***
Как и десятки раз до этого - бросает рюкзак на свою заднюю парту. Сегодня на ней появилось печальное "Глеб урод" кривыми буквами. Ничего, кроме отвращения и усталости, надпись не вызвала. Попробовал стереть пальцем - неа. Выцарапали и вывели ручкой. Агрессивно садится, снова сдвигается к окну, стиснув зубы. Ещё.. почти два года. Высидеть надо. Совсем чуть-чуть осталось, пролетят и глазом моргнуть не успеешь, как говорила мама. Ты не волнуйся, дети жестокие. Жестокие дети в лице компании Серафима были недовольны скудной реакцией на художества. Завтра, видимо, этим испишут всю парту. Ничего удивительного в этом не будет. Вместе с классической музыкой, будто за дверью стоял ждал, является на порог кабинета преподаватель. Здоровается, суматошно раскидывает по своему столу программу, лекцию, ноутбук. А когда начинает свой нудный монолог - дверь снова открывается. На пороге появляется доселе незнакомая фигура. Извиняется за опоздание, но ответа не следует. Никто не обращает внимание. Да и сам пацан тоже желанием общаться ни с кем не горит. Это было для Глеба меньшей странностью, чем то, что он проследовал до парты Глеба и, пригнувшись, чтобы не стоять мрачной фигурой среди кабинета, спрашивает, свободно ли место. Глеб зависает. Смотрит некоторое время на, видимо, однокурсника. Белая футболка, серая рубашка поверх нее накинута, штаны с принтом хентая и, коронное - волосы белые. Платина переливается. Задумался, глядя на них, потом неуверенно кивнул. Пацан и правда уселся на место рядом, выбросил тетрадь на стол и совершенно спокойно повернулся к Глебу, который все так же не то испуганно, не то заинтересованно смотрел. Наверное, покрасился. В целом не запоминал каждого в лицо, но если бы кто-то покрасился - вообще бы не вспомнил. Но пытался вспомнить хотя бы имя. В голову не приходило ничего. – Напомни, – тихо и неловко обращается. – Как тебя зовут? – Андрей. – шепотом отвечает. Спокойно улыбается, закинул ногу на ногу под столом. Глеб словил взгляд Маши. – Я тебя не помню. – признается честно, глядя на однокурсника скептично. Андрея этот факт не смущает, не удивляет и в целом не волнует. – Бывает. – жмёт плечами, переводя взгляд на канцелярию Глеба. – Одолжишь ручку? – У меня одна, – протягивает обычную шариковую. – Но писать я не собираюсь. Так что... – Спасибо. – голос у Андрея приятный. Рисует на полях круглым почерком дату - девятнадцатое октября. На секунду вслушивается в слова преподавателя и откладывает обучение на потом. Откидывается на спинку стула. – Странно, что я тебя раньше тоже не видел. – Я тут с первого курса, так-то. – произносит гордо. Горд за то, что вытерпел все это время. – А почему ко мне именно? На Глеба совершенно потерянно снова смотрит Маша. Задерживает взгляд и не сопротивляясь отворачивается, когда Глеб шлет ее нахуй. – Ну, – вдыхает полной грудью. – Я ни с кем не общаюсь. А ты, вроде, тоже сам сидишь. – Ну, заебись. – печально заключает. Андрею хотелось поговорить. А у Глеба мысли предложениями не строились. Ещё и голова выла, будто бился ею о стену. – А почему не общаются с тобой? – Андрей говорит уже нормально. Не надо к нему прислушиваться. Глеб долго смотрит в спину впереди сидящей Маше. Ждёт, пока эта язва активируется, но она молчит. – Не общаются почему... – повторяет вопрос Глеб. – Быдло потому что. – говорит намеренно громко. Андрей замолкает. Смотрит на то, как на Глеба оборачиваются люди. Кажется, вся аудитория. Молчание виснет даже со стороны преподавателя, но не надолго. – Пошли после пар на стадион? – аккуратно толкает локтем Глеба в бок. – Ну, можно. – улыбается совершенно спокойно. Андрей идёт на контакт в отличие от всех. А тут даже после пар можно поговорить, а не дать списать на каком-нибудь тесте. – Я домой сгоняю только, вещи кину.. – Да похуй, так пошли. И звучит весьма заманчиво. Из-за несчастных двух тетрадок спину не надорвет. Отвечает Андрею однозначным согласием.***
