«Надо не производить впечатление, а выражать себя.»
Три дня пролетели бы быстро, но неделя, на удивление, прошла ещё быстрее благодаря сайту знакомств. А его брат будто бы и не заметил его отсутствия. За это время в окружающем мире скорее всего успело произойти куча событий и ещё больше катастроф, но Жюлиана полностью поголтили работа и переписка в телефоне. Информации удалось добыть очень и очень много. Артур Де Клермонт-Марбо действительно был невероятно скандальной личностью, словно он был медом, а экстравагантные и эпатажные ситуации — пчелами. То, что было известно Диате, теперь знал весь город. Главное сплетней было то, что Клермонт бил свою восьмилетнюю дочь и новоиспеченную жену. Об этом даже сообщили в новостях и неделю назад на него завели дело. Имя свидетеля осталось тайной, даже в отчёте баз полиции его не было. Но банде оно и не требовалось. Взломать базы охранной системы, к которой был подключен Артур не составило Делапорту никакого труда. В последние несколько дней Клермонт не покидал своего дома, а жена от него съехала, подав на развод. Следом получив доступ к его телефону, Жюлиан обнаружил купленные три дня назад билеты на рейс через две недели. Собирался в отпуск или планирует побег? Билеты были на одного человека, потому Жюль склонялся ко второму. Пока Жюлиан собирался к Эйму, причесывая непослушные кудри, он, параллельно, строчил сообщение в телефоне с улыбкой на лице, которая светилась своей искренностью. На сайте знакомств он был зарегистрирован уже очень давно, около двух лет. Всегда это было глупо и безрезультатно, но буквально два дня назад Жюль в этом усомнился. Общение в интернете всегда было Делапорту младшему куда ближе, по многим причинам. Не то чтобы это помогало ему выдавать себя за кого-то другого, нет. Это давало гарантию, что если он напортачит — можно убежать. Удалить переписку и забыть об этом. В реальной жизни все было сложнее и это иногда пугало. Сообщение Наэля не перевернуло мир Жюля с ног на голову. Обычное предложение познакомиться, но без какого-либо намека на пошлость, это определенно было необычно. Может ему наконец удалось найти нормального парня? На аватарке у него стояло несколько фото. Первое, как он объяснил, с его любимой картиной. Жюль не сильно разбирался в искусстве, но эту узнал. На фоне светло-голубых небес восходит сияющее солнце. А два маленьких ангелочка с бежевыми крылышками смотрят друг на друга, подперев детские головы ручками. На второй был он сам, точнее его селфи. Первыми привлекали внимание его глаза, как зачастую бывает у наяд. Яркие и светло-зеленые, они напоминали поляну свежей весенней зелени. А блондинистые волосы с золотистым отливом дополняли их и создавали образ идеального принца, каким его обычно описывали в сказках. Прямой, точно королевский нос и пухлые губы. Совершенство, в которое Жюлиан пытался не влюбиться с первого взгляда. Наэлю было двадцать три года, Жюлю нравилось общаться с одногодкой. Была точная гарантия, что у них найдется огромное количество общих тем для обсуждения. Знать бы еще только где Наэль живет, любопытства ради. Они прообщались все время, писали друг другу незамысловатые текстики о всем, что видели вокруг. Сокровенное оставалось в тайне, для него ещё было слишком рано. Наэль: Что делаешь?Жюлиан: к брату собираюсь
Опасения по поводу того, что он общается с незнакомцем полностью не угасли. Но, вероятно, путь к доверию Жюля Наэль проложить смог.Жюлиан: а ты?
Наэль: Тащу свою задницу на одно из скучнейших и бессмысленных мероприятий в своей жизни Наэль: Ну хоть кормить вкусно будутЖюлиан: что за мероприятие?
Подумав, он добавил.
