«Pain is temporary. It may last a minute, or an hour, or a day, or a year, but eventually it will subside and something else will take its place. If I quit, however, it lasts forever.»
«Расспроси у них что да как. Может слышали что-то.» — В ее голове звучал рассудительный, холодный голос Эймиана. С одной стороны, она была рада, что Делапорт дал ей задание. Но с другой… Диате каждый раз было стыдно смотреть в лицо ее бывшим подругам, соратницам. Ее сестрам по несчастью. Ей было стыдно, потому что ей повезло. Потому что она спаслась. Потому что Каррос начинала забывать, какого это, просыпаться каждый день в кровати с незнакомым мужчиной и знать, что сегодня ещё три таких будут касаться ее тела и делать с ней все, что только их чертова душа пожелает, если ей повезет их привлечь. И все для того, чтобы выжить. Чтобы элементарно быть сытой и иметь возможность купить себе одежду. Чтобы попросту существовать. Многие не выдерживали. Им легче было покинуть этот мир и отправиться к звёздам, нежели жить с призрачной надеждой выбраться из этого непрекращающегося кошмара и зажить так, как их душа пожелает. Диате было тяжело даже смотреть им в глаза, не то, что говорить и о чем-то вообще спрашивать. Они продолжали общаться, но не так, как раньше. Она помогала им чем только могла, но прокармливать их всех… Этого даже все наворованные деньги не могли обеспечить. Как бы она хотела не только обеспечить их, но и предоставить им психологическую помощь, но Диата не могла этого сделать. Прокручивая в мозгу его слова, Каррос делала то, что делала с детства. Погружала свои переживания в временный симбиоз. Никаких чувств и никаких эмоций. Иначе в этом мире не выжить. Диата поймала себя на том, что по привычке жует губу. Подходя к своему старому месту работы и проживания, она прокручивала какие вопросы стоит задать девочкам и чего лучше не спрашивать. Борделя, публичного дома или чего-то подобного не было. Но зато было одно из самых дешевых общежитий, в котором жили в основном девушки. Работа которых презиралась обществом, а потому это место превратилось в пристанище девиц легкого поведения. Дверь тамбура с облезшей синей краской и выцветшими граффити не была закрыта и, скорее всего, даже не запиралась, настолько старым и обветшалым был дом. За время, которое ее здесь не было, помощение успело превратиться в заброшенное, но в нем все ещё жили люди. Это пугало, но не Каррос. Диате от подобных условий веяло ее личным уютом, ее домом. Именно сюда после изматывающего рабочего дня она могла прийти и расслабиться, поговорить, посмеяться. Забыть на время о своей ужасной жизни. Бережно закрыв за собой скрипучую дверь, Каррос прошла внутрь, осматриваясь. Ничего не поменялось, казалось, будто даже предметы не меняли своего местоположения с того момента, как она покинула дом. Тамбур вел в маленькую, такую же неприглядную как и все остальное здесь, кухоньку. Левый коридор проходил в ряд комнатушек с маленькими, словно детскими, койками. Которые и кроватями было сложно назвать, скорее матрас на металлическом каркасе. Ванная с душевой кабиной и раковиной находились справа по коридору. Конечно же, все пользовались одним и тем же, ни о какой приватности или личной гигиене не шла и речь. Одна посуда, общая одежда, постельное белье, бывало даже и общие мочалки. Дверь не закрывалась, потому что воровать здесь было попросту нечего. Общежитие пустовало, видимо все разбрелись по клубам или барам ловить клиентов, такой вывод сделала Диата. Замерев посреди комнаты она, по какой-то известной одним лишь звездам причине, сохраняла тишину. Осторожно поставив на стол все пакеты с продуктами и не только, Каррос присела на табуретку. В ее памяти так и всплывали разные моменты ее прошлого, разворошенные приходом в это место. Но на глаза, впервые за долгое время, не наворачивались слезы. Прошло три года, и чувство безысходности отпускало, давая разуму желанную свободу мечтать. Мечтать не о далеком будущем, до этого ещё очень далеко, мечтать хотя бы о завтрашнем дне. Который будет наполнен тем, чем захочет только Диата. Необдуманными покупками и высказыванием ее и только ее мнения, которое не будет омрачено прихотями других. Это первое, что пришло ей в голову. И от этого хотелось заливисто смеяться. Она успела забыть как прекрасна эта жизнь, даже если она подвергает нас тяжёлым, едва переносимым испытаниям на каждом шагу. Но память возвращалась и окрыляла все ее существо. Оставалось лишь ждать. По прошествии некоторого времени Каррос взглянула на старые часы, которые, возможно, были сломаны. Они показывали три часа дня, обычно ее подруги делали перерыв в это время и готовились к вечерней смене. Как только эта мысль пришла ей в голову, дверь резко отворилась и девушки, разговаривая наперебой ввалились в тамбур. Стоило им заметить Диату, как все они тотчас же замерли с открытыми ртами и ринулись обнимать ее, она даже слова не успела вымолвить. Крепкие и совсем хрупкие руки обхватывали ее со всех сторон, разбивая и исцеляя ее сердце одновременно. Ей едва хватало воздуха чтобы дышать и это было не связано с давлением на ее грудную клетку. Нет, сегодня она все же заплачет. Глаза защипало и девушки, услышав всхлипы, разомкнули объятия. — Ну ты чего? Обидел кто? — Спросила рыжеволосая Эврика, сомкнув брови с сожалением. — Да, ты что. Диату и кто-то довести до слёз? Пошутила ты, Эв. — Поглаживая Каррос по плечу, ответила