Андрей под локоть тянет в магазин. Глеб совершенно не сопротивляется, скорее сомневается немного, но покорно идёт следом за фигурой повыше чем он сам. Вдвоем выбирают слабоалкоголку. И так странно было снова слышать кого-то после пар. Не договариваться месяц с бывшими одноклассниками. – Слушай, – Андрей проводит пальцами по бутылке блейзера только из холодильника. Прохладная. – Можно я тебе позже деньги отдам? Мне не хватит просто. Глеб смотрит на ценник. Потом на свой вишнёвый гараж. – Я угощу. – с довольным видом заключает. Вопрос не обсуждается - Глеб насобирал пятьсот рублей, лежат в боковом кармане рюкзака. С маленького магазинчика выходят под косые взгляды. Будто все удивлены, что у Глеба внезапно появился друг. Не Влад со школы, с которым виделись раз в год. Не Юра со двора. Об край лавки сбивается крышка бутылки. – Блять! – шипит Глеб, когда через горлышко вытекает вспенившееся вишневое пиво. Андрей смеётся, когда Глеб засовывает эту бутылку в рот. Глотает, морщит нос, щурит глаза. – Да ну не так, осторожнее, ебаный потрепаный.. – свой же блейзер разливает абсолютно на все. Глеб на этом моменте понимает, что в целом они похожи. Очень. Андрей любит слушать. Андрей любит пиздеть. Глеб, оказывается, любит людей. Говорил впервые с кем-то оживлённо - наперебой без умолку, пока не заканчивается последняя пара в их шараге. Тогда на стадионе появляются знакомые лица. Демонстративно не обращают внимания - Глеб смеётся громко. С одной бутылки его уносит. Андрей трезвее. Правда, следующая тема выжимает все соки и всю обиду. Глеб рассказывал серьёзно. Со всей экспрессией. –..А потом затупил. – всю обиду на однокурсников сосредотачивает в ударе бутылкой по лавке. Осколки сыпятся под ноги, Андрейка улыбается. – И все нахуй. Вот и последняя связь с обществом, нахуй, – горлышко бросает в заросли травы под чьим-то домом. – Заебись блять. Лучше бы на завод пошел после одиннадцатого. – Мать платит за учебу? – Андрей допивает последний блейзер из бутылки, выбрасывая куда-то в кусты, будто повторяя за Глебом. – Ага. – смахивает с места осколки, падая рядом с Андреем. – Говорит, доучись. Они меня заебали все. И мать, и... Эти. Андрей приобнимает за плечо. – Ниче, – треплет по волосам. – Я с тобой. Теперь. После пьянки Андрей как настоящий джентльмен провожает до дома. Говорит, увидимся завтра, снова треплет по волосам, оставляя на лавке. Его рассеивающаяся фигура даёт желание жить дальше. Значит, не все потеряно. Значит с Глебом можно ещё общаться. Мать, которая в бубнеже сына едва разбирала слова, была, наверное, в ужасе. – Ма-а-а.. – тянет совершенно довольно, обнимая мать. Та вздыхает тяжело. Кладет руку Глебу на голову, за шею обнимает. Он не хочет вставать с лавки. – Какой сегодня праздник? – причесывает волосы сыну, который вопрос переваривает непривычно долго. Но долго терпеть игнорирование привыкла. Только собралась переспрашивать, как Глеб активизировался: – С од.. одно... Подруг.. друж.. у меня друг.. Следует уставшее "тише" и достаточно радостное "ну слава богу". Глеб сам был готов кому угодно молиться. Спрашивать за этого друга не стала - не выговорит ничего. Зато обнимает крепко и бубнит впервые, кажется, за всю жизнь "люблю тебя, мам".***