Жюлиан: если не секрет, конечно:)
Наэль: Да так, родителям важно чтобы я присутствовал. А я считаю, что это какая-то подстава Наэль: Не хочу тебе голову забивать своими проблемами. Наэль: Хорошо провести время с братом!Жюлиан: спасибо)
Все, что он смог ответить. Жюль хотел бы написать, мол, ничего он ему не забивает, но не успел. Почему-то его настроение от этого сразу же испортилось.***
Спустя двадцать минут Делапорт с ноутбуком уже был у входа в «Луну». Днём она выглядела довольно пусто и неприметно. Внутри не было никого кроме двух человек, сидящих за барной стойкой, и бармена, приветило улыбнувшегося Жюлиану. Аккуратно открыв скрытую дверь и проскользнув на лестницу, Жюль прислушался. По звукам никого, но он, не делая шума, быстро спустился и тихонько подкрался к двери, которая оказалось полузакрытой. Подслушивать Жюлиан не любил, но когда дело касалось его брата это было необходимо. Эймиан был почти что безумен в отношении защиты своих близких, но себя зачастую не щадил от слова совсем. К тому же никогда этим не делился и не давал заметить остальным, от чего становилось трудной задачей ему помочь. Прислонив ухо к проему и прижавшись спиной к стене, Жюль не удивился, когда услышал голос Гамаля. Подглядывать Делапорт не решился. — Не думаю, что что-то может ее привлечь. Всю неделю она вела себя одинаково, как будто бы у нее хреново расписание. — Его голос оставался абсолютно спокойным, но Жюлиан был знаком с Фриманом слишком давно, чтобы не распознать скрытое раздражение. — Она как будто бы застряла в одной точке и не хочет что-либо менять. Мы с ней пересекались уже два раза, она не меняет своего мнения. Мне уже кажется чисто из принципа. — Делапорт младший слышал то, что он хотел сказать, но не произнес «уперлась как баран». Но у него не было ни малейшей идеи о ком они говорят. — Видел её с Декко? — Видел. Снова ничего особенного. — И вот тут Жюлиан понял. Эту девушку он видел буквально пару раз и то мельком. Арлетт, подруга Филиси. Но почему она их интересует? — Значит прекращай слежку. Захочет — придет и попроситься сама. Не передумает — ее осознанный выбор. Мы сюда никого насильно не тащим. — Прозвучало зловеще, но для Эймиана вполне ожидаемо. Но Жюлиана удивило не это. Неужели он хотел включить ее в банду? — Понял о ком речь? — задумавшись, Жюль не вслушивался в их разговор и потому на автомате ответил, забыв в каком он положении: — Да. — И тут же закрыл себе рот ладонью. — Тогда, Жюлиан, зайди сюда, будь добр. — Голос его брата прозвучал почти что одобрительно. Жюлю показалось, или Эймиан с самого начала знал, что тот подслушивает. Но для чего он хотел чтобы Делапорт младший знал содержание этого разговора?***
От скуки в голову всегда приходят дурные мысли. К этому выводу Гамаль пришел довольно давно, но когда скучно фраза обретает другие смыслы. Такие, как например: дурные ведь не значит плохие. Фриман никогда не работал наемником, но всё же приходилось выполнять разного рода заказы. К сожалению или к счастью, он никогда не работал с заказчиками очень долго. Всё из-за, как их сами называли те самые заказчики, взбалмошного характера. Почему-то все всегда считали, что законопреступники являются абсолютно бесчувственными людьми. Им указали на цель, они с каменном лицом выполнили порученное задание и все. А так не бывает. Лично Гамаль чувствовал и очень много. Он был в состоянии убивать людей, наяд и его не душила совесть по этому поводу. Он выживал и не пытался оправдать себя этим, но всему свои пределы. Единственное с чем он не мог смириться это то, что те, на кого он зачастую работал начинали считать, что им позволено все и Фриман будет плясать под их дудку. А Гамаль их в этом разочаровывал. Он никогда не собирался становиться мальчиком на побегушках у людей, которые не считают чью-то жизнь