По лестничным пролетам скромного лондонского магазина проходила пара человек в день. Здесь бывали пожилые люди и молодежь, решившая заглянуть на барахолку в поисках чего-то интересного. Если бы один из таких людей или даже вы поднимались бы сейчас по лестнице, увидели бы бегущего навстречу мужчину, похожего на смесь средневекого графа и гостя из соседнего рок бара, почему-то перепутавшего здания и, видимо, погодные условия – в не самый солнечный день на его глазах красовались темные очки. Но вид у него был настолько невозмутимый, что вряд ли вы посмели бы ему об этом сказать.
Да и вы не догадались бы, что в душе у него – «душа у этого джентельмена, конечно же, есть!» – подумали бы вы. И ошиблись, – прямо сейчас рос огонек азарта, убеждающий его в гарантированной победе. Он пронесся по очередному лестничному пролету и не без удовольствия приметил, что следующий был последним. Добравшись до середины, он по-хулигански оглянулся, сел на перила и прокатился, негромко присвистывая. Послышался стук змеиной кожи об деревянный пол. Кроули поднял голову и самодовольно улыбнулся, тут же увидев перед собой знакомое лицо.
– Ты как тут оказался? – спросил демон, оглядывая Азирафаэля с ног до головы. Ничего в виде ангела не говорило о том, что он запыхался от бега, и это наводило демона на подозрения. Разве ангел мог сжульничать? Непохоже на него.
– я просто использовал лифт, – сказал ангел, хитро взглянув на приятеля.
– Ах, вот оно что, – нарочито обиженно сказал демон, сунув руки в карманы. Несколько секунд они стояли молча. – И ты хочешь сказать, что мы это не обговаривали?
– Почему же? Ты сказал, что я могу использовать «все, что угодно, кроме высших и, если сможешь, нисших сил», к которым лифт не относится, дорогой мой.
– Но ты его только что создал!.. - кроули по театральному махнул рукой и вздохнул. – Ладно, пойдем уже, мы уже слишком долго тут торчим.
Они вышли на крыльцо. Искусное название гордо скрывало, что за магазином скрывалась обычная барахолка. Азирафаэль впервые за столетие угодил в подобное место: злополучное пятно въелось в его память намного сильнее, чем в ткань, и моральный долг не мог оставить это без внимания.
Пробыв в магазине достаточно долго, он понял, что высокая темная фигура у соседнего ряда достаточно знакома ему, чтобы быть просто игрой сознания. Но вряд ли бы Кроули, вечно говорящий об их с ангелом способностях, выбирал здесь новое пальто или пиджак. А даже если бы и выбрал, то не осмелился бы сказать об этом азирафелю. Велика вероятность, что Кроули, чисто из веселой и слегка демонической натуры украл бы его, надев под кожаную куртку, перед этим щелкнув пальцами, от чего бы в магазине пропали все ценники. По правде сказать, из-за тревожащих чувств он долгое время колебался видется с демоном, но либо непостижимый замысел снова дал о себе знать, либо у Кроули включилось змеиное чутье, и они оба оказались в этом магазине в одно и тоже время. При условии, что Азирафаэль делал это, в лучшем случае, раз в полвека.
Лондовские улицы утопали под их подошвами, терялись в шуме голосов.
Кроули часто думал, несколько же приятно быть в земной суете лишь отвлеченным наблюдателем, который смотрит на все, опираясь ладонями на бортик театрального балкона. Проводя такую паралелль, он помнил, что зритель молчалив, и любое его слово может помешать чарующей магии того, другого мира, так умело воссозданного на сцене. Он сильно отличался от двух других, до жути стерильных или, наоборот, утопающих в скверне миров.
Ему, – заключил про себя Кроули, – пришлось изрядно поработать над сценой, пока оба ее закулисья оставались невзрачными и пустыми, превратились в сплошную гротескную карикатуру. Может быть, именно из-за этого ангелы из светлых, успокаивающих образов стали тупыми бюрократичными циниками, – то, как часто демон использовал это выражение после Армагеддеона, искренне волновало Азирафаэля, – а демонов в уставших от жизни клерков. По большей части, конечно. Кому-то повезло работать дистанционно.
Азирафаэль, к сожалению, не мог предаться таким размышлениям. Он все яснее осознавал, что хочет поделиться тревожными и неясными размышлениями с тем, кого знает лучше всего, и так уж вышло, что во всех трех измерениях им оказался демон, прямо сейчас шагающий с ним по Лондону. Кроули, казалось, вот-вот сорвется на танец – настолько вычурна была его походка.
Чувство, похожее на стыд или смущение, до сих пор угнетало ангела, когда он невзначай смотрел на него, но его мысли (благодаря стальной ангельской воле) никогда не заходили далеко.