Первую неделю дружбы отмечают у Глеба дома, пока матери нет. Андрею нравится у Глеба. Уютно, может. Пошутил что переедет, что будут жить вместе, Глеб искренне ответил, что был бы не против, только это, Андрей, спроси у мамы. И у своей, и у моей. – Реферат надо. – Глеб клацает мышкой. Андрей, сидя на кровати за спиной, кивает. Глеб не видит, но чувствует. – Делал? Я ебал этот модуль.. – Да, скачал первый попавшийся. Поменял титулку и все. На экране старого компьютера светится уведомление от Влада. У Глеба лезут глаза на лоб. Смотрит потерянно, открывает диалог. – Ебать.. – смотрит ещё более потерянно, отклоняется на скрипящем кресле, чуть отъезжая. Заинтересовал однокурсника. Кровать тоже скрипнула. – Чё там? – одной рукой облокачивается на стол, второй на плечо Глебу. На экране красуется сообщения от Влада - "мб встретимся)?". Ответ Глеб не печатает. Андрей поднимает взгляд выше нового сообщения. Последний раз переписывались в июне, сообщение "выдвигаюсь" от Влада и "я на месте" от Глеба. Тем же вечером какая-то ссылка. – И что? – взгляд плавно переходит на Глеба. – Я ебал... Друг, типа. Со школы. – Ну-у-у, – Андрей вздыхает демонстративно громко. Его мнение Глеб уяснил. – Сильно хочется с ним пойти? Если до этого были ещё какие-то сомнения и мысли, что было бы круто встретиться, то сейчас Глеб говорит "похуй, у меня есть ты" и печатает ответ, что встречаться ни с кем не хочет. Андрей облокачивается на стул сзади, будто вот вот сломает. Глеб пытается задрать голову на него посмотреть. – Шею сломаешь - я не знаю номер скорой. – Андрей снова усаживается на диван. Глеб удивлённо моргает. За потерянным вопросом "сколько тебе, блять, лет" идёт весомый ответ "иди нахуй". Глеб понял. Все понял, больше не спрашивал. К следующему утру эти же рефераты должны были сдать. Андрей вскользь показывал свой реферат, полностью украденный с какого-то сайта. Глеб не вглядывался. Сдать с самого начала пары не получилось. Преподаватель вернул каждому обратно их стопку листиков, сказал потом подойти, чтобы записал. В целом, не горел желанием разглядывать бумажки во время пары и тратить на студентов время лекции. Пусть опаздывают на другие пары. – Пидор. – вякнул Андрей. Преподаватель точно услышал, Глеб уверен. Закрыл улыбку рукой - Андрей придвинулся ближе, отдирая руку ото рта Глеба. – Пиздец, ты свою двойку с половиной до тройки не дотянешь. – улыбка с лица Глеба не сползала почему-то. Андрей пожал плечами, абсолютно не волнуясь за оценку. Глеб, может, удивляется, когда его руку стаскивают под стол и переплетают пальцы. Серафим так не наглел. Сейчас все ещё оборачивался будто ревниво. – Пусть знает, кого потерял. – Андрей будто мысли читает. Знает, кто на них смотрит. – Да ну. – отталкивает руку Андрея, но не отодвигается. Два стула будто стали одним. – Он типа... – ловит на себе взгляд Андрея. Хмурится, переваривает отношение Андрея ко всему. Думает. – Не. – Ну говори, бля, хули ты. Глеб мимолетом смотрит на Машу. В наушниках сидит без подруги. Глеб признается, что Серафим ему нравится. А потом исправляет что, наверное, нравился. Андрея перебивает звонок. Глеб подрывается, забрасывает все вещи в рюкзак и ломится сквозь Андрея к кафедре в самом начале кабинета. Нужно успеть сдать реферат. Не опоздать не следующую пару. Андрей тормозит Глеба, поднимается перед ним. – Тормозни. – Глеб правда тормозит. Смотрит в глаза. Андрею в глаза смотреть спокойно. Не хочется увести взгляд. – Давай потом на стадион? – Лучше пройдемся. – Глеб лыбится максимально довольно. Вспоминается Влад. Влад и его приглашение встретиться на чай раз в полгода. "С тобой хоть на край земли" - отдается стукнувшим сердечком. Знакомы немного больше недели, но будто вечность. Глебу нравится с Андреем. Нравится стоять в конце очереди из студентов, толкаться. А потом спокойно, будто смелее подходить к преподавателю, отдавая свою бессонную ночь на физическом носителе. – Андрей Федорович это кто? – взгляд из-под очков хмурый. Глеб хлопает глазами. Извиняется, улыбается, потом протягивает свой. – Лишнего мне не надо. Андрей свой реферат забирает, прячет в