чем-то весомым. Бесчувственными были не наемники, а люди, на которых им приходилось работать. Но Фриман довольно редко об этом задумывался. Даже если это и было правдой, кому какое дело? Никого это не волнует. Для полиции одного факта того, что был нарушен закон хватало, а кто кого нанял уже не имело значения. Про обычных людей и наяд нечего было и говорить, у всех свои проблемы и каждый решает их по своему, не сильно думая об остальных. В целом, так поступал и сам Гамаль. Фриман, как и любой нормальный человек мог чувствовать разные эмоции. Но почему-то тем же заказчикам казалось, что если это правда он обязан их проявлять, показывать миру. А если он не показывает, соответственно, он вообще ничего не испытывает. И какого же было их удивление, когда обнаруживалось, что Гамаля начинало что-то не устраивать. Вот так и закончилась его не начинавшаяся карьера. И Фримана это устраивало, он был доволен тем, что имел сейчас. Но иногда были такие моменты, когда все было слишком хорошо. И хотелось совершать что-то безумное, безбашенное ради развлечения. Когда у него скапливалось много эмоций, которые ему требовалось выплеснуть, в голову приходило одно — ринг. Именно туда и направлялся Гамаль, предвкушая предстоящее веселье. В его понимании, действительно, было весело бить людей. Тем более когда они сами того хотят, не для этого ли участвуют в подпольных боях?***
Спустя несколько минут, он даже не заметил, как оказался перед «Аквамарином», хотя совершенно не собирался приходить именно сюда. «Собирался.» — шептал ему внутренний голосок, но Гамаль не хотел его слушать. На улице уже было темно, когда Фриман не спеша вошел в бар. Толпа уже была месте, но бои еще не начались, потому что лампы над рингом еще не были включены. Гамаль, не сильно стараясь, все равно пришел вовремя. Недалеко от ринга он заметил разминающуюся Арлетт. Светлые волосы были собраны в тугой хвост, открывая спортивный топ который закрывал только грудь и оголял живот. Прогнувшись в пояснице, она ладонями касалась пола, демонстрируя и гибкость, и свою пятую точку. Кому что. Гамаль оценил и то, и другое. Прислонившись к дальней стене плечом, он наблюдал как блондинка обвязывает свои руки красными кусочками ткани, в качестве защиты костяшек пальцев. Ее лицо выглядело сосредоточенным, но в тоже время самодовольным. Будто бы она уже знала, что победит. И так было каждый вечер, с тех пор, как Вайс здесь появилась, словно ритуал. Это определенно было сексуально, такая уверенность в себе и в своих силах. То, как она заходила на ринг первой. То, как она становилась в боевую стойку с вызывающей усмешкой, глядя на противника. То, как она расчетливо наносила удары, ни секунды не сомневаясь. Арлетт была привлекательной и Фриман уже успел узнать насколько, хотя порой казалось, что ее притяжению нет предела. Сдаваясь, Гамаль признал причину, по которой пришел сюда. Увидеть ее. Подраться, но не с ней, у нее на глазах. Неужто ему захотелось произвести на нее впечатление, начать как-то действовать впервые за столько месяцев?***
Отключить все чувства было легче легкого, а любые посторонние мысли еще проще. А силу, глубоко запертую внутри, Арлетт сдерживала. Сейчас не время и не место. Набрав полную грудь воздуха, она выдохнула через рот и смерила взглядом противника. Протягивать руку было уже рефлексом. Как только потная, липкая ладонь схватилась за ее, Вайс сжала ту что есть мочи. Противник чуть скрипнул зубами, а она усмехнулась. Это было необязательно, но видеть вспышку страха от неопытности было смешно. Потянув за ниточку своей силой, которая связывала всех с творителями, Арлетт нащупала приглашение звезд на дуэль. Вайс мысленно прикоснулась к нему и почувствовала как по спине прошлась дрожь, словно искорки тока. Мысленно произнесла свою клятву, слова которой