Каждый раз, когда ангел хотел заговорить об этом, Азирафаэля одергивало приглушенное чувство вины, остаток чести, которой была полна ангельская (да простит меня Бог за эту метафору!) кровь, словно это было чем-то важным и сакральным.
Измениться ли что-то, если он обсудит тонкие, присущие только ангелам чувства, – тонкие чувства другого вида он предпочитал не обдумывать, – и связь с самой тканью мироздания не с ангелом или человеком, а с демоном, но самым... доверенным? Собрав запутанные мысли в непрочное гнездо и устало вздохнув, Азирафаэль повернулся к рядом идущему.
– Азирафаэль?
Кроули изогнул бровь и, наверняка, прищурил глаза. Ангелу это было видно даже за темными линзами.
– В последнее время я задумываюсь, не скоро ли начальства попробуют... Выйти с нами на связь? Все же, прошло достаточно времени, чтобы они просто ждали, чем обернется цепочка случайных событий, – сказал он, закончив фразу легким смешком. Кроули заинтересовано скосил на него взгляд, как и всегда, когда ангел начинал что-то говорить, но сейчас в его взгляде прослеживалась еще и легкая снисходительность человека, который в сотый раз скажет ребенку о том, что в темной комнате нет ничего страшного. Но Азирафаэль догадывался, что помимо этого Кроули незаметно нахмурился, и меж бровей пролегла небольшая тень. Эту тему они ни разу не затрагивали с того самого момента, как мир сдвинул календарные стрелки на новое, внеплановое воскресенье.
– Вероятно, у них есть планы, ангел, – очевидно выдал Кроули, у которого откуда-то появились хлебные крошки на радость сидящим рядом голубям, – иначе не ждали бы так долго. В любом случае, мы заметим что-то странное. Ты же не думаешь, что они могут начать основное представление без нас? Мы если не будем главными участниками сего действа, то точно его зрителями! – кроули по-будничному вскинул голову, откинув челку с лица, и взглянул в небо. – А о том, как мы с этим справимся... Ну, мы начнем думать над этим вопросом, когда увидим все воочию. В конце концов, первый ход делать не нам.
Азирафаэль вздохнул.
– В последнее время я волнуюсь из-за одного опасения. Есть вероятность, что Апокалипсис захотят повторить. Потому что последние пару месяцев все было подозрительно... тихо, если исключить наше похищение. У меня недавно было предчувствие... Вернее, чувство.
Азирафаэль замолчал, и Кроули терпеливо выжидал, пока тот продолжит. Его пронзительный взгляд из под спущенных очков (а это являлась весьма редким событием!) не оставлял выбора, да и если ангел завел такой разговор, то обрывать его на середине будет нетактично. Чувство, которое он испытал – необычное, таинственное и...
– Давно забытое, – наконец продолжил он, - это было еще до нашей встречи. У меня в голове будто была струна, её резко потянули, и она издала такой дрожащий мелодичный звук... будь у меня в голове бокал, он бы разбился вдребезги. Довольно неприятно, – ангел потер виски, – Как потом оказалось, Он, – Азирафаэль многозначительно посмотрел в небо, – сделал осечку с чем-то, вроде с кометой, и исправлял промах. И я это почувстовал.
– Как струна, говоришь? – задумался Кроули. Описанное ангелом казалось ему очень интересным и, что главное, знакомым.
***
Небеса, как он помнил, были красивыми. Жаль, что потом они превратились в самый большой деловой центр. Ткань пространства была еще столь непрочной, что бог трудился над ней, сидя как над веретеном все время, наброски которого уже были сделаны к тому времени. В эфирных ангельских телах можно было почувствовать неторопливое течение секунд. Действительно жаль, что Азирафаэля в тот момент еще не было. Может, все пошло бы по другому.
Ему, сидящему на небе ангелу, помнилось, как по синей глади плыли причудливые облака, и он смотрел на них, потирая глаза. Цвет его одежд не отличался от небесной облачной ткани.
Иногда ему казалось, что он видит чьи-то юркие пальцы, перебирающие небеса. Редким для него событием было увидеть, что тонкая нить пространства разрывается в Его руках.
По ощущениям, тончайшие нити времени рвались не там, в небе, а внутри его головы. Ангелы чувствовали вмешательство в окружение как вторжение во все их существо, напоминание о Его превосходстве и вечном попечительстве. Ангелы вокруг, придя в себя, продолжили плести небесное полотно. А он отвлекался, снова смотрел в небо и, усмехаясь, фыркнул.
На молчаливые жести Всевышний пока не обращал ни малейшего внимания.
***
– ...И к чему ты об этом вспомнил? – спросил Кроули после недолгой паузы.
– Вряд ли ты меня понял, – сказал Азирафаэль, и Кроули неслышно цокнул, – но я почувствовал это еще раз. Недавно.
Последние слова Азирафаэль произнес с необычной даже для себя задумчивостью, и демон резко повернулся.