рюкзак. Глебов принят. – Ну? Идите! – но Глеб не уходит, а смотрит на Андрея. – Ну сдавай. – толкает друга локтем. Толкает еще раз, улыбается, Андрей тоже. А потом сбегает. Глеб извиняется и идёт следом. Седой мужчина смотрит вслед удивлённо-испуганно, не понимая, что это было. Кажется, стал седее. – Да хули выебываешься, ему хоть сам, хоть с интернета, хоть что. – Глеб берет друга под руку. – Да ну как-то не прикол. Потом сдам, похуй мне на этот модуль. Не выгонят же меня. – Глеб в ответ только хмыкнул. Андрей был фанатом блейзера - Глебу он не очень нравился. Менялись бутылками, пробовали. Глеб понимал, что въебывает его намного сильнее. Всегда. Тянул Андрею сигарету. – Не. – отказывается спокойно. Болтает бутылку в руках, пока Глеб предлагает настойчивее. – Бля, ну ладно.. Прохожие смотрят совершенно потерянно. Непривычно ловить такие взгляды. – Да хули так палят на нас? – Глеб начал звучать загнано. Хмуриться, смотреть то на себя, то на платинового Андрея. – Завидуют. – зажигалку из заднего кармана Глеба Андрей выуживает сам. По коже мурашки проходятся - толкает локтем, почти вышибая Андрея с дорожки и набор вредных привычек изо рта. – Мне завидуют. Глеб улыбается ярко. Хочет снова толкнуть. Или ещё чего, лишь бы заткнулся. Давно не улыбался так с кем-то. – Так все заебало. – Андрей начинает идти медленнее. – Сядем давай. – доводит до лавки. Взгляд Андрея не веселеет, как раньше. Он так же тускло смотрит в никуда. На мокрой от моросящего дождя лавочке раскладывается, вытянув ноги и уложив голову Глебу на колени. – Меня тоже все заебало. – убирает волосы Андрея назад. Он ластится к руке. Смотрит в глаза. – Хочу чтобы для тебя все невидимыми стали. – ведёт пальцами по щеке Глеба. Глеб непроизвольно перестает дышать, когда ощущает прикосновение. – Пидоры. Вижу же, что ебет тебя их бубнеж и.. как смотрят. – Давай из шараги отчислимся? Вдвоем проще. – рука в чужих волосах начинает дрожать. Понимает, что привязался. И допился. Сейчас случайно хлебал чужой блейзер под слабую улыбку. – Никакой нахуй суеты. А вообще, хоть бы до каникул дожить. – успокаивается. Глеб долго смотрит на Андрея. Колеблется, сомневается, потом мягко целует в губы. Сердце не бьётся - черт знает, как отреагирует. Глеб себе выдумал любовь до конца жизни, а Андрей, может, просто друга нашел. Но за коротким и странным признанием в симпатии не следует ничего. Тема переводится в иное русло - но все равно комфортно. Держать за руку.***
Каникулы не наступают вечность. Вторая неделя дружбы растворяется как обезболивающее в стакане воды утром пятницы. А третья - как пара этих таблеток в желудочном соке. В пятницу после тяжёлой недели и попытки хоть как-то сдать модуль. Мать оставила в гордом одиночестве. Поверила на слово, что в эту пятницу им ко второй. Андрей предложил на попутках доехать до соседнего города. К набережной, может. И эта идея казалась лучшей за всю жизнь. Андрей вовсе без ничего, Глеб с телефоном. Никто не останавливался, пока Глеб не попытался выскочить на дорогу. Андрей остановил. Приятно. Любой знакомый бы столкнул под машину. Водитель все равно тормозит, его немного заносит. Не особо он доволен этим резким торможением, но взволнованно спрашивает, все ли в порядке. Глеб оборачивается на Андрея, кивает и слёзно просит довезти до города. Мужчина колеблется, но потом соглашается. Глеб падает на заднее, Андрей на переднее. Подозрительно молча доезжают. И высаживают недалеко от магазина. До набережной час идти, может. Но Андрей предлагает идти десять. На немой вопрос в глазах - заводит в магазин. Топчутся возле прилавков. Андрей тихо говорит что нет камер. Продавщица не отрывая взгляда от телевизора спрашивает, выбрали ли товар. Глеба подводят к холодильнику с алкоголем. Не