подруге кареглазая Йоханна, усмехнувшись. В ее весёлом взгляде тоже проглядывались слезы радости, такие редкие, но такие приятные. Остальные стали искренне спрашивать, даже допрашивать как у нее дела, чем она занимается, как все на любовном фронте. Куда же без таких вопросов. Диата рассказывала, но не вдавалась в подробности. Она по-хозяйски усадила их всех за стол, хотя они противились и быстро приготовила им сытный обед из тех продуктов, что принесла с собой. На их лицах, за улыбками и смехом, Диата читала одно — усталость, безграничная и всепоглощающая. Потому единственное чем она могла им помочь в данный момент, это поухаживать за ними. Тем более они всегда хвалили ее кулинарные таланты, почему бы не использовать их во благо? Пока они уплетали за обе щеки, приготовленное Диатой блюдо, девочки рассказывали все, что слышали и знали. Каррос ловила каждое слово, но не потому что Эймиан велел ей так сделать, а потому что она наслаждалась звуками их родных голосов и возможностью ещё раз их услышать.***
На смену удивлению пришла ярость. Эта эмоция пронизывала все тело Арлетт и заставляла ее кровь кипеть, как ей нравилось. Носить маску своего же характера оказалось довольно удобно. Единственная загвоздка в том, что постоянно совершать импульсивные поступки нельзя. Требуется обдумать, только потом сделать, и в конце можно сказать, что поступок был импульсивным. Это было довольно удобно, но начинало раздражать Вайс. Это было не в ее стиле. У нее так и чесались руки просто пойти и хорошенько вмазать этому присловутому парню, и ей было плевать, что он сам отказался от драки с ней. Она была бы только рада получить несколько синяков, может это бы охладило ее пыл, тем более от его руки. Это бы дало ей хороший повод его ненавидеть. Выскочив за ним следом из бара, Арлетт быстро нагнала его внушительную фигуру. Видимо, он хотел поговорить тет-а-тет, потому что Гамаль вышел через черный ход. — И как это понимать?! — На грани крика, полным раздражения, голосом произнесла Арлетт. Она не сдерживалась, но всё же старалась контролировать то, что произносит вслух. Не спеша, словно у них были все время в этом гребаном мире, Гамаль повернулся к ней лицом и, уже по-обыкновению, облакотился о стену плечом. В темном переулке горели фонари, озаряя улицу и Фримана оранжевым светом. — Ты что, мне одолжение сделал? Ты вообще зачем сюда приперся?! Ещё раз поймаю за слежкой — разговор у тебя будет с моими кулаками! Предупреждала же уже! Я разве не ясно дала понять, что не собираюсь вступать в вашу… — Еле сдержав себя, Арлетт с трудом захлопнула свой рот и подавив свою злость, более спокойно проложила. — В вашу банду. Или ты хочешь услышать моё мнение в пятый раз? Она плохо видела лицо Фримана из-за тусклого освещения и из-за того, что он стоял против света, но он точно молчал. Замерев, он будто бы ждал пока она закончит свою эмоциональную тираду. Арлетт и не заметила, что подошла к нему чуть ли не в плотную. Голая, разгоряченная кожа покрылась мурашками на вечерней прохладе. Она все ещё была в своем спортивном костюме и растрёпанные волосы выбивались из ее пучка. — Я не собираюсь никуда вступать. Надеюсь я все прояснила! — В защитном жесте, сама того не понимая, Вайс сложила руки на груди. — Что ты молчишь? Не поверю, что тебе сказать нечего. — Гамаль сохранял тишину, но она остро ощущала на себе его пронзительный взгляд. Наконец, он соизволил ей ответить. — Почему не хочу с тобой драться? — Распустив свои черные волосы, Гамаль запустил в них пятерню, обратив ее внимание на свои мускулистые руки. Голос излучал насмешку и что-то ещё, что Арлетт все никак не могла понять. — Отнюдь. Хочу, разве что в другом смысле. Арлетт не сумела себя сдержать. Из нее вырвался сдавленный вздох, глаза наверняка округлились, а пухлые губы приоткрылись в удивлении. Дракой в мендосском жаргоне довольно часто называли секс. И лучше бы Вайс не поняла этого, но до нее дошло моментально. И это вводило в ещё больший ступор, притворяться даже не было смысла. То есть он понял, что она не местная… Что она уроженка вражеской страны и после этого чуть ли не прямым текстом намекает ей на постель? Черт возьми, что с этим парнем не так? — Ты что-то принял? — Слегка хрипловатым голосом вымолвила Арлетт вопрос, он вырвался сам собой. В ответ она получила низкий смех и спустя секунду Гамаль развернулся и засунув руки в карманы, прошел в тень. Она наблюдала за его фигурой, пока та не скрылась за углом, оставив ее в полнейшем недоумении. Приложив холодную руку ко лбу, Арлетт прикладывала в голове, сколько вреда ей причинит то, что Гамаль знает, что она из Мендоса. Но он то знает лишь об этом. Вдруг он знает больше? — «Откуда?» — Свою легенду Арлетт поддерживала годами и следила за своим окружением и словами как за зеницей ока. «А если он начнет ее шантажировать?» — В голове тут же промелькнул ответ. — «Тогда он пойдет на хрен. Я не опущусь до того, чтобы спать с кем-то, чтобы сохранить свою национальность в тайне.» Если он знает только это, Вайс сможет жить с этим. Много ли уроженцев Мендоса в Этуальдо? Арлетт готова была поспорить, что да. Обдумывая все, что касается ее дела, она не позволяла своему разуму прокручивать его слова и то, что они значили. «Почему не хочу с тобой драться?» «Отнюдь. Хочу, разве что, в другом смысле.» Вайс чувствовала, что так просто теперь от этих слов и от него Арлетт не избавится.