даже не учив, она все равно знала. Как только они разошлись по разным сторонам ринга, рефери объявил начало боя. Арлетт угораздило взглянуть в зал в последний раз и она увидела его. Не испытав большого шока, она все равно удивилась. Здесь Вайс видела его впервые, хотя он наверное, часто сюда приходил. Быстро отвернувшись, она едва не получила в бок, а следом и по носу. Мысленно дав себе пощечину, Арлетт тут же пошла в наступление. Молодой парнишка — ее противник, видимо подумал, что победа у него в кармане. Но минутная слабость Вайс означала для него лишь еще больший напор с ее стороны. Бой действительно не продлился долго. Буквально через несколько секунд парень сам дал вырубить себя, избавив Арлетт от лишних заморочек. Толпа была разочарована, сегодня не пролилась ни капли крови. Вайс, честно признаться, тоже ожидала большего. Не использованная энергия бурлила в ее венах, подначивая на что-то, что ее мозг был не в состоянии понять и, вероятно, посчитал бы лишним. Глаза сами собой разыскали учинителя ее минутной слабости, который не сдвинулся с места, все также впиваясь в нее взглядом. Сами собой ее кулаки продолжали сжиматься и захотелось прикрыть голый живот, будто бы она была перед ним каким-то, звезды знают каким, образом уязвима. Рефери на периферии зрения объявил ее победу, подняв в воздух ее руку. — Я чувствую ваше неудовлетворение, так что сегодня бонусом станет бой любого желающего с нашим вторым победителем. — Он указал рукой на выходящего громилу по имени Джаред, которого Вайс недавно с трудом отделала. Но все же отделала, оставив ему на память сломанную челюсть и запястье. Она определенно была очень довольна собой, особенно теперь, когда он даже опасливо на нее поглядывал. Пришлось сжульничать, использовав капельку своей силы, чтобы ускориться, но Арлетт лишь экономила свои физические силы. Она смогла бы победить его и так. Почему-то еще до того как Гамаль поднял руку, Вайс уже знала, что он это сделает. Черт бы его побрал. Рефери, конечно, не упустил этого. И то как загорелись его глаза, при одном только взгляде на мышцы добровольца, подсказало Арлетт, что сейчас произойдет. — Молодой человек. Да-да, вы у стены. — Пальцем он указал… Конечно же, на него. Вайс заковыристо выругалась про себя, потому что понимала, что если тот победит, ей придется следом сражаться с ним. И опыт подсказывал ей, что будет это ой как нелегко. Тем более она не понимала чего ради он это делает, и это раздражало ее еще больше. — Прошу на ринг, если не боитесь. В адрес Гамаля это звучало как несмешная шутка или глупо брошенный вызов. Он не выглядел как человек, который чего-то вообще боится. И речь шла даже не о его атлетическом телосложении. Дело было во взгляде. Чернильные глаза не боялись, они устрашали. Всех по разным причинам. Некоторые боялись погрязнуть в их тьме, некоторые боялись увидеть там смертный приговор, а некоторые боялись возжелать недостижимое. Арлетт не причисляла себя ни к одному из этих типов, но она определенно предпочла бы опасаться его. Но не бояться. Описать реакцию Гамаля Вайс было сложно. Ее вообще не было. И даже нельзя было сказать ждал он подобного или нет. Сложив руки на груди, Арлетт прошла к выходу, прямо навстречу ему. Оказавшись на одном уровне, на одной ступеньке, он чуть наклонился в ее сторону, не поворачивая головы. Вайс еще более отчетливо почувствовала их разницу в росте. Она была даже ниже чем его плечо. Как унизительно. — Не отводи взгляд, договорились? — Арлетт с трудом удержала себя от того, чтобы повернуть голову, иначе она бы врезалась ему в грудь носом. Столько всего вертелось на языке, а Вайс смогла лишь отрывисто кивнуть, за что себя проклинала. И как это, мать твою, понимать? Что за угрозы, недоделанный ты придурок? Арлетт могла сделать только один вывод. Весь