успевает продавщица спросить есть ли восемнадцать и паспорт - Андрей всучивает в руки бутылку водки и тянет из магазина прочь. Добегают до набережной за пятнадцать минут. Не лучшее решение, но Глебу почему-то нравится. Смотрит на бутылку в своих руках, на довольного Андрея, который вот-вот задохнётся. – На, хлебни.. – протягивает бутылку. – Напугал ежа голой жопой, блять. Крышка моментом слетает. Андрей присасывается к горлышку. Ближе к вечеру начала звонить мать. Куда ушел, почему не предупредил, когда вернёшься. Глеб по трезвому состоянию раздражался, но привык. А будучи пьяным от этой несчастной бутылки водки - был почти в бешенстве. – Заблокируй. – шепчет на ухо Андрей. По коже мурашки идут. – Ну наговоришь ещё хуйни. Кинь в черный.***
Возвращается к двум. Андрей снова, точнее как всегда трезвее. Спокойнее. Закрывает за Глебом дверь в его квартиру, разувается вслед за ним. – Сука такая. – почти визжит мать. В Глеба летит тряпка. Может, из-за нее Глеб и не теряет равновесие. – Черный список? Туда мать, да? – Отъебись. – ворчит, пытаясь снять один из, кажется, восьмидесяти кроссовков с восьмидесяти ног. – Я тебе отъебусь! По ебалу твоему проспиртованному так отъебусь, не опознают! Голос у матери дрогнул. Глеб едва нашел настоящую ногу. Андрея повел за собой. На крик матери "куда" - спокойнее крикнул "иди нахуй". Мать шипит, что завтра вместе с вещами выкинет сына на улицу. С Андреем вдвоем хватаются за ручку, захлопывая дверь в комнату. Свет не включил никто, особо не задумываясь. С улицы будто в окно фонарь светит, вот, все видно. Глеб идти сам едва способен. Не знал, что так уносит от алкоголя. А водку с горла тем более особо не пил, как-то так вышло. Андрей на себе доносит до кровати. Глеб падает головой на подушку, выдыхает глядя некоторое время в потолок. Кровать снова скрипит, вместо потолка над Глебом теперь Андрей. Дышать не получается. Ведёт рукой по щеке. Глеб краснеет больше, когда Андрей накрывает его губы своими. Никогда в жизни не целовался. Может, пытался понять, но не дошло. Андрей не напирает, не командует. Ждёт ответных действий, хоть какие-нибудь. Глеб приоткрывает губы, сжимает волосы Андрея, когда его язык скользит в рот. Колено упирается между ног. Кровать снова скрипит. Андрей отстраняется, убирает патлы со лба Глеба. А потом возвращается к шее. Оставляет мокрую дорожку из поцелуев, задирает футболку Глеба, ведёт по груди. Сползает ниже, ведёт языком по впалому животу. У Глеба перехватывает дыхание. Покорно приподнимает задницу, когда с нее стягивают замучанные этим днём джинсы. Сквозь ткань белья Андрей ведёт языком по члену. В голове Глеба мелькает мысль, что, может, есть что-то ненормальное в Андрее. А потом мысли испаряются, когда вместе с джинсами белье летит на пол. Андрей проходится по члену ладонью. Руки у него мягкие. За сухой ладонью следует язык. Андрей стреляет взглядом и Глеб готов уже кончить от этого вида. Падает головой на подушку. Смотреть стыдно. Андрей снова ведёт языком по члену. Обводит головку, берет в рот неглубоко, опираясь на бедра. Выводит языком по члену узоры, обводит каждую венку и снова возвращается к головке. – Блять, – Глеб говорит с придыханием. Одной рукой механически убирает волосы назад, когда его член снова берут в рот, но глубже. Со второй рукой Андрей переплетает пальцы. – Пиздец, Андрей.. Андрей в ответ мычит. Чмокнув, выпускает член изо рта и снова ведёт рукой. У Глеба снова перехватывает дыхание. Сильнее сжимает руку Андрея. Влюбился. Андрей ведёт по члену языком, пока с губ Глеба слетает стон. Мама точно услышит. По уши влюбился. Андрей берет глубже, насаживается, кажется, горлом. Глеб готов просить руки и сердца, всю жизнь провести, только.. Как идиот влюбился. Андрей двигает головой, втянув