***
Дорога до «Аквамарина» в общественном транспорте прошла в напряженном молчании. Возможно, Арлетт обиделась на неё, возможно, слова показались ей грубыми. Поэтому она не знала точно, почему подруга молчит. Декко прекрасно понимала, что и у Арлетт своих проблем хватает, быть может именно потому она без конца хмурилась, когда ей казалось, что Эстер этого не видит. Подпольные бои много прибыли не приносили а на что-то требовалось жить, и ни о каком прекрасном принце думать не стоило. Больше всего девушка боялась, что подруга воспримет вопросы об образе жизни не просто как слова, сказанные исключительно из усталости и нежелания долго рассказывать, а начнет что-то подозревать. Ведь Эстер не просто так взялась за такое дело, но об этом никому знать не следовало. Она и так не хотела рисковать подругой. Улица, по которой они шли, постепенно заполнялась фонарными огнями и компаниями, но это никак не могло убрать липкое чувство страха. Самому району нельзя было присвоить звание «престижного» или «уровня среднего класса»: сплошные пятиэтажные дома с убогими однокомнатными квартирами, небольшие забегаловки и игровые автоматы, едва ли производившие впечатление лучше, чем обычные трущобы. Если пройти дальше, можно было найти барахолку, а в глубине — настоящий черный рынок. Это определенно не то место, где любой здравомыслящий шевионец захочет прогуляться вечерком. По спине Эстер периодически пробегали мурашки, словно кто-то наблюдал за ней из темной подворотни. Но Декко и Арлетт знали здесь почти всех завсегдатаев и могли спокойно бродить. Знали они и границы дозволенного, не стремясь нарваться на неприятности. Взяв подругу под локоть, Эстер быстро зашагала прочь и вскоре вышла на более оживленную и безопасную дорогу, где смогла с облегчением выдохнуть. — Вот почему этот райончик всегда вызывает у меня мурашки? — пробормотала Арлетт, оглядываясь назад и ежась, в попытке сбросить с себя это неприятное чувство. — Если я скажу, что мне он чем-то нравится, ты меня прибьешь? — негромко спросила Эстер, взглянув в лицо подруги. У Арлетт не было особых причин недолюбливать этот район, но, вероятно, такая бесстрашная и в тоже время осторожная особа, как она, в целом, не могла любить то, что вызывало у нее опаску и зябкое чувство тревоги. — А зачем мне это делать? Если ты мне заявляешь подобное, не значит ли, что тебя там уже чем-то обработали или огрели? — начала громко возмущаться она, наигранно отталкивая Эстер и приподнимая светлые брови. Её светло-русые локоны подпрыгивали на плечах, в то время как она активно жестикулировала. Эстер лишь расцепила их руки и, загадочно улыбнувшись, побежала вперед. — А ты догони и проверь, трусиха, — выкрикнула Декко, сорвавшись с места. Она специально завела этот разговор перед последними секундами красного цвета на светофоре, и теперь бежала через пешеходный переход, задыхаясь от смеха. — Эй, ты, я тебе сейчас покажу, кто тут трусиха, длинноногая ты зараза! — Эстер слышала, как подруга догоняет ее, несмотря на постоянный шум машин и толпы людей. Улыбка на ее лице не сползала до пункта назначения, хотя нынешние обстоятельства жизни Декко, которые она вынуждена была скрывать от всех, ее омрачали.***
Немного запыхавшись, подруги достигли бара почти одновременно. Невысокая Арлетт, уставшая от бега, послала ее погулять в «одно место» со своими шуточками, поправив платье перед входом. Эстер лишь посмеялась и, распустив длинные волосы, зашла за ней следом. «Аквамарин» встретил их мигающими лампочками на вывеске и шумом, исходящим от обычных людей и полукровок, которые в очередной раз что-то праздновали. Чистокровные же считали, что это место слишком грязное и вшивое для их сверкающих чистых ног. При каждой подобной мысли, Эстер превращалась в кипящий чайник, готовая вот-вот «завизжать» от раздражения. Но как бы ей не хотелось быть активисткой и выступать с протестами, которые, кстати говоря, были частым явлением среди наядского народа, она этого сделать не могла из собственного благоразумия и, пока ещё, здравого рассудка. История была запутанной, ведь изначально в мире Старленда людей не было совсем. На Восточном континенте господствовали четыре народа, разделенные стихиями, соответственно разными дарами звезд и враждой, не смотря на то, что в их природе было родство. Отсюда и пошло слово «чистокровные», в их жилах текла магия, в отличии от обычных людей. Но создателям всего, звездам, не пришлось по душе кровопролитие, поэтому они жестоко наказали тех, кто стремился и развязал войну. Тяга к саморазрушению и жажда до чужих земель никуда не делась с поколениями наяд, но они стали замечать неладное — многие из них стремительно слабели, бессмертные теряли свои силы, а поэтому участвовать в нескончаемых сражениях было все сложнее. Так и появились люди, во многих еще в двадцатом веке прошлой эры так и не пробудилась магия, поэтому началась новая эра смешения — смешения крови людей и наяд. С того момента бессмертные больше таковыми не являлись — средняя