и начались «Populations of freaks». Стэн закончил, Руне с минуту помолчал, а затем перекрестился, чего Стэн вообще не ожидал. — Ты что делаешь? — А? Да ничего, просто мама так делала, когда всякую жесть слушала, вот я и набрался у неё. — Ты значит верующий? — Ну да. И кстати, готов в полной мере погрузиться в вашу с Диланом дружбу. — Ну что ж, закажи еще выпить…