щеки. Глеб не сильно держится - стонет громче, точно не даёт матери заснуть, прогибается в пояснице, лишь Андрей изо рта не выпускал. Вел языком по члену, ещё чуть-чуть. Глеб выдергивает руку из хватки Андрея, кусает большой палец до боли. Не отвлекает. Совершенно. Может, приятнее даже. Андрей опирается уже о скрипящую кровать. Платиновые пряди сжимают крепче, Глеб держит, не давая отстраниться и кончает. Так случайно вышло, думает. Андрей вряд-ли обижается. Куда сплевывает - Глеба не ебет, Глеба волнует только то, что Андрей возвращается, ложится рядом, прижавшись. К себе прикоснуться не даёт. Хотя хочется. Обнимай сколько влезет, но ниже пояса не даёт спустить руку. Так и засыпают.***
Просыпаться снова почему-то одному было некомфортно. Помнил до мельчайшей подробности и мать, и свое "иди нахуй", и Андрея... Андрея. Щеки вспыхнули, но место рядом не потеплело. Где-то возле компьютера Андрей дремал лицом на столе. Судя по времени на телефоне, который спал на кровати рядом, с Андреем пропустили первые две пары. Мать не разбудила. Андрей перелег на стол, но не разбудил. Криво натянутая одежда сползла за ночь ниже, почти показывая Глебовы достоинства этой комнате снова. Просыпался Андрей неохотно - тормошил его за плечи долго, пока тот не поднял заспанный замучанный взгляд. От этого взгляда стало тепло. Пока Глеб собирался - Андрей успел сбегать домой за вещами. Идти с Андреем в шарагу спокойнее. Он что-то рассказывает и Глеб себя чувствует скорее не изгоем, а особенным. А ещё Андрей ловит руку, переплетает пальцы. Жмется ближе, другой рукой цапает за задницу перед самым корпусом. Охранника на входе никогда не было - вместо него на Глеба очень странно смотрит однокурсник, когда Глеб щипает за задницу Андрея. С Глебом особо не здоровались - зато сейчас ещё и очень косо смотрят, когда он за руку с Андреем доходит до задней парты. Тишина. А Серафим провожает грустным взглядом. Не улыбается больше, не шутит. У Глеба появился друг. Или передруг. Ещё страннее, чем словить Серафимов грустный взгляд - увидеть его с вещами над партой. Смотрит четко на Глеба, собирается видимо. Ставит вещи на тетрадь Андрея и, совсем не смущаясь чужим присутствием, спрашивает: – Я сяду тут? Свободно же? Андрей, кажется, скрипнул зубами. Взгляда не поднимал. Глеб смотрел на него - обиженного, напряжённого. Кажется вот-вот подорвется и даст по ебалу. Кладет руку Андрею на колено. Его это моментом осаждает. Перебрасывает взгляд с чужого рюкзака на Глеба. – Я же пустое место, да? – голос тихий. Как никогда. Глеба задевает это больнее, чем все шутки в адрес самого Глеба. Это привычно, ещё ни разу не возвращался домой без порции каких-нибудь мерзких шуток или унижений. – Пошел нахуй. – почти рычит Глеб в сторону Серафима. Сам Серафим такого взгляда не видел, наверное, никогда. Не то, что от Глеба - ни от кого. Да и Глеб не огрызался - парочку раз получил по ебалу за гневные высказывания и в целом замолк. – Что, прости? – немного наклоняется. Андрей откидывается на спинку стула, чтобы в него не врезались. Глеб готов был спалить к хуям каждого, кто был в этом кабинете. Когда-то Глебу искренне нравился Серафим. Время меняется - сейчас первым пулю в лоб получила бы не Маша, а Серафим. – Я сказал иди нахуй! – проорал на весь кабинет. Откуда-то присвистнули. Андрей снова подцепил Глебову руку. – Как скажешь. Больше никого не нужно было, кроме Андрея. Особенно с таким к нему отношением. Пустое место, никого тут нет. Ещё бы сел к нему на колени - Глеб бы... Всю пару думал об этом. Как бы размозжил голову каждого, кто попытался бы раскрыть рот на Андрея. Андрей крепко держал за руку. Будто не отпустит никогда. И так хочется начать верить в родственные души. Рождены друг для друга, сказал бы