ее адреналин ушел в красноречие и если она им воспользуется, ей будет несдобровать. Так что она как можно быстрее обошла ринг и встала у края толпы, все еще в смятении. И как бы Вайс не хотелось проигнорировать этот факт, но она не отводила взгляда. И из-за его просьбы и из-за того, что не могла. Будто бы специально провоцируя его, она сама переступала не ощутимую черту. Арлетт вернулась на то место, где минуту назад стоял он. «Ну а что на это скажешь?» — Спрашивала она взглядом. Пока они заключали договор, Гамаль не смотрел на нее, но по какой-то причине усмехался. «Заметил.» — Подумала Вайс и тоже улыбнулась. Бой начинался медленно и Джаред, по-видимому, решил ждать наступления от Гамаля. А тот стоял, чуть ли не с опущенными руками, подначивая напасть. Рукава черной рубашки он закатал по локоть, а волосы завязал в небольшой хвостик на затылке. Так его скулы выделялись еще больше и Арлетт не могла не обратить на это внимания. Но происходящее на ринге волновало ее больше. А Гамаль после нескольких удачных защитных маневров осознал в чем заключается главная слабость его противника. Он не обоерукий. От глаз не ускользнуло и то, как Гамаль встряхнул своей правой рукой, изображая боль. «Переключает внимание.» — Подумала Арлетт и через мгновение ее мысль подтвердилась. Только Джаред попытался сыграть на мнимом увечьи, как Гамаль со всего размаху впечатал его своей левой рукой в пол. «Ведущей левой рукой.» — Предположение промелькнуло само собой. Вайс была удивлена еще больше. Левши выигрывали куда чаще, но и встречали они очень редко. И не без причины. В древности да и всего полвека назад, по традициям все должны были быть правшами. Абсолютная безмозглость и единообразие моды доводили придворных, а вскоре и крестьян до насильных перемен в физиологии своих детей, в попытке сделать их такими, чтобы они соответствовали не существующему образцу идеального наяда, пускай и переученного. Как только десять секунд иссякли, рефери объявил о победе Гамаля, приподняв его руку в верх. Жестом он предоставил тому выбор: убить или сохранить жизнь. На секунду Фриман встретился взглядом с Арлетт, которая сама того не осознавая, хотев быть ближе к месту событий, подошла почти к самому рингу. Отвечая на его немой вопрос она пожала плечами, изобразив вопрос «А зачем?». Он лишь дернул губой в ответ. — Пусть живет. — В груди зародилось тепло и оно было не связано с душностью помещения. Почему-то Арлетт было приятно, что он не убил этого парня. Не то, чтобы она прониклась к тому большим сочувствием. Совсем нет, ее радовало, что этот мрачный незнакомец прислушался к ней. Но тут же ей в голову врезалась мысль… «Он же выиграл. Что, во имя звезд, мне делать?» — На этот вопрос она не знала ответа. Может это и была его цель? Прийти сюда, выиграть и убить ее? Может Эймиан боялся, что ее переманят какие-нибудь конкуренты? Что за глупая смерть… Но Арлетт не сдавалась так просто. Хочет боя, будет ему бой. Рефери тем временем задал Гамалю решающий вопрос: — Может ты и с нашей красоткой сразишся? — Вайс захотелось посмеяться над формулировкой вопроса, но было не до того. То ли специально действуя ей на нервы, то ли прикидывая что-то для себя, Фриман ответил далеко не сразу. — Пожалуй воздержусь. Не хочется портить такое красивое личико. — И как ей удалось не уронить свою челюсть на пол? Честно говоря, Арлетт не знала. Это он ей одолжение сделал? Или это, простите звезды, такая шутка? Прочитав по ее лицу полное недоумение, Гамаль сошел с ринга, отворачивая рукава рубашки обратно и направился к выходу. Арлетт поспешила за ним, увидев его кивок на дверь. Ей хотелось объяснений, а еще больше ей хотелось еще раз заглянуть ему в глаза. Может, она ошиблась. Может, она все-таки боится его взгляда. Оставалось лишь узнать по какой из трех причин.