– Я боюсь, – сказал он, – что это может быть вестью.
– Началом нового конца? – предположил Кроули, подметив, что это звучит довольно-таки пафосно. – Конечно, я привык доверять твоему ангельскому чутью, но для начала нужно хотя бы понять, что оно значит.
Кроули уже начал прикидывать в голове варианты, и все они вырастали из одной стези. Азирафаэль вздохнул:
- Может, кто-то решил вмешаться в ход дел на Земле...
– Ну почему же кто-то. Думаю, персона весьма конкретная.
– А, да... – Азирафаэль нервно улыбнулся. – На самом деле, я уже не уверен, доступно ли это только Ему.
– Поручил кому-то из клерков? – предположил демон. – На самом деле, довольно разумно. Наши тоже так делают.
От такого сравнения ангел что-то невнятно пробормотал.
– А ты в книжках своих смотрел? Должны же тебе были дать какие-то сувениры кроме меча. Может, даже что-то полезное.
«Подоженное пальто, например» - продолжил Кроули про себя, но сказать не решился.
– По правде, нет. Вряд ли там есть что-то полезное.
– Но других варинтов у нас тоже нет. Ты и сам понимаешь, в небесной канцелярии тебе вряд ли будут рады. Даже если это буду я. Никто там не ценит таланта и харизмы, – печально закончил он.
– Чтож, ты прав, дорогой мой... стоит посмотреть, что у меня есть.
***
Азирафаэль доставал из нижних полок потрепанную деревянную коробку, которую кроули впервые видел.
– Хорошо тебя бригада снабдила, ничего не сказать. Что там хотя бы?
– Инструкции.
– А какие?
Обернувшись, Азирафаэль увидел, что кроули стоял, прислонившись к книжному шкафу, и мирно читал. Демон невозмутимо поправил темные очки, словно они были предназначены для чтения. Ангелу эта картина показалась весьма забавной, и он слегка сконфужено вернулся к кипе бумаг, записей и манускриптов.
– Так я и сказал тебе, Змий, о планах божьих, – нарочито сердито проговорил он, тут же вернувшись к привычному тону. – Это, можно сказать, первоиздание Библии. Я тысячу лет к ним не притрагивался, в этом не было необходимости... а потом мне и вовсе перестали их присылать.
Будь Азирафаэль немного лучше подкован в технических вопросах, то смог бы добавить что-нибудь о том, что из-за местоположения и незаметности его исключили из списка райских рассылок.
– Вот как...
Некоторые из этих книг явно могли стать археологическими сенсациями. Кроули проследил за махинациями, которые Азирафаэль проворачивал с книгами и вновь удивился, с какой бережливостью и теплотой он к ним притрагивался. Вот-вот, да и ревновать начнет, поэтому и отвернулся.
Несмотря на видимую сакральность, ангел пробегал вглядом по записям весьма бегло, так как точно знал, что находится в каждой из них.
Кроули, проигнорировав осуждающий взгляд Азирафаеля, направленный на взятый им свиток, аккуратно раскрыл его и пробежался по тексту. Но так же быстро он его и закрыл, когда нашел сравнение этого текста с бюрократической волокитой слишком уж правдивым. Кроули усмехнулся и перевел взгляд на владельца "магазина".
– Как я и думал, – со знанием дела сказал Азирафаэль, сняв очки, – ничего полезного здесь нет. Все это я уже видел много раз и ничего полезного не приметил.
– Предлагаешь оставить это дело? – лениво проговорил кроули, отвернувшись в сторону. За час с лишним он успел прикинуть пару причин, почему нить времени или пространства могла порваться, что его ангел и почувствовал.
Либо кто-то решил подкорректировать нелюбимую деталь на этой планете, либо, что опаснее, сделать то же самое, только в прошлом. Если второй вариант верен, то, находясь напрямую на поле эксперементов, чувствительном к событиям прошлого, отследить изменения нам никак не удастся.
– Я думаю, что должны быть еще какие-то источники информации. – сказал Азирафаель, изменившись в лице. - Может, об этом говорилось в предсказаниях Агнессы?
– Ее предсказания устарели, – парировал Кроули, – но даже если нет, то для расшифровки нам нужен кто-то, разбирающийся в них.
Они взглянули друг на друга. Вы могли бы предположить, что у обоих в голове возникло улыбчатое лицо Анафемы, именно такое, каким они видели его месяц назад на свадьбе.
– И он есть.
– Тогда поехали, ангел.
***
Приходя в дом к оккультистке и потомку единственной истинной предсказательницы, надо всегда быть готовыми к тому, что вас будут ждать заранее. Даже если эта оккультистка вас, скорее всего, теперь и не помнит.
Но, к их общему удивлению, о приходе гостей даже не догадывались.
Порог пустовал.