Глеб. Андрей сидел немного нервным. – Да хули ты, – толкает локтем в бок. Андрей так же полупустым взглядом смотрит вперёд. Сквозь всех. – Я ему за тебя въебу. – Да не в этом дело. – Андрей перестукивает пальцами по столу. Без его прикосновений ладонь кажется неполноценной. – Тут такое... – Что? Взволновался и Глеб. Растерянно смотрел, когда Андрей лез в свой рюкзак. Поднимал на Глеба неуверенный взгляд и аккуратно, не вытаскивая из рюкзака, показывал пистолет. Глеб, казалось, андреевы руки по локоть засунул в рюкзак. Очи округлились, челюсть отпала. – Ты, блять... – потерянно хватает ртом воздух. Андрей немного хмурится и кивает. – Ты что, сука, придумал? – хмурится, переходя на максимально тихий шепот. – Ночью я тебе говорил про то, что убил бы за тебя. – аккуратно начинает Андрей. Глеб подгоняет и просит говорить тише. – Ты ответил что тоже. – шепчет уже на ухо. Совершенно не вовремя пробегаются по телу от шёпота мурашки. – Так вот... Давай больше никто и никогда нас не обидит? И единственное, что может сделать Глеб, это едва заметно кивнуть и с дрожью выдохнуть "давай".***
Андрей в хентайных штанах сидел рядом. У него не было с собой вещей. Глеб таскал ебучий пистолет у себя, пил с горла водку и понимал, что за Андрея застрелил бы всех. Но менее страшно не становилось. В руках ещё и сигарета тлела. Шарага рядом провоцировала выстрелять все патроны. – Мы вместе. – Андрей заглядывает в глаза. Его рука на колене успокаивает. А если он ещё раз так спустится ниже, Глеб перестреляет хоть весь мир. – Пиздец, да? – улыбается нервно. Когда Андрей прикасается - Глеб отпускает сигарету. Когда переплетает пальцы - Глеб отпускает мысли. Звенит звонок на вторую пару. Мелодия. Мерзкая. Андрей плетется следом. Пытается остановить, когда Глеб, снимая пистолет с предохранителя, целится в звонок. Но вряд-ли сопротивляется слишком сильно. То, что вроде называется глушителем, не сильно-то глушит звук. Глеб пугается отдачи. Пугается вскрика уборщицы и почти рефлекторно стреляет в нее. Жаль, конечно. Андрей сжимает ветровку на спине. Шепчет что-то на ухо, но там только звон от выстрела. Но сделать больно Андрею - Глеб не посмеет. Крепче сжимает ствол в руках. – К нашей аудитории? – рука Андрея по спине скатывается ниже. Его прикосновения самые приятные. – Я бы... – выдыхает через нос шумно. А потом кивает. Не прячет пистолет - целенаправленно идёт к кабинету. Светит оружием. Откуда-то матерятся. Глебу не нужны свидетели. Не сейчас. В пустом коридоре выстрел идёт эхом. Отдача все ещё пугает, особенно когда до этого не держал в руках оружие. Отворяет дверь кабинета своего. Пусто. Преподаватель смотрит недоверчиво. – Молодой человек, вам что-то надо? Тройки ставил, сука. На хорошие работы. – Бля, ну чувак однозначно нарывается. – Андрей шутя обнимает за шею. – Шмальни в колено. Для профилактики. Глеб смеётся тихо. Преподаватель удивлённо вскидывает брови. А потом отшатывается к доске, когда на него направляют дуло пистолета. Глеб попадает с третьего раза в голову. Первый мимо, второй в предплечье, а третий.. третий завершает пробный период жизни, потому что полную версию не оплатили. Андрей подбадривает. Помогает перезарядить. Идут вместе. Странно стрелять в людей, но Глебу нравится. Нравится, как Андрей начал помогать. Приобнимал сзади, помогал целиться. Глеб не чувствовал себя одиноко. Глеб чувствовал, что прижмись Андрей чуть сильнее, у него встанет. Со второго этажа на первый. Спортзал был некрасивым. С низкими потолками, узкими раздевалками и скрипящими половицами. А ещё с очень крепкими матовыми окнами - никто не сиганет. Андрей настоятельно рекомендует набрать патронов в карманы, чтобы быстро перезаряжать. Глеб слушается. Собираются перед самой дверью. Андрей