Слишком обычная школа...

Руки уже беспорядочно блуждали под свободной футболкой, пока губы обоих пытались слиться воедино. Страсти всё накалялись, и сил терпеть нарастающее возбуждение не оставалось. Он на несколько секунд отдалился и выдохнул с ухмылкой, тут же сняв мешавшую всё это время футболку одним махом. Той осталось лишь отлететь в угол комнаты и кротко оставаться на месте, собирая в себя скопившуюся за неделю пыль. Иногда пальцы путались в светлых волосах, однако их ловкость он оттачивал годами, мастеря оригами и… Погодите-ка. Он перелистнул сообщение в самый низ и тут же откинул телефон на другой конец дивана в отчаянии. Ну конечно, что ещё можно было ожидать от этого плута?! Под огромным сообщением с текстом, который Син Цю попросил максимально детально и серьёзно раскритиковать, красовалась небольшая строчка — если её можно было бы сделать таким же мелким шрифтом, каким дополняют разные странные условия в договорах, жестокий писатель сделал бы её ещё меньше: «Ой, забыл сказать. Я попробовал написать по Сяо и Итэру, тебя же не смущает?» Только-только проснувшаяся Люмин остановилась в дверном проёме и, протерев глаза, пристально вгляделась в силуэт друга на диване. Она даже не поняла сначала, что это человек вообще — Чун Юнь согнулся пополам и с закрытыми руками что-то бубнил таким страдальческим тоном, будто у него кто-то умер. Он что, плачет? Тот поднял на неё широко раскрытые пустые глаза, и тогда она поняла. Умерла вера в человечество. Она, уже предполагая, кто за этим стоит, с хихиканьем подсела к Чун Юню и спросила, что «он» учудил на этот раз. В ответ качание головой, всё более интенсивное по мере воспроизведения прочитанного в голове. Только теперь мозг искусно подставлял во все эти сцены его друзей! После тяжёлого вздоха рука всё же потянулась обратно к телефону, пока в мыслях пролетали мольбы о том, что Син Цю уже перевёл тему с… этого. Чун Юнь заметил пропущенный видеозвонок и, переглянувшись с лохматой, еле держащей глаза открытыми Люмин, которая всё равно кивнула, перезвонил. Удивительно, но его приняли почти сразу, и обеспокоенное лицо Син Цю в экране заставило заволноваться даже засоню рядом. Тот судорожно что-то проверял в телефоне, после посмотрел на Чун Юня и дрожащим голосом выдал: — К-кажется, я отправил это Итэру… — и без того светлые волосы поседели, а лицо побледнело до прежнего оттенка волос. Он собрался было подскочить и побежать к другу, как Люмин озадаченно остановила его. — Что отправил? — То, что он не захочет видеть никогда, вообще никогда, и я бы хотел никогда не видеть, — пролепетал выпускник и вернул взгляд к экрану. Син Цю продолжал смотреть то ли с виной, то ли с шоком. — Нужно срочно удалить это, пока он не прочитал! — А, не волнуйся. Сейчас принесу его телефон, он остался у нас в комнате, — он непонятливо уставился на подругу, и та невзначай дополнила. — Итэр у Сяо ночевал, а телефон в комнате оставил. — Не волнуйся, Юнь-Юнь, я пошути… — Син Цю теперь даже не пришлось отыгрывать шок на лице. Искренне удивлённые голубки переглянулись, и лицо Чун Юня покрылось таким красным оттенком, Люмин аж испугалась, не задыхается ли он. Син Цю сначала рассмеялся, а после принялся утверждать, что так и знал. — Я не хочу знать подробностей, я не хочу знать подробностей, я не хочу знать подробностей… — это звучало, словно мантра для изгнания всего зла, однако звонок с Син Цю не сбросился, а оттуда послышалось: «А я хочу!» — Сяо сказал, что Итэр пришёл к нему ночью и попросил одеяло, но они не нашли лишнего, поэтому он укрылся его одеялом и уснул так. Всё ещё спит. Совсем скоро в гостиной показался один из обсуждаемой парочки. Сяо казался более расслабленным, чем обычно, даже когда просто проходил мимо. Люмин и Син Цю многозначительно переглянулись, и только тогда тот заметил одноклассника в экране. Посвятив писателю целый взмах (!) рукой, он скрылся за стеной и не выдавал более своего присутствия. После этого пошла обычная болтовня, к которой постепенно присоединялись и остальные участники ночёвки. Итэр вышел одним из последних, но выглядел бодрее всех. — Кто-то сегодня хорошо спал? — уголок губы растянулся до полуулыбки, и Люмин подпёрла голову ладонью, провожая взглядом вошедшего. Тот хмыкнул и уставил руки в бока. — Хвастаешься? Ночная воровка! — Кто бы говорил, — она скрестила руки на груди и переглянулась с Чун Юнем, который от этой ситуации смущался так, будто это он спал с Сяо сегодня ночью. Голый. На виду у всех. От одного представления всё тело пробили мурашки, и он покачал головой самому себе.