продолжительность жизни чистокровных наяд сократилась до четырехсот лет и уж тем более сейчас все лишь ухудшалось. Поэтому появился значительный конфликт расс, который в очередной раз родился из-за ничтожных различий и человеческих зависти и алчности. Арлетт продефилировала мимо барной стойки, даже не удостоив взглядом посетителей и бармена, с которым она, кажется, флиртовала на прошлой неделе. Эстер же себе такой неосмотрительности не позволяла, потому довольно быстро просканировала бар глазами на наличие мутных личностей. В глубине, за дальним столиком у заклеенной разноцветными картинками стены, сидел парень и две девушки. Он явно пытался их закадрить, но, похоже, попытки не увенчались успехом: одна из них скривилась, насмешливо изогнув бровь. Пару человек разместились за барной стойкой и столиками, но основная масса сразу повалила на танцпол, куда и направлялась ее закадычная подруга. Ее горчично-оранжевое коктейльное платье выделялось среди толпы, делая девушку центром внимания. Но Эстер не могла не признать, что фигура Арлетт была спортивным воплощением идеала, из-за чего приковывала все взгляды мужского пола своими формами. Посмотрев вниз на свои джинсы на низкой посадке и темно-синий топ под джинсовой курткой, Эстер лишь довольно покачала головой: её никогда не тянуло напяливать на себя платья. Зачем этот непрактичный кусок ткани вообще придумали? Контингент бара, да и вообще его задумка, всегда удивляли Декко. Не то, чтобы дело было в ее старых привычках, вовсе нет. В послеполуденное время бар посещали вечно тусующиеся подростки, ещё не вылезшие из пубертатного периода. А ближе к полуночи, когда нагулявшиеся и выпившие лишнего расходились, бар превращался в место подпольных боёв. И именно в это время здесь было намного жарче обычного: лилось море более качественного и дорогого алкоголя, а в обиходе наблюдались немаленькие деньжата, которые, следует упомянуть, Эстер очень любила прикарманивать законным путем ставок, как бы абсурдно это не звучало, ведь подпольные бои были запрещены в Этуальдо. Но ее подруга неизменно в них побеждала, поэтому на риск идти определенно следовало. Сегодня девушка была не в настроении плясать и веселиться: сказывалась усталость дня и, в принципе, всей прошедшей недели. Отпустив подругу танцевать, она уселась на угловой стульчик около барной стойки, заказав не ту самую новую выпивку, которой заманила ее сюда Арлетт, а давно знакомый напиток. Коктейль не представлял собой ничего необычного: смесь подслащённого рома, лайма и содовой. Но алкогольному гурману Мэрион-Рэймонд-Эстер он всегда заходил на «ура». Правильно говорят, привычка — вторая натура. Вот и от привычки жить с комфортом она избавиться не могла, и даже, если что-то, к примеру, алкоголь, был ей не по карману, она все равно любила себя баловать. Благодаря своей работе, она могла позволить себе многое, но это означало бы, что ей придется зарегистрировать свой личный счёт в банке. В данном случае уже никакие поддельные документы не сработали бы, — а это был единственный выход — поэтому приходилось терпеть, но это не ухудшало жизнь Эстер. Девушка была только рада — полная свобода, дающая возможность сорваться с места в любой момент. От свидания с мыслями и алкоголем её отвлек парень, которого Декко заприметила на входе в бар. Из-за полутемного освещения и ярких бликов светодиода она плохо различала даже черты его лица, но смогла узнать по запаху, которому ее наядский них был чувствителен: лишь из-за аромата родной для Эстер морской соли и можжевельника, молодой человек привлек ее внимание. На изрядное удивление девушки, парень никак на нее отреагировал. Всего лишь сел рядом, словно случайно, но Эстер не верила в случайности, потому решила пойти в наступление первой. Она не любила злорадствовать, не всегда видела в этом смысл, но никак не могла упустить возможность едко подшутить: — В жизни каждого мужчины наступает момент, когда согласие женщины пугает больше, чем отказ, — Эстер уже не помнила, где вычитала эту шутку, но смешной она казалась до сих пор. И, скорее всего, только ей… Марвин медленно повернул голову к незнакомке, что сидела на соседнем барном стуле и попивала коктейль, облокотившись на стол локтями. Смеясь над своей же шуткой, она не выглядела как подвыпившая студентка, казалась не такой, как все остальные посетители. Нет, она была кем-то более глубоким, со своими секретами и тайнами, что даже в отблесках прожектора Коди сумел это отметить по ее позе и манере держаться. И в этот самый миг сокровенные тайны и секреты незнакомки следователю Марвину Коди захотелось узнать больше всего на свете. Поняв, что девушка насмеялась и ожидает ответа, он попытался его сформировать, в итоге выдав нечто нечленораздельное: — А…эм, согласен, — сам удивляясь своему заиканию, Марвин отпил из стоящего перед ним стакана. Нет, это были не последствия алкоголя — у него была его непереносимость. Это было нечто другое. Не присущая ему растерянность. — Ты не так все поняла. — Если не секрет — расскажи, — предложила незнакомка, поворачивая голову и весело усмехаясь. Сделав невероятное усилие над собой, Коди отключил любые свои подозрения, которые могли возникнуть из-за его профессии и вечных опасений по поводу и без. Он был на задании, но объект должен был явится сюда лишь через час, так что у него было время в запасе. — Хм-м, это долгая история, — Марвин был не из тех, кто любит открываться людям, а тем более — незнакомцам, ведь он агент БНР. Но эта девушка… Он не знал, как это описать. Незнакомка неуловимо притягивала его. К обычной заинтересованности женщиной примешалось спонтанное желание открыться самому. — Ну, если… в общем, одна из тех девушек — моя бывшая одногруппница. — Дай угадаю, с которой ты встречался? — перебила его девушка, не отворачивая головы и внимательно разглядывая лицо Марвина. Подобное поведение совершенно не сочеталось с весёлым тоном собеседницы. — О, нет, я же говорил, что история длинная. Не может же все быть так просто, — теперь уже у него появились смешинки в голосе. Марвин повернул голову и тоже принялся разглядывать девушку. В полутьме, нарушаемой лишь мелькающим светом, это было сделать трудно, но он отметил, что волосы у нее были насыщенного каштанового оттенка, который блестел неоновыми тонами светодиодов. Аккуратные, мягкие черты лица и глаза… Вот здесь Марвин уже откровенно начал пялиться. Глаза были не то голубые, не то прозрачные. Прозвучит пресно и клишированно, но он в действительности никогда таких не видел. Тряхнув головой, Коди очнулся от странного транса и продолжил рассказ: — Вторая девушка — подруга первой, училась тогда на курсе моего друга. Они-то как раз и встречались. Его я прикрывал перед преподавателями и она свою приятельницу тоже, когда оба прогуливали. Пропуски, на самом деле, были строго запрещены. Как и отношения в университете, — сказал Марвин, деликатно умолчав о том, какая в действительности была академия, чтобы не спугнуть девушку. История для Коди ничего не значила, но это было воспоминание — одно из немногих смешных. Ведь это был и есть его единственный друг. — Я неоднократно уговаривал его прекратить эти глупости, но он ни в какую. Люблю и всё. В итоге, его новоиспеченная девушка нашла у него в кармане джинсов чужую помаду. Понятное дело, расстались. До сих пор смеемся с ее подругой над этим, ведь это мы тогда ему подкинули. Понимали оба, что ничем хорошим эта история не закончится — вышвырнут обоих из университета, и все. — Ну ты даёшь, однако. Прямо начальник, но заботливый, — прихлопнув ладонями и сверкнув глазами, произнесла девушка. — Почему же начальник? — Потому что решаешь за других, — это было все, что она сказала, пригубив ещё из своего стакана. Марвина зацепило то, что она не стала осуждать. Поняла без объяснений, что он хотел как лучше для друга.Вполне вероятно, она лишь насмехалась и не прониклась сутью, но он не хотел в это верить — с чего его обуяла такая вера в человека понять было не дано. Марвину показалось, или проснулась его давно забытая доверчивая сторона? — И что же сегодня было? — спросила, всё с такой же заинтересованностью, девушка. — Она сделала вид, что ничего не знает. Правильно с ее стороны, но я удивлен, что они до сих пор поддерживают связь. Видимо, совести с каждым поколением становится все меньше, — промолвил Марвин, пригубив воды из стакана. — Неудивительно, я бы тоже так сделала. Хотя и много противоречий в вашей дружбе с такими секретами, — задумчиво, уже без прежнего веселья, изрекла незнакомка, вглядываясь в глубину танцпола. — Кого высматриваешь? — Подругу свою, — На лице ее ничего не отразилось, но что-то подсказало следователю, что он переступает в некоторой степени опасную грань: та явно сомневалась, говорить ли Марвину. Переведя взгляд на тянущуюся барную стойку, незнакомка остановила взгляд на кудрявой девушке. Она громко разговаривала с барменом, но недостаточно, чтобы услышать что-то с такого расстояния. Он явно не хотел привлекать внимание клиентов, потому аккуратно вылез из-под стойки и схватил ее за руку. Незнакомка продолжала украдкой следить за всем происходящим. Марвин уже готовился вмешаться, когда бармен тряхнул девушку. Она не осталась в долгу и врезала ему кулаком по лицу. Марвин, имевший боевую выучку, прекрасно заметил, что удар у неё что надо. Бармен отшатнулся, матеря и проклиная девушку, а незнакомка тем временем уже направлялась к выходу, абсолютно бесшумно проскользнув мимо самого Марвина и бармена, подхватив под локоть подругу. Когда они выходили, что-то с оглушающим хрустом разбилось. Марвин моментально повернул голову: с настенного бара упала целая полка бутылок с темной жидкостью. В считанные секунды алкоголь разлился, пару осколков срикошетили бармену по ногам и рукам. По вине закатанных рукавов, некоторые осколки оставили кровоточащие порезы. Марвин же мог поклясться, что видел, как свободная ладонь таинственной незнакомки качнулась в направляющем жесте, а уголок ее рта дернулся в тот момент, когда она скрылась за дверью.