оглядывается. – Что такое? – голос у Глеба зашуганный. Ещё больше пугает то, как напористо Андрей прижимает к двери, ведёт языком по щеке. – Давай. Быстрее справишься - быстрее домой пойдем. – ведёт по груди. Рука скользит в штаны, Андрей мажет губами по губам. – Ну или тут. Как получится. Глеб сглатывает. Суматошно кивает, сжимает задницу Андрея. – Всех...? – вопрос выходит обрубленным. Андрей задумывается, руками проходится по внутренней стороне бедра. А потом резко убирает. – Оставь мне Серафима. Глеб кивает. Аккуратно заходят в спортзал. Андрей помогает найти ключ в подсобке физрука, запереть дверь. Не выберутся, суки. – Викторов! – кричит физрук, поднимаясь с места. – Негоже опаздывать... "– Давай.." – призывно шепчет на ухо Андрей. Глеб очарованный чужим голосом стреляет. Андрей обнимает поперек груди. Со второго выстрела попадает в грудь физруку. По залу проходится визг и крик. Среди всех Глеб вылавливает только удивлённо-напуганный взгляд Серафима. Сначала на истекающего кровью преподавателя, а потом на спокойного Глеба. Однокурсники кучковались. Глеб палил без разбора. Кто-то пытался добежать и свалить с ног, забрать оружие - этих Глеб укладывал как в шутерах; не отходил от узкого прохода к выходу. Дважды перезарядил, правда, с Андреем это было проще. Но дважды был близок к провалу. Андрей был в восторге, кажется. И от его признания в любви жить хотелось. И ещё больше обиды ко всем. За слова, что никому не нужен будет. Нужен, суки. Выкусите. Хлебните свинца. Из группы, кажется, не осталось почти никого. Серафим не смелел как раньше. Забился в угол, глядя только на Глеба. Андрей стоял рядом. Казалось, он его игнорировал даже сейчас. – Урод. – шипит Андрей. Глеб чувствует, что Андрей за что-то на него обижен. Серафим что-то ему сделал. – Дай пистолет! Но даже сейчас, когда пистолет был в чужих руках, Серафим смотрел на Глеба и его руки. – Глеб, блять, – единственное что смог выдавить. Андрей поднял дуло пистолета. – Я же для тебя пустое место, да?! – взгляд задерживался на Андрее. Только на нем. Его напряжённая фигура, растрёпанные волосы. Серафим будто не слышал. – Говори, мразь! Ни слова. Андрей стреляет. Первый в плечо. Серафим взвизгивает. От обиды - Глеб сравнивает визг со свинячим. – Пожалуйста, не надо! – зажимает рану, скатываясь вниз. И все ещё не смотрит на Андрея. Хотелось бы сказать, мол, не у меня пощады проси. Но срывается только командное: – Давай. Ещё парочку. От обиды Андрей выстреливает все патроны, что были. Закрывает глаза, отворачивает голову. – Тихо! – рывком разворачивает к себе, когда пистолет щелкает пустым. Обнимает крепко. Андрей неловко обнимает в ответ. – Я люблю тебя. – тихо бубнит на ухо, прижимаясь. Андрей кивает и повторяет то же самое попугайчиком. Патронов не осталось. Скатившийся на пол Серафим будто принципиально не смотрел на Андрея. Да и почему-то без ненависти, как каждый, кто был до него. Глеб сильнее сжимал руку Андрея, задавливая в себе остатки жалости. Когда взгляд Серафима стекленеет, Глеб слышит вой сирен. Сквозь матовое окно видит, что подъезжает полицейская машина. В этот момент приходит осознание, что "суки заебали" - не оправдание в суде. Тянет Андрея на пол, к себе, пусть не увидят сейчас, ещё хоть немного вместе. За руку тянет сильнее - но Андрей не опускается. Давай же, сядь! Обними меня хоть ещё раз. Посмотри, что мы натворили.. – Не бойся вой сирен.. – Задумчиво бубнит Андрей, отступая на шаг назад. – Они меня не видят. Глеб теряется. Начинает понимать, что чувствует в руке холодный металл пистолета. И всегда чувствовал. И Серафим смотрел на Глеба не потому, что презирал Андрея, а потому что не было в руках у него пистолета. – И только ты тут знаешь, что нас было двое.